12.3. Будущее науки

Рассуждения о будущем науки уверенны постольку, поскольку сохраняются существенные тенденции и факторы ее развития, но они сомнительны в той мере, в какой возникают новые существенные тенденции и факторы, в том числе из разряда считавшихся несущественными.

Все изменяется, возникает, существует и исчезает, – утверждает наивная диалектика древних и вторит ей теоретическая (идеалистическая и материалистическая) диалектика. Значит, и наука должна иметь начало и конец, поскольку это суждение диалектики основано на обширных наблюдениях. Наука демонстрирует изменения созданием новых знаний, ограничением старых знаний и отвержением ложных знаний, т.е. в судьбе конкретных видов научного знания иллюстрируются их возникновение, существование и исчезновение.

Изменения науки идут в направлении углубления и расширения знания. Углубление знания достигается растущей опосредованностью знания объекта теоретическими допущениями, так что знание объекта оказывается не знанием наблюдаемого, а выводом из наблюдаемого и теоретических допущений.

Широта опосредующих теоретических допущений стала привычной применительно к молекулам и атомам физики и химии, макромолекулам биологии, но широта таковых применительно к элементарным и их составляющим (типа кварков, глюонов) частицам уже непривычна, кажется чрезмерной (в частности, допущение о невыделяемости в свободном виде). Свою долю в опосредование познания объективной реальности вносит и вычислительная техника. Из-за растущей опосредованности объекта познания становится проблематичным различение существующего и несуществующего. Это может выглядеть концом, исчезновением объекта исследования, так как растущей опосредованности знания объекта пока нет альтернативы в научном познании. Правда, есть альтернатива трансперсональной психологии: вместо изучения мира по его внешним проявлениям в чувственном восприятии, низшем уровне сознания, надо обратиться к изучению мира по его внутренней связанности с сознанием. Здесь предполагается, что во Вселенной и любом ее объекте нет принципиального различия между материей и сознанием, плотностью и пустотой; в каждом объекте есть сознательная, информационная сторона, в которой закодирован весь мир (индивидуальное относительно в целостном мире); сознание человека, углубляясь в себя (через психоделику, аутотренинг) может постигать свое бессознательное и сверхсознательное, сопричастные ко всем объектам мира, и сопереживать, познавать любое состояние мира, прорываясь сквозь пространство и время. Конечный аргумент трансперсональной психологии гласит: все научные знания основываются на чувственном восприятии и являются продуктами человеческого разума, поэтому очевидно, что исследования сознания могут содействовать изучению любой области физического мира⁴.

Трансперсоналистическое познание мира, сулящее перспективы, несоизмеримые с традиционным научным познанием, пока не рассматриваются в качестве альтернативы последнему по практическим и теоретическим соображениям. Практически – нет примеров естественнонаучного знания, полученного трансперсоналистическим опытом, которое было бы независимым от научного познания и равноценным ему. Теоретически – основные постулаты трансперсонализма бездоказательны, умозрительны либо ложны. Например, постулат о всемирности сознания противоречит данным о свойственности сознания только мозгу, с одной стороны, и лишен принципиально проверяемости общезначимыми материальными средствами (которые фиксируют воздействие только материального, а не идеального), – с другой. Следующий, к примеру постулат: источник знания составляют данные (восприятий, представлений и мышления) – значит для познания незачем обращаться к внешнему миру, надо обращаться к своему сознанию, а поскольку идеальные образцы (паттерны) его объектов уже находятся в нашем сознании, нужно только распознать их необычным самопознанием. Этот постулат противоречит данным обыденных и научных наблюдений о формировании общественного и индивидуального сознания (их предметного содержания, знания) в истории и индивидуальной жизни людей и потому ложен. Ошибочно, либо бездоказательно также отождествление познавательных моделей (потенциальных возможностей в квантовой механике, шнуровочной модели в теории элементарных частиц и т.д.) с объективными процессами.

В отсутствие достаточных альтернатив тенденция усиливающейся опосредованности знания все более глубоких сущностей выглядит тупиковой для науки, – это касается глубин как микромира, так и космоса.

Изменения науки в направлении расширения знания демонстрируется ростом числа новых отдельных и смежных наук, охватывающих новые области явлений действительности. В этой тенденции наблюдается два противоположных процесса – рост разнообразия и рост единообразия. С одной стороны, предметом познания становится все более широкий круг явлений, открытие новых законов, а с другой – все более широкий круг явлений сводится к конечному перечню законов. В то время как явления составляют потенциально бесконечное многообразие, сущности и законы всегда представляются вполне обозримыми, конечными многообразиями. Именно присутствие разнонаправленных процессов познания (его иллюстрируют метеорология, геология, психология, лингвистика, социология и др.) не позволяет заключить о тупиковости тенденции науки к расширению знаний; с этой стороны будущее науки состоит в постоянном расширении знаний.

Помимо рассмотренных внутренних тенденций, на будущее науки влияют внешние факторы: экономические, политические, биосоциальные и другие; влияние нравственных факторов, светских и религиозных уже рассмотрено.

Экономический фактор представляет материальные возможности общества в поддержании и развитии науки. Так как углубление познания микромира и космоса требует растущих расходов материалов и энергии, а также все более дорогостоящих технологий изготовления экспериментальных установок и иных средств, то в силу ограниченности земных ресурсов предельные затраты на научные исследования уже будут непосильны для человечества в не столь отдаленном будущем.

Экономический потенциал человечества растет, но дорогой ценой растущего риска, который требует экономических компенсаций. Например, рост емкости нефтеналивных танкеров удорожает тяжесть последствий их крушений; совершенствование воздушных и космических летательных аппаратов удорожает их и компенсации их потерь, глобализация компьютерной связи удорожает ее надежность и информационную защиту и т.д. Наличие подобных противоречий в экономике указывают на то, что рост экономики не обязательно сопровождается экономической стимуляцией науки. Многие экономически развитые страны не могут позволить себе научных исследований в космонавтике, фундаментальной физике, генетике, тяжелом машиностроении и др.

Пока основной тенденцией экономики остается рост затратности (наукоматериало-энергоемкости), экономическая стимуляция касается непосредственно прикладной науки. Судьба фундаментальной науки скорее печальна, чем радостна.

Экономика движима групповыми интересами, а организованное отношение социальных групп составляет суть политики, так что политика направлена на обеспечение экономических интересов социальных групп. И если наука сулит экономическую выгоду господствующим группам, политика может поддерживать науку, если не сулит – не поддерживать. Особенности политического строя и режима конкретизируют, но не меняют суть влияния политики на науку.

Из биосоциальных факторов на будущее науки влияют те, существование которых зависит от развития науки. Пока оценка их влияния на развитие науки сплошь предположительна и предостерегающа. Отмечается, например, взаимное отдаление узких специализаций внутри наук (по выражению Г. Вейля, в частности, математики сидят на необитаемых островах) и между ними, что создает психологический барьер для понимания и общения. Увеличение компьютерной памяти и скорости ее использования не избавляет ее пользователя от необходимости многознания и понимания, которые имеют биопсихические границы, связанные с особенностями физиологии мозга и психических процессов. Уклонение от многознания и понимания придает вспомогательным информационно-вычислительным средствам самодовлеющий, отчужденно-таинственный характер и либо подчиняет человека машине, либо противопоставляет их друг другу, препятствуя развитию науки.

В ряду сугубо социальных факторов следует отметить культ быстрого успеха, эффективности и прибыльности, который в применении к науке поощряет прикладные исследования, рационализаторство и изобретательство, а фундаментальные исследования переводит в разряд бескорыстных, любительских. Прикладное многознание замещает фундаментальное знание, препятствуя рождению фундаментальных идей. В этой связи настораживает отсутствие новых фундаментальных идей в физике, химии, биологии, психологии, социологии и других науках после А. Эйнштейна, Н. Бора, М. Планка, Г. Менделя, Н. Вавилова, основоположников фрейдизма, марксизма и т.д. Конечно, можно считать, что после них фундаментальные идеи обрели вид знания решения сложных проблем (типа создания атомных реакторов, средств освоения космоса, получения материалов с заданными свойствами, расшифровки генома человека и т.д.). Но трудно отделаться от впечатления, что знания решения сложных проблем не отличимы от многознания, которое окончательно заменило фундаментальное знание (дающее универсальные законы и принципы).

В итоге, если рассмотренные тенденции и факторы непреодолимы, то будущее науки состоит в ее измельчании, многознании, исчерпании способности углублять знания, которые компенсируются мнимым универсализмом умозрительных гипотез (вроде гипотезы торсионных полей, трансперсональной психологии и т.п.). Но нельзя забывать того, что наука – творческая деятельность, создающая новое знание и тенденции, способные противостоять сложившимся. Так что в ней самой есть внутренние возможности обеспечения своего светлого будущего. Литература

1. Бердяев Н.А. Самопознание. – ДЭМ, М., 1990.

2. Камю Альбер. Бунтующий человек. – ИПЛ, М., 1990.

3. Пахомов Б.Я. Становление физической картины мира. – Мысль, М., 1985.

4. Пуанкаре А. Ценность науки. – В кн. Анри Пуанкаре. О науке. – Наука, М., 1983.

5. Рассел Б. Человеческое познание.- «Ника-Центр», «Вист-С», Киев, 1997.

6. Чудинов Э.М. Теория относительности и философия. – ИПЛ, М., 1974.

7. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. – Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 20; Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. – Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 21.