<<
>>

И ЖЕРТВЫ, И ПАЛАЧИ

Если какое-либо мнение приводит нас к не­лепостям, оно безусловно ложно, но мнение ещё не безусловно ложно, если имеет вредные по­следствия.

Давид Юм.

«Трактат о человеческой природе»

Для Бога всё возможно, Бог для человека значит, что всё возможно.

Для фаталиста же всё необходимо. Его Бог - необходимость. Это значит, чтоунего нет Бога.

Сйрен Кьеркегор. «Болезнь к смерти»

B наиболее общем плане сознательное самоубийство обычно связывают с утратой смысла жизни. Смертельность этой смыс- лоутраты обЪясняется сохраняющейся всё же потребностью в смысле. Потеря внешних гарантий такого смысла,то есть обще­ственных интересов, семейного долга, бессмертия^ведёт к пред­положению этих гарантий и ценностей только в самом человеке вне зависимости от его отношения к "внешнему". Здесь возмож­ны два исхода: либо человек, привыкший мерить свою ценность полезностью для "общего дела", ощущает своё ничтожество и ненужность; либо человек возвышается над "общим делом", на­чинает оценивать себя как гения и сверхчеловека, в котсром только и может быть заключена вся истиннаященность мира Однако очевидно, что первый из указанных исходов есть лишь вариант второго. Ведь какова логическая связь между не­гативной самооценкой и самоубийством? Ясно, что такая само­оценка может быть убийственной, если она противоречит пре­тензиям. Значит, самоубийство вследствие ’осознания своего бессилия, своей завиёймости, вещности и т.п. - это оборотная сторона стремления к абсолютности, к абсолютной значимости, независимости, всесиЛию и т,п. Самоубийца из бессилия есть несостоявшийся абсолют; однако, как выяснится позже, и "со­стоявшийся" абсолют есть также самоубийца.

И в том и в другом случае самоубийство указывает на оди­ночество человека - одиночество не только в Смысле психологи­ческом или социальном. Одиночество есТь обнаружение необ­ходимости поиска абсолютного основания собственного бытия только в себе самом, есть само-опора, оправдание собственной жизни лишь из неё самой, признание себя само-ценностью и ca- мо-целью. Одиночество в высшем, метафизическом смысле - это утрата Бога.

C утратой Бога связана практически вся европейская фило­софия новиго и новейшего времени. Надо было так или иначе потерять Нога, чтобы начать Ero искать. Философия заранее за­давала себе пространство Зтого поиска, ограничивая его рацио- нальйостью, "здравым смыслом", пользой и т.п. Пространство поиска было основательно исследовано, а стена, его окружав­шая, стала привычнб восприниматься не как заданное условие, а как нечто“ "естественное". Жизнь и теория, которые опирались на это "естественное" условие, обретали новое содержание и новый смысл. Материализм эволюционировал к нигилизму (им­морализму), а гуманизм - к эгоизму (антропоцентризму). Науко­образность миросозерцания обусловила нарушение целостности человеческого существования. Бог оказался чистым объектом, предметом научного испытания. Возможность же какой угодно (даже и "оправдательной") критики Бога уже содержала в себе Ero отвержеЙие, предполагала Ero отчуждённость, противо­положность исследователю. Тайное или явное низвержение Бога раскололо универсум, абсолютизировало субъект-объектные отношения и, наконец, актуализировало Противостояние "я" и "внешнего", а значит, и возможность конфликта по этой линии.

Так утрата Бога как Абсолюта породила метафизическое одино­чество человека.

Ситуация метафизического одиночества явно или неявно побуждает искать новый абсолют. Вне собственной личности такой абсолют утвердить невозможно, ибо всякое "внешнее" - случайно и преходяще для одинокой личности. Созидание абсо­люта из себя ведёт (как увидим) к необходимости самоуничто­жения.

Итак, теория и практика самоубийства могут быть рассмот­рены как результаты "эксперимента" (ср.: 13, с. 13) по достиже­нию человеком метафизического одиночества, то есть безбо- жия.

Как на одного из первых в Европе "постановщиков" такого эксперимента можно указать на Давида Юма. B его понимании жизнь есть личный опыт, который представляет собой последо­вательность отдельных "перцепций" (восприятий). B связи C этим Юм должен быть охарактеризован как первый европейский "буддист" (ср.: 17, с. 523-524; 120, с. 134). "В мире нет ничего постоянного, - говорит Юм, - каждая вещь, какой бы устбйчивой она ни казалась, находится в беспрестанном течении и измене­нии" (125, с. 191). Мир в целом также есть течение перцепций, сознаваемых нами как нечто "существующее"; из такого-то соз­нания и проистекает "наиболее совершенная идея бытия и уве­ренность в нём" (128, с. 161).Человеческому уму, таким обра­зом, "никогда не дано ничего, кроме восприятий" (128, с. 163). Да и сам субъект перцепций ("ум") - несубстанциален: он іоже лишь "коллекция" (81 , с. 41) восприятий без воспринимающего (128, с. 397). "Дух не есть субстанция", а душа "есть не что иное, как система или ряд различных перцепций" (127, с. 805). Co смертью тела происходит необратимое разрушение того, что называется душой, ибо все восприятия, её составляющие, уга­сают и более не продолжаются и не возобновляются (128, с. 398). Смерть, разлагая тело, превращает всю личность в "полное небытие" (128, с. 366).

Юм приводит множество аргументов в пользу гибели души по смерти тела, посвящая этому вопросу специальное исследо­вание. Исходя из убеждения, что "всё обще у духа и тела" (125, с. 804), Юм указывает на тесную связь изменений в одном с со­ответствующими переменами в другом. Чем более меняется те­лесная сторона человека, тем сильнее отражается это на состоя­нии духа ("дух" и "душа" для Юма - почти одно и то же, ибо че­ловек в его понимании двумерен: он утратил присутствие духа); если же телесность "всецело распадётся", то и душа "последует" за ней в небытие (125, с. 803). O таком положении дел свиде­тельствует и "естественный разум", обнаруживая в нашей "не­чувствительности" до телесного воплощения прообраз нашей посмертной "нечувствительности" (125, с. 805); отсутствие же чувств (перцепций), как мы помним, есть отсутствие души. Если нечто непреходяще, то оно должно быть и не возникающим; ес­ли бы индивидуальная душа была совершенно неразрушимой, то она должна была существовать и до нашего рождения. Одна­ко опыт такого рода нам не дан, следовательно, до рождения мы не существовали (125, с. 799). A если у нас отсутствует и до- жизненный, и по-жизненный опыт, значит, индивидуальная ду­ша начинает существовать с момента своего телесного вопло­щения и погибает со смертью тела.

Замечу, что отсутствие у нас внежизненного опыта значит только отсутствие у нас внежизненного опыта, и ничего больше. Я не имею опыта посмертного существования, но я равно не имею опыта посмертного несуществования: как всякий живу­щий, я не мёртв. Знание, основанное только на личном опыте, не может быть удовлетворительно применено к решению метафи­зических вопросов; оно их не решает, а устраняет. Для челбвека, живущего только своим наличным опытом, нет бессмёртйя, как для лягушки нет зимы.

Поскольку же для Юма опыт "есть единственный источник наших суждений", то никакая метафизика' по его мнению, не может убедительно раскрыть тІроблему вечной жизни. "Абст­рактное рассуждение, - пишетЮм, - не может решить никакого вопроса о факте или суіцествовании" (125, с. 798). B крайнем случае "здравая метафизика" способна допустить наличие неко­ей духовной "субстанции", рассеянной по вселенной подобно другой субстЯнции - материальной - и подчинённой, подобно последней, тем же законам природы. Дух, поименованный "суб­станцией", сразу же теряет своё принципиальное отличие от ма­терии и начинает восприниматься как всего лишь иная материя', вполне определённо это продемонстрировали ещё стоики, вхо­дящие в число наиболее последовательньи апологетов само­убийства. Как тело по смерти разрушается, растворяясь в нераз­рушимой материальной субстанции, так и индивидуальная душа гибнет в неуничтожимой духовной субстанции, из которсй за­тем возникнут новые смертные души (125, с. 799).

<< | >>
Источник: С.С. Аванесов. ВВЕДЕНИЕ B ФИЛОСОФСКУЮ СУИЦИДОЛОГИЮ. 2000

Еще по теме И ЖЕРТВЫ, И ПАЛАЧИ:

  1. ЛЕДЯНОЙ ПАЛАЧ
  2. Я не жертва!
  3. Психология жертвы
  4. Молитвы, жертвы, гадания
  5. Принять выход из сознания жертвы
  6. Стимульный материал для работы с жертвами чрезвычайных ситуаций
  7. Италия: первая жертва, 1919-1924
  8. Только принесением разума в жертву вере можно обосновать ключевое положение консерватизма и его догматики — принцип авторитета.
  9. Раскол в социальной системе Правящее меньшинство
  10. 1. Понятие и общая характеристика виктимологии
  11. Проекция
  12. Глава 10. Психология потерпевшего (пострадавшего)
  13. Сектантство як прояв віктимності особистості
  14. Техника эротического гипноза
  15. 3.5 Этика и право