<<
>>

Субъект и объект

В структурной схеме субъект и объект изображены как суб­категории деятельности, как ее стороны, моменты. На самом же деле это не совсем так. Хотя, безусловно, деятельность "делает" субъект субъектом, а объект объектом, они все же не входят це­ликом в состав деятельности как ее моменты.

Взаимоотношения субъекта и объекта, их взаимодействие шире собственно деятель­ности. Объект действует на субъект не только в рамках деятель­ности последнего, но и просто как стихийная сила, т. е. абсолют­но независимо от субъекта и его деятельности. С другой стороны, субъект может воздействовать на объект не в рамках деятельно­сти, а как одно материальное тело воздействует на другое или другие, лишь в силу своего присутствия.

В этой связи более правильно располагать субъект и объект около, по обе стороны категории деятельности и присоединять к ней незамкнутыми линиями (скобками). Указанные категории, с одной стороны, не включены непосредственно в объем категории деятельности, а, с другой, явственно относятся к ней, определены ею.

Высказанные замечания по поводу частичной включенности субъекта и объекта в деятельность носят принципиальный харак­тер, это особенно касается категории "объект". Философы, явно или неявно абсолютизирующие категорию деятельности, рас­сматривают объект только как включенный в деятельность и, следовательно, зависимый от субъекта. Они, конечно, правы в том, что в деятельности субъект и объект взаимозависимы, свя­заны, так сказать, одной "веревочкой". Однако, если рассматри­вать указанные категориальные формы в более широком контек - сте — всей реальности, мира в целом, то их взаимозависимость не кажется абсолютной. За пределами деятельности она превра­щается в более или менее одностороннюю зависимость — субъ­екта от объекта (объективного мира). Можно сказать так: субъект в конечном счете зависим от объекта, определяется им, а объект в конечном счете независим от субъекта, существует сам по себе. Субъект, правда, может называть весь мир объектом своей дея­тельности. Но мир от этого наименования не становится на самом деле объектом. И даже от деятельности субъекта он не становит­ся таковым. Объектом становится лишь какая-то ничтожная часть мира, то что называют окружающим миром.

Применительно к миру в целом объект часто называют объ­ективной реальностью[719], объективным миром. В этом качестве он справедливо характеризуется как независимый от субъекта (че­ловека и человечества).

Итак, субъект и объект в их категориальном значении сораз­мерны деятельности. Это, в частности, означает, что они “функ­ционируют” не только как человеческие категории, но и вообще как категории живого. Поскольку любое живое взаимодействует с окружающей средой в форме деятельности, постольку оно вы­ступает по отношению к ней как субъект по отношению к объек­ту. Конечно, нам трудно представить, что какая-нибудь амеба или растение являются субъектами. Но это так, поскольку они живут, т. е. осуществляют деятельность. Во взаимоотношениях амебы, растения с окружающим миром неизбежно возникает контрпозиция “субъект-объект”, т. е. одно (организм) — нечто активное, действующее, осуществляющее выбор, а другое (окру­жающая среда) — нечто воспринимаемое, изменяемое, преобра­зуемое, являющееся объектом воздействия-выбора.

Раз возникнув, субъект-объектные отношения развивались- усложнялись по мере развития-усложнения живого. Субъект- ность одноклеточного организма минимальна. А вот субъект- ность высшего животного по многим параметрам приближается к субъектности-субъективности человека. Высшее животное имеет развитую психику и, следовательно, осуществляет сложную це- леполагающую-ориентировочную-предметную деятельность, де­лающую его субъектом без всяких оговорок.

В дальнейшем будем говорить о субъекте-человеке и объекте его деятельности.

Субъект

Субъект-человек имеет ярко выраженную двойственную при­роду. С одной стороны, он субъект-индивид, а, с другой, сово­купный субъект: от минимальной группы людей, каковой, ска­жем, является семья, до человеческого общества в целом, челове­чества. В этом дуэте субъектов отдельный человек, естественно, играет первую скрипку, является первичным субъектом.

В языке двойственная природа человека-субъекта проявляется в том, что слово “человек” употребляется как в разделительном, так и в собирательном смысле. В разделительном смысле “чело­век” — индивидуум, личность, живое существо. В собирательном смысле “человек” — человечество, человеческий род, человече­ское общество (например, в высказывании “человек осваивает космос”).

Между тем и другим “человеком” существует определенная дистанция, которая в практике словоупотребления обозначается как противоположность “человек—общество” (или: “личность— общество”, “индивид—род”, “я — мы” и т. д.). Слово “человек” чаще всего употребляется в разделительном смысле. В собира­тельном же смысле обычно употребляется слово “общество”.

Человек-общество — двойной субъект, в котором опреде­ляющую роль играет человек. Человек — первичный субъект, общество — вторичный. Человек “светит” своим светом, общест­во — отраженным. С другой стороны, эти два субъекта, как два магдебургских полушария, неразделимы. Человек для себя — субъект во всех отношениях. Общество не является субъектом для себя и тем более субъектом во всех отношениях. Для челове­ка общество — отчасти объективная реальность, отчасти часть его самого. По отношению к природе общество — субъект; оно действует, преобразует природу, но по отношению к человеку оно и объективно, и суть нечто зависимое, являющееся, как мы уже говорили, частью человека. Например, наука, часть общест­ва, не может существовать без отдельных ученых. Последние де­лают науку наукой! Или: философия, как коллективное мышле­ние, с одной стороны, существует вроде бы независимо от от - дельного философа, а, с другой, не существует вне мышления от­дельных философов. Она может существовать независимо от от­дельного философа (взятого в единственном числе), но не может существовать независимо от множества отдельных философов.

Совокупный субъект существует благодаря общению субъек- тов-индивидов. Общение — особая форма деятельности. Она осуществляется исключительно между субъектами. Ее особен­ность в том, что субъекты последовательно-попеременно и/или параллельно играют роль объектов друг для друга.

Объект

Объект является родовым понятием (родительской категори­ей), группирующим вокруг себя целый ряд понятий, таких как предмет, среда, условия, обстоятельства, обстановка.

Субъект непосредственно направляет свои усилия не на весь объект, а лишь на его "часть", которую обычно называют предме­том. Последний в буквальном смысле есть то, что метит в глаза, что стоит перед субъектом. Предмет является либо объектом по­знания, либо объектом преобразовательной, предметной деятель­ности человека. Он то в объекте, на что направлено в первую оче­редь или в данный момент внимание субъекта как познающего или практического деятеля.

Следует отличать предмет от вещи, тела, отдельного матери­ального образования. Не всегда границы предмета совпадают с границами отдельного материального образования. Если вещь проявляет себя в отношениях с другими вещами через свойства, то предмет по отношению к субъекту — через признаки. (Со­вершенно недопустимо с точки зрения категориальной логики подставлять в триаду "вещь-свойство-отношение" вместо вещи предмет или вместо свойства признак. Триада "предмет-признак- отношение к субъекту" отличается от триады "вещь-свойство- отношение" в принципе, категориально). Вещи, их свойства и от­ношения существуют независимо от каких-либо субъектов и их деятельности. А предметы и их признаки определяют себя лишь в рамках отношения "субъект-объект". Например, каменная соль обладает свойством растворяться в воде (ее жидком состоянии). Для воды это свойство каменной соли не является признаком, т. к. оно ей совершенно безразлично. Ведь вода не субъект и она не преследует каких-либо целей, чтобы воспользоваться свойст­вом растворимости каменной соли. Для человека же свойство растворимости при определенных условиях может стать призна­ком. В этом случае каменная соль уже не просто материальное тело, вещь, а предмет, удовлетворяющий или мешающий удов­летворению потребности человека. Если человеку нужно сделать воду соленой, то он бросает туда щепотку соли, зная наперед, что она обладает признаком растворимости.

Признаком не обязательно должно быть свойство вещи. У певчих птиц признаком является пение, которое отнюдь нельзя назвать свойством (ведь и сами птицы — живые существа, а не вещи). Признаком может быть все, что характеризует предмет с точки зрения его значимости для субъекта.

Вообще говоря, триада "вещь-свойство-отношение" преобра­зуется в системе категорий "субъект-деятельность-объект" в та­кие цепи категорий: "субъект-способность-деятельность" и

"предмет-признак (функция)-отношение к субъекту (функциони­рование)".

Итак, предмет — это "часть" объекта, на которую направлено внимание субъекта и с которой он "работает", непосредственно "имеет дело". А что же представляет собой другая "часть" объек­та? Это, по-видимому, такая "часть", которая принимает "уча­стие" в деятельности субъекта, влияет на его судьбу, но на кото­рую непосредственно не направлено внимание субъекта и он не "работает" с ней. Эту "часть" объекта называют по-разному: сре­дой, условиями, обстоятельствами, обстановкой, ситуацией и т. д. Обычно проводят различие между благоприятными и небла­гоприятными условиями, обстоятельствами. Благоприятные ус­ловия способствуют деятельности субъекта, неблагоприятные — мешают.

Среда, условия, обстоятельства, обстановка, ситуация

В истории человеческой мысли всегда остро стояла проблема: в какой мере обстоятельства влияют на человека, а человек может повлиять на обстоятельства. Является ли человек марионеткой в "руках" обстоятельств или же он — хозяин своей судьбы?

В XIX и ХХ веках значительное распространение получила концепция, которая преувеличивала значение обстоятельств в жизни людей. Эта концепция имеет разные обличья. Наиболее известное — марксистский социализм. Последний так или иначе связан с переоценкой значения обстоятельств в жизни людей и, соответственно, с недооценкой влияния людей на обстоятельства. Показательно такое высказывание К. Маркса: “Если характер че­ловека создается обстоятельствами, то надо, стало быть, обстоя­тельства сделать человечными”. Относительно первой части вы­сказывания можно заметить, что К. Маркс, к сожалению, был не одинок в подобной оценке человека. В его время это было почти всеобщее убеждение. Достаточно указать на Песталоцци И.Г., знаменитого педагога, основоположника теории научного обуче­ния. Последний утверждал: “Человека образуют обстоятельства”. Теперь-то мы знаем, что всё не так просто. Влияние обстоя­тельств, безусловно, имеет место. Но и человек оказывает не меньшее влияние на обстоятельства. Более того, нередко он дей­ствует вопреки тем или иным обстоятельствам. Вполне справед­ливо может быть такое утверждение: “Человек только тогда дос - тигает чего-либо, когда он оказывается сильнее обстоятельств”. Для меня это утверждение, сформулированное еще в юности, имеет значение жизненного принципа.

О значении обстоятельств в эмпирическом познании писал

Н.Бор: «для объективного и гармоничного охвата опытных фак - тов необходимо почти во всех областях знания обращать внима - ние на обстоятельства, при которых эти данные получены» (Н.Бор. Атомная физика и человеческое познание. М., ИЛ, 1961. С. 13).

Формы человеческой деятельности

Если рассматривать деятельность человека с точки зрения диалектики цели и бесцельности, то можно видеть, что она вы­ступает в разных формах в зависимости от того, какой из указан­ных моментов преобладает. К таким формам деятельности следу­ет прежде всего отнести труд и отдых. В трудовой деятельности преобладает целевой момент (напряжение цели), в отдыхе преоб­ладает бесцельность (отвлечение от главной цели). Ниже дана диаграмма, в которой наглядно-логически выражено соотноше­ние различных форм деятельности с точки зрения диалектики це­ли и бесцельности. На диаграмме труд и отдых изображены как противоположные формы деятельности. Это и на самом деле так. Совершенно очевидно также, что между ними должна быть про­межуточная форма деятельности. На эту “роль" претендует игра (игровая форма деятельности). Она отчасти свойственна труду, а отчасти — отдыху (есть формы труда, включающие в себя

Рис. Диаграмма “Формы чело­веческой деятельности"

игровой элемент, и формы отдыха в виде спортивно-оздоровительных игр). В то же время игра как форма деятельности не сводится ни и тру­ду, ни к отдыху. Значит, она "рас­полагается" где-то между трудом и отдыхом, занимает промежуточное положение между ними (на диа­грамме игра помещена между тру­дом и отдыхом и отделена от них прямыми пунктирными линиями; пунктирный характер линий указы­вает на плавность перехода от од­ной формы

деятельности к другой). В качестве примера игры как особой формы деятельности, сочетающей в себе элементы труда и отды­ха, можно привести игру детей.

М.В. Демин справедливо отмечает противоречивый, как бы сказать, серьезно-несерьезный характер игры. "Приходится кон­статировать, — пишет он, — что проблема игры, игровой дея­тельности находится лишь в начальной стадии своего развития. В значительной мере такая ситуация сложилась в результате свое­образия и противоречивости игрового феномена. С одной сторо­ны, игра представляется как бы несерьезным, бесполезным и не стоящим большого значения явлением. С другой стороны, при более пристальном рассмотрении она же оказывается далеко не простым, фундаментальным феноменом действительности, тесно связанным с глубочайшими истоками человеческой активности и потому превращается в весьма серьезную и нелегкую проблему научного исследования"1.

Нельзя не согласиться с М.В. Деминым в том, что игра "не ограничивается первоначальным периодом в жизни человека, а является необходимой и существенной составляющей деятельно­сти во все без исключения периоды его жизни"2 .

Если в труде, трудовой деятельности мы видим высшее на­пряжение цели, а в отдыхе, напротив, некоторую бесцельность времяпровождения, то в игре, в различных ее формах мы видим постепенный переход от напряжения цели к бесцельности или от бесцельности к напряжению цели. "Что же касается специфики игры, — пишет М.В. Демин, — отличающей последнюю от неиг­ровой деятельности, то она связана со свободным проявлением сил в процессе человеческой активности и с достижением резуль­тата, не имеющего утилитарного характера. Игра — не такая дея­тельность, которая осуществляется под давлением практической необходимости. И хотя игра, как труд и как всякая деятельность, предполагает преодоление препятствий, это такая активность, процесс реализации которой доставляет удовольствие, происте­кающее главным образом от свободного, самопроизвольного применения человеческих сил”[720].

Диапазон форм игры простирается от самых серьезных, прак­тически значимых (военные маневры, деловые игры) до самых несерьезных, кажущихся абсолютно бесцельными (детские игры, игры на отдыхе).

Теперь о творчестве. Оно имеет много общего с игрой. Можно даже сказать: в основе всякого творчества лежит игровая деятельность. Однако творчество нельзя изображать только как игру. Оно, во-первых, так же серьезно, целенаправленно, как и труд. Творческий труд — необходимый элемент творческого процесса.

Хорошо сказал об этом П.И. Чайковский. В ответ на слова И. Грабаря о том, что гении творят только "по вдохновению", он прого­ворил с досадой: "Ах, юноша, не говорите пошлостей! Вдохновения нельзя ожидать, да и его одного недостаточно: нужен прежде всего труд, труд и труд. Помните, что даже человек, одаренный печатью ге­ния, ничего не даст не только великого, но и среднего, если не будет ад­ски трудиться. И чем больше человеку дано, тем больше он должен тру­диться. Советую вам, юноша, запомнить это на всю жизнь: "вдохнове­ние" рождается только из труда и во время труда. Я каждое утро сажусь за работу и пишу. Если из этого ничего не получается сегодня, я завтра сажусь за ту же работу снова. Так я пишу день, два, десять дней, не от­чаиваясь, если все еще ничего не выходит, а на одиннадцатый день, гля­дишь, что-нибудь путное и выйдет. Упорной работой, нечеловеческим напряжением воли вы всегда добьетесь своего”2.

Во-вторых, во всяком творчестве присутствует то, что харак­терно для отдыха — некоторая бесцельность, рассредоточен­ность, расслабленность, наслаждение. Творчество не просто яв­ляется промежуточным звеном между трудом и отдыхом, а орга­нически связывает их, включая их в себя. Труд и отдых в творче­стве не перемежаются, а опосредствует друг друга. В самом су­ществе творческого труда лежит вдохновение. Последнее создает особую атмосферу творчества — приподнятость, горение, ра­дость, раскованность, чувство полета. И отдых творческого чело­века — это, по существу, не отдых, а деятельный труд мысли, чувства, воли. Нередко именно во время отдыха открывают или изобретают новое.

Вот что писал, например, Моцарт: "Когда я чувствую себя хорошо и нахожусь в хорошем расположении духа, или же путешествую в экипа­же, или прогуливаюсь после хорошего завтрака, или ночью, когда я не могу заснуть, — мысли приходят ко мне толпой и с необыкновенной легкостью. Откуда и как приходят они? Я ничего об этом не знаю. Те, которые мне нравятся, я держу в памяти, напеваю; по крайней мере так мне говорят другие. После того, как я выбрал одну мелодию, к ней вскоре присоединяется, в соответствии с требованиями общей компози­ции, контрапункта и оркестровки вторая и все эти куски образуют "сы­рое тесто". Моя душа тогда воспламеняется, во всяком случае если что- нибудь мне не мешает. Произведение растет, я слышу его все более и более отчетливо, исочинение завершается в моей голове, каким бы оно ни было длинным” .

Интересен спор между теми, кто понимает творчество как терпение, и теми, кто понимает его как вдохновение. Лев Тол­стой, например, любил изречение Бюффона “Гений — это терпе­ние”. С другой стороны, В.Г. Белинский писал: “Гений не есть, как сказал Бюффон, терпение в высочайшей степени, потому что терпение есть добродетель посредственности”. И каждый по сво­ему прав. Творчество — это и терпение, и вдохновение, и труд, и наслаждение, и “муки творчества” и “радость творчества”. Ш. Фурье как-то сказал: “Мораль приказывает нам любить труд, но пусть она сумеет сначала сделать его приятным”. В этом по­желании Ш. Фурье выражено извечное стремление человека не просто к труду, а к творческой деятельности, соединяющей по­лезное и приятное, труд и отдых, наслаждение. Ведь именно творчество делает труд приятным. И именно творчество состав­ляет сущность человеческой деятельности.

<< | >>
Источник: Балашов Л.Е.. НОВАЯ МЕТАФИЗИКА. (Категориальная картина мира или Основы категориальной логики). 2003

Еще по теме Субъект и объект:

  1. Традиционная философская трактовка объекта - противопоставление его субъекту и понимание под объектом нечто такого, на что направлена деятельность субъекта.
  2. 3.6.4. Субъект и объект
  3. 3.6. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, СУБЪЕКТ, ОБЪЕКТ
  4. 2.2. Субъекты и объекты инвестирования
  5. Субъект и объект познания
  6. Деятельность, субъект, объект образуют семейство катего­рий.
  7. § 2. Субъекты и объекты земельных правоотношений
  8. Субъекты и объекты инвестиций.
  9. 1. 3 Субъекты и объекты гражданских правоотношений
  10. Субъекты, объекты и содержание земельных правоотношений.
  11. 18.3. Субъекты, объекты, методы государственного регулирования
  12. 3.6. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, СУБЪЕКТ, ОБЪЕКТ
  13. Земельный налог. Субъекты и объекты налогообложения.