Установление дополнительных оснований исключения

На первый взгляд ст. 10 Закона об ООО не предусматривает возможности установления дополнительных оснований исключения участника^{^[218]}.

Однако фактически это не совсем так, поскольку в качестве одного из оснований для исключения выступает грубое нарушение обязанностей участника, при этом п.

2 ст. 9 Закона об ООО позволяет установить дополнительные обязанности участника.

Следовательно, участники могут тем самым расширить основания для исключения участника. Вместе с тем, подобная свобода в установлении оснований для исключения может привести к злоупотреблениям, хотя предусмотренный законом порядок возложения дополнительных обязанностей и не способствует этому: 1) такие обязанности могут быть предусмотрены уставом общества при его учреждении или возложены на всех участников общества по решению общего собрания участников общества, принятому всеми участниками общества единогласно; 2) возложение дополнительных обязанностей на определенного участника общества осуществляется по решению общего собрания, принятому большинством не менее чем ^{^[219]}/₃ голосов от общего числа голосов участников общества, при условии, если участник, на которого возлагаются такие дополнительные обязанности, голосовал за принятие такого решения или дал письменное согласие.

Однако даже такой порядок не исключает проблемы слабой переговорной позиции, когда участник в силу тех или иных причин был вынужден согласиться с решением о возложении на него дополнительной обязанности.

Впрочем, и без этого, на наш взгляд, возможность устанавливать дополнительные основания для исключения участника требует уяснения пределов автономии воли. Насколько нам известно, в российской доктрине и судебной практике отсутствует какое-либо обсуждение этих проблем, в связи с чем обратимся к зарубежному опыту.

Следует отметить, что, как мы упоминали в гл. I возможность установления дополнительных оснований для исключения участника допускается правом таких стран, как Германия, Нидерланды и Испания.

В то же время, например, в Германии свобода установления новых оснований для исключения имеет свои пределы. С конца 1970-х гг. Верховный суд Германии последовательно ограничивал возможность произвольного исключения участника по воле большинства: в июле 1981 г. применительно к товариществам было вынесено решение, указывающее на недействительность положения, позволявшего исключить участника без оснований по решению большинства, в связи с естественными пределами свободы договора, впоследствии данная позиция была применена и к ООО. По мнению суда, указанное положение устава противоречило принципу добросовестности и нарушало фидуциарные обязанности участников по отношению друг к другу, однако в последующих решениях суды сосредоточились на таком аргументе, как недобросовестность¹, и даже если положение устава само по себе признается законным, суд также проверяет, отвечает ли его использование стандартам доброй совести (Treu und Glauben)². Рассуждения судов основывались на том, что подобным средством легко было бы злоупотреблять, используя исключение как угрозу и средство для запугивания участников, несогласных с большинством, при этом не устраняет угрозу тот факт, что участникам может быть выплачена адекватная стоимость, поскольку это лишь смягчает, но не устраняет последствия³.

Особо отметим, что положения устава, предусматривающие возможность исключения без существенного основания, будут являться недействительными (позиция Верховного суда Германии)⁴.

В то же время, как мы уже сказали, допускается принципиальная возможность предусмотреть в уставе конкретные основания для исключения. В частности, в судебной практике признавалась законность следующих оговорок: 1) доверительный характер участия: участник может быть исключен, когда его личные отношения с другими участниками испортились и в отношении его утрачено доверие; 2) лицо получает статус участника под условием прохождения испытательного ^{^[220]} ^{2 ^[221] ^[222]} срока (например, в юридической фирме, в медицинской практике), а в случае непрохождения, соответственно, исключается; 3) окончание сотрудничества: лицо получило статус участника, вступив в сотрудничество с обществом (например, став менеджером), соответственно после окончания сотрудничества — увольнения такой участник может быть исключен; 4) наследодатель может передать предприятие в наследство нескольким наследникам, указав, что один из них получает право исключить остальных без каких-либо оснований¹. Имея в виду то, что положения устава, предусматривающие основания для исключения, проходят чрезвычайно строгий контроль суда, в настоящее вре-

мя практическое значение таких положений ограничено .

В испанской правовой доктрине отмечается, что установленные в учредительных документах общества основания для исключения должны отвечать следующим критериям: 1) должны быть направлены на защиту общества, т.е. основанием для исключения могут быть только такие качества участника или обстоятельства, связанные с ним, которые негативны для общества; 2) должны быть связаны с поведением или качествами партнера, а не касаться неких сторонних обстоятельств (например, определенного уровня процентной ставки)^{^[223]} ^{^[224] ^[225]}. По утверждению Ф.Х. Фраминьяна Сантаса, в испанской правовой доктрине, так же как и в германской, считается недопустимым установление «голого» («nudum») основания исключения, т.е. безмотивного, поскольку это нарушает принцип равного отношения к участникам; автор также подробно описывает позицию Верховного суда Германии, который отрицает соответствующую оговорку о «голом» исключении на основании того, что это противоречит основополагающим принципам корпоративного права, выходя за пределы допустимой автономии воли участников, поскольку создает угрозу достижению общей цели, ставя участника в зависимость от воли другого участника (группы участников), который может угрозами исключения принуждать его к осуществлению прав определенным образом, т.е. к управлению на основе злоупотребления силой^{^[226]}.

Как мы можем видеть, зарубежная доктрина и судебная практика демонстрируют довольно сдержанный подход в отношении расширения оснований к исключению участника в учредительных документах. Во всех случаях такие дополнительные основания проходят проверку на соответствие общему критерию доброй совести, а также направлено ли такое основание на защиту общества. На наш взгляд, такой подход по существу сводит роль дополнительных оснований к исключению участника к конкретизации генеральной обязанности участника не причинять вред обществу.

Полагаем, что в российской практике также следует исходить из того, что нарушение участником обязанностей, предусмотренных уставом, может служить основанием для исключения только в том случае, если такое нарушение сделало деятельность общества невозможной или существенно ее затруднило. Иными словами, дополнительные обязанности могут служить лишь способом конкретизации общей обязанности участника действовать в интересах общества, но не устанавливать чрезмерные основания к исключению. Позитивной основой для такого контроля может выступать ст. 10 ГК РФ, а также допустимо применение по аналогии закона п. 2 ст. 428 ГК РФ.

Рассматриваемая тема исключения участника имеет процессуальные аспекты. Так, чрезвычайно важным является вопрос об обеспечительных мерах, которые могут применяться при рассмотрении таких споров.

Как отмечает Л.В. Кузнецова, в основном существуют две опасности, на предотвращение которых могут быть направлены обеспечительные меры в рамках соответствующих дел: 1) уклонение участника от исключения путем отчуждения доли или ее обременения в пользу третьего лица до вынесения решения суда; 2) выведение активов общества (автор ссылается на случаи, когда рассматривается дело об исключении мажоритарного участника). В первом случае обеспечительными мерами могут быть запрет на распоряжение долей, во втором — запрет на принятие решений по вопросам об отчуждении имущества общества¹. Мы полагаем, что следует также учитывать и другие очевидные опасности: 1) участник, об исключении которого поставлен вопрос, может начать элементарно вредить, действуя во вред обществу, блокируя принятие необходимых решений и иным образом злоупотребляя правами; 2) истец может начать выведение активов из общества с целью уменьшения стоимости доли, которая будет выплачена исключенному участнику.

Полагаем, что для предотвращения изложенных ситуаций, помимо названных Л.В. Кузнецовой, могли бы применяться такие обеспечительные меры, как запрет ответчику осуществлять все или часть прав участника (вероятно, в этом случае одновременно должен назначаться доверительный управляющий долей), назначение внешнего управляющего обществом^{^[227]} ^{^[228]}. Последнее особенно актуально для

ситуаций, когда рассматриваются встречные иски об исключении крупных участников либо же ответчик является также и единоличным исполнительным органом, в связи с чем существует угроза причинения ответчиком вреда обществу в этом качестве, впрочем, возможны и иные ситуации.

Целесообразно кратко упомянуть зарубежный опыт в этой части. Так, исключенная ст. 17 уже упоминавшегося Проекта о европейской частной компании прямо предусматривала возможность применения судом обеспечительных мер в виде запрета ответчику осуществлять свои права участника (право голоса и другие неимущественные права) до принятия окончательного решения.

М. Санчес Руис также отмечает, что имеется значительный риск причинения вреда обществу в период, когда рассматривается дело об исключении участника. Автор оговаривается, что исключаемый участник связан долгом лояльности по отношению к обществу, но и другие участники должны воздерживаться от действий, которые могут повлиять на размер выплаты ответчику, в то же время во избежание проблем можно просить суд приостановить право голоса исключаемого участника¹. Между тем в испанской доктрине имеется точка зрения, согласно которой права участника — ответчика приостанавливаются автоматически начиная с момента, когда остальные участники на общем собрании приняли решение исключить участника и обратиться в суд².

Даже безотносительно к обсуждаемой категории споров в качестве общего вывода можно отметить, что российские суды крайне неохотно применяют обеспечительные меры. Возможно, дело в неверном понимании п. 10 постановления Пленума ВАС РФ от 12.10.2006 № 55 «О применении арбитражными судами обеспечительных мер», где помимо прочего разъяснено, что, рассматривая заявления о применении обеспечительных мер, суд оценивает, насколько предлагаемая заявителем конкретная обеспечительная мера связана с предметом заявленного требования, соразмерна ему и каким образом она обеспечит фактическую реализацию целей обеспечительных мер, обусловленных основаниями, предусмотренными ч. 2 ст. 90 АПК РФ. Ранее близкая позиция находи- ^{^[229]} ^{^[230]} ла отражение в п. 1 постановления Пленума ВАС РФ от 09.07.2003 № 11 «О практике рассмотрения арбитражными судами заявлений о принятии обеспечительных мер, связанных с запретом проводить общие собрания акционеров». Данные разъяснения были приняты на волне ряда скандалов, когда арбитражные суды, применяя явно несоразмерные меры, ставили под угрозу хозяйственную деятельность ответчика. Все это накладывалось на несовершенство действовавшей тогда редакции АПК РФ, когда корпоративные споры могли рассматриваться в арбитражном суде другого субъекта РФ, а не того, где находилось общество.

Руководствуясь указанными разъяснениями, преобладающая судебная практика по спорам об исключении участника исходит из того, что предметом требования является исключение участника, тогда как обеспечительная мера в виде запрещения ответчику отчуждать долю не связана с указанным предметом иска и не направлена на реализацию цели обеспечительных мер применительно к заявленному требованию, по тем же основаниям суды отказывают также и в ходатайствах о применении обеспечительных мер в виде запрета на распоряжение имуществом общества¹. Отдельные суды уточняют, что предметом иска об исключении является

требование неимущественного характера, доля ответчика предме-

том спора не является .

Немногочисленная судебная практика, занимающая противоположную позицию, относится к периоду до выхода в свет упомянутых разъяснений ВАС РФ. В одном из таких дел суд указал, что непринятие судом заявленных обеспечительных мер может повлечь причинение истцу значительного ущерба^{^[231]} ^{^[232] ^[233]}.

Как мы отмечали выше, споры об исключении участника сопровождаются многочисленными злоупотреблениями (как со стороны ответчика, так и со стороны истца), направленными на то, чтобы избежать негативных последствий решения суда (например, см. § 10 гл. II).

Задача суда состоит не в механическом удовлетворении требования, а в разрешении спора в самом широком смысле. Формальная позиция судов в отношении обеспечительных мер во многом выхолащивает ценность института исключения как средства разрешения корпоративного конфликта.

Таким образом, представляется очевидной необходимость более активного использования российскими судами обеспечительных мер — в частности, запрета на распоряжение долей ответчика, имуществом общества, введения временного управляющего и т.д.

Завершая рассмотрение темы, кратко коснемся нескольких вопросов, связанных с выплатой стоимости доли участнику, который был исключен.

1. Следует обратить внимание на несовершенство российского законодательства в части процедуры выплат исключенному участнику. Срок, установленный п. 8 ст. 23 Закона об ООО для произведения выплат, чрезвычайно велик — один год. С учетом того, что с момента вступления решения суда в силу, доля исключенного участника считается перешедшей к обществу (п. 7 ст. 23), и он лишен возможности контролировать происходящее в обществе, создаются благоприятные условия для выведения активов, да и для элементарного занижения стоимости активов с целью соответствующего уменьшения выплат исключенному участнику.

Более справедливым видится подход Германии, где, по словам Х. Скогина, суды выработали позицию, согласно которой до момента выплаты стоимости доли лицо сохраняет статус участника и может голосовать по вопросам, которые касаются его лично, но в силу принципа добросовестности обязано не препятствовать принятию решений по иным вопросам¹. Однако имея в виду, что процесс исключения может специально затягиваться, Верховный суд Германии высказался в том смысле, что исключение может состояться и до

выплаты стоимости доли, если исключаемый участник препятству-

ет оценке своей доли .

Аналогичный подход отражен и в законодательстве Нидерландов. Так, в силу ст. 2:339 ГК Нидерландов в случае удовлетворения иска об исключении, суд должен назначить одного или нескольких экспертов для представления в письменной форме отчета о цене акций; такие эксперты, составляя отчет, обязаны принимать во внимание согла-

См.: Scogin H.T. Op. cit. P. 159 (fn. 129); Sanchez RuizM. Op. cit. P. 268. См.: Scogin H.T. Op. cit. P. 158 (fn. 126).

шения участников, которые могут предусматривать стоимость доли, подлежащую выплате, либо порядок определения такой стоимости; при наличии такого соглашения суд может отказаться от назначения экспертов и самостоятельно определить стоимость, подлежащую выплате, с учетом содержания соглашения участников; также суд может отказаться от назначения экспертов, если участники договорились о подлежащей выплате стоимости доли или порядке ее определения в ходе рассмотрения дела в суде.

В свою очередь ст. 2:340 ГК Нидерландов говорит о том, что после того, как эксперты представят отчет, суд определяет стоимость доли, а также распределяет расходы на оплату услуг экспертов. Соответственно при наличии соглашения участников суд определяет стоимость акций без отчета экспертов. В этом же решении суд определяет, кто должен нести расходы на экспертизу.

Статья 17 Проекта о европейской частной компании также предписывала, что суд, принимая решение об исключении, должен решить вопрос о размере компенсации, которая будет выплачена участнику.

На этом фоне подход российского законодателя кажется крайне либеральным, он основан на том, что выплата стоимости доли исключенному участнику производится обществом без контроля суда, при этом указан довольно консервативный способ расчета размера выплат — по данным бухгалтерской отчетности (п. 4 ст. 23 Закона об ООО). Вполне ожидаемо, что спор об исключении почти всегда сопровождает спор об обязании общества выплатить рыночную стоимость доли.

Практика Президиума ВАС РФ лишь немного скорректировала недостаток закона, в части способа определения стоимости доли, установив, что участник вправе требовать выплаты действительной стоимости доли, рассчитанной с учетом рыночной стоимости имущества, принадлежащего обществу^{^[234]}. Переходя к вопросу о методике расчета размера соответствующей выплаты, обратимся к иностранному опыту.

Как отмечает Х. Скогин, ориентиры, содержащиеся в судебных актах, в отношении определения размера выплаты исключаемому участнику, немногочисленны, в основном это указание на то, что должна быть выплачена полная стоимость. Однако этот критерий является неопределенным, и, по словам автора, многие немецкие комментаторы уточняют его, говоря о том, что должна быть выплачена полная рыночная стоимость доли, которая может определяться с учетом имеющихся предложений третьих лиц о покупке доли, а в их отсутствие исходя из доли в стоимости компании, при этом следует не только учитывать балансовую стоимость, но и капитализировать будущие доходы¹. Несмотря на то что отсутствует какой-то единый предписанный метод оценки, некоторые принципиальные моменты можно почерпнуть из практики Верховного суда Германии, который исходит из того, что сведения, содержащиеся в документах бухгалтерского учета, являются важным, но далеко не единственным критерием, влияющим на оценку доли; также должны приниматься во внимание возможные неучтенные в бухгалтерских документах резервы общества, деловая репутация, при этом следует оценивать общество как действующее предприятие, а не рассчитывать ликвидационную стоимость общества^{^[235]} ^{^[236]}.

Говоря о методике определения стоимости доли исключенного участника, можно сделать вывод, что российский подход с учетом судебной практики, заключающийся в определении стоимости судом с привлечением эксперта, в общих чертах отвечает мировым стандартам. Однако нужно отметить, что существуют и иные способы определения стоимости доли. Так, интересен пример Эстонии, где, как мы уже упоминали, в случае исключения участника его доля продается с публичных торгов или иным избранным судом способом.

Полагаем, что использование публичных торгов для продажи доли исключенного участника — спорное решение. Как мы указывали ранее, основная проблема, связанная с непубличными компаниями, заключается в неликвидности долей, точнее, это не проблема, а сопутствующее обстоятельство закрытости компании для третьих лиц — любая внешняя оценка стоимости доли, т.е. цена, выставленная третьим лицом на торгах, в такой ситуации всегда будет ниже реальной стоимости доли вследствие рисков, возникающих из-за отсутствия полной информации о деятельности компании. Поэтому публичные торги не способны выявить действительную стоимость доли.

Подводя итог, отметим, что, на наш взгляд, представляется желательным внесение изменений в Закон об ООО в части порядка выплаты стоимости доли исключенному участнику. Основная рекомендация — установить правило, согласно которому суд, принимая решение об исключении участника, обязан одновременно указать стоимость доли (определенную независимым оценщиком, если участники не смогли договориться о ее размере). Также, возможно, следует обсудить совершенствование правила, в соответствии с которым доля исключенного участника переходит к обществу после вынесения решения суда. Существует несколько возможных моделей, которые позволят устранить или уменьшить опасность нарушения прав исключенного лица: 1) установить, что лицо лишается статуса участника с момента получения стоимости доли, а не с даты вступления в силу решения суда, но при этом, возможно, его стоит ограничить в некоторых правах (голоса, созыва общего собрания и т.п.); 2) помимо сохранения за участником доли, можно также назначать доверительного управляющего такой долей на период до выплаты обществом ее стоимости.

Также требует законодательного решения вопрос о критериях оценки стоимости доли: является ли она неким эквивалентом ликвидационной стоимости либо же должны приниматься во внимание будущие доходы общества, допустим ли дисконт на миноритарность доли и т.п.

2. Выплата действительной стоимости доли исключенному участнику, как и другие выплаты участникам (например, в связи с выходом из общества или выкупом его доли в случаях, предусмотренных законом), подпадает под общие ограничения, направленные на защиту прав кредиторов, содержащиеся в абз. 4 п. 8 ст. 21 Закона об ООО, и предусматривающие, что общество не вправе выплачивать действительную стоимость доли или части доли в уставном капитале общества либо выдавать в натуре имущество такой же стоимости, если на момент этих выплаты или выдачи имущества в натуре оно отвечает признакам несостоятельности (банкротства) в соответствии с Федеральным законом о несостоятельности (банкротстве) либо в результате выплаты или выдачи имущества в натуре указанные признаки появятся у общества.

Абзац 5 п. 8 ст. 21 Закона об ООО вполне справедливо устанавливает, что в случаях, когда выплата действительной стоимости доли по указанным причинам невозможна, общество на основании заявления в письменной форме, поданного не позднее, чем в течение трех месяцев со дня истечения срока выплаты действительной стоимости доли лицом, доля которого перешла к обществу, обязано восстановить его как участника общества и передать ему соответствующую долю в уставном капитале общества.

Однако такая возможность предусмотрена только для случаев, когда выплата должна быть произведена выходящему участнику или участнику, чьи доли были выкуплены по его требованию в порядке п. 2 ст. 21 Закона об ООО, тогда как исключенный участник остается ни с чем.

По всей видимости, разработчики закона посчитали неправильным возвращать исключенному участнику его долю. И с этим можно согласиться, но в то же время насколько правильно оставлять участника совсем без средств защиты? Полагаем, что исключенному участнику должна быть предоставлена возможность обратиться с требованием о возбуждении дела о банкротстве либо ликвидации, если общество не выплачивает ему стоимость доли в установленный законом срок¹.

3. Немаловажным является аспект, касающийся возможности заключения соглашения, предусматривающего выплату исключаемому участнику определенной стоимости доли (порядок ее расчета) либо включение таких положений в устав общества.

Пункт 4 ст. 23 Закона об ООО, регулирующий вопросы выплаты действительной стоимости доли исключаемому участнику (аналогичное регулирование предусмотрено и для случаев выплаты стоимости доли выходящему участнику), фактически игнорирует возможность диспозитивного регулирования в этой сфере. Единственное указание нормы, которое наводит на мысль о некоторой степени договорной свободы, — это предоставление возможности выплаты участнику с его согласия действительной стоимости доли путем передачи ему в натуре имущества общества такой же стоимости. Однако контекст этого положения закона свидетельствует о том, что законодатель имел в виду ситуации, когда выплата доли в виде передачи имущества согласовывается уже после того, как участник был исключен. Исходя из этого также можно сделать вывод, что выплата стоимости доли в денежной сумме вообще не может быть предметом соглашения, поскольку порядок определения подлежащей выплате стоимости доли императивно определен в этой же норме: должна быть выплачена действительная стоимость доли. ^{^[237]}

Вполне очевидно, что потребности деловой практики в этом вопросе состоят именно в большей свободе в заключении подобного рода соглашений.

Одно из главных преимуществ допущения диспозитивного регулирования заключается в том, что это позволит снизить риск споров о выплате действительной стоимости доли и соответственно избежать привлечения оценщика, возможности которого в оценке стоимости доли в непубличном обществе довольно ограничены. Кроме того, в российских условиях результаты оценки нередко оспариваются сторонами (со ссылкой на результаты оценки другого эксперта), что ставит суд в очень сложное положение.

Помимо практических соображений можно также сослаться на общий принцип свободы договора. Нет очевидных причин ограничивать автономию воли участников. Аналогичную позицию занимает и П.П. де Вриез, указывая, что исходной точкой должна быть позиция о свободе участников определять оценку своих долей, отступление от которой может быть оправданно только в случае, когда условия такого соглашения несправедливы и являются результатом притеснения со стороны крупного участника¹. Тем более если у участников действительно есть воля на заключение такого рода соглашений, то выплата может быть структурирована в неявной форме — например, путем заключения договора о продаже участнику определенного имущества по заниженной цене с отлагательным условием и т.п.

Таким образом, исходя из общего принципа договорной свободы и практических соображений следует предоставить участникам возможность заключения соглашения, предусматривающего выплату исключаемому участнику определенной стоимости доли (порядок ее расчета), либо включения соответствующих положений в устав.

Однако сделанный вывод нуждается в уточнении с учетом необходимости защиты прав кредиторов и участников.

Во-первых, условия такого соглашения (положений в уставе) не могут вступать в противоречие с требованиями п. 8 ст. 23 Закона об ООО, которые ориентируют в том числе на необходимость учета такого обстоятельства, как отсутствие угрозы банкротства в случае осуществления соответствующей выплаты (абз. 4 п. 8 ст. 23 Закона об ООО). ^{^[238]}

Если стоимость доли была завышена и ее выплата привела к банкротству общества, такая выплата может быть оспорена в деле о банкротстве, а участник обязан будет вернуть в имущественную массу полученную от общества стоимость доли. Хотя на самом деле трудно представить, чтобы имущество выводилось из общества в ущерб кредиторам таким специфическим путем — выплатой исключенному участнику стоимости доли.

Во-вторых, условия выплаты не должны дискриминировать участника. Соглашения о выплате стоимости доли могут заключаться в условиях неравных переговорных позиций. Следовательно, суды на основании п. 2 ст. 428 ГК РФ вправе контролировать справедливость их условий.

В-третьих, во избежание злоупотреблений, в том числе по отношению к другим участникам, обсуждаемые соглашения следует заключать только при условии их единогласного одобрения общим собранием, либо можно рассматривать такие соглашения как дополнительное право участника (получить определенное имущество в случае исключения), что опять-таки требует единогласного одобрения всех участников (п. 2 ст. 8 Закона об ООО). К сожалению, последний из предложенных вариантов квалификации был отвергнут в Постановлении Президиума ВАС РФ от 28.06.2011 № 287/11.

В пользу необходимости единогласного одобрения всех участников можно также сослаться на то, что недопустимо распространять положения о выплате на участника, если он не выразил на это согласие, поскольку решается вопрос о том, сколько участник получит в случае исключения, т.е. по существу о его имуществе. Как справедливо указывает П.П. де Вриез, распространение на участника условий о выплате стоимости доли без его воли может быть квалифицировано как принудительное лишение такого участника собственности, что противоречит ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод^{^[239]}.

В зарубежной практике допускается заключение соглашений участников, предусматривающих стоимость доли, подлежащей выплате в случае исключения (например, такие соглашения известны праву Германии, Нидерландов и Испании).

Некоторые авторы отмечают позитивное значение таких соглашений: в частности, обращается внимание на снижение издержек, связанных с оценкой стоимости доли, а также на то, что такие соглашения оказывают дисциплинирующее воздействие на участников за счет установления заниженной стоимости доли; также это позволяет более гибко определять стоимость доли (например, путем установления определенного временного периода, до истечения которого размер выплаты будет незначительным, и т.п.)¹.

В Нидерландах заключение соглашений, содержащих условия о выплате стоимости доли на случай исключения, прямо допускается законом (п. 2 и 3 ст. 2:339 Гражданского кодекса Нидерландов). Особо отметим, что в силу п. 3 ст. 2:340 Гражданского кодекса Нидерландов суд может не применять положения соответствующего соглашения, если это приводит к определению явно несправедливой цены.

Судебная практика Германии также осуществляет контроль над справедливостью условий таких соглашений, при необходимости изменяя размер выплаты, основанием для признания таких условий несправедливыми служит существенная диспропорция между стоимо-

стью, указанной в соглашении, и рыночной .

Таким образом, полагаем, было бы полезным дополнить закон положениями, позволяющими участникам установить условия выплаты стоимости доли на случай исключения, а до этого остается надеяться на изменение позиции судебной практики.

В качестве итога проведенного исследования обозначим сделанные выводы:

1. Право большинства стран континентальной Европы включает в себя институт исключения участника, т.е. средство, позволяющее в определенных обстоятельствах принудительно выкупить долю у участника против его воли. В то же время изученные правопорядки демонстрируют значительное разнообразие в процедуре и основаниях исключения участника. Многие страны, возможно, под влиянием правовой доктрины и судебной практики Германии, избегают закрепления сколько-нибудь развернутого перечня таких оснований, ограничиваясь общим выражением «существенные (уважительные, весомые) основания»; однако в большинстве стран участник может быть исключен, если причиняет существенный вред обществу или иным образом затрудняет деятельность общества.

2. Между участниками ООО имеют место отношения по ведению общего дела, направленного на достижение общей цели — извлечение прибыли (по аналогии с договором товарищества), в связи с чем на участников возлагается обязанность действовать в интересах общества, в том числе не причинять ему вред, участвовать в его деятельности в предусмотренных законом и уставом пределах (принимать участие в решении важных хозяйственных вопросов; исполнять обязанности, возложенные на участника законом и уставом, и т.п.).

3. Исключение можно рассматривать как частный случай расторжения договора в связи с нарушением его участником обязанности действовать в интересах общества.

4. Исключение участника может применяться только в случае, если участник своими действиями (бездействием) делает невозможной деятельность общества или существенно ее затрудняет. Создание препятствий для деятельности общества является частным случаем существенного нарушения в смысле п. 2 ст. 450 ГК РФ.

5. Исходя из существа обязательства участников — действовать в интересах общества добросовестно и разумно — его невиновное нарушение невозможно.

6. К требованиям об исключении участника подлежат применению нормы об исковой давности (гл. 12 ГК РФ).

7. Использование института исключения участника как чрезвычайной меры одновременно должно сопровождаться расширением возможности использования альтернативных мер разрешения конфликта, в качестве которых могли бы выступать принудительное назначение представителя, который бы осуществлял права участника (передача доли в доверительное управление), и «частичное исключение» (уменьшение доли в уставном капитале участника по основаниям, перечисленным в ст. 10 Закона об ООО), при условии, если участник-ответчик согласен на применение такого рода мер вместо исключения.

8. Участники до предъявления в суд требования об исключении недобросовестного участника должны предложить ему выкупить его долю на условиях не хуже, чем предлагает закон в случае исключения (действительная стоимость доли), либо предложить ему выйти из общества, если такое право предусмотрено уставом ООО; если при рассмотрении дела ответчик признает исковые требования и суд установит, что ему не была предоставлена возможность досудебного разрешения конфликта, все судебные расходы применительно к ст. 111 АПК РФ должны быть возложены на истцов.

9. Действующий судебный порядок исключения, при котором право на предъявление соответствующего требования принадлежит участнику (участникам), обладающему не менее 10% уставного капитала, в должной мере гарантирует соблюдение прав миноритарных участников и не нуждается в изменениях. Уставом общества право на предъявление иска может быть предоставлено как обществу или отдельным участникам (независимо от размера доли), так и участникам, обладающим менее 10% долей в уставном капитале.

10. Ограничение на исключение крупного участника, нашедшее отражение в Обзоре, противоречит назначению этой меры как универсального способа разрешения конфликта в обществе, снижая ее эффективность, не имеет оснований с точки зрения природы института исключения и должно толковаться ограничительно: если уставом общества предусмотрено право на свободный выход и ответчик обладает 50% долей в уставном капитале, на истца возлагается бремя доказывания не только наличия оснований для исключения, но также и отсутствия угрозы того, что в результате удовлетворения иска деятельность общества прекратится.

11. Лицо вправе заявлять требование об исключении, ссылаясь на нарушения со стороны ответчика, которые имели место до того, как истец приобрел долю.

12. Следует противодействовать уклонению участника от исключения, например, когда последний в преддверии исключения или во время судебного процесса передает долю своим аффилированным лицам. Соответствующую сделку можно рассматривать как недействительную на основании ст. 10 и 168 ГК РФ.

Также рекомендуется внесение изменений в закон путем введения полного запрета на отчуждение ответчиком своей доли кому бы то ни было до окончания рассмотрения дела в суде; ответчик может только заявить о выходе.

13. Право требовать исключения имеют только те участники, которые непричастны к затруднениям в деятельности общества, вменяемым ответчику (принцип «чистых рук» истца).

Одновременно, имея в виду, что действующее российское законодательство не содержит иных средств разрешения конфликта: ликвидация или выход участника (ликвидация в российском праве допустима по воле участников либо по иску государственных органов, а выход может быть не предусмотрен уставом общества), вследствие чего стороны конфликта лишаются возможности судебной защиты своих прав и законных интересов в случае отказа в иске об исключении, участники вправе требовать принудительной ликвидации либо выхода из общества, если будет доказано, что из-за корпоративного конфликта деятельность общества невозможна или существенно затруднена либо в отношении истца проводится политика притеснения.

14. Исключение может последовать в связи с любыми действиями (бездействием) участника, которые приводят к затруднениям в деятельности общества или создают угрозу наступления таких последствий, независимо от того, в каком качестве их совершает участник (директор, представитель, работник), в том числе в случаях фактического причинения вреда обществу (нанесение ущерба имуществу общества, кража и т.п.).

15. Вопрос об исключении в связи с причинением вреда другим участникам общества должен разрешаться исходя из особенностей конкретного нарушения (в частности, привело ли оно к подрыву доверия между участниками и как следствие, к невозможности продолжения деятельности общества).

16. Если личность участника или его личные обстоятельства начинают препятствовать деятельности общества, он может быть исключен на основании ст. 10 Закона об ООО, поскольку его бездействие затрудняет деятельность общества. Под бездействием следует понимать то, что участник, сознавая, что он затрудняет деятельность общества, не предпринял попыток выйти из него (продать долю).

17. Участник может быть исключен в случае нарушения запрета на конкуренцию, т.е. если такой участник общества, или его контролирующие лица или подконтрольные ему лица без согласия остальных участников совершают от своего имени в своих интересах или в интересах третьих лиц сделки, однородные с теми, которые составляют предмет деятельности общества, либо указанные лица участвуют в другом однородном хозяйственном обществе или товариществе. Запрет конкуренции распространяется также и на трудовую деятельность участника в конкурирующем юридическом лице, в частности, если выполнение такой работы способно породить конфликт интересов.

18. Нарушение участником обязанности по внесению вклада в уставный капитал (за исключением случаев полной неоплаты доли при учреждении, поскольку в силу п. 3 ст. 16 Закона об ООО такая доля полностью переходит к обществу) или имущество общества может являться основанием для его исключения, если это затруднило деятельность общества или сделало ее невозможной.

19. Нарушение участником обязанностей, предусмотренных уставом, может служить основанием для исключения только в том случае, если такое нарушение сделало деятельность общества невозможной или существенно ее затруднило. Иными словами, дополнительные обязанности могут служить лишь способом конкретизации общей обязанности участника действовать в интересах общества, но не устанавливать чрезмерные основания к исключению. Позитивной основой для такого контроля может выступать ст. 10 ГК РФ, а также допустимо применение по аналогии закона п. 2 ст. 428 ГК РФ.

20. Для повышения эффективности института исключения участника было бы полезным более активное использование российскими судами обеспечительных мер по соответствующей категории споров —

в частности, запрета на распоряжение долей ответчика и (или) имуществом общества, введения временного управляющего и т.п.

21. Механизм выплаты стоимости доли исключенному участнику нуждается в совершенствовании. Основная рекомендация — установить правило, согласно которому суд, принимая решение об исключении участника, обязан одновременно указать стоимость доли (определенную независимым оценщиком, если участники не смогли договориться о ее размере). Также, возможно, следует обсудить совершенствование правила, в соответствии с которым доля исключенного участника переходит к обществу после вынесения решения суда. Существует несколько возможных моделей, которые позволят устранить или уменьшить опасность нарушения прав исключенного лица: 1) установить, что лицо лишается статуса участника с момента получения стоимости доли, а не с даты вступления в силу решения суда, но при этом, возможно, его стоит ограничить в некоторых правах (голоса, созыва общего собрания и т.п.); 2) помимо сохранения за участником доли можно также назначать доверительного управляющего такой долей на период до выплаты обществом ее стоимости.

22. Исключенному участнику должна быть предоставлена возможность обратиться с требованием о возбуждении дела о банкротстве, либо ликвидации, в случае если общество не производит своевременной выплаты действительной стоимости доли.

23. Следует дополнить закон положениями, позволяющими участникам установить условия выплаты стоимости доли на случай исключения.

<< | >>

↑

Источник: Кузнецов А.А.. Исключение участника из общества с ограниченной ответственностью. 2014

Еще по теме Установление дополнительных оснований исключения:

- Адвокатура РФ - Административное право - Арбитражный (хозяйственный) процесс - Банковское право России - Гражданский процесс - Гражданское право - Жилищное право - Земельное право - Избирательное право - Инвестиционное право - Информационное право - Исполнительное производство - История государства и права - Коммерческое право России - Конкурсное право России - Конституционное право - Корпоративное право России - Медицинское право России - Правоведение - Теория государства и права РФ - Уголовное право - Уголовное право - Хозяйственное право -