<<
>>

Человек, не имеющий ничего святого, бессовестный

, не то, что преступит закон государственный, а перейдет и нравственные границы и разорвет связь с обществом. Наивно полагать в современных условиях, что государственный закон может решить проблему борьбы с преступностью.

Предупредить преступление закон оказывается неспособен, а самого преступника не исправляет, а только изолирует от общества. Почвенники предвосхитили опасные последствия секуляризации сознания человека - формирование человекобога, которому все дозволено и не может быть никаких нравственных, и тем более юридических границ. Поэтому будущее за тем обществом, которое бережно хранит свои религиозные заветы и традиции, заботится о чистоте совести людей. Идея «если нет Бога, то все дозволено» постепенно ведет бездуховные общества к своей гибели и никакой закон не может удержать безбожных людей от злодейства.

В диалоге Ивана Карамазова с чертом, своей совестью, обнаруживается разлагающее влияние атеизма на человечество. Черт говорит Ивану Карамазову: «По-моему, и разрушать ничего не надо, а надо всего только разрушить в человечестве идею о Боге, вот с чего надо приняться за дело!... Раз человечество отречется поголовно от Бога, то само собою, без антропофагии, падет все прежнее мировоззрение и, главное, вся прежняя нравственность, и наступит все новое. Люди совокупятся, чтобы взять от жизни все, что она может дать, но непременно для счастия и радости в одном только здешнем мире. Человек возвеличится духом Божеской, титанической гордости и явится человеко-бог. Ежечасно побеждая уже без границ природу, волею своею и наукой, человек тем самым ежечасно будет ощущать наслаждение столь высокое, что оно заменит ему все прежние упования наслаждений небесных. Всякий узнает, что он смертен весь, без воскресения, и примет свою смерть гордо и спокойно, как Бог... но так как Бога и бессмертия все-таки нет, то новому человеку позволительно стать человеко-богом, даже хотя бы одному в целом мире, и, уж конечно, в новом чине, с легким сердцем перескочить всякую прежнюю нравственную преграду прежнего раба-человека, если оно понадобится. Для Бога не существует закона! Где станет Бог - там уже место Божие! Где стану я, там сейчас же будет первой место. «все

213

дозволено», и шабаш!» .

Ф.М. Достоевский среди почвенников глубоко раскрыл природу государственного наказания и пришел к выводу, что ни превентивной, ни воспитательной функции наказание, даже самое тяжкое и жестокое, не выполняет. Тюрьма, лишение свободы человека с принудительным трудом и коллективной жизнью по принуждению действительно жесткие наказания, но исправление с их помощью невозможно. И статистика рецидива преступлений и в XXI в. подтверждает истинность суждений писателя, который на личном опыте, на каторге убедился в бессмысленности и неэффективности тяжких наказаний. Здесь государство лишь мстит и изолирует преступника, но не перевоспитывает его, его испорченную, потерявшую благодать душу.

В интервью Председатель Верховного Суда РФ В. Лебедев в 2008ь г. по поводу рецидива преступлений в России заметил: «прошлый год характеризовался увеличением динамики поступления дел в суд по всем категориям, в том числе уголовным, Каждый четвертый совершает преступление повторно. Здесь статистика настораживающая.

В судах были рассмотрены дела в отношении 1 миллиона 250 тысяч человек. И наблюдается рост рецидивной преступности, - подчеркнул Лебедев, отметив, - что рост рецидивов составляет 24%. 26% из рецидивистов - это те, кто были освобождены условно или условно досрочно, причем 32% совершают преступления в период отбывания условного наказания». Цифры сами говорят за себя. Государство ничего не может противопоставить росту преступности и достичь исправления осужденных за преступления.

Ф.М. Достоевский еще в XIX в. писал о том, что осужденные на каторге не раскаивались в содеянном противозаконном деянии: «Вряд ли хоть один из них сознавался внутренне в своей беззаконности... В продолжение нескольких лет я не видал между этими людьми ни малейшего признака раскаяния, ни малейшей тягостной думы о своем преступлении и что большая часть из них внутренне считает себя совершенно правыми.». И как точно и глубоко прочувствовал великий писатель порочность государственной системы наказаний за злодеяния: «Конечно, остроги и система насильных работ не исправляют преступника; они только его наказывают и обеспечивают общество от дальнейших покушений злодея на его спокойствие. В преступнике же острог и самая усиленная каторжная работа развивают только ненависть, жажду запрещенных наслаждений и страшное легкомыслие. Но я твердо уверен, что знаменитая келейная система достигает только ложной, обманчивой, наружной цели. Она высасывает жизненный сок из человека, энервирует его душу, ослабляет ее и потом нравственно иссохшую мумию, полусумасшедшего представляет как образец исправления и

214

раскаяния» .

Почвенники предложили альтернативу слабой государственной системе юридического регулирования поведения людей и в особенности перевоспитания преступивших через закон собственной совести. Во главе угла должна быть христианская идея всепрощения, сострадания и братской любви. Как следствие христианская модель исправления порочных людей должна строиться на следующих началах:

- отношение к преступнику как к несчастному, разорвавшему связь с благодатью соборного общения людей;

- сохранение братского, милосердного отношения к согрешившему;

- возможность нравственного, духовного перерождения и возрождения преступника с возвращением его в лоно церкви.

В «Братьях Карамазовых» старец Зосима сравнивает государственный суд над преступником с христианским отношением к оступившемуся: «И что было бы с преступником, о Господи! Если б и христианское общество, то есть церковь отвергло его подобно тому, как отвергает и отсекает его гражданский закон? Что было бы, если б и церковь карала своим его своим отлучением тотчас же и каждый раз вослед кары государственного закона? Да выше не могло бы и быть отчаяния, по крайней мере для

преступника русского, ибо русские преступники еще веруют... Но церковь, как мать нежная любящая, от деятельной кары сама устраняется, так как и без ее кары слишком больно наказан виновный государственным судом, и надо же его хоть кому-то пожалеть. кроме установленных судов, есть у нас, сверх того, еще и церковь, которая никогда не теряет общения с преступником, как с милым и все еще дорогим сыном своим, а сверх того, еще и сохраняется, хотя бы даже только мысленно, и суд церкви, теперь хотя и не деятельный, но все же живущий для будущего, хотя бы в мечте, да и преступником самим несомненно, инстинктом души его, признаваемый. если бы действительно наступил суд церкви, и во всей своей силе, то есть если бы все общество обратилось лишь в церковь, то не только суд церкви повлиял бы на исправление преступника так, как никогда не влияет ныне, но, может быть, и вправду самые преступления уменьшилось бы в невероятную долю. Да и церковь, сомнения нет, понимала бы будущего преступника и будущее преступление во многих случаях совсем иначе, чем ныне, и сумела бы возвратить отлученного, предупредить замышляющего и возродить падшего. Правда, - усмехнулся старец, - и теперь общество христианское пока еще само не готово и стоит на семи праведниках; но так как они не оскудевают, то и пребывают все же незыблемо, в ожидании своего полного преображения из общества как союза почти еще языческого во единую вселенскую и владычествующую церковь. Сие и буди, буди, хотя бы и в конце веков, ибо лишь сему предназначено свершиться!»[193].

Резюмируя высказывания Ф.М. Достоевского, можно сказать, что идеалом христианского устройства общества будет постепенный переход от государственных и юридических институтов к свободному принятию каждым человеком нравственного закона своей собственной совести. Совестливый человек не нуждается в государстве и законе и творит добро без внешнего принуждения и давления юридических норм. Г оворя словами Федора Михайловича справедливое и христианское устройство - это такое, в котором «я хочу не такого общества, где я не мог делать зла, а такого именно, где я мог бы делать зло, но сам не хотел его делать».

<< | >>
Источник: В.В. Сорокин, А.А. Васильев. История правовых учений России. 2014

Еще по теме Человек, не имеющий ничего святого, бессовестный:

  1. Смерть сама по себе ничего не значит, и в самоубийстве, с точки зрения мира, ничего не происходит.
  2. Создание материального мира «из ничего»
  3. «Нет ничего выше Права.
  4. Познай самого себя. Ничего сверх меры.
  5. Теоретическое обоснование коммунистического идеала у анабаптистов не представляет ничего нового.
  6. Мощи святого Александра Свирского
  7. ЧУДО СВЯТОГО ЯНУАРИЯ
  8. КРЕСТОВЫЕ ПОХОДЫ ЛЮДОВИКА IX СВЯТОГО
  9. СОБСТВЕННОРУЧНОЕ ПИСЬМО ЛЮДОВИКА IX СВЯТОГО О ПОХОДЕ В ЕГИПЕТ (в 1250 г.)
  10. ГЛАВА XXI. Тайна святого Грааля
  11. БОГОЧЕЛОВЕК KAK ЕДИНСТВО ГЕНИЯ, ГЕРОЯ И СВЯТОГО
  12. Право создал Господь Бог, мы имеем дело со священным явлением, проявлением Святого Духа.