<<
>>

БОГОЧЕЛОВЕК KAK ЕДИНСТВО ГЕНИЯ, ГЕРОЯ И СВЯТОГО

§94

Гениальность как одухотворение

Мифотворческие способности - это способности Гения. Путь мудрец -философ-мифотворец ведет прежде всего к гениальности.

Гениальность есть власть человеческого духа над самим собой и через это - над духовной и ду­шевной жизнью окружающих людей.

Гений об­ретает власть над окружающим, одухотворяя его. Одухотворение внешнего и окружающего воз­можно только через одухотворение себя. Поэтому Гений есть человек, пришедший K стихии ВОЛИ K власти над собой и развивший ее во вдохновение самотворепия.

Именно это позволяет Гению прийти к разреше­нию трагических противоречий, общих для всех людей, и в результате сделать свое саморазвитие развитием человечества. Именно это приводит к трагическому одиночеству Гения в своем времени и в своей культуре.

§95

Героизм и его противостояние гениальности

Гениальности в мире противостоит героизм. Под героизмом можно нонимать власть человеческого духа над собственным телом с его инстинктом са­мосохранения и над социальной жизнью людей. B отличие от Гения Герой более TCCIIO ВКЛЮЧСН B жизнь общества; его дух находит себя в противо­положной стихни - телесного бытия людей. Ге­рой, как и Генин, рождается как воля к власти пид собой. Ho если Гений продолжает развивать cc дальше и превращает в волю к вдохновению, то Герой делает ее средством, постепенно переходя в пространство воли к власти над внешним миром. Это происходит потому, что Герой овладевает собс­твенным телом, а не духом. Такое овладение ко­нечно, и если оно не завершается подвигом и смер- тыо Героя, он стремится овладеть окружающими людьми и подчинить их своей воле.

Ha этом пути он превращается в Вождя, власт­вуя над своим народом и стремясь овладеть други­ми народами. B бытии Вождя жизнь Героя интим­но связывается с жизныо Гения - Герой как Вождь нуждается в мифотворчестве для возвеличивания и освящения своей власти. Ho это мифотворчество есть усеченное мифотворчество, оно лишается сво­ей свободы и вырождается в идеологию.

Герой властвует над телесностью мира. Однако телесность мира сама властвует над ним, разру­шая его свободу аффектами и страстями, которые могут привести к абсолютному одиночеству власт­вующего.

Создавая произведения, Гений также властвует над телесностыо, но он властвует над ней, одухот­воряя телесность. Когда художник создает карти­ну, то он из безжизненного холста и мертвых кра­сок порождает нечто живое и одухотворенное.

Герой же как Вождь и Властелин, даже если он служит идее, выходящей за пределы его личности, в конце концов приходит к прсвращсшіюдуховио- го в телесное — он превращает свободных людей в объекты своего властвования. Однако Герой, в от­личие от Гения, способен воздействовать на мир поступком, постоянно рвущимся за пределы его личности. Поэтому Гений влияет на мир не только своими текстами и образом жизни, но и благода­ря деятельности Героев, желающих воплотить их мифологии в реальность через обоснование своей власти. B мифологии Герой пытается отыскать и смысл своей власти, выходящий за пределы теле­сности. Поиск этого смысла приближает их к Ге­ниям...

Гениальность есть возвышение над героизмом, но героизм есть трагическое воплощение гениаль­ности в мире людей.

Воля к власти над миром воз­вышается до воли к власти над собой и вдохнове­ния, однако воля к власти над собой и вдохновение должны вернуться K миру и побудить CI-O к изме­нению.

IIo стремление к такому изменению часто приво­дит в тупик. Герой превращается в тирана, мифо­логия - в идеологию, Гений же еще больше отчуж­дается от мира. ІІоэтому совершенно очевидно, что деятельность и Гения, и Героя нуждается в очище­нии. И таким очищением в человеческой истории выступает святость.

§96

Святость как душевность

Для того чтобы найти сущностное определение святости, вспомним определения Духа и Души, данные выше. Под Духом мы решили понимать способность к творческому порыву и сам этот по­рыв, под Душой - способность к любви и состра­данию, а также их бытие. Отсюда представляется корректным определить святость как власть души человека над собственным духом и телом. Свя­тость - это вяасть любви и непротивления злу насилием, проявляющиеся в собственной жизни. Это власть примера и поступка. Б той мере, в ко­торой качества души - устремленность к любви, мягкость, терпимость - свойственны женскому началу, очищенному от его эмпирических прояв­лений, - в той самой мере мы можем назвать свя­тость женственным началом в самом его высо­ком смысле. Святость как душевность соединяет дух и материю, снимая их трагическую противопо­ложность. И вместе с тем она есть образ и символ максимального разрыва духа и материи в нашем мире. B этих противоположных определениях вы­является истина святости - она есть намек на со­вершенно иные отношения душевного начала с ду­ховным и материальным миром.

§97

Двойственность женственности как душевного основания святости

Тут важно осознать одно обстоятельство. Дух и тело выступают достаточно однозначными катего­риями. Категория души лишена этой однозначнос­ти -онатрагическндвойственна. Вэтонкатегории, в ее экзистенциальной реальности распахивается бездна между двумя крайностями - жалостыо и любовыо.

Жалость относится лишь к телу и душе, дух не терпит жалости. Она унижает и сковывает сго. Ницше восстает противдушевности исторического христианства, ибо эта душевность жалостлива.

Поэтому Бердяев прав, когда говорит, что «душа принадлежит природе, ее реальность есть реаль­ность природного порядка, она не менее природ­на, чем тело->1. Нодушевность как женственность может подняться над жалостью и стать любовыо, которая соединит cc с духом. Именно тогда она ста­новится святостыо.

’Бердяев II. Философия свободного духа. - М., 1994.- C. 26.

B этом возвышении душевного «дух изнутри сраіцается с душой, преображая душу»[106]. Однако душевность как любовь сама преобразует дух и му­жественность как устремленность к героическому и гениальному. Душевность, поднявшаяся отжалости до любви, очищает и возвышает героизм как духов­ность, замкнувшуюся во власти над телесным, до ге­ниальности. Святость есть освобождение героизма от стихии материи. Она выступает одухотворяю­щим н одушевляющим освобождением героизма. B этом освобождении и рождается гениальность.

§98

Героизм одухотворения

Гениальность поэтому выступает утратой теле­сного героизма как непосредственно проявленной мужественности. Она становится героизмом оду­хотворения. Героизм одухотворения возвышен над телесным героизмом душевностью-женственнос­тью. B этом смысле интересна мысль И. Ефремова, высказанная в романе «Таис Афинская». «Часто боги, одаряя художника даром видения..., вкла­дывают ему нежную, чувствительную душу, отни­мая за это часть мужества... - говорит одии из его персонажей и добавляет: - Я не хочу обвшшть ху­дожников в малой мужественности в сравнении со средним обычным человеком. Я говорю о геракло­вом мужестве в гневной душе, наполняющем героев и людей выдающихся»[107].

Героизм одухотворения означает усиление вли­яния Гения на мир гіо сравнению с Героем и в то же время ослабление этого влияния.

Ибо героизм одухотворения часто замыкается в произведениях Гения, преобразуя лишьего героев. Мир же воспринимает этих героев как иллюзию, прекрасную и недостижимую.

C другой стороны, освобождаясь от собственной воли к власти над телесностыо, Генин становится зависимым от воли к власти над телесиостыо, вне­шней по отношению к нему. Гений попадает в за­висимость от «сильных мира сего».

И наконец, одухотворенные и одушевленные персонажи Гения не всегда и не до конца меняют е.го жизнь... Ero творчество еіце недо конца превра­щается в познание Истины своей жизни н саму эту жизнь...

Таким образом, мы вновь приходим к мысли о том, что Гений как мифотворец еще не есть Бого- человек.

To же самое мы можем сказать о Герое и Святом, жизни которых далеки от творчества как одухот­ворения себя и мира.

§99

Трагизм триединства гениальности, святости и героизма в истории

Итак, мы утверждаемся в идее о том, что траги­ческая триада: дух - дуиіа- тело, открывающаяся в экзистенции детства, соответствует трагической триаде зрелости: Гений - Святой - Герой. Отсюда понятно, что святость выступает связующим звеном между героизмом и гениалыюстыо. При зтом она не разрешает противоречия между иими, а лишь ста­новится формой конструктивного взаимоперсхода. Святость выступает синтезом героизма и гениаль­ности ровно настолько, насколько душевность явля­ется единством тела и духа. Точно так же и героизм, и гениальность не могут претендовать на универ­сальность и снятие в себе остальных двух начал.

Мы можем говорить только о триединстве гени­альности. святости и героизма. И это триединство глубоко трагично, потому что постоянно разрыва­ется в человеческой истории. Преодоление трагиз- матриединства гениальности, святости и героизма приводит нас к тому, что эти начала должны поро­дить нечто четвертое.

§100

Соединение гениальности, святости и героизма как невозможность и действительность

Соединение святости, гениальности и героизма в качестве синтеза выступает для нас чем-то глу­боко невозможным. Ибо соединяются те качества и те типы человеческого, которые всегда настолько вознесены над обыдешюстыо, что. их соединение представляется иллюзорным даже в отдаленной перспективе. Однако сели мыдопускасм принци­пиальную возможность духовного эволюциони­рования человечества, то должны признать, что соединение гениальности, святости и героизма в одной личности выступает действительной вехой такого эволюционирования.

Синтез Гения, Святого и Героя в новом качест­ве и будет составлять то, что мы назвали Богоче­ловеком.

Здесь вновь уместно представить диалог персо­налиста и материалиста, чтобы проследить аргу­менты «за» и «против» логики нашего вывода. Во­образим персоналиста последователем философии Николая Бердяева, материалиста же - сторонни­ком психоаналитической трактовки человека Зиг­мунда Фрейда.

§101

Смысл Богочеловека: диалог персоналиста и фрейдиста

ФРЕЙДИСТ: Здесь была нрсдставлсна иопытка определить пределы человека через так называе­мое трагическое противоречие человека и Бога. B результате получается идея Богочеловека. Можно допустить, что Богочеловек представляет собой синтез Гения, Святого и Героя. Однако насколько действителен этот синтез? He подсовывается ли человеку иллюзия, которая будет мешать ему трез­во и по-взрослому смотреть на мир?

ПЕРСОНЛЛИСТ: Действительность синтеза Ге­ния, Святого и Героя заключается в самой устрем­ленности человеческого рода к преодолению своей ограниченности. Человек не может не продолжать эволюцшо всего остального мира, он есть верши­на эволюционного процесса природы, но отнюдь не его завершение. Эволюция и развитие челове­ка как духовная эволюция и духовное развитие протекает как синтезирование и соединение. Co- единение ранее разорванного в единое - нечто бо­лее ценное и цельное, чем сумма составляющих его частей, — вот что может выступать критерием прогресса человечества. Отсюда закономерность и действительность Богочеловека.

ФРЕЙДИСТ: Ho существуетли вообщедѵховная эволюция человека? He странно ли говорить о про­грессе духовности в современном мире? IIe проще ли будет предположить, что человек остается ду­ховно и душевно неизменным на протяжении всей своей истории, эволюционируя сугубо технически и рационально?

ПЕРСОНАЛИСТ: Несмотря на Ваше стремле­ние избежать иллюзий в мышлении и в жизни, Вы должны нризиать, что человечество прошло опре­деленный путь от каннибализма каменного века до современных моральных заповедей.

ФРЕЙДИСТ: Практически все моральные за­поведи не органичны большинству людей. Они выстулаютдля них внешними запретами, подав­ляющими естественные желания под угрозой на­казания.

ПЕРСОНАЛИСТ: Насколько корректно гово­рить об угрозе наказания применительно к морали в современном обществе? Нравственные заповеди выступают результатом свободного выбора лич­ности.

ФРЕЙДИСТ: Конечно, наказание за немораль­ное поведение менее очевидно, чем наказание за нарушение закона. Ho оно существует. To боль­шинство, для которого мораль есть сила внешнего подавления, находится под прессингом отчуждения от жизни рода. Боязнь такого отчуждения и одино­чества заставляет людей подавлять свои желания, что приводит к неврозам. Верующие же люди на­ходятся еще и под страхом божественного наказа­ния. И подобная боязнь последствий моральных преступлений для современного общества оправ­дана. Думаю, что вряд ли кто будет отрицать слова Фрейда: «Надо... считаться с тем фактом, что у всех людеіі имеют место деструктивные, то есть антиоб­щественные и антикультурные, тенденции и что у большого числа лиц они достаточно сильны, чтобы определить собою их поведение в человеческом об­ществе>>[108].

He думаете ли Вы, что идея Богочеловека, пред­ложенная человечеству как итог его эволюции, вместо того чтобы облагородить его, приведет к тому, что восторжествует идея чудовищной рас­крепощенности и вседозволенности?

1ІЕРСОНЛЛИСТ: Вряд ли можно отрицать, что культура и нравственные принципы могут вы­зывать страдания у множества людей, которые принимают их из боязни быть отвергнутыми об­ществом. Однако почему общество в целом все же решает принять культуру и мораль? Из инстинкта самосохранения? Очевидно, что такого инстинкта недостаточно, ибо воля к власти и воля к удоволь­ствию бывают сильнсс его. Вам остается допус­тить, что некое меньшинство создает идею Бога, чтобы влиять на большинство и держать его в мо­ральной узде. Ho получается, что это меньшинс­тво все же духовно прогрессирует. Фрейд пишет: «...ГІельзя обойтись без господства меньшинства над массами, потому что массы косны и нсдалыю- видны, они ue любят отказываться от влечений, не слушают аргументов в пользу неизбежности такого отказа, и индивидуальные представители массы поощряют друг в друге вседозволенность и распущенность»[109]. Однако Фрейд признает, что в массе появляются некие духовные вожди, кото­рые составляют культурное меньшинство и кото­рые «делаются из противников культуры ec носи­телями»[110].

Итак, говоря, что человечество духовно не про­грессирует, Вы противоречите самому себс.

ФРЕЙДИСТ: Действительно, некое меньшинс­тво прогрессирует но отношению к остальным. Ho это прогресс не в направлении некоего богочелове- ческого бытия, а прогресс осознания. Меньшинс­тво осознает ничтожество человеческой природы, зависимость от влечений и благодаря этому учит­ся трезво смотреть на мир. Эта трезвость сначала затуманена из-за необходимости существования религии как инструмента воздействия на массы для их же блага; в настоящее же время культурное меньшинство освобождается от религии upii помо­щи науки, допуская для большинства сохранение идеи Бога как необходимой для выживания чело­века иллюзии.

ПЕРСОНЛЛИСТ: Итак, Вы полагаете, что куль­турная элита прогрессирует не в своем кулыпурном бытии, возвышаясь над прежним состоянием, а в осознании зависимости своего духовного бытия от материального начала. Iie кажется ли Вам, что такой прогресс невозможен, ибо осознание несовершенства своего нынешнего состояния воз­можно только па пути выхода за пределы этого состояния? Таким образом, даже говоря о прогрес­се осознания, мы должны говорить о прогрессе бы­тия, а это значит, что идея Богочеловека имеет под собой действительное основание. При этом вряд ли можно говорить о разрушающем воздействии этой идеи на массы, если будет сохранена идея Бога как Абсолюта.

ФРЕЙДИСТ: Таким образом, Вы относитесь к идее Богочеловека не символически, а весьма ре­алистически. Вы воспринимаете ее не как иллю­зию, которую культурное меньшинство может ис­пользовать в своих целях, а как необходимый этап развития человеческого рода. He кажется ли Вам, что она все же иллюзия - хотя бы только потому, что так сильно отвечает нашим желаниям и пот­ребностям?

ПЕРСОНАЛИСТ: A для Bac реально все то, что противоречит нашим желаниям?.. He кажется ли Вам, что такой способдоказательства реальнос­ти философских идей еще более шаток? Именно соответствие некой идеи нашим самым возвышен­ным желаниям делает се реальной и истинной - ибо человек устремляется в своем бытии к ее реа­лизации.

3.

<< | >>
Источник: Хамитов. И. Философия. Бытие. Человек. Мир. 2006

Еще по теме БОГОЧЕЛОВЕК KAK ЕДИНСТВО ГЕНИЯ, ГЕРОЯ И СВЯТОГО:

  1. СВЕРХЧЕЛОВЕК: ЕДИНСТВО ГЕНИЯ И ГЕРОЯ
  2. ИДЕЯ БОГОЧЕЛОВЕКА KAK КОНСТРУКТИВНОЕ РАЗРЕШЕНИЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ ЧЕЛОВЕКА И БОГА
  3. ЛЕКЦИЯ 9 СВЕРХЧЕЛОВЕК И МЕТАЧЕЛОВЕК KAK ПУТИ IC БОГОЧЕЛОВЕКУ. ПРОТИВОРЕЧИЕ МЕЖДУ НИМИ
  4. ДИАЛЕКТИКА KAK УЧЕНИЕ 0 ЕДИНСТВЕ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ
  5. Выводы и перспективы. Богочеловек как образ, символ и категория духовной и душевной эволюции человека
  6. КАТЕГОРИЯ БОГОЧЕЛОВЕКА: ОСНОВАНИЕ И ЗАПРЕДЕЛЬНОСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО
  7. 2. Единство философии обеспечивается единством жизненных проблем
  8. Судьба героя
  9. СОЧИНЕНИЕ ТИПА ХАРАКТЕРИСТИКИ ЛИТЕРАТУРНОГО ГЕРОЯ
  10. ЛЕКЦИЯ 8 ТРАГИЧЕСКОЕ ПРОТИВОРЕЧИЕ ЧЕЛОВЕКА II БОГА И ЕГО РАЗРЕІИЕИИЕ: БОГОЧЕЛОВЕК
  11. Мощи святого Александра Свирского
  12. ЧУДО СВЯТОГО ЯНУАРИЯ