<<
>>

Правовое государство

Власть варьируется от состояния полной анархии до жесточайшей диктатуры. В сущности, неразрешимая антиномия между ними делает достижение более или менее приемлемого положения между этими двумя крайностями весьма трудным делом

Как показывает исторический опыт, всякие анархия, беспорядок, революция завершаются установлением самых крайних форм всевластия.

Когда перестают действовать внутренние обязательства, в действие вступают внешние формы, призванные обеспечить организационные принципы. Существует своего рода закономерность: чем меньше мы способны обуздывать свои внутренние стихии, тем больше вероятность их обуздания и подавления извне помимо нашей воли и желаний. Если в обществе господствуют нетерпимость, анархия, хаос, война всех против всех, то рано или поздно это кончается установлением той или иной формы диктатуры. А диктатура, в свою очередь, ведет к полному подавлению всех проявлений свободы

В Новое время более или менее приемлемое решение данной проблемы было найдено на путях создания политической демократии и правового государства. Как уже отмечалось, государство основано на силе, но в правовом государстве эта сила узаконена, более того, она строго подчинена нормам права

Отвергая постановку вопроса о первичности права по отношению к государству, германский правовед Г. Хенкель не без оснований утверждал, что государство есть право как нормирующая деятельность, а право есть государство как нормированное состояние

Иными словами, в правовом государстве они взаимно предполагают и дополняют друг друга. Государство становится правовым именно потому, что оно подпадает под власть права. С этой точки зрения можно, по-видимому, говорить, что праву принадлежит приоритет перед государством и вслед за Л. Дюги утверждать, что «государство есть не что иное, как сила, отданная на служение праву». В правовом государстве четко и точно определены как формы, пути и механизмы деятельности государства, так и пределы свободы граждан, гарантируемые правом. Это значит, что государство связано правом; оно вправе разрабатывать и принимать тот или иной закон, но само, в свою очередь, обязано действовать в рамках этого закона, подчиняться ему. Иначе говоря, государство, издавшее закон, обязано уважать этот закон до тех пор, пока он существует и продолжает действовать, хотя оно и правомочно его пересмотреть или даже отменить. Более того, оно подсудно своему собственному суду и может быть осуждено им. Именно это в значительной мере обеспечивает правовой характер государства

Соответственно представление о правовом государстве ассоциируется с двумя основополагающими принципами: порядок в государстве и защищенность гражданина. Отцам-основателям либерального мировоззрения принадлежит идея о том, что в государстве должны властвовать не отдельные личности, а право и законы. Задача государства состоит в том, чтобы регулировать отношения между свободными гражданами на основе строгого соблюдения права и законов, которые призваны гарантировать свободу личности, неприкосновенность собственности и другие права человека и гражданина. В сугубо юридически-правовом смысле право и закон призваны установить и обеспечить порядок, а не справедливость. Тем не менее нельзя безоговорочно принять позицию тех, кто считает, что право и закон регулируют внешнее поведение, в то время как нравственность — исключительно внутреннее поведение.

Ведь существуют тождественные по содержанию нормы права и нормы нравственности, например, такие, как «не убий», «не кради», «не лжесвидетельствуй» и т.д., хотя они по-разному реализуются в государственно-правовой и морально-этической сферах. Нормы права призваны прежде всего фиксировать взаимные претензии и обязанности, вытекающие из спонтанно формирующихся в гражданском обществе отношений

Основное отличие норм права от норм обычая и морали состоит в том, что действенность первых обеспечивается силой государства, а вторых — обществом. В правовом государстве только законно избранное правительство правомочно применять силу в качестве инструмента принуждения. Как подчеркивал немецкий правовед XIX в. Р. Еринг, право никогда не может заменить или вытеснить основной стихии государства — силы. Слабость власти есть смертельный грех государства, она зачастую в глазах людей менее простительна, чем жестокость и произвол со стороны государства. Не случайно, что, например, в мусульманском мире средневековья был весьма популярен хадис: «Имам-деспот лучше смуты». В Европе в период религиозных войн формировалось убеждение, что тирания лучше гражданской войны, ввергающей народ в хаос. И, действительно, нередко для большинства людей бывают важнее эффективность и дееспособность власти в обеспечении порядка в обществе, нежели ее легитимность и демократичность. Именно из-за слабости власти, ее неспособности защищать интересы как своих граждан, так и национально- государственные интересы Веймарская республика рухнула под натиском национал-социалистического движения, установившего в Германии самую свирепую тираническую диктатуру. Точно так же во многом из анархии периода гражданской войны в нашей стране родился не менее тиранический большевистский режим

В данном контексте правовое государство призвано достичь более или менее приемлемой гармонии между властью государства и принципом правовой самостоятельности подвластного. Задача, прямо скажем, весьма трудная, особенно если учесть антиномичность отношений власти и права. «Власть, — писал В. П

Вышеславцев, — стремится сбросить с себя оковы права и всегда получает известную сферу, непроницаемую для права. Право всегда стремится подчинить себе власть, сделать ее ненужной, ибо право есть, по своей идее, взаимодействие свободных и равных лиц, есть идея безвластной организации»34. Если власть в принципе содержит в себе момент бесконтрольности и произвола, то право не признает их. Во власти всегда есть бесправие, а в праве — безвластие. Но это отнюдь не значит, что право и власть несовместимы и исключают друг друга. В действительности они не только взаимоисключают, но и взаимно дополняют друг друга. «В самом своем зародыше власть уже предполагает элемент права. И, с другой стороны, в самом своем завершении право тоже сохраняет известное отношение к власти. Всякая власть предполагает минимум права; всякое право предполагает минимум власти»35

Достижение некоего равновесного состояния между этими двумя началами обеспечивается конституционной юрисдикцией, призванной оспаривать любой акт государственных органов, если он противоречит конституции или ущемляет права и свободы личности. Она служит защите не только частных прав, но и публичных интересов, не только прав индивида, но и конституции

Правовое государство в отличие от деспотического или полицейского само себя ограничивает определенным комплексом постоянных норм и правил. В прежние времена ограничения носили чисто личностный и духовный характер. Правитель считался наместником самого Бога и в силу этого как бы добровольно соглашался с моральными императивами традиций, обычного права, веры, учения церкви и т.д. В Новое время с победой правового государства или республиканской формы правления нормы и правила, ограничивающие власть государства, получили законодательное закрепление в конституции. Закон и право были поставлены выше личности короля. Конституция независимо от 34 Вышеславцев В. П. Кризис культуры. Марксизм. Неосоциализм. Неолиберализм

Нью-Йорк, 1982. С. 222

35 Там же, с. 233

формы включает принципы организации, законы, правила, нормы, регулирующие деятельность государства

Главная идея конституции — это разделение и ограничение власти для оптимального обеспечения свободы. В теории разделения властей в той форме, какую она приняла к настоящему времени, независимость различных ветвей власти основывается на том факте, что в любом государстве существуют некие фундаментальные функции, которые в силу коренных различий в самой их природе можно реализовать раздельно. Поэтому государственную власть следует разделить на несколько сфер или ветвей, каждая из которых обладает собственными специфическими функциями. Глава государства, парламент, правительство, судебная власть имеют строго очерченные права и полномочия. Условием обеспечения политической свободы является установление оптимальных взаимоотношений между различными ветвями и органами власти. При этом ни одна из властей не должна быть неограниченной или преобладать над другими ветвями. В то же время законодательная, исполнительная и судебная ветви отнюдь не есть некие самодовлеющие образования, они представляют собой проявления или разные ипостаси единой суверенной власти. В данном контексте главную заслугу отцов-основателей либерального мировоззрения вообще и американской конституции в частности Дж. Эктон видел в том, что им удалось решить проблему, которая веками волновала многих политических философов и мыслителей

Суть этой проблемы состояла в следующем, как наделить государство достаточными властными полномочиями, чтобы оно было способно обеспечить общественный порядок и эффективность управления, и в то же время ограничить эти полномочия с тем, чтобы исключить незаконное ущемление гражданских свобод

Любая конституция призвана обеспечить необходимую основу легитимизации государственного правового порядка. Ограничения составляют краеугольный камень любого конституционализма, и поэтому та или иная система ограничений занимает центральное место в любой конституции, заслуживающей это название. Она определяет механизмы реализации народного суверенитета, принципы разделения прерогатив между различными ветвями и уровнями власти, фиксируя то, какие органы или ветви осуществляют соответственно законодательные, исполнительные и судебные функции, как они формируются, как взаимодействуют друг с другом, какими правилами, нормами и процедурами в своих действиях руководствуются и т.д. Иначе говоря, конституция определяет фундаментальные принципы политического устройства, а не постоянно меняющиеся законы. Этим принципам подчиняются все законы государства и действия правительства, которые должны согласовываться с конституционными нормами. В этом смысле конституцию можно рассматривать как своеобразную узду на политическую власть, призванную не допустить неограниченного господства последней над обществом и людьми. Здесь конституция дополняет существующие в обществе противовесы власти, такие, как общепринятые морально-этические правила и нормы системы ценностей, промежуточные институты (семья, община, церковь, заинтересованные группы и др.)

Как уже указывалось, в правовом государстве должен господствовать закон, а не люди, функции государства состоят в регулировании отношений между гражданами на основе закона

Предусматривается неукоснительное соблюдение принципа верховенства права и закона, призванное обеспечить права и свободы граждан во всех сферах жизни, а со стороны граждан — уважение к законам и институтам существующей системы. При таком понимании сила государства, на которой оно основано, законна лишь в том случае, если она применяется в строгом соответствии с правом, если она всецело служит праву. Причем закон, каким бы суровым он ни был, обязывая отдельного гражданина к соблюдению общепринятых правил поведения, в то же время ставит четко очерченные границы прерогативам государства в отношении индивидуальной свободы. Еще И. Кант сформулировал основополагающую идею правового государства так: каждый гражданин должен обладать той же возможностью принуждения в отношении властвующего к точному и безусловному исполнению закона, что и властвующий в его отношении к гражданину

Законодатель так же подзаконен, как и отдельный гражданин

Подзаконность государственной власти дополняется признанием за отдельной личностью неотъемлемых и неприкосновенных прав, предшествующих самому государству. Именно при таком подходе свободу можно рассматривать как право каждого индивида делать то, что позволяют законы В правовом государстве законы имеют одинаковую силу для всех без исключения членов общества, независимо от их социального, политического или иного статуса, защита отдельного человека от власти и произвола соответствует защите всех. Поэтому личное право невозможно без гарантии в политическом праве, уравновешивающем всех друг перед другом

Как писал К. Ясперс, «даже величайшие заслуги перед государством не являются основанием неприкосновенности власти индивидуума

Человек остается человеком, и даже лучший из людей может стать опасным, если его власть не сдерживается определенными ограничениями»36

Прочная власть — это власть плюс законность Прочность власти зависит как от ее эффективности, так и от ее законности

Сущность правового государства заключается в определении способов, которыми осуществляются цели и содержание государственного правопорядка. Оно призвано обеспечить оптимальные условия для реализации способностей и интересов гражданина как суверенного и самостоятельного существа в рамках установленных в соответствии с принципами всеобщности (категорического императива) и взаимности (золотого правила)

Следует провести различие между законностью и правозаконностью. Но для понимания этого положения необходимо осознание различий между законом и правом, что не всегда имеет место. Например, Кельзен утверждал, что, поскольку законность есть формальное соответствие правовым нормам, всякое государство есть правопорядок и соответственно правовое государство. Верно, что закон представляет собой важный инструмент и атрибут любого государства, обеспечивающий его универсальность. Он обладает некоторой формой всеобщности в том смысле, что его правомерность и авторитет должны признать все, и соответственно все должны ему подчиняться. Как справедливо подчеркивал В. П. Вышеславцев, «закон есть первая субстанция власти. Все великие властители и цари были прежде всего законодателями (Соломон, Моисей, Наполеон, Юстиниан). В законе и через закон власть существенно изменяется: она перестает быть произволом и становится всеобщей обязательной нормой»37

Но тем не менее, если принять позицию Кельзена, то любой закон, принимаемый в любом государстве, по логике вещей следует признать правозаконным. В целом трудно себе представить государство без законов и без определенных правовых норм. В этом плане любое государство есть определенный законом правопорядок

Мы говорим о римском праве, но в то же время исходим из того, что правовое государство — это исторический феномен, возникший на известном этапе исторического развития западного общества, а именно в Новое время с возникновением буржуазных общественных отношений. Это, по сути дела, означает, что республиканский и императорский Рим имел право, правопорядок, но в то же время не был правовым государством. В данной связи обращает на себя внимание тот факт, что выражение lex Romanae можно передавать и как римский закон и как римское право. Здесь нет сколько-нибудь 36 Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991, С. 174

37 Вышеславцев В. П. Указ. соч. С. 230

четкого разграничения между понятиями права и закона, между правом и государством. В этом плане все древние и средневековые государства имели законы и правопорядок, не будучи еще правовыми государствами. Причем это относится ко всем без исключения формам правления, будь то деспотическая, аристократическая, олигархическая, республиканская и т.д. То же относится и к современным тоталитарным государствам, которые зиждились на беззастенчивом нарушении основополагающих прав человека

В то же время она предполагает равное отношение государства ко всем без исключения гражданам государства. «Всякий, кто обладает политической властью, — писал Л. Дюги, — будет ли это отдельный человек, класс или численное большинство страны, обладает ею фактически, а не по праву, и действия, которые он производит, приказы, которые он формулирует, законны и обязательны для повиновения только в том случае, если они соответствуют верховной норме права, обязательной для всех управляющих и управляемых»38. Правозаконность предполагает, что государство может принимать, регулировать, модифицировать и исправлять законы не самочинно, а лишь в известных, установленных правом ограниченных пределах. Одним из первых сформулировал эту мысль Т. Гоббс. Никакие решения «предыдущих судей, какие когда-либо были, — писал он, — не могут стать законом, если они противоречат естественному праву, и никакие судебные прецеденты не могут делать законным неразумное решение или освободить данного судью от заботы найти то, что справедливо (в подлежащем его решению случае), исходя из принципов собственного естественного разума»39

Но история Нового и Новейшего времени знает немало примеров, когда этот принцип явно или неявно нарушался. Даже в условиях демократии большинство может действовать законно и вместе с тем нарушая принципы правозаконности и справедливости

Поэтому ряд исследователей совершенно справедливо указывали на то, что демократия способна привести к установлению самой жестокой диктатуры. Об этом убедительно свидетельствуют перипетии прихода к власти Гитлера в 1933 г

В тоталитарном же государстве действия аппарата насилия, как правило, не ограничиваются какими бы то ни было заранее установленными правовыми и законодательными нормами и правилами. В условиях персонификации политических режимов, отождествления государства с личностями конкретных вождей или 38 Дюги Л. Конституционное право. Общая теория государства. М., 1908. С. XXXV

39 Гоббс Т. Соч. Т. 2. С. 215

фюреров, как в СССР, так и в нацистской Германии, право и закон служили режиму, а не наоборот. Подчиняясь партийно- политическим и идеологическим целям руководителей КПСС и НСДАП, они слишком часто приносились в жертву политической, идеологической, революционной или какой-либо иной целесообразности, руководствуясь соображениями обеспечения национально-государственных, классовых и иных интересов

Следует отметить, что эти моменты могут быть фиксированы в законе, указе или постановлении правительства или какого-либо другого государственного органа, но от этого их действия отнюдь не станут правозаконными. В принципе, можно узаконить любой орган, любой режим, при этом не делая их правозаконными

Как выше отмечалось, гражданское общество и правовое государство возникли и развивались как реакция против идеала средневековой теократии. Одна из основных их характеристик — это светское начало, которое столь же существенно, как и правовое начало. Здесь упраздняется гомогенное единство политики и религии, политики и идеологии, утверждается раздвоение общественного и частного, общества и государства, права и морали, политической идеологии и науки, религиозного и светского и т.д

Религия, мораль, наука, искусство и другие духовные феномены начинают существовать в полном своем объеме и своем истинном качестве с их отказом от политического характера. Это можно наглядно продемонстрировать на примере религии. Как подчеркивал К. Маркс, «так называемое христианское государство нуждается в христианской религии, чтобы восполнить себя как государство

Демократическое же государство, действительное государство, не нуждается в религии для своего политического восполнения

Напротив, оно может абстрагироваться от религии, ибо в нем осуществлена мирским способом человеческая основа религии»40

Аналогичную метаморфозу претерпевают также наука, литература, искусство, все, что составляет социокультурную и духовную сферы, весь комплекс институтов и организаций, призванных осуществить социокультурное и духовное воспроизводство общественной жизни, обеспечить социализацию, воспитание и обучение подрастающего поколения. При всей необходимости государственной поддержки и помощи это та сфера, где требуется возможно большая степень самостоятельности, инициативы, самовыражения и т.д., поскольку именно здесь человеческое начало проявляется в наиболее концентрированном виде. Это та сфера, где недопустимы классовый подход, 40 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 394

идеологизация, политизация, государственное вмешательство и тем более огосударствление

При всем этом необходимо исходить из признания того факта, что не бывало и не бывает идеальной власти и идеального государства. Человечество еще не придумало некую совершенную форму государственного устройства, которая была бы эффективна, жизнеспособна, справедлива и т.д., одинаково нравилась бы всем и в одинаковой мере выражала бы интересы и волю всех без исключения групп, слоев, сословий, классов, одновременно соответствовала бы принципам защиты прав человека и свобод личности. В известном изречении древних римлян «Gubematorum vituperatio populo placet», т.е. народу нравится критиковать правителей, отражена суть вопроса

Это относится ко всем без исключения формам власти, в том числе и демократии. Известно, что все сторонники аристократической формы правления, начиная с Гераклита и Платона, не говоря уж о приверженцах различных форм единоличной диктаторской и тиранической власти, всячески порицали ее и предавали анафеме. Другие же ученые и политики, будучи не всегда принципиальными противниками демократии, предупреждали о ее недостатках и таящихся в ней угрозах

Достаточно отметить, что опыт XX в. в целом подтвердил правоту А. де Токвиля, предупреждавшего о таящихся в демократии опасностях для свободы, возможностях «тирании большинства», которая может быть не менее, если не более жестокой, чем тирания немногих или одного. При всех достоинствах и преимуществах демократии очевидны относительность и ограниченность таких ее атрибутов, как парламентаризм, система представительства, всеобщего избирательного права и др. Они неспособны раз и навсегда разрешить все стоящие перед обществом проблемы

Решение одних проблем чревато возникновением новых, порой еще более серьезных проблем

Необходимо затронуть еще один аспект. В последние годы место и роль государства как главного субъекта власти и носителя суверенитета, его перспективы подвергаются переоценке в связи с теми процессами и сдвигами, которые происходят на Уровне международно-политической системы. Особенность нынешней ситуации состоит в увеличении числа реальных акторов мировой политики вследствие интенсификации в последние десятилетия процессов интернационализации, универсализации и глобализации

Наиболее зримо эти процессы проявляются в постоянно растущей тенденции к экономической и политической интеграции, регионализации и образованию множества международных межгосударственных и неправительственных организаций, приобретающих все более возрастающую роль в качестве активных акторов мировой политики и субъектов международно- политической системы. Все более растущее влияние на конфигурацию, характер и функционирование международно- политической системы оказывают транснациональные и многонациональные корпорации. Они созданы частными интересами, которые формулируют и реализуют свои цели самостоятельно, пересекая национально-государственные границы

В политическом плане они создают целый ряд проблем, которые, несомненно, оказывают влияние на роль государства в международно-политической системе

Эти сдвиги и перемены не могут не сказываться на роли и функциях отдельно взятых государств. Их результатом является, в частности, то, что благосостояние простых граждан более не зависит исключительно от действий, предпринимаемых правительствами их стран. Во все более растущей степени они оказываются в зависимости от действий и решений, например, по таким вопросам, как обменный курс, установление процентных ставок, валютная политика, кредит и т.д., принимаемых далеко за пределами их собственных стран другими правительствами или международными организациями. Благодаря прогрессирующему размыванию границ между национальными экономиками проблемы, ранее считавшиеся исключительно внутриполитическими, во всевозрастающей степени приобретают международно-политический характер. Имеет место беспрецедентное взаимопроникновение внутренней и внешней политики. Растет значимость внутриполитических последствий внешней политики и внешнеполитических последствий внутренней политики. Все меньше остается сфер, в которых правительство отдельного государства могло бы принять чисто внутристрановые решения, не оказав в той или иной степени влияния на внутреннюю политику других стран. Темпы технологических изменений, особенно в сфере информатики и телекоммуникаций, способствуют ускорению этого процесса

Из всего вышеизложенного можно сделать вывод, что на протяжении второй половины XX в. международно-политическая система, в которой в качестве осевой составляющей выступало суверенное национальное государство, претерпела существенные изменения. Международные отношения, осуществляемые правительствами отдельно взятых государств, дополняются отношениями между частными лицами, группами, организациями, корпорациями, что не может не иметь далеко идущие последствия для положения вещей в мире. Возникает сакраментальный вопрос: не стало ли суверенное национальное государство в качестве главного актора международной политики достоянием истории? И, действительно, многими исследователями и наблюдателями под сомнение ставится роль суверенного национального государства как центрального субъекта международных отношений. Приобрела популярность идея о том, что так называемая «державная» концепция международных отношений безнадежно устарела, что взгляд на государства как на главные субъекты международных отношений не соответствует реальностям мирового развития

Постепенно утверждается мнение о том, что национальное государство превращается в пережиток прошлого. Как утверждал, например, В. Вайденфельд, в контексте обозначенных сдвигов «традиционное понятие национального суверенитета во всевозрастающей степени представляется идиллически-наивным, взятым из архива»

Однако, сознавая реальность и значимость всех этих реальностей, вместе с тем было бы преждевременно списать национальные суверенные государства в архив истории. Поднимая новые и по-новому ставя традиционные проблемы, весь комплекс вышеозначенных изменений и сдвигов способствует значительному осложнению международной политики, при этом отнюдь не изменяя ее основополагающие принципы. Хотя и происходит определенная модификация параметров национального суверенитета, пока что нельзя говорить о какой бы то ни было отмене роли силы ни внутри отдельно взятых стран, ни на международной арене. При этом базовая власть, наделенная монополией на легитимное насилие, остается в руках государства. За редкими исключениями международные организации не обладают собственными источниками финансирования. Они лишены территориальной основы и поэтому не в состоянии осуществлять самостоятельный контроль над природными Ресурсами планеты

Что особенно важно, международные организации не вправе создавать и содержать собственные вооруженные силы или иные легитимные инструменты насилия. Монополия на легитимное насилие сохраняется за государствами, кроме, естественно, тех случаев, когда государства по взаимному согласию могут делегировать такую власть для выполнения специальных, строго оговоренных операций той или иной международной организации, например ООН. При таком положении вещей единственной инстанцией, к которой может обратиться рядовой гражданин, остается национальное государство. Центральная роль государств в международной политической системе подтверждается хотя бы тем фактом, что в чрезвычайных ситуациях негосударственные акторы часто прибегают к их помощи. Особенно отчетливо это обнаружилось, например, в период энергетического кризиса середины 70-х годов, когда именно действия великих держав сыграли решающую роль в разрешении создавшейся взрывоопасной ситуации. А в 80-х годах в условиях обострения кризиса с внешними долгами многонациональные банки один за другим обращались к своим правительствам за помощью в возвращении странами-должниками кредитов и займов

Вовлечение государств в международные организации отнюдь не означает, что они отказываются от своего суверенитета в пользу этих организаций. Государства, приспосабливаясь к новым реальностям, ищут новые пути и средства реализации своих национальных интересов. Международные организации создаются суверенными государствами для решения определенного комплекса специфических проблем, которые не под силу решать отдельно взятому государству в одиночку. Это — обеспечение международной безопасности, регулирование международной торговли, помощь развивающимся странам, координация экономической политики индустриально развитых стран и т.д

Именно с этой целью были созданы и функционируют ООН, Международный валютный фонд, Мировой банк, Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), ГАТТ, МОТ и др. Все они построены на государственно-центристском принципе, предусматривающем суверенное равенство всех входящих в нее государств. С этой точки зрения по-русски ООН корректнее было бы назвать Организацией Объединенных Государств (ООГ)

Очевидно, что роль, которую международные организации играют в современном мире, производна от роли входящих в них государств. Они создаются и существуют по воле государств и способны более или менее эффективно функционировать постольку, поскольку этого хотят сами создавшие их государства. Как правило, в подавляющем большинстве случаев решения международных организаций принимаются на основе принципа единогласия

Принцип равного суверенитета ООН резервирует за каждым государством как равноправным членом международного сообщества право не признавать любые решения, которые они не поддерживают. Нельзя забывать, что ООН создана на инфраструктуре системы государств, и она сколько-нибудь радикально не изменила ключевые характеристики этой системы

По общепринятому мнению, их нельзя считать самостоятельными действующими лицами или субъектами мировой политики, способными самостоятельно без участия или без учета мнения составляющих их государств принимать и осуществлять сколько-нибудь масштабные решения. Фундаментальными составляющими международно-политической системы остаются суверенные национальные государства, каждое из которых ревниво защищает свою независимость и которые в конкурентной борьбе с другими государствами стремятся сохранить свободу действия и привержены максимизации национального благосостояния и влияния

Нельзя упускать из виду тот факт, что оборотной стороной усиления интернационализации и взаимозависимости стран и народов является усиление конкуренции и трений между ними в экономической и иных сферах. Возникла и приобретает все более растущую значимость регионального и общемирового масштаба проблема обострения противоречия между всевозрастающей экономической и политической взаимозависимостью стран и народов, с одной стороны, и сохранением за национальным государством суверенитета и соответственно роли главного субъекта международных отношений— с другой

Вряд ли следует ожидать, что в обозримой перспективе человечество пойдет по пути создания единой всеохватывающей модели миропорядка. Это потребовало бы преодоления сложившихся в течение многих поколений, а то и веков многообразных национальных стереотипов, предрассудков, предубеждений, национальных систем морально-этических ценностей и выработки некоего транснационального сознания, изменения структуры человеческих потребностей, если хотите, самого типа человеческой личности. Потребовалось бы вместо множества существующих идейно-политических течений, которые зачастую несовместимы и находятся в состоянии резкого противоборства друг с другом, сформулировать новую единую трансгосударственную идеологию, способную преодолеть антагонистические противоречия и конфликты, религиозный или иной фанатизм, национализм, идеологию, которая имела бы всеобщую притягательность. Мировое правительство может быть лишь воплощением единой мировой воли или единой воли всего мирового сообщества, формирующегося в процессе сведения интересов, ценностей, норм всех стран и народов к некоему единому знаменателю. Все это, в свою очередь, предполагает не только своего рода идейную и социокультурную реформацию, но и радикальное изменение самой природы человека

Поэтому, как представляется, нет никаких серьезных оснований утверждать, что народы и государства уступят свою независимость и право самим решать свои проблемы какой-то абстрактной наднациональной, надгосударственной бюрократии

«Всемирное правительство с единой мировой столицей, — писал М

Линд, — чисто технически было, вероятно, возможно со времен Чингисхана и, вне всякого сомнения, со времен Наполеона. Провал всех попыток достижения мирового господства коренится вовсе не в уровне развития технологии — он вытекает из упорного нежелания народов жить под игом каких бы то ни было завоевателей. Это верно и по отношению к новейшим стремлениям к всемирному владычеству»41

Фактом является то, что государство, наряду с семьей, языком, культурой и т.д., является одним из неискоренимых фундаментальных институтов, составляющих инфраструктуру жизнедеятельности человека как общественного существа. Не случайно Б. Н. Чичерин рассматривал государство как главный двигатель и творца истории. В этом смысле государство, особенно современное, ни в коей мере не является просто политическим выражением одного экономического интереса. Если бы это было так, оно могло бы иметь в лучшем случае лишь форму своего рода олигархической республики. Однако на деле экономическое господство собственников уживается с разнообразными политическими формами — как с диктатурой, так и с демократией

Имущие классы, конечно, стремятся превратить институты власти в орудие своего господства. Однако принципы политической самоорганизации человеческих сообществ, заложенные в основу государственного устройства, обеспечивают значительную степень его независимости от тех или иных экономических и соответственно социально-классовых интересов

Государство не может быть также арифметической суммой отдельно взятых социального, культурного, языкового и им подобных других аспектов жизнеустройства людей. Государство представляет собой результат органического синтеза всех этих аспектов, пронизанного неким единым этносом, выражающимся в единстве идеала, всеобщей воли и интереса, нерасторжимо объединяющих их, независимо от всех неизбежных разногласий, противоречий, конфликтов. Как писал Гегель, «государственное устройство народа образует единую субстанцию, единый дух с его религией, с его искусством и философией, или по крайней мере с его представлениями и мыслями, с его культурою вообще (не говоря о дальнейших внешних факторах, климате, соседях, положении в мире). Государство есть индивидуальное целое, из которого нельзя 41 Линд М. В защиту либерального национализма//Проблемы Восточной Европы 1995

№ 43-44. С. 7-8

взять одну отдельную, хотя и в высшей степени важную сторону, а именно государственное устройство само по себе»42

Существование государства, права и закона обусловлено самой природой человека. Как справедливо подчеркивал русский правовед С. А. Котляревский, «если государство не есть земное божество Гегеля, то оно и не холодное чудовище, каким его увидел Ницше; оно — отражение всей человеческой природы — и в ее темных низах, и в обращенных к вечному свету ее вершинах»43. Иначе говоря, не следует ни обожествлять, ни инфернализировать государство, ни упразднять его и ни наделять бессмертием

Как показывает исторический опыт, приверженность государству, стране зачастую или как правило оказывается сильнее приверженности идеологии и даже религии. Наглядный пример обоснованности этого тезиса дают социал-демократы Германии и Великобритании накануне и во время первой мировой войны, которые, опрокинув все марксистские мифы о солидарности и братстве пролетариев всего мира, поддержали военную политику правительств своих стран. По сути дела, марксисты- интернационалисты сломали себе зубы именно о патриотизм пролетариев разных стран, которые в двух всемирных плясках смерти XX в. вступили во взаимное противоборство не на жизнь, а на смерть. К такой же категории относится и пример Пакистана, народы которого, несмотря на принадлежность к единой исламской вере, отдали предпочтение идеям национального самоопределения и добились его раздела на два самостоятельных государства — собственно Пакистан и Бангладеш

Всемирная история стала тем, что она есть, именно благодаря народам, создавшим свои государства. Более того, история сохранила память прежде всего об этих народах именно потому, что они стали творцами и субъектами государств, создавших те материальные и духовные атрибуты, которые оказались способны донести до нас свидетельства об их жизни и деяниях. В этом смысле нельзя не согласиться с мнением о том, что предметом истории является не прошлое как таковое, а прошлое, о котором мы располагаем историческими свидетельствами. Нет сомнений в том, что залогом бессмертия древнеегипетского мира стали памятники его народа, воплотившего свой дух в величественном государственном строительстве. Гордо возвышающиеся над безмолвной пустыней пирамиды и сфинксы, загадочно и таинственно устремившие свой взор в горизонт, преодолев время, зримо свидетельствуют нам и будут свидетельствовать нашим 42 Гегель Г.В.Ф. Философия права. С. 44

43 Котляревский С. А. Власть и право. М., 1915. С. 403-404

потомкам о жизни, великих деяниях и гении своих творцов. Не было бы государств фараонов, не было бы и этих памятников и изумительной красоты древнеегипетской письменности, мы вряд ли знали бы что-нибудь о бессмертных Осирисе и Изиде, о не подвластной печати Хроноса красоте Нефертити

<< | >>
Источник: Гаджиев К.С. Политическая философия . 0000

Еще по теме Правовое государство:

  1. Правовое государство, основные признаки. Соотношение государства правового и полицейского, тоталитарного - авторитарного и m.n. Гражданское общество, его свойства, структура. Личность, ее правовой статус. Общество рыночное - общество традиционное.
  2. СООТНОШЕНИЕ ПОНЯТИЙ «ГОСУДАРСТВО» И «ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО». ПРИЗНАКИ ПРАВОВОГО ГОСУДАРСТВА
  3. Учебный материал состоит из пяти частей: общеметодологических вопросов теории государства и права, общего учения о государстве, теории права, теории правового поведения и теории правового государства ка
  4. (История государства и права зарубежных стран — общественная историко-правовая наука. C исторической точки зрения она воссоздает картину конкретных исто- рическихсобытий, формирования государств, правовых систем общества начиная с древнейших времен
  5. 5. Исторические типы государства. Формирование правового государства
  6. Социальное государство - это правовое демократическое государство
  7. Тема 10. Соотношение государства и права. Правовое государство
  8. ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИКО-ПРАВОВЫЕ ОСНОВАНИЯ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ИМУЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА И ЦЕРКВИ В XV-XVII ВВ.
  9. ГЛАВА I. ЭЛЕКТРОННОЕ ГОЛОСОВАНИЕ В СИСТЕМЕ ЭЛЕКТРОННОЙ ДЕМОКРАТИИ В РОССИИ И ЗАРУБЕЖНЫХ ГОСУДАРСТВАХ: ИСТОРИКО-ПРАВОВЫЕ И КОНСТИТУЦИОННО- ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ
  10. Правовое государство.
  11. § 3.5. Правовое и социальное государство
  12. Правовое государство
  13. Правовое государство
  14. § 5. Учение о правовом государстве
  15. Тема 24. Правовое государство и гражданское общество
  16. Тема 24. Правовое государство и гражданское общество
  17. 4. Концепция правового государства