<<
>>

Г лава III ПИФАГОРЕЙСКИЙ СОЮЗ

Каковы хронологические и хорологические рамки Пифа­горейского союза?

Диоген Лаэрций утверждает, что «его (Пифагора.—

А. Ч.) школа продолжалась девять поколений»[3]. B са­мом деле, первым пифагорейцем был сам Пифагор — последняя треть VI в.

до н. э., последних из пифагорей­цев (речь идет о классическом пифагореизме, а не о нео­пифагореизме) видел во второй половине IV в. до н. э. Аристоксен.

Что касается хорологических рамок, широты распро­странения в пространстве, то Пифагорейский союз имел в пору своего расцвета отделения в большинстве горо­дов «Великой Греции», а в период диаспоры пифагорей­цы появляются и в собственно Греции. B каталоге Ямблиха, где приводятся имена 235 членов Пифагорей­ского союза, среди них 217 мужчин и 18 женщин, мы находим не только пифагорейцев из Тарента, Метапон- та, Кротона, Сибариса и Регия, но и самосцев, аргосцев, а также афинянина и коринфянина. Правда, к катало­гу Ямблиха нужно относиться критически. Говорят, что этот неоплатоник называл пифагорейцем всякого, кто имел хотя бы самое отдаленное отношение к пифагоре­изму (например, пифагорейцами названы некоторые представители школы элеатов), однако этот каталог и не следует третировать, как это делают гиперкритики.

Пифагор прибыл в Кротон, когда этот полис потер­пел военное поражение от другого греческого полиса — Локры. Ямблих [V. P. 37—57] подробно описывает при­бытие Пифагора.

Появлению мудреца предшествовали слухи о совер­шенных им чудесах. Пифагор сперва выступил перед молодежью в гимназиуме, увещевая ее уважать стар­ших и повиноваться им. Старшие же, когда содержание

Пифагоровой речи дошло до них, пригласили новопри­бывшего выступить и перед ними. B своей речи перед «отцами города» Пифагор говорил о справедливости и согласии. Это был его первый шаг на пути к достиже­нию моральной и политической власти над всей «Вели­кой Грецией»2.

Вскоре вокруг Пифагора образовался круг привер­женцев. Исократ еще в IV в. до н. э. говорил о Пифаго­ре, что тот «настолько славою... превзошел остальных, что вся молодежь хотела быть его учениками, и стар­шие предпочитали видеть своих детей в учении у него, нежели за занятиями своими домашними делами» [Д 14(4) 4]. Вскоре Пифагору представился случай вмешаться и в политические дела полиса Кротона. Ис­торик Диодор Сицилийский в XII книге своей истории мира рассказывает о том, как в соседнем с Кротоном полисе Сибарисе демагог Телис изгнал из города 500 самых влиятельных и богатых (еояорсотатоид) мужей, которые нашли убежище в Кротоне. Их имущество было конфисковано. To, что кротонцы приняли изгнанных, было расценено Телисом как враждебный Сибарису акт, и он потребовал под угрозой войны выдать беглецов. Кротонцы боялись войны с более сильным Сибарисом. Напомним, что Сибарис в то время был господствую­щим полисом среди греческих городов на юге Апеннин­ского полуострова. Мнения разделились. Ho вмешался Пифагор, и военная партия взяла верх. Сибарис потер­пел поражение от кротонской армии, предводительст­вуемой атлетом, шестикратным победителем на Олим­пийских играх Милоном. Сибарис был совершенно раз­рушен, а его жители проданы в рабство. Это произошло, по-видимому, в 510 г. до н. э.3.

После одержанной победы пифагорейцы, в числе их оказался Милон, пришли к власти. Пифагорейские по­литические клубы (гетерии) сложилисьивдругихгородах «Великой Греции». Диоген Лаэрций пишет: «Пифагор.., установив... италийцам законы, прославился вместе со своими учениками, которые, будучи числом около трех­сот, прекрасно заправляли политическими делами»4.

Однако пифагорейцы обрели своих политических противников в лице неких килоновцев. Ямблих расска­зывает о том, что в Кротоне был «кротонский муж Килон, первый среди (кротонских) граждан по знатнос­ти рода, славе и богатству, но по характеру свирепый насильник, беспокойный и жестокий», который пытался стать участником в «пифагорейской жизни», но полу­чил от Пифагора отказ из-за недостатков своего харак­тера. После этого Килон и килоновцы начали жестокую борьбу с Пифагором и пифагорейцами, кончившуюся тем, что, когда пифагорейцы заседали в Кротоне в доме Милона и совещались о государственных делах, кило­новцы подожгли дом и сожгли всех пифагорейцев, ис­ключая, рассказывает Ямблих, самых молодых и силь­ных Архиппа и Лизиса, которым удалось вырваться [V. Р. 248—249]. 06 этом событии рассказывает и Плу­тарх, но так, что спаслись Филолай и Лизис [Д 44 (32) A 4a]. Полибий [II 38, 10] также рассказывает о сож­жении домов, где происходили заседания пифагорей­цев... Когда это произошло? Порфирий сообщает, что «Дикеарх и более добросовестные (писатели) говорят, что и Пифагор присутствовал при (этом) нападении (на пифагорейцев)» [V. Р. 56]. B таком случае это должно было случиться где-то в конце VI или в начале V в. до н. э. Согласно Ямблиху это произошло уже пос­ле смерти Пифагора, который в конце своей жизни из- за вражды килоновцев вынужден был бежать в Мета­понт, где и скончался. Между смертыо Пифагора и сожжением пифагорейцев у Ямблиха выходит какой-то период, когда «некоторое время калокагатия5 пифаго­рейцев и предпочтение, оказываемое им городами, име­ли перевес, так что государственными делами правили они» ft/- P- 249]. У Плутарха этот интервал выходит еще больше, ибо сожжение пифагорейцев произошло уже, пишет он, после того, как прекратили свое суще­ствование рассеянные по разным городам пифагорей­ские гетерии, пифагорейцы сохранили лишь свои пози­ции в Кротоне. Ho и здесь их постигла трагическая участь.

Основанием для того, чтобы отодвинуть разгром пифагорейцев в Кротоне на период уже после смерти Пифагора, говорит и то, что на пифагорейском съезде в Кротоне присутствовали Филолай и Лизис, известные, в частности, как учителя соответственно Архита и Эпа- минонда — деятелей первой половины IV в. до н. э.

Исходя из этих соображений наиболее вероятной мо­жет быть такая последовательность событий.

1. Где-то в конце VI в. до н. э., в крайнем случае в начале V в. до н. э., Килон просит уже старика Пифа­гора принять его в Пифагорейский союз, но получает отказ.

2. Килон и килоновцы начинают борьбу против Пи­фагора и пифагорейцев.

3. Пифагор вынужден уехать из Кротона в Мета- понт, где умирает..

4. Борьба между пифагорейцами и килоновцами продолжается, но пифагорейские политические общества удерживают власть.

5. Наконец, пифагорейцы терпят поражение во всех городах, кроме Кротона.

6. Ho и в Кротоне пифагорейцы подвергаются унич­тожению руками килоновцев, но это не означает, что Милон и Килон в это время живы. Даже если они и живы, то они уже глубокие старики, ибо этот разгром происходит, по-видимому, где-то B V в. до н. э.

7. Происходит пифагорейская диаспора: Лизис и Филолай перебираются в Фивы, другие пифагорейцы пробуют удержаться в Регии, но вследствие еще боль­шего ухудшения обстановки также покидают «Великую Грецию». Пифагорейский союз прекращает свое сущест­вование. Ho «хотя школа прекратила свое существова­ние, они (пифагорейцы. — А. Ч.) сохранили первона­чальные нравы и учения», — пишет Ямблих, ссылаясь на Аристоксена [V. Р. 251].

Каково же политическое лицо Пифагорейского сою­за? Кто такие килоновцы? Какую политику проводили пифагорейцы? Точно на эти вопросы ответить нельзя.

Известно, что в VII—VI вв. до н. э. Эллада пережи­вала социальную революцию, суть которой состояла экономически в переходе от раннерабовладельческого строя к развитому рабовладельческому строю, а полити­чески в переходе власти из рук рабовладельческой, ро­довой аристократии к власти имущей олигархии, иногда демократии.

Какую же позицию занял в этой борьбе Пифагорей­ский союз?

Большинство исследователей склонно видеть в пи­фагорейцах идеологов аристократии. Например, В. Вин- дельбанд писал, что Пифагор, будучи сам аристократом по происхождению, возненавидел Поликрата — став­ленника народа и тирана и именно поэтому избрал «строгий аристократический Кротон», который «не без содействия основанного им общества уничтожил своего демократического соперника — легкомысленный Сиба­рис». Деятельность Пифагора, утверждает В. Виндель- банд, «выставила против демократического направления нечто вроде реакции в аристократическом духе»6.

Согласно А. Маковельскому «политическим идеалом пифагорейцев была... аристократия ума и добродетели и слепое повиновение народной массы такому прави­тельству. Ho эта аристократия, по-видимому, не стояла в прямой связи с родовой аристократией»7. Эта доволь­но корректная оценка пифагорейцев не удержалась в нашей историко-философской литературе, где возобла­дала точка зрения, что «пифагорейский союз объединял наиболее реакционные аристократические элементы», что «Пифагор... идеолог рабовладельческой аристокра­тии», что его школа — «философско-религиозный, по­литический союз, ставивший целыо борьбу за господство аристократии», что «переезд Пифагора... положил на­чало политическому и идеологическому объединению местной аристократии», что пифагорейцы — идеологи «реакционной рабовладельческой аристократии»8.

Существует и другая концепция. Согласно мнению

В. Ф. Асмуса «нет твердых доказательств для утверж­дения, будто... ранние пифагорейцы выступали на сто­роне аристократии»9. Ф. X. Кессиди говорит всего лишь о «недемократическом характере» пифагорейского уче­ния»10, отказавшись от трактовки пифагореизма как «тайной организации аристократии»11. Дж. Томсон ви­дит в пифагорейцах «людей из народа», которые пред­ставляли «новый класс богатых промышленников и купцов» 12. «Пифагорейцы из Кротона, — читаем мы у Дж. Томсона, — не только бросили вызов принятым представлениям и традициям, но и отняли власть у зе­мельной аристократии и использовали ее для того, что­бы способствовать развитию товарного производства»13.

Таков спектр суждений о политической природе пи­фагореизма в условиях социальной борьбы в Элладе VI в. до н. э.

Обе стороны не безосновательны. Сторонники первой точки зрения говорят о тайности и замкнутости пифагореизма, об аристократическом происхождении

Пифагора, об его неуживчивости с Поликратом, видят в Кротоне аристократический полис, уничтоживший демократический Сибарис из-за того, что оттуда были изгнаны некие аристократы, что в защиту этих аристо­кратов выступил сам Пифагор, побудивший кротонцев к войне. «Когда некие аристократические изгнанники из Сибариса, — пишет, например, К. Фримен, — нашли убежище в Кротоне, Пифагор посоветовал народу Кро­тона защитить их и вступить в войну с Сибарисом»14. Сторонники этой версии видят в Килоне демократа и друга народа.

И сторонники второй версии (в данном случае мы имеем в виду почти одного Дж. Томсона, с которым, правда, согласен А. Ф. Лосев15, другие занимают про­межуточные позиции: например, согласно В. Ф. Асмусу, ранние пифагорейцы не аристократы, согласно Ф. X. Кессиди, они не демократы) ссылаются на некоторые факты и соображения. Дж. Томсон, в частности, опи­рается на С. Селтмана, который обратил внимание на связь между введением в «Великой Греции» чеканной монеты и ее особенностями и началом пифагореизма и его особенностями.

Правда, С. Селтман был не первым, кто пытался ус­тановить связь между началом чеканки монеты гречес­кими полисами в Сицилии и на юге Италии и прибы­тием туда Пифагора. Еще в 1836 г. Дис de Luynes вы­сказал мысль, что чеканка монеты была изобретением Пифагора. B 1906 г. такую же мысль высказывает G. F. Hill16. B 1918 г. эту идею подхватил U. Kahr- stedt17. Наконец, эта идея нашла свое обоснование в ряде работ археолога С. Селтмана18. B работе «Грече­ские монеты» он пишет, что «Мнесарх, резчик по кам­ню, проживающий на Самосе, имел знаменитого сына, Пифагора. Этот последний, сведущий в обработке ме­талла, в .математике и музыке, глубокий мыслитель, переселился около 535 г. до н. э. в Кротон, где он вы­пустил монету, ввел свою философию и основал пифа- горейсксе братство, которое вскоре взяло в свои руки политический контроль в ряде процветающих городов, и в некоторых из них появилась монета, сходная по характерным признакам с кротонской, но отличная по своему внешнему виду от греческих денег. Ha каждой монете были рельефно изображены герб государства и несколько букв нз его названия, все это было окаймле­но витым орнаментом, и каждая монета имела на обрат­ной стороне такое же изображение, но глубоко врезан­ное» . Селтман думает, что в том факте, что на лицевой стороне монеты изображение было выпуклое, а на об­ратной стороне оно выполнено путем углубления, отра­жается пифагорейское учение о противоположностях И 0 вселенной. «Все эти монеты, — продолжает С. Селт­ман, — по-видимому, были выпущены в течение трех последних десятилетий перед 510 г. до н. э.».

Исходя из этого, Дж. Томсон делает вывод, что, «во-первых, время правления пифагорейцев совпадает с введением денежной системы. Поскольку это так, TO класс, который пифагорейцы представляли, должен быть «новым классом богатых промышленников и куп­цов»... Во-вторых, им удалось на короткое время уста­новить нечто вроде федерального союза, охватывающего ряд независимых городов-государств»20.

При скудности исторических сведений о западных греках южноиталийские монеты, действительно, дают очень многое. Они говорят, в частности, о том, что Кро­тон, действительно, первенствовал среди южноиталийских полисов приблизительно с 510 до 450—440 гг. до н. э., говорят о политическом влиянии Кротона в этот период в «Великой Греции». Ho то, что именно Пифагор ввел в «Великой Греции» чеканную монету, притом такую, которая якобы символизировала пифагорейскую космо­логию и пифагорейское представление о противополож­ностях, кажется малоправдоподобным, тем более, что увидеть в том, что на монетах с одной стороны изобра­жение выпуклое, а с другой вогнутое, пифагорсйскую космологию — это большая натяжка.

Правда, свидетельство Диодора говорит скорее в пользу Дж. Томсона, чем противоположной версии. Пи­фагор заступился вовсе не за аристократов. Диодор писал не о том, что изгнанные из Сибариса граждане были «аріатоі», a о том, что они были «видоралдтоі», то есть не наилучшие, а наибогатейшие. «Еояоропат- og» — изобретательный, находчивый, способный, бога­тый, обильный и «&ріатод» — наилучший, превосходный, отличный, знатнейший, самый родовитый, доблестнейший, храбрейший — это не одно и то же, первые эпитеты характеризуют человека иного типа, чем вторые.

Так за кого же заступился Пифагор? За богатых или за знатных, которым в те времена уже не обяза­тельно было быть богатыми? Ведь сказал Феогнид: «Множество низких богато, и в бедности много достой­ных»21. Или он просто заступился за просивших защи­ты? Может быть, это все было лишь предлогом для войны с первенствовавшим в «Великой Греции» Сиба- рисом? Ведь в итоге ее изгнанникам уже некуда было вернуться.

Были ли пифагорейцы «идеологами» богатых? Нет. K богатству они относились отрицательно. Пифагорей­цы учили, что «суетные, пагубные, излишние и дерзкие желания возникают у живущих в богатстве», что «нет ничего столь непристойного, к чему бы не стремилась душа таких детей, мужей и женщин» [IambI V. Р. 206], и избегали принимать богатых в свои ряды.

Согласно Ямблиху, пифагорейцы учили, что «нет зла большего, чем анархия», ибо «человек не может оста­ваться невредимым, если никто не начальствует над ним» [V. Р. 175]. Пифагорейцы, утверждает тот же автор, были против нововведений, они стояли за сохра­нение отцовских обычаев и законов [V. Р. 176]. A еще более поздний, чем Ямблих, автор, Стобей, ссылаясь, правда, на Аристоксена (между Стобеем и Аристоксе- ном тысячелетие), пишет, что пифагорейцы учили, что «управляемые (должны быть) не только послушными, но и начальстволюбивыми» [Д 58 (45) Д 4].

Анархии как беззаконию пифагорейцы противопо­ставляли царство законов, источник которых они даже якобы видели в боге. Ямблих утверждает, что Пифагор «полагал, что наиболее содействует прочному (сущест­вованию) справедливости власть богов, и, исходя из нее (как от принципа), он установил государственное устройство, законы, справедливость и правосудие» [V. Р. 174].

Социальное мышление древних греков VI в. до н. э. еще не пришло к осознанию различия между природой и обществом, между тем, что существует по природе, и тем, что существует по установлению. Это различие предстоит еще провести софистам, которые противопо­ставят законы природы общественным законам, челове­ка естественного — человеку общественному.

Античная социальная мысль отставала от мысли онтологической. Если в учении о бытии боги были под­менены природными стихиями, TO в учении об обществе источником общественных законов представлялись над- общественные космические силы. Поэтому когда Пифа­гор выводил законы, государственное устройство, спра­ведливость и правосудие из власти богов, то это отра­жало общее отставание социальной мысли в Древней Греции VI в. до н. э. Важно, как пифагорейцы понимали богов: видели ли они в них личностных богов мифологии или же обозначали этим привычным термцном саму природу или ее части, приземляя тем самым сверхъ­естественное, а самой природе придавая некий метафи­зический смысл? Мы об этом можем судить лишь кос­венно. Возможно, что ранние пифагорейцы понимали под богом Аполлона, который, будучи богом света, про­роческого дара, поэзии и врачевания, импонировал пи­фагорейцам, которые якобы видели в самом Пифагоре сына Аполлона. Ho по мере развития пифагореизма эллинские боги все более отождествлялись у пифагорей­цев с числами и геометрическими фигурами и если не натурализировались, то математизировались. Источни­ком всех законов все более делалась космическая гар­мония — эта истинная правительница мира, которая у пифагорейцев соответствовала логосу Гераклита. Фак­тически в своих представлениях о наилучшем социаль­ном строе пифагорейцы исходили из своего главнейшего тезиса о том, что «порядок и симметрия прекрасны и полезны, беспорядок же и асимметрия безобразны и вредны» [Д 58 (45) Д 4], который, конечно, ничего не говорит о классовой природе пифагореизма, потому что для каждого класса его порядок кажется прекрасным.

Верно, что Пифагор, как и Гераклит, был антиде­мократом. Как и Гераклит, для которого некий «аристо­крат духа», познавший огонь-логос, живущий и дейст­вующий в соответствии со своим знанием, отличающим его от остальных людей, лучше десяти тысяч, так и Пи­фагор выводил, по-видимому, начальствующих из есте­ственного неравенства людей, под которыми он, воз­можно, понимал исторически сложившееся социальное неравенство. Впрочем, не все пифагорейцы были кон­серваторами. Ta социальная борьба, которая происхо­дила тогда во всем эллинском мире и основным содер­жанием которой было ниспровержение безраздельного господства аристократии добивающимся участия во власти демосом, захватила и Пифагорейский союз, внутри которого началась борьба консерваторов и ра­дикалов. «Когда же эти (собратья) положили начало раздору, — пишет опирающийся на Аристоксена Ямб­лих, — то скоро и прочие были вовлечены в эту вражду. И между тем как из тысячи их Гиппас, Диодор и Феаг высказывались за то, чтобывсеимелиѵчастие в высшей власти и в народном собрании и чтобы судебные рас­следования вели архонты, выбранные по жребию из всех, (этому) противились пифагорейцы Алкимах, Дей- нарх и Демокед, которые, выступая против тех, настаи­вали, чтобы не разрушать отцовского государственного строя. Одержали верх последние, так как они пришли на собрание в большем количестве» [V. Р. 2571. Таковы все наши сведения о борьбе внутри Пифагорейского союза, что показывает, что этот союз был не какой-то совершенно оторванной от реальной жизни монастыр­ской общиной, а органической частью обтцества, пере­живающего большую социальную драму. Судя по тому, что дальше говорит Ямблих, можно предположить, что Килон был одним из потенииальных тиранов, которые иногда при всей своей обычной аморальности выполняли исторически прогрессивное дело, ломая сложившиеся за­коны, нравы и обычаи, тот «отиовский стпой», за сохра­нение которого, по-видимому, все же ВЫСТУПЯТТИ многие пифагорейцы и, возможно, сам Пифагор. Ибо Ямблих говорит, что после того, как внутри союза одепжали верх консерваторы, собрался народ, и Килон, обратившись с речью к народу, стал обличать их, то есть, по-видимому, одержавших внутри союза верх консерваторов. Возмож­но. что победа консервативного направления в ПиФаго- рейском союзе и привела к тому возмущению народа, о котором пишет Плутарх [Д 44 .(32) 4 al, возмущению, приведшему к разгрому Пифагорейского союза. Если ве­рить Полибию, то это было большим социальным движе­нием, захватившим всю «Великѵю Грению»: «В Италии, тогда называвшейся Великой Греиией, — пишет Поли­бий, — в удобный момент сожгли дома, где происходи­ли заседания пифагорейиев; после этого наступило силь­ное политическое движение (что естественно, так как таким образом неожиданно погибли люди из каждого города); вследствие этого расположенные в тех местах эллинские города наполнились кровопролитием, раздо­ром и всякого рода беспорядками. B это время из весь­ма многих частей Эллады пришли посольства с целью внести успокоение и для прекращения бедствий у ахеян» [Д 14 (4) 16]. И это антипифагорейское политическоедви- жение в «Великой Элладе» было все же, по-видимому, движением демократическим. Страбон пишет, что ахей­цы на Пелопоннеском полуострове «при демократическом правительстве... достигли такой славы своим государст­венным устройством, что италиоты после восстания про­тив пифагорейцев действительно заимствовали от ахеи- цев большую часть своих законов»22.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 D i о g e n с s L а e г t i u s. Lives of the philosophers. Chicago, 1969, p. 43.

2 А. J. Festugiere показал, что нарисованная Ямблихом картина отражает явления третьего и четвертого веков нашей эры. Миссио­нерская деятельность, переход в другую веру, учреждение аскети­ческих общин — все это было обычным среди сирийских христиан и все было известно Ямблиху, по происхождению сирийцу. Евнапий [V. Soph. Iambl. 458—460] рассказывает, что Ямблих собирал во­круг себя большое число учеников, совершал чудеса, во время мо­литвы его видели поднимающимся над землей с ореолом вокруг го­ловы (А. J. Festugiere. La revelation d’HermesTrismegiste. Pa­ris, 1949—1954; 2.33—47). Ho аналогичный ямблиховскому рассказ мы находим и у Порфирия, который ссылается при этом на Дике- apxa — автора, заслуживающего доверия. Ссылаясь дальше на ме­нее достоверное свидетельство Никомаха, Порфирий рассказывает о том, что в результате первой же прочитанной Пифагором лекции он приобрел две тысячи учеников, которые не вернулись домой, но вместе со своими женами и детьми образовали громадную школу и создали государство, названное «Великая Греция», в основу ко­торого были положены законы и правила Пифагора, почитаемые как божественные заповеди. Эти ученики, рассказывает Порфирий (Никомах), объединили своих богов и причислили к ним Пифагора [Porph. V. Р. 18]. Далее [V. Р. 21], Порфирий, ссылаясь уже на Аристоксена, утверждает, что Пифагор, придя в Италию и Сици­лию, пробуждал дух свободы и освобождал подвластные государст­ва, он убедил одного из тиранов отречься от власти и раздать свое состояние. Влияние Пифагора распространилось и на ближайшие негреческие племена и достигло Рима.

3 Diodorus XII 9, 2.

4 D i о g e n e s L а e г t i u s. Op. cit., р. 30.

5 Калокагатия [от «хаЯХоѵ» — прекрасное и «іуатбѵ» — бла­го, Добро] — греческий идеал человека, сочетающего в себе этиче­ское и эстетическое.

6 В. B її и д e л ь б а н д. История древней философии. СПб., 1902, стр. 25—26.

7A. О. Маковельский. Досократики, ч. 1. Казань, 1914, стр. 62.

8 «БСЭ», изд. 1. М., 1940, т. 45, стр. 496—497; «БСЭ», изд. 2. М., 1955, т. 26, стр. 125; «История философии». М., Партиздат, 1941, т. 1, стр. 41; «История философии». М., Изд-во AH СССР, 1957, т. 1, стр. 82. Согласно мнению А. Д. Макарова, Пифагор «активно выступал против сторонников рабовладельческой демократии и ма­териализма вначале на своей родине, на острове Самосе, а впослед­ствии, изгнанный оттуда за политическую деятельность в пользу установления диктатуры рабовладельческой аристократии, бежал в Южную Италию и в городе Кротоне организовал религиозно-поли­тический союз, ставший центром аристократической реакции и идеа­лизма» (А. Д. M а к а p о в. Историко-философское введение к кур­су марксистско-ленинскойфилософии. М., «Мысль», 1972, стр.35—36).

9 В. Ф. A с м у с. История античной философии. М., «Высшая школа», 1965, стр. 22—23.

10 Ф. X. Кессиди. От мифа к логосу. М., «Мысль», 1972, стр. 150.

11 Ф. X. Кессиди. Диалектика и материализм в философии Гераклита Эфесского. «Вопросы философии», 1953, № 5, стр. 134.

12 Дж. T о м с о п. Первые философы. М., ИЛ, 1959, стр. 240.

13 Там же, стр. 242.

14 К. F г e e m а n. The Pre-Socratic Philosophers. Oxford, 1959, p. 77.

15 А. Ф. Лосев пишет: «Относительно политического настроения пифагорейцев существует традиционное и неправильное представле­ние об их аристократии. Дж. Томсон... убедительно показал, что пифагопейцы не были идеологами крупного землевладения и что, скорее всего, они были умеренно-прогрессивными демократами. Это видно, например, из их предвосхищавшего христианство учения о равенстве всех душ перед вечностью. Знаменитое сожжение пифа­горейского дома в Кротоне было совершено вовсе не демократами, но аристократом Килоном» (А. Ф. Л о с e в. Пифагореизм. «Фило­софская энциклопедия», т. 4, стр. 261—262).

16Duc de Luynes. Nouvelles Annales de lTnstitut. Arch, de Rome (1836), 388 ff.; G. F. Hill. Historical Greek Coins. L., 1906, pp. 22—25.

17 U. K а h г s t e d t. Zur Geschichte Grossgriechenlands im 5. ten Jahrhundert. «Hermes» 53 (1918), SS. 180—187.

18 С. J. S e 11 m а n. The Problem of the First Italiote Coins. «Numismatic Chronicle» 6 (1946), pp. 1—21; С. J. Seltman. Greek Coins. London, 1955, pp. 77—79; C. J. S e 11 m a n. Pythagoras: Ar­tist, Statesman, Philosopher. «History Today», 1956, pp. 522—527, 592—597.

19 C. J. Seltman. A book of Greek Coins. L., 1952, pp. 10—11.

20 Дж. Томсон. Первые философы. М., ИЛ, 1959, стр. 240— 241, 239.

21 «Античная лирика». М., ГИХЛ, 1968, стр. 147.

22Страбон. География в 17 книгах. М., «Наука», 1964,

стр. 365.

Они удаляли от себя гнев, уныние и тревоги.

[Ямблих V. Р. 196]

<< | >>
Источник: A H ЧАНЫШЕВ. ИТАЛИЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ. 1975

Еще по теме Г лава III ПИФАГОРЕЙСКИЙ СОЮЗ:

  1. Г лава I ПИФАГОРЕЙСКАЯ ТРАДИЦИЯ
  2. Г лава IV ПИФАГОРЕЙСКИЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ
  3. Глава VII ПИФАГОРЕЙСКАЯ МЕДИЦИНА
  4. Полемика о платоновском понятии «хора»: «диалектический» вариант пифагорейской пустоты или аристотелевское «подлежащее возникновения»?
  5. Г лава V ПЕРИОДИЗАЦИЯ ПИФАГОРЕИЗМА
  6. Г лава II ЖИЗНЬ ПИФАГОРА САМОССКОГО
  7. Г лава V ФОРМЫ ГОСУДАРСТВА
  8. Г лава X НОРМЫ ПРАВА
  9. Г лава VI РАННИЙ ПИФАГОРЕИЗМ
  10. Г лава IX ПОЗДНИЙ ПИФАГОРЕИЗМ
  11. Г лава VI МЕХАНИЗМ (АППАРАТ) ГОСУДАРСТВА
  12. Г лава VII ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО
  13. Г лава XI ФОРМЫ (ИСТОЧНИКИ) ПРАВА