Стороны становления: возможность и действительность

352.1.

352.2. Возможность

3521.1. Общая характеристика возможности

Категория возможности является категорией, соотноситель­ной с категорией действительности. Ей принадлежат все опреде­ления, выражающие в той или иной мере возможное, т.

Возможность есть предпосылка перехода одной действи­тельности в другую или старой действительности в новую.

Как категория, соотносительная с категорией действительно­сти, возможность включает в себя (за исключением невозможных и чудесных "явлений") все виды отсутствия действительности и наличия возможности: от самого случайного через менее и более вероятное до самого необходимого. Отсюда "внутреннее" опре­деление категории возможности таково:

Возможность есть целокупность, объединяющая случай­ность, вероятность, необходимость, свободу.

Случайность и необходимость — противоположные стороны или виды возможности.

Вероятность является промежуточной категорией, осущест­вляющей постепенный переход от случайности к необходимости. Меньшая вероятность ближе стоит к случайности; большая веро­ятность — к необходимости.

Свобода — органическое единство, взаимоопосредствование случайности и необходимости.

На многообразие форм возможного указывал В.С. Соловьев. В ста­тье Энциклопедического словаря «Возможность» он писал: «Когда нет налицо полноты условий для действительного существования какого- нибудь явления, про него говорится, что оно существует в возможности (potentia). Нужно различать произвольно предполагаемую возможность, имеющую лишь отвлеченно-логическое значение (например, я могу пе­реселиться в Америку, сделаться математиком, Берлин может прова­литься и т. п.) от возможности, находящейся в природе вещей, напр., желудь имеет возможность стать дубом, или есть дуб в возможности, ум имеет возможность мыслить, или есть возможность мышления. Понятие возможности первого рода связано с вопросом о случайном и необхо­димом, а также о свободе воли и предопределении; понятие возможно­сти второго рода (желудь и дуб) зависит от понятия развития; а воз­можность в третьем смысле (ум и мышление) сводится к вопросу о пре­бывающем субъекте психической действительности. Помимо частных отношений между возможностью и действительностью, или потенци­альным и актуальным бытием в различных явлениях физического и психического мира, некоторые метафизические системы признают та­кое же отношение как общую основу вселенной, утверждая идею еди­ной всеобщей мировой потенции, из которой происходит все разнообра­зие действительных явлений. Понятие этой потенции принимает раз­личный характер в различных метафизических системах, совпадая то с понятием материального начала или субстрата (prima materia схоласти­ков), то с понятием живой природы или души мира."

На следующей странице см. диаграмму (структурную схему) категории возможности.

Случайность есть специфическая, единичная возможность, одна из многих возможностей.

Необходимость есть всеобщая (точнее одна, единственная) возможность, исключающая все другие возможности.

Эти характеристики случайности и необходимости не явля­ются изобретением автора. В той или иной форме их можно встретить даже в справочных философских изданиях.

^

G

&

O

W

2

O

£

£

O

O

ь?

Рис. Диаграмма (структурная схема) категории “ВОЗМОЖНОСТЬ”

— вещь, явление в их всеобщей закономерной связи; ...способ превращения возможности в действительность, при к-ром в опре­деленном объекте имеется только одна возможность, превра­щающаяся в действительность"^[538]. Непонятно только, почему слу­чайность — отражение, а необходимость — вещь, явление. Здесь какая-то логическая грязь, неряшливость мысли. И о необходи­мости как способе превращения возможности в действительность тоже неправильно. Необходимость — это только возможность. Например, у животного существует постоянная потребность в питании. Это железная необходимость. Однако, животное не все­гда может удовлетворить эту свою потребность вплоть до голод­ной смерти. Где же тут действительность питания? Ни о какой действительности или полудействительности необходимости го­ворить не приходится.

Далее, если случайность определяет многообразие возможно­стей, а необходимость — их единообразие, то свобода есть един­ство возможностей в их многообразии или многообразие воз - можностей в их единстве.

Случайность — может быть так, а может быть и совсем по- другому вплоть до наоборот. Случайность, таким образом, — это различие и противоположность, воплощенные в возможности, "существующие" как возможность.

Необходимость — может быть так и только так (должно быть так). Необходимость — это тождество, воплощенное в возможно­сти, "существующее" как возможность.

Вероятность — может быть так, а может быть и несколько иначе в большей или меньшей степени.

Случайность — внешняя возможность; ей соответствует внешнее противоречие.

Необходимость — внутренняя возможность; ей соответству­ет внутреннее противоречие.

Вероятность — промежуточная возможность; ей соответст­вует промежуточное противоречие.

Свобода — сложная возможность, единство внутренней и внешней возможности; ей соответствует сложное противоречие.

В сфере действительности случайности соответствует явле­ние, необходимости — закон, вероятности — статистическая за­кономерность, свободе — сущность.

О других соответствиях случайности и необходимости см. таблицу соответствий.

Если оценивать случайность и необходимость с точки зрения вероятности, то случайность можно интерпретировать как веро­ятность, приближающуюся или близкую к нулю, а необходи­мость как вероятность, близкую или приближающуюся к едини­це.

Собственно вероятность как промежуточная возможность между случайностью и необходимостью имеет место в интервале значений от близких к нулю до близких к единице. Случайность "плавно" переходит в вероятность. На границе перехода случай­ность носит явно статистический характер; ее можно назвать статистической случайностью (именно такая случайность явля­ется предметом математической статистики, теории вероятно­стей). Необходимость также "плавно" переходит в вероятность. На границе перехода необходимость носит явно статистический характер; ее можно назвать статистической необходимостью.

Про вероятность обычно говорят: малая (или меньшая) веро­ятность, большая (или большая) вероятность — отмечая этим по­степенный, плавный переход от одной противоположной стороны возможности к другой. Следует иметь в виду, что слово "возмож­ность" кроме основного, категориального значения (как катего­рии, соотносительной с категорией действительности) имеет и другие, некатегориальные значения. Так, возможность часто употребляют в узком значении, как возможность наступления одного события или как большую или меньшую вероятность (в значении вероятности). Отсюда нередко происходит путаница понятий. Философы порой разделяют и даже противопоставляют категории возможности и необходимости, что совершенно непра­вильно с точки зрения категориальной сущности этих понятий. Ведь необходимость — это еще не сама действительность, а только возможность наступления действительного события, пусть даже если эта возможность носит категорический, импера­тивный характер (об этом мы уже говорили выше). От необходи­мости до реального осуществления может быть дистанция ог­ромного размера. Для этого нужен переход от одной категори­альной "формы" — возможности, к другой действительности.

Необходимость — это все то, что необходимо, но пока еще существует не в действительности, а в возможности. Поэтому не­обходимость — сторона, вид возможности. Повторяем еще раз: возможность, как категория, соотносительная с категорией дей­ствительности, включает в себя все виды отсутствия действи­тельности и наличия возможности — от самого случайного, т. е. почти невозможного, через менее и более вероятное до самого необходимого вплоть до неизбежного.

В практике словоупотребления мы, конечно, встречаемся и будем встречаться с противопоставлением "возможного" и "не­обходимого", когда говорят: это только возможно, а это необхо­димо. Однако такая практика пусть нас не вводит в заблуждение. Это только поверхность явлений. В сущности же необходимость как категориальное определение является частным видом, сторо­ной возможности как более общей и фундаментальной катего- рии^[539]. Здесь на ум приходит сравнение с видимым движением Солнца. В языке прочно закрепилось выражение: "Солнце дви­жется по небу, всходит и заходит". Тем не менее все знают, что на самом деле не Солнце движется вокруг Земли, а 3емля вокруг Солнца. В естественном языке можно найти много таких неувя­зок, поскольку он отражает наряду с новыми, современными, бо­лее точными представлениями немало явно устаревших пред­ставлений. Со временем понадобится, может быть, коренная ре­форма естественного языка. Старое так просто не уступает своего места новому.

В марксистской философии существовало взятое от Гегеля деление на формальные и реальные возможности, причем фор­мальная возможность обычно связывалась со случайностью, а ре­альная возможность — с необходимостью.

Определения, которые давали философы понятиям формаль­ной и реальной возможности, были похожи на определения слу­чайности и необходимости. Вот что мы читаем в Философском энциклопедическом словаре:

"Различают абстрактную (формальную) и реальную (конкретную) возможности. Абстрактная возможность характеризует отсутствие принципиальных препятствий для становления предмета ("все возмож­но, что не противоречит себе"), однако для ее осуществления нет всех необходимых условий. Реальная возможность обладает для своей реа­лизации всеми необходимыми условиями; скрытая в действительности, она при определенных условиях становится новой действительностью" (с. 87). Сравните определения случайности и необходимости в том же словаре: "Случайность — отражение в основном внешних, несущест­венных, неустойчивых, единичных связей действительности (...) способ превращения возможности в действительность, при котором в данном объекте, при данных условиях имеется несколько различных возможно­стей, могущих превратиться в действительность, но реализуется только одна из них". Необходимость — "вещь, явление в их всеобщей законо­мерной связи; отражение преимущественно внутренних, устойчивых, повторяющихся, всеобщих отношений действительности (...) способ превращения возможности в действительность, при котором в опреде­ленном объекте имеется только одна возможность, превращающаяся в действительность" (с. 421-422).

Такую же связь определений формальной и реальной возмож­ности, с одной стороны, и определений случайности и необходи­мости, с другой, мы находим в вузовском учебнике 80-х годов "Основы марксистско-ленинской философии" (М., 1982. С. 121­122; 117).

Как говорится, плод давно созрел и пора уже освободиться от "строительных лесов" (понятий формальной и реальной возмож­ности). Плохо то, что наши философы, основательно завязнув в сетях гегелевской логики, так и не смогли сделать шаг от косвен­ного признания случайности и необходимости как моментов воз­можности в виде понятий формальной и реальной возможности к прямому признанию их в качестве моментов возможности. Сло­жившееся положение с категориями случайности, необходимости и возможности еще раз доказывает важность разработки проблем категориальной логики. Философы-марксисты за неимением лучшего вынуждены были пользоваться гегелевскими понятиями и представлениями, которые далеко не всегда соответствуют ре­альному положению вещей.

Случайность и необходимость можно рассматривать в из­вестном смысле как неопределенность и определенность.

Случайность есть некоторая неопределенность наступления того или иного события, есть некоторое неопределенное поле возможностей.

Необходимость, напротив, есть определенность или, точнее, предопределенность наступления того или иного события.

Извечные хочу, могу и надо отражают в житейско- просторечной форме реальные категориальные определения: слу­чайность, свободу и необходимость. В нашем "хочу" всегда есть элемент произвола или, как говорил Гегель, "случайности воли, хотения". "Могу" выражает степень нашей свободы, что мы мо­жем реально. Чем больше мы можем, тем более свободны. И, на­конец, "надо" выражает элемент необходимости в нашем поведе­нии. Говорят, например: "есть такое слово "надо"! Говорят еще: "счастье — это когда "надо" и "хочется" совпадают"^[540]. В самом деле "хочу", "могу" и "надо" должны соответствовать друг другу, чтобы человек был свободен и счастлив.

Кроме упомянутых выше "внутренних" категориальных опре­делений возможность имеет еще "внешние" категориальные оп­ределения, расположенные как бы рядом с ней, родственные ей. Это — невозможность и неизбежность. Невозможность — тень возможности; она существует лишь как мысль, как понятие. Она находится с той стороны возможности, которая "заканчива­ется" случайностью. Ее вероятность равна нулю. Неизбежность находится с той стороны возможности, которая "заканчивается" необходимостью. Ее вероятность равна единице.

Невозможности как антиподу возможности соответствует понятие недействительности, являющееся антиподом действи­тельности.

Невозможность и недействительность существуют лишь идеально, в сознании человека, в виде понятий, которым реально ничего не соответствует или скрывается (в случае недействи­тельности) нечто другое. Тем не менее эти понятия имеют ту ценность, что они обозначают и объясняют целый ряд внутрен­них явлений сознания.

Мысли о невозможности или недействительности чего-либо имеют важное регулятивное значение. Они ограничивают произ­вол нашей фантазии, ставят предел достоверности чувственных восприятий и образов. Таковы, например, мысль о невозможно­сти вечного двигателя или мысль о недействительности бога, ведьм, чертей. Если бы все плоды нашего воображения мы при­нимали как существующие или могущие быть в действительно­сти, то это затруднило бы нашу деятельность и даже просто сде­лало бы ее невозможной. Неразвитому уму очень многое кажется возможным. Он готов поверить и в "летающие тарелки" и в теле­кинез и во многое другое. Своеволие мысли можно как раз сдер­жать путем неустанного изучения границ возможного и невоз­можного. А в сфере возможного есть такой "сорт" возможностей, о которых лучше не думать. Мы имеем в виду возможности типа маниловских мечтаний. К такому же "сорту" возможностей отно­сятся "пустые" возможности, о которых писал Гегель. У него есть на этот счет весьма интересное высказывание. Вот оно: "Чем не­образованнее человек, чем менее известны ему определенные от - ношения предметов, которые он намерен рассматривать, тем бо­лее он склонен распространяться о всякого рода пустых возмож­ностях, как это, например, бывает в политической области с так называемыми политиками пивных"^[541]. С другой стороны, неразви­тому уму многое кажется невозможным. Он порой признает только то, что есть и что он сам пощупал и потрогал.

Правильно понимать соотношение возможного и невозмож­ного залог прогресса мысли и успехов в деятельности. Тот, кто считает слишком многое невозможным, обрекает себя на консер­ватизм, косность мысли, застой. А тот, кто считает слишком мно­гое возможным, склонен к безудержному фантазированию, пус­тым мечтаниям и непродуманным импульсивным действиям.

В неорганической природе возможность выступает в виде не­опосредствованных противоположностей случайности и необхо­димости, а также некоторого промежуточного состояния — веро­ятности. В живой природе и человеческом обществе к этим видам возможности прибавляется свобода. Как взаимоопосредствование случайности и необходимости свобода появляется только на ста - дии живой природы, когда живые существа не просто взаимодей­ствуют с окружающей средой, а осуществляют деятельность.

Гегель почти угадал такое распределение видов возможности. В "Философии природы" он писал: "Природа тем самым являет в своем наличном бытии не свободу, а необходимость и случай­ность"^[542]. И немного ниже: "природа не свободна, а лишь необхо­дима и случайна"^[543]. Гегеля можно упрекнуть лишь в том, что он не разглядел в живой природе возникновение свободы. Челове­ческий мир у него отделен почти непроходимой пропастью от природы вообще и от живой природы в частности. Впрочем, та­кой взгляд на природу и человека был характерен не только для Гегеля, а был господствующим в среде интеллектуальной элиты общества почти до середины XX века. Это по всей видимости было обусловлено влиянием христианской традиции.

3521.2.