2.2. Уголовные законы Уложения 1649 года и Византийское законодательство: сравнительный анализ.
Обратимся теперь к Уложению и посмотрим, прежде всего, на сколько отразилось влияние византийских источников на его системе.
Система Уложения имеет очень мало общего как с системою Эклоги, так и с системою других памятников византийского законодательства, входивших в состав наших Кормчих; но нельзя не согласиться с профессором Гуляевым[136] в том, что система нашего памятника до известной степени напоминает систему Юстинианова Кодекса, разумеется, с значительными отступлениями от последней, объясняемыми особенностями русской жизни в сравнении C жизнью римско-византийского общества. Подобно тому как Codex начинается титулами, касающимися веры, церкви и различных сект, так и Уложение открывается вступительною главою «О богохульниках и церковных мятежниках». Затем как в Codex’e, так и в Уложении, излагаются нормы государственного права; переходною ступенью в обоих памятниках от норм государственного к нормам частного права являются постановления, касающиеся судоустройства: X глава Уложения «О суде» соответствует в общих чертах книгам 3-6 Codex’a; как в Codex’e, так и в Уложении, в заключении излагаются нормы уголовного права. Схема Уложения, таким образом, не отличается резко от порядка изложения Codex’a; но в деталях оба памятника представляют значительные различия, объясняемые историческим развитием норм, заключающихся в том и другом. Тогда как значительная часть Codex’a посвящена изложению частного права, в Уложении, напротив, преобладают нормы публичные. Заимствование системы могло произойти путём непосредственного знакомства составителей Уложения с Юстиниановым Кодексом, что, впрочем, весьма сомнительно; вероятнее же всего, система кодекса перешла в Уложение через посредство Литовского Статута, тем более, что в детальном распределении материала последние два памятника имеют
большое сходство.
Составители Уложения заимствуют из византийских источников права законодательные определения со стороны их содержания, но своеобразно изменяют эти определения, приноравливаясь к местным условиям; так Уложение, по примеру Эклоги и Прохирона, квалифицирует убийство родственников; но в византийских источниках за убийство родителей детьми и детей родителями полагается одинаковое наказание - смертная казнь, Уложение же, в виду того крайнего развития родительской власти, которое наблюдается в древней жизни наших предков, убийство детей родителями наказывает крайне слабо (именно тюремным заключением на год и публичным церковным покаянием).
Затем Уложение переняло от греко-римских сборников понятие необходимой обороны, принцип талиона по отношению к преступлениям против телесной неприкосновенности, порядок законного наследования и т.д., однако опять таки с необходимой переработкой, сообразно потребностям времени.
Что касается до формы узаконений, то в этом отношении влияние византийского права могло проявиться только до определенной степени: известно, что чем дальше мы уходим к младенческому состоянию права, тем менее отвлеченности, тем более материальности и грубости приемов мы замечаем в построении закона; достоинство его измеряется практическими свойствами, легкостью и быстротою восприятия; одним словом, чем ниже степень юридического развития народа, среди которого появляется памятник, рассчитанный на практическое употребление, тем менее в этом памятнике места общим началам, тем более должна в нём преобладать форма казуистическая. Поэтому, Уложение, хотя и заимствует из своих греко-римских источников ясность и определенность выражения, а также и довольно точный анализ юридических понятий, однако, сообразно с эпохою своего возникновения, с эпохою, когда русский народ только начинал жить сознательною юридическою жизнью, стремиться к наивозможно более точному определению подробностей, частностей известного постановления.
Представляя, благодаря византийским заимствованиям, значительные уклонения от строго-казустического способа выражения предшествующих памятников русского законодательства и, заметно прогрессируя в этом направлении даже сравнительно с памятниками законов других государств своего времени, Уложение тем не менее, не может окончательно освободиться от общего недуга законов первобытных - стремления в каждом положении сосредоточить всю сумму юридических определений, с которыми OHO соприкасается.
Что касается до распределения заимствований по отдельным отраслям права, то византийские нормы, главным образом, отразились на уголовных законах Уложения, которые не выделены в нём в особую группу, как мы это видим в Эклоге и Прохироне, а встречаются почти в каждой главе (хотя собственно уголовную часть Уложения составляют главы XXI и XXII).
Понятие Византийского уголовного права о преступлении и наказании медленно прививались к светскому праву за предшествующие периоды до принятия Уложения. Если мы обратимся к рассмотрению влияния духовенства, а вместе с ним и византийских правовых идей, на развитие нашего уголовного права, то увидим, что влияние это, начавшись со времени Русской Правды, во всех памятниках нашего законодательства до Соборного Уложения проглядывает в очень слабой степени и обнаруживается видимым, осязательным образом только на этом последнем. B нём мы впервые встречаем с преобладанием формального взгляда на преступление, свойственного развитому законодательству Византии, по которому всякое преступное деяние есть нарушение закона, над материальным, господствовавшим у нас до принятия христианства, по которому преступным является только то, что причиняет обиду и вред. «В то время, как Прохирон в 39-ом титуле проводит чисто формальный взгляд на преступление: всякое нарушение закона есть преступление, большинство памятников русского законодательства за предшествующие периоды выражает главным образом материальный взгляд на него: преступно только то действие, которое причиняет кому-либо внешний материальный вред».1 Отсюда происходила громадная разница и между наказаниями за преступления по Прохирону и по памятникам русского законодательства. Первый налагает наказания и за такие действия, которые не причиняют никакого материального вреда, последние же такие действия оставляют без последствий, в большинстве случаев они не преследуют преступника и не подвергают его никакому наказанию, если на него не было жалобы со стороны потерпевшего лица. И, наоборот, первый оставляет без наказания и преступные действия, если они не явились последствием злых умыслов их совершителей, последние же налагают наказания и за такие действия, в которых хотя и не участвовала злая воля их совершителей, но ими был причинён кому-либо материальный вред. Уложение в этом случае вполне разделяет взгляд Прохирона. Итак, главным масштабом при оценке преступлений является не внешний материальный вред, наносимый известным деянием, как это было до Уложения, а элемент субъективный, момент знания и воли: признаются наказуемыми некоторые деяния, не причиняющие никакого материального вреда, например, умысел на особу Государя, и, наоборот, действия, сопровождаемые гибельными последствиями, наказуемы, если они не являются последствием воли деятеля. Равным образом и самый род наказаний, утверждённых Уложением, вполне одинаков с родом наказаний, принятых в Прохироне. Наказание приобретает публичный характер, становится возмездием со стороны верховной власти или правительства и упадает на самую личность преступника. Вследствие этого столь развитая в древнем русском праве система денежных пеней и выкупов уступает в Уложении место византийской системе наказаний - смертной казни, членовредительным наказаниям и ссылке. Наконец, самая цель наказаний по Уложению одинакова с целью их по Прохирону и Эклоге, это — устрашение. B Прохироне она особенно ясно выражена в повелении вешать разбойников на местах их разбоя: «да
л
видения ради убоятся начинающии таковая» (Прохирон tit.39 cap. 15). [137] [138]
B Уложении же казнь на месте преступного действия распространена и на другие преступления, это мы видим на примере ст. 20 гл. VII; ст. 231 гл. X Уложения.
«А будет кто, будучи на государеве службе в полкех, учнёт изменою uc
полков переезжати в неприятельские полки, и в неприятельских полкех
сказывати про вести и про государевых ратных людей, и в том на него кто
известит и сыщется про то допряма, и такова переезщика казнити смертию,
повесити против неприятельских полков, а поместья его, и вотчины, и
животы взяти нагосударя». (ст. 20 гл. VII Уложения).1
«А будет кто-нибудь на государеве или на вотчинникове, или на
помещикове земле писцовую межу испортит и столбы вымечет ши грани
высечет, ши ямы заровняет, ши землю перепашет, а по суду и по сыску про
то сыщется допряма, и тех людей на спорных межах бити кнутъем
2
нещадно...» (ст. 231 гл. X Уложения).
Суровость казни и внешняя её обстановка мотивируются обыкновенно согласно с Прохироном целями нравственности и устрашения. Особенно ясно эта одинаковая с Прохироном цель публичного наказания выступает в 133 ст. гл. X Уложения:
«И битъ его на правеже безо всякие пощады не для того, что на нем те
достальные деньги взятъ, для того, чтоб на то смотря, иным неповадно было з
так воровать».
При рассмотрении византийских норм в постановлениях Уложения, касающихся отдельных родов преступлений, мы видим, что греко-римским источникам наш памятник обязан довольно точным анализом преступных деяний по степени участия в них злой воли деятеля, сравнительно с предшествующими ему памятниками законодательства, правильным учением о покушении, об участниках в преступлении и т.д.; настолько в Уложении расширяется область применения византийских публичных наказаний, [139] [140] [141] сравнительно с памятниками предыдущей эпохи. Как отмечал профессор А.Н.Филиппов «современная историкоюридическая критика первоисточников Соборного Уложения неоспоримо доказала, что громадная доля ответственности за «кровожадность» должна пасть на светское византийское право».1
Еще по теме 2.2. Уголовные законы Уложения 1649 года и Византийское законодательство: сравнительный анализ.:
- Влияние византийского права на гражданские законы Уложения 1649 года.
- ГЛАВА 2. ВИЗАНТИЙСКОЕ ПРАВО, KAK ИСТОЧНИК СОБОРНОГО УЛОЖЕНИЯ 1649 Г.
- Можно констатировать, что по ряду вопросов Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года содержит позитивный самобытный опыт правового регулирования институтов уголовного права.
- Византийское право, как источник законов Уложения о судопроизводстве и государственных законов.
- 28.2. Понятие уголовного закона, его черты и значение. Действующее уголовное законодательство
- «СОБОРНОЕ УЛОЖЕНИЕ» 1649 Г.
- СТРУКТУРА И СОДЕРЖАНИЕ «СУДЕБНОГО УЛОЖЕНИЯ» 1649 Г.
- 2.1. Рецепции византийского права в Уложении: постановка проблемы и историография вопроса.
- 1/7 часть недвижимого и 1/4 часть движимого имущества умершего. 42. ОСНОВНЫЕ ИНСТИТУТЫ УГОЛОВНОГО ПРАВА РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ ПО «УЛОЖЕНИЮ О НАКАЗАНИЯХ УГОЛОВНЫХ И ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ» 1845 г.
- § 3. Церковное и монастырское землевладение по Соборному уложению 1649 г.
- УГОЛОВНОЕ УЛОЖЕНИЕ ГЕРМАНИИ 1871 г.
- Тосканское уголовное уложение
- Тема 4. СОБОРНОЕ УЛОЖЕНИЕ 1649 ГОДА
- Уголовно-судебное уложение «Каролина» 1532 г.
- Российское законодательство о военнопленных (1649, 1829-1918 гг.)