<<
>>

Лотсальд ЖИЗНЬ св. ОДИЛОНА, АББАТА КЛЮНИ. 962-1049 гг. (в 1050 г.)

Пролог биографа

Высокопочтенному отцу Стефану, сообразно значению имени своего увенчанному (στεφανος, в перев. с греч. - венец) первосвятительским достоинством, нижайший раб из рабов Божиих, Лотсальд, монах только по имени, желает блаженства и в нынешней, и в будущей жизни.

Труды древних писателей были направлены к тому, чтобы произведениями письменности создать памятники в честь и на прославление своих предшественников; они думали тем обессмертить их, хотя и знали, что они смертны. После того с течением веков церковь, опираясь на эту точку зрения, начала описывать знаменитые деяния святых, с целью дать потомству примеры жизни, которым оно должно следовать, и научить его обращаться к тому,

МОНАХ ЛОТСАЛЬД (LOTSALDUS, SYLVINIACENSIS MONA^US). Он жил и писал во второй половине XI в., вскоре после смерти своего наставника Одилона, жизнеописание которого он посвящает его племяннику Стефану, приору своего монастыря Силь- виниака (Sauvigny в Бурбоне).

Издания: Bollandi Acta Sanctorum. Par. 1963. I. 65-71 [365].

от кого исходят всякая добродетель, разум, сила и мудрость.

С такой же целью и я, ничтожный по себе человек, воспитанник великого учителя Одилона и осыпанный его благодеяниями, вознамерился написать посмертное слово (epitaphium) о его кончине и добродетелях, как писал св. Иероним о Блезилле и Непоциане; пусть мой труд послужит цветами, которыми я усыплю его могилу, и распространит перед читателями благоухание его короткой и добродетельной жизни. Я хочу своим трудом выполнить душевный долг и доставить материал тем, которые пожелали бы сделать что-нибудь больше.

Свой труд предназначаю тебе, о святейший владыко, как племяннику его, который, знаю, через него достиг святительского сана; я отдаю на твой суд все, что я написал для прославления его, найдешь ли ты мой слог обработанным или грубым.

1. Отец Одилона был знатнейшим из вельмож (proceres) Оверни, отличался в военных делах, обладал огромным имуществом и богатствами, в совете доказал ум и не уступал никому из современников в чистоте нравов. За свое влияние и в знак уважения он назывался Беральд Старший (Major); доверие к нему было так безгранично, что в тех случаях, когда с трудом верили клятвам других, от него достаточно было одного простого слова. Была у него жена Гирберга, не уступавшая ему ни родом, ни нравами; после ее смерти все увидели, как она была воздержна, целомудренна и в какой степени повиновалась мужу. Действительно, оставив родину, родственников, детей, владения и богатство, она, как св. Павлина, последовала за Христом и приняла схиму в монастыре св. Иоанна в Августудуне (ныне Autun). О ее жизни, ласковом обращении со всеми и преславной кончине я слышал, как рассказывали со слезами немногие из переживших ее. У них были и другие сыновья, достигшие власти и не уступавшие никому в светском значении. К этому припомним и сестру аббатиссу Блисмоду, которая, сохранив девство в дневном и в ночном бдении, дожила до ста лет. Упомянув о всем этом вкратце, обращаю свое перо (stylum) к тому, на которого указывает нам и его высокий ум, и его знатное происхождение.

2. Блаженный Одилон, родившись среди знатной фамилии, еще в детстве был посвящен Христу, как новый Исаак или Самуил.

Будучи ребенком, он обнаруживал наклонность к смирению, целомудрию, невинности и чистоте нравов и, насколько позволял его возраст, занимался делами милосердия. Одилон превосходил своих сверстников мудростью и характером, так что если не по времени, то по зрелости его уважали, как старца. Выйдя из отроческих лет и достигнув юношеского развития, он помышлял втайне удалиться в египетские пустыни и жить в Земле обетованной. О, благий Иисусе, как сладок Твой призыв, как высоко Твое вдохновение, когда Ты, едва коснувшись души, превращаешь жар вавилонской пещи в любовь к небесной отчизне... Пока Одилон помышлял о том, великий Майол (аббат Клюни), уже прославленный во всем мире, явился в пределы Оверни, и по Божественному определению к нему привели того, о ком мы говорим. Обратив внимание на его телесную красоту и знатность рода и провидя в нем внутренним оком нечто великое и божественное, Май- ол привязался к нему всем сердцем; огонь Божеской благодати возгорал между ними все с большей и с большей силой. Они вступили в дружескую беседу: младший сообщил старшему свои желания; старец, как мог, укрепил юношу в его стремлениях осуществить задуманное. По совершении этого старец возвратился домой, а юноша приготовился к исполнению своих предначертаний. Немного времени спустя новый ратник Божий, подобно тому, как Бенедикт оставил Рим, удалился из Оверни, не посмотрел на отцовское наследство, родных и братьев, и, как Авраам вышел из земли Халдейской, явился в Клюни, в свою Обетованную землю; там он принял монашескую одежду, сложив с себя одежды клерика...

3. Но недолго скрывался этот драгоценный камень, недолго оставался незамеченным могучий атлет. По истечении 4 лет св. Майол, понеся тяжкие труды во имя Христа, исшел из египетского мрака и, переплыв житейское море, вступил в Иерусалим вечной жизни, с миром во Христе. Чувствуя приближение смерти, он избрал своим преемником Одилона и предоставил ему и Господу Богу своих овец. Приглашенный на такое место сверх всякого чаяния, он был поставлен в новом звании по всеобщему избранию и приговору, и, как новый Моисей, стал во главе Божьего народа...

4. Приняв на себя управление делами, он все более и более укреплялся примером святых и украшался всячески божественной мудростью. В нем было что-то особенное, что внушало подчиненным, чему они должны подражать и чего бояться. Еще прежде нас было сказано, что качество души можно познать из качеств тела. Если же это так, то скажем сначала о его наружности. Он был среднего роста; лицо преисполнено было и власти, и прелести; с кроткими весел и ласков, с гордыми и обидчиками невыносимо грозен. Его глаза блестели и внушали вместе страх и благоговение; они часто увлажнялись слезами, потому что он был весьма сострадателен... В нем ничего не было напыщенного и придуманного, но вся душа была во всем теле. Хотя мы вместе с блаженным Амвросием, и не принимаем телесную красоту за добродетель, но ей нельзя отказать в приятном впечатлении.

5. Обратимся теперь к описанию его нравов, которыми он был украшен по Божественной благодати. По принятому исчислению добродетелей святой муж обладал четырьмя самыми главными из них: разумом, правдолюбием, твердостью духа и воздержанием. Философы определяют разум как силу, стремящуюся к исследованию истины и жаждущую полноты познания. В этом отношении Одилон был замечателен именно тем, что ни днем, ни ночью не переставал трудиться над исследованием истины. В руках у него всегда божественные книги, речь одна - о Священном Писании, и назидание всякого - единственая забота... Я скажу об одном удивительном обстоятельстве, но тем не менее истинном. Часто во время пения псалмов в постели им овладевал сон, но пение его не прекращалось, так что, кто не знал, принимал его за бодрствующего. Пробудившись, он продолжал пение без всякого перерыва. Таким образом, Одилон мог сказать вместе с невестой в Песнях Песней: «Я сплю, но сердце мое бодрствует» (Песн. Песн. V, ст. 2). О его учености и красноречии, что не мешало ему быть верным православию, свидетельствуют его слова и многочисленные послания, дышащие мудростью, кротостью и благостью.

6. Правдолюбие, по определению философов, состоит в том, чтобы каждому воздавать свое, не присваивать чужого, не заботиться о собственной пользе и сохранять во всем беспристрастие. И всем этим он обладал в высшей степени; каждому воздавалась им должная честь, несмотря на возраст, лицо и состояние, и Одилон до того расположил к себе всех, что его считали милым ангелом. Властям христианским и королям, по апостольскому предписанию, он ни в чем не противоречил и снискал такую их дружбу, что, как новый Иосиф, был всеми любим и почитаем. Так, его любил Роберт, король франков (то есть Франции, сын Гуго Капета), Аделаида, мать Оттонов, Генрих, римский император (II, король Германии), Конрад (II) и Генрих (III), то есть отец и сын (Салического дома), оба цезари непобедимые; Одилон был почтен их дружбой, услугами и дарами так, как будто бы у них и у него было одно сердце и одна душа. То же должно сказать о Стефане, короле венгров, и о Санхо (III), короле народов Испании (Hespiridum populorum). Хотя эти последние и не видали его лично, но, по молве и его святости, сносились с ним через послов и переписку и склонили его в свою пользу пожертвованиями и богатыми дарами, поручая себя униженно его молитвам... Нельзя умолчать при этом об апостольских первосвятителях (то есть папах), Сильвестре, Бенедикте, Иоанне и Клименте, блаженной памяти; он заслужил такую их любовь, что считался как бы их братом. Кто и где в то время не желал иметь Одилона, подобно новому Соломону, другом, отцом и предстателем у Всевышнего? Италия торжествовала, когда в ней появлялся Одилон; особенно же любили его в Павии, которая его мольбами и ходатайством была спасена в эпоху императоров Генриха (II) и Конрада (II) от опустошения огнем и мечом...

7. То же самое должно сказать и в отношении низших Одилона: старших он почитал, как отцов, младших, как братьев, пожилых женщин, как матерей, молодых, как сестер, и всех считал выше себя. Всякий имел к нему доступ и мог спасительно беседовать с ним. Никого не отягощая, никому не мешая и не завидуя, Одилон не покушался на чужое и даже с удовольствием уступал свое... В последнем отношении он был до того расточителен, что многие безрассудные упрекали его. Но он на их возражения имел прекрасный ответ: «Я желаю лучше, чтобы меня снисходительно судили за мое снисхождение, нежели сурово осуждали за мою суровость»... Однажды, когда ему случилось отправляться в Париж к св. Дионисию (монастырь С.-Дени), он увидел двух мальчиков, павших от голода и мороза; они (странно сказать) валялись посреди дороги голые и без погребения. А в то время был сильный голод, угнетавший всю Галлию и Аквитанию (Гвиень). Пораженный ужасом, святой муж соскочил с лошади, снял с плеч шерстяную одежду, называемую в народе stamina, и своими руками прикрыл их наготу; потом похоронил, отслужил должную панихиду и затем продолжал путь. Если Мартин прославляется во всем мире за то, что отдал половину плаща бедному, то как не прославлять Одилона, когда он отдал целый плащ, и не одному живому, а двум мертвым?.. Не было такого несчастья, которому он не поспешил бы на помощь, такой бедности, которой бы не призрел, ни такой болезни, которая могла бы его оттолкнуть. В Клер- монтской церкви Богородицы один клерик получил проказу и вследствие такой болезни удалился на берега Луары, где и жил по соседству с монастырем Вольта. Туда зашел наш служитель Божий и, узнав о больном, почувствовал к нему сострадание, он приказал братии доставлять ему все необходимое, а несчастный начал просить святого мужа, через посредство посланного, чтобы он допустил его к себе. Святой не отказал ему, припоминая пример Иисуса, который без зова хотел навестить раба центуриона. Придя к нему, Одилон не только не убоялся взойти к нему, но, к удивлению нашему, поцеловал его, обнял и долго беседовал с ним...

8. Одилон до самой своей смерти употреблял все старания к поддержанию братства своего монастыря. О, с какой радостью он озирал свое стадо, с каким торжеством стоял он, окруженный святым сонмом, бросая взгляды кругом на новые отпрыски и вспоминая при этом стих изречения Давида: «Сыны твои, как побеги оливы, вокруг твоего стола!» И чем более увеличивалось число братии, тем большую радость души выражал Одилон. Когда многие видели в подобном увеличении бремя для монастыря, он обыкновенно говаривал: «Не печальтесь, братия, о возрастании нашего стада: чьим внушением они собираются сюда, милосердием того будут и управляться. Господь собирает монахов из разных состояний, разных возрастов и принимает одних из среды детей, других из юношей, третьих из старцев. И, несмотря на то, он управляет и кормит их с одинаковой материнской заботливостью и отеческим попечением и составляет одно тело из многообразных частей и различных нравов». Где бы ни появлялся Одилон, куда бы он ни шел, везде следовала за ним братия толпами, так что его принимали не только вождем и князем, но архангелом монахов. Так называл его в своих речах и письмах друг его Фульберт[366], епископ Шартрский, знаменитый своей святостью и ученостью, со смертью которого погибло изучение философии во Франции и пала слава святительского достоинства.

9. Переходя теперь к твердости душевной и телесной Одилона, определим сначала значение этой добродетели, как то представляли себе древние писатели. Быть твердым душой - значит действовать безбоязненно и не страшиться ничего, кроме постыдного; переносить одинаково и счастье, и несчастье. Трудно описать всю силу этой добродетели в Одилоне, когда он отражал преследование врагов и переносил неудачи. Его терпение было так велико, что он, подобно Давиду, оскорблявшим его воздавал благодеяниями и к ненавидящим его оказывал еще большее благоговение. Неприятности не убивали его, и счастье не возгоржало.

10. Умеренность, помещаемая в книге списка добродетелей, состоит, по своему определению, в уменье сохранять меру и порядок в словах и поступках. В отношении этого качества: Одилон превосходно владел собой, знал меру словам и действиям, держался порядка и был удивительно скромен. Он умерял ревность к посту, подобно вознице, как выразился блаженный Иероним, чтобы не истощить сил тела, и принимал все предлагаемое так, чтобы сохранять правила умеренности и вместе избежать фанатизма. Суровость своих нравов он смягчал улыбкой на лице. Строгий по обстоятельствам в исправлении порока, он легко прощал...

11. Но кроме этих внутренних добродетелей, он вменял в славу построение церквей, обновление их и приобретение всяких украшений. Доказательством тому служит его главное местопребывание, монастырь Клюни; кроме стен он переделал все заново и внутри, и вне, и всячески украсил. В последние годы своей жизни он отстроил новое здание с мраморными колоннами, которые с большим трудом были доставлены из отдаленных частей провинции и привезены по быстрым рекам, Дюрансу и Роне. Потому он в веселые минуты любил хвалиться тем, что нашел монастырь деревянным, а оставляет мраморным, по примеру цезаря Октавиана, который, по словам историков, оставил кирпичный Рим мраморным...

12. Тем, которые занимаются собиранием известий о чудесах и измеряют заслугу того или другого лица новостью чуда, следует заметить, что Божественная благодать заключается не в даре чудес, но в совершенствовании себя добродетелями. Ибо Бог требует от нас не чудес и не знамений, а утверждения в добрых делах. И Иуда вместе с прочими апостолами делает знамения, и осужденные в день суда скажут: «Господи, не твоим ли именем мы пророчествовали и не твоим ли именем творили чудеса?» Сам Господь сказал отходившим на проповедь: «Не радуйтесь тому, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах» (Лук., X, 20). Если же это справедливо, то было бы суетно ценить высоко то, чем после будут гордиться осужденные вместе с избранными. Впрочем, чтобы показать, что и наш Одилон не был лишен благодати, скажем немного из всего, что удостоил Господь Бог заявить до его смерти и после того для славы своего имени и для засвидетельствования перед людьми о заслугах своего святого.

13. Начнем с того, что случилось с ним еще в его детстве. Для большего же вероятия прибавлю, что я слышал все от тех, кому он сам рассказывал. Еще ребенком в доме отца, до поступления в школу, Одилон лишился употребления почти всех членов и не мог ни ходить, ни двигаться. Случилось однажды его семейству переменить место жительства, а ребенка понесли слуги под надзором няни. На дороге они расположились отдохнуть у церкви Богородицы и положили ребенка вместе с помочами перед дверями той церкви. Поблизости ее стоял дом, где можно было запастись съестным, и когда прислуга промедлила несколько там, ребенок, увидя себя оставленным, начал, по вдохновению свыше, пытаться приблизиться к дверям и войти в церковь Богородицы. Употребив все усилия, ползком он добрался до дверей, вошел в церковь, добрался до алтаря, достал руками его покров и, вытянувшись, пытался встать, но ему мешали перевязи. Наконец, с помощью свыше и заступничеством Богородицы, он встал на ноги и начал бегать вокруг алтаря. Дядьки, возвратившись к люльке, не нашли, к своему удивлению, ребенка и пустились его отыскивать; долго не находя, они случайно входят в церковь и видят, как он бегает по полу. Познав могущество Божие, они радостно обняли ребенка, отправились дальше и вручили родителям, к величайшему их счастью, сына целым и невредимым...

14. Теперь перейдем к тем чудесам, которые Одилон совершил Божией помощью в зрелом возрасте и в сане аббата. Но большую часть тех, которые помещены в начале, сам я не видел, но узнал из рассказов двух монахов, а именно: Петра из монастыря св. Майола, что близ Павии, и Сиронна, аббата какого-то монастыря; они не мне рассказывали, а одному из нашей братии, Бозиону, человеку удивительной простоты ума и невинности сердца. Те два вышеупомянутых лица были весьма близки к Одилону, во многом знали все его сокровенное и разделяли его странствования и труды; а потому рассказы их заслуживают вероятия тем более, что известно, они передавали только то, что видели своими глазами, слышали своими ушами и руками осязали. Мы нарочно указываем на источник своих известий, чтобы наши завистники не объявили, что мы все выдумали из лести и угождения...

В рукописях следует большой пропуск; но у другого автора биографии Одилона, а именно у Петра Дамиана, кардинала Римской церкви (X!в.), это дополняется рассказом о чудесах, совершенных Одилоном, как то: о возвращении зрения слепому, о двукратном претворении воды в вино и т. д. В конце главы наш автор, как видно, начал переходить к рассказу о смерти Одилона.

О чем мы помышляем в душе, к чему медлим? Мы стараемся отдалить смерть и заботимся о продолжительности жизни, как будто боимся конца. Но неизменно то, что было сказано первому человеку: «Земля еси и в землю отъидешь». Все приходившие в мир после того погибали и подчинились закону смерти. Умерли и патриархи, и пророки, и апостолы, и цари, и императоры, и князья, большие и малые; кто родился, тот и умер. Исключены только Илия и Энох, но и они умрут ко временам антихриста. Умер и Сын Божий. Конечно, Он умер иначе, нежели мы; Он того пожелал, мы же к тому обязаны; такова была Его воля, а для нас смерть необходимость: конечно, и Он имел необходимость, потому что умер, вследствие убеждения, что если бы Он не умер...

В рукописях следует новый небольшой пропуск.

15. В последние пять лет своей жизни Одилон, блаженной памяти, начал испытывать сильные недуги. Чувствуя близость смерти, он отправился на поклонение к святым апостолам, в надежде умереть под их покровительством, как того всегда желал. Но жизнь человека не в его руках, и случилось иначе, нежели он думал. В Риме Одилон оставался 4 месяца, удерживаемый тяжкой болезнью. Там он сблизился с Папой Климентом, блаженной памяти, и получил его благословение... После того, сверх чаяния, он выздоровел и возвратился домой. Целый год в Клюни Одилон, насколько позволяли его силы, изнурял себя молитвой и постом, наставлял братию и предсказывал свою скорую смерть. Потом посетил все кельи и везде делал увещания жить по правилам. Даже посетил Сильвиниак (ныне Sauvigny en Bourbonnois), где скончался и был погребен его предшественник св. Май- ол. Вскоре после его прибытия туда наступили Святки (Adventus Dominicae Nativitatis), и он каждый день поучал народ; но внезапно ему возвратились прежние боли, и, о горе, все начали отчаиваться за его жизнь... Он поспешно принял тело Христово, исповедался со всем смирением, и затем, без всяких страданий, закрыв глаза, почил в мире. Умер же святой муж в ночь на праздник Обрезания Господа нашего Иисуса Христа (1 января), в первую стражу ночи, 87 лет от роду, в 56-й год своего поставления. В год же от воплощения Господня тысячу сорок девятый (1049).

Vita S. Odilonis, abbatis V Cluniacensis. У

Bolland., Acta Sanet. I, 65-71 (изд. 1863 г.).

<< | >>
Источник: М.М. Стасюлевич. История Средних веков: От Карла Великого до Крестовых походов (768 - 1096 гг).. 2001

Еще по теме Лотсальд ЖИЗНЬ св. ОДИЛОНА, АББАТА КЛЮНИ. 962-1049 гг. (в 1050 г.):

  1. Одилон ЖИЗНЬ ИМПЕРАТРИЦЫ св. АДЕЛАИДЫ. 922-999 гг. (около 1040 г.)
  2. III. Послание о Божьем мире св. Одилона. 1042 г.
  3. РЕГРЕССИИ В ПРОШЛУЮ ЖИЗНЬ И ЖИЗНЬ МЕЖДУ жизнями
  4. Лиутпранд СОСТОЯНИЕ ИТАЛИИ, ГЕРМАНИИ И БУРГУНДИИ ПО СВЕРЖЕНИИ КАРОЛИНГОВ И ДО НАЧАЛА X в. (888-898 гг.) (между 958 и 962 гг.)
  5. Лиутпранд СОСТОЯНИЕ ИТАЛИИ, ГЕРМАНИИ И БУРГУНДИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ X в. ДО ОТТОНА ВЕЛИКОГО . 898-936 гг. (между 958 и 962 гг.)
  6. 3. Микенская Греция (1600— 1050 гг. до н.э.)
  7. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
  8. 11.3.1. Жизнь
  9. 11.3.1. Жизнь
  10. ЖИЗНЬ ФЕОДАЛЬНОГО ПОМЕСТЬЯ
  11. Растительная жизнь.
  12. БАЛАШОВ Л.Е.. ЖИЗНЬ, СМЕРТЬ, БЕССМЕРТИЕ.1996, 1996
  13. Процесс регрессии в прошлую жизнь
  14. Руотгер ЖИЗНЬ св. БРУНО,
  15. Внешняя и внутренняя жизнь
  16. Випон ЖИЗНЬ КОНРАДА II,
  17. Путешествие в жизнь между жизнями