<<
>>

Рациональное и иррациональное

Эпоха Просвещения заложила достаточно прочные основы под идеалы грядущего торжества разума, рассудка и справедливости; это привело к абсолютизации, преувеличению значимости рационального метода и гносеологической ориентации в общественном сознании.

Однако начало XIX века, расцвет капиталистического промышленного производства и рыночных отношений раскрыли такие стороны человеческого характера, которые вызвали шок и разочарование у гуманистически настроенных мыслителей и кризис гуманистический иллюзий и преувеличения роли разумного начала в человеке.

Ряд философов, усомнившихся в безграничных возможностях разума, рационального подхода к осмыслению мира, стали третировать просветительскую идеологию как ложное сознание. Так, А.Шопенгауэр полагал, что не разум, а слепая, неразумная воля является двигателем человеческих устремлений. В.Дильтей считал, что жизнь вообще невозможно постичь с позиций научного знания, "живой дух" доступен лишь интуиции, экстатическому, религиозному чувству. С.Киркегор писал в 1848 году: "Тирания равенства - коммунизм - вот самая ужасная тира-

55

ния" (103, 101), - он противопоставлял также веру и разум, отдавая предпочтение первой.

Ф.Ницше резко критиковал разум: "Чем доказывается истина? Чувством повышенной власти - полезностью - неизбежностью - короче, выгодами (а именно, предпосылками того, какова должна быть истина, чтобы она была нами признана)... Для чего познавать: почему бы не обманываться?.. Чего всегда хоте-ля - это не истина, а вера... Вера же создается с помощью совершенно иных, противоположных средств, чем методика исследования: - она даже исключает последнюю" (119, 122-123). Он предпочитал строить основания общества не на разуме и целесообразности, а на идеях "сильной личности" и "воли к власти".

Вслед за романтиками, Ницше пытается реабилитировать понятие "мифа": "...Без мифа всякая культура теряет свой здоровый творческий характер прирожденной силы: лишь обставленный мифами горизонт замыкает целое культурное движение в некоторое законченное целое. Все силы фантазии и аполлонических грез только мифом спасаются от бесцельного блуждания. Образы мифа должны незаметными вездесущими демонами стать на страже; под их охраной подрастает молодая душа, по знамениям их муж истолковывает себе жизнь свою и битвы свои; и даже государство не ведает более могущественных неписанных законов, чем эта мифическая основа" (91, I, 149). Представим себе для сравнения, продолжает Ницше, человека, оторванного от мифологии, представим себе культуру, лишенную прочных мифологических корней: "И вот он стоит этот лишенный мифа человек, вечно голодный, среди всего минувшего и роет и копается в поисках корней, хотя бы ему и приходилось для этого раскапывать отдаленнейшую древность" (91, I, 149).

Ницше начинал с критики общественного сознания, критики стереотипов, предрассудков, иллюзий, но вскоре понял, что без них человек теряет уверенность в своих силах, обречен на топтание на месте, освобождение от организующей и мобилизующей силы иллюзий и мифов может развязать деструктивный по-тенциал, разрушительную энергию Человеку нужно "покрывало иллюзий", он может найти спасение лишь в иллюзии"(91,1, 29).

56

Поэтому Ницше приходит к необходимости переоценки ценностей, отказа от устаревшей картины мира и построения новой, осознанно опирающейся на мифологические иллюзии. "Иллюзии,- по словам П.С.Гуревича,- выполняют общественно необходимую функцию: укрепляют, стабилизируют общественные отношения, поскольку помогают индивиду выражать свои побуждения" (42, 76). Итальянский социолог и экономист Вильфредо Парето полагал, что "миф конструирует не разум; его вызывает к жизни некий аффект, а разум, логика подключается позже, чтобы как-то оправдать миф" (49, 76-77). Он различал в человеческих действиях логические и нелогические основания, рациональную и чувственную мотивировку» Но даже логические и рациональные мотивировки есть результаты осознания и рационального обоснования внутренних иррациональных потребностей. Пытаясь создать классификацию мифологических образований в современном общественном сознании, Парето указывает на образ "врага", которого необходимо обнаружить, разоблачить, изолировать или уничтожить; на мифологему "избавителя", "спасителя", соответственно и мифы "освобождения", "избавления", "повергнутого кумира", "простоты", "злодейства", "вечной гармонии" и т. д. (см.: 42, 81).

Одни из идеологов анархо-синдикализма, социалист Ж.Сорель считал, что каждое социальное движение опирается на социальный миф, каждой класс создает свою мифологию с целью идеологического обоснования движения и борьбы, сплочения масс. К числу таких социальных мифов он причислял идеи всеобщей забастовки, "свободы", "равенства" и другие иллюзорные идеи (см.: 49, 81-82). Миф сродни утопии, хотя смешивать эти понятия нельзя. "Утопия,"- писал Сорель,- продукт интеллектуального труда, она является делом теоретиков, которые путем наблюдения и обсуждения фактов пытаются создать образец, с которым можно было бы сравнивать существующие общества и оценивать хорошие и дурные стороны последних; это совокупность вымышленных учреждений, которые, однако, представляют достаточную аналогию с существующими для того, чтобы юристы могли о них рассуждать... О мифе нельзя спорить, потому что в сущности он составляет одно с убеждениями социальной груп-

57

пы, является выражением этих убеждений на языке движения и вследствие этого его нельзя разложить на части и рассматривать в плоскости исторических описаний. Утопия же, напротив, может подлежать обсуждению, как всякая социальная конструкция... ее можно опровергать, показывая, как та экономическая организация, на которой она покоится, несовместима с нуждами современного производства", (124, 26). Об этом же пишет Э.Я.Баталов: "Миф иррационален, утопия продукт рациональной деятельности. Миф лишен критического измерения, он фиксирует конформное отношение человека (как рода, ибо миф не знает индивида) к социуму. Утопия же... есть по самой своей природе отрицание, бунт, ересь, даже если это всего лишь ересь "внутренней эмиграции сознания" (9, 82). Правда, утопия может стать мифологией, тогда они отождествляются и не могут быть объектом имманентной критической рефлексия. Тогда утопия становится объектом веры, знаменем революционного движения. Латиноамериканский революционер, коммунист Хосе Карлос Мариатеш утверждал, что "сила революционеров заключена отнюдь не в науке. Она - в их вере, в их страстности и силе воли. Это сила религиозного характера, мистическая, духовная. Это сила мифа" (3, 34). В этом случае утопия насыщается иррациональными смыслами, не допускает критического отношения к себе, а значит не может стать наукой.

По мнению П.С.Гуревича, идеология нередко конструируется в ответ да некие массовые ожидания, спонтанно рождающиеся и вызревающие запросы и установки. Канадский социолог Л.Фойер в книге "Идеология и идеологии" рассматривает идеологию как выражение навязчивых эмоциональных настроений, чувств и стереотипов на грани патологии. Накопившийся потенциал эмоционального напряжения трансформируется в идеологические мифы. Вот основные из них, в трактовке Фойера:

- библейский миф о Моисее, который вывел израильтян из рабства в Египте, осмысливается как основа для мессианства, идей освобождения, избавления от мучений и несправедливости; с этим мифом связываются надежды на нового лидера, вождя-избавителя;

- другой миф об Иакове, незаконно получившем право пер-

58

вородства и ставшем наследником отца, хотя это право должно было принадлежать старшему брату Исаву. Иаков сумел "перехватить инициативу", обосновать свои притязания средствами демагогии. В данном мифе воплощаются честолюбивые планы молодежи, их мечты поскорее получить право воплотить свои замыслы в жизнь;

- третий миф об Исаве, обездоленном, лишенном привилегий. Этот миф переосмысливается в плане спора о праве "отцов" и "старших братьев" распоряжаться судьбой молодых, спора о судьбах систем ценностей старших поколений, о характере аксиологической преемственности. При этом Фойер пытается доказать, что идеология - это лишь рациональные по форме символы иррациональных устремлений различных групп общества, что общественное сознание - арена схватки, противоборства различных идеологий и мифологий. Здесь может быть применено такое сравнение: идеология - это надводная часть айсберга, иррациональные страсти - подводная (см.: 42, 100-101).

В политической жизни ХХ века противопоставление рационального и иррационального, правды и мифа приобрело особую окраску в связи с тем, что фашистская идеология прямо и откровенно заявила об опоре ее на иррациональный миф. Нацистский "теоретик" А.Розен-берг ставил задачу "создать новый тип человека, исходя из нового мифа о жизни". В книге "Миф двадцатого века" он раскрывает огромные возможности мифа для управления сознанием масс, осмысливая механизмы мифотворчестве в современном обществе. Теоретические выводы Розенберга во многом верны, поскольку древний миф как способ освоения мира Действительно живет в нижних слоях сознания людей, дремлет в виде инстинктов, которые можно разбудить; справедливы также критические выводы относительно ограниченных возможностей рационального подхода в освоении мира. "Мировоззрение,- писал Розенберг,- будет "истинным" только в том случае, если миф, легенда, искусство и философия взаимно поддерживают друг друга, выражая одно и то же различными способами» имея в качестве исходного пункта внутренние ценности одного и того же рода" (103, 96). Розенберг, как известно, использовал мифологию для разработки идеологии ре-

59

сового превосходства, человеконенавистничества.

Х.Мюнклер, политолог из Франкфурта, считает, что в воспитании агрессивности немецкой молодежи в 1930-е годы, которая обернулась десятилетие спустя жестокостью и беспощадностью, сыграла важную роль мифология Нибелунгов, которая интерпретировалась фашистскими идеологами именно в духе безжалостной, непреклонной, фанатичной преданности великой судьбе/ нации. Он полагает, что очаровывающее воздействие мифа испытывают и наши современники (в качестве примера он ссылается на образ Рембо) и предупреждает о деструктивном потенциале подобных идеологических аллюзий, которые являются всего лишь средством к установлению тоталитарной власти (см.: 88, 4-11). Фашистская идеология и мифология, воплощенные на практике, привели к массовым жертвам, получали однозначную негативную оценку в мировом общественном мнении, что и явилось одной из причин недоверчивого и враждебного отношения к иррациональному и к мифологии современности (см.: 103, 93-98). Иррационализм стал рассматриваться как синоним обскурантизма и антигуманизма, а рационализм, напротив, понимался как основа гуманизма. Однако рационализм, изолированный от своего инобытия, стал истолковываться все более примитивно, догматически и антидиалектически, хотя в политическом плане он считался философским основанием прогрессивного мировоззрения. Между тем, еще Гете справедливо заметил, что "сущее не делится на разум без остатка".

Сегодня настало время реабилитации иррациональности. Разумеется, речь не идет о шарахании в крайность после тотального, господства рационализма - в абсолютизацию иррационального. Дело заключается в повышении степени доверия к иррациональному опыту и способам иррационального освоения мира со стороны как мыслителей, тая и практиков. Тем более, что обыденное сознание перенасыщено иррациональным: слухами, суевериями, предрассудками, настроениями и другими эмоциональными явлениями. Иррациональное является необходимым компонентом общественного сознания. Через него рациональное сознание подпитывается новыми идеями, обогащается новыми смыслами, организуется на реализацию новых це-

60

лей и задач.

Любая истина превращается в нечто противоположное, стоит ей застыть, окостенеть. Точно также и общество чревато аналогичной застойностью, а значит неизбежно станет объектом отрицания. Естественный дуализм (бинаризм) способов освоения мира (рационального и иррационального способов) связан с функциональной асимметрией полушарий головного мозга, и поэтому их нужно не противопоставлять и абсолютизировать, но искать каналы и способы взаимоувязывания. Этим обеспечивается большая полнота освоения игра: рациональный подход обеспечивает аналитическую, дифференцирующую точность, а иррациональный - целостность.

<< | >>
Источник: Пивоев В.М.. Философия и психология политики. 1991

Еще по теме Рациональное и иррациональное:

  1. § 3. Синтез модели рационального выбора и феномена ограниченной рациональности
  2. § 11. Понятие научной рациональности. Классический, неклассический и постнеклассический типы научной рациональности
  3. 2. Момент иррациональности
  4. 3. Иррациональные уравнения
  5. Иррациональные уравнения и неравенства
  6. Тема 15. Иррациональная философия
  7. Глава 16. Иррациональное мышление
  8. 3. Преобразования числовых иррациональных выражений
  9. 4. Преобразования буквенных иррациональных выражений
  10. Раздел ІІ. Задания, содержащие логарифмические, показательные, иррациональные и тригонометрические выражения
  11. 1.1. Наука – часть европейской рациональности
  12. Новая рациональность
  13. Плотин: критика платоновского учения о творении мира и о природе. Природа как иррациональная энергия мировой души
  14. Глава 2. ТЕОРИЯ РАЦИОНАЛЬНОГО ВЫБОРА
  15. 2.1. Понятие рациональности в трансцендентальной прагматике