<<
>>

ІІеведомое знание

Как это так выходит, подмечает Ф.М.Достосвский в романс «Подросток», что у человека умного высказанное им .i оразло глупее того, что н нем остается? Отчего, в самом делс. наш язык, изначально предназначенный для репрезентации внутреннею и внешнего миров, вдруг оказывается порой бессильным сделать это? He может ни уловить ход ммсли, ни выразить чувство? Ответ на эти вопросы предполагает обрашение к актам артикуляции.

Приступая к их анализу, мы оказываемся почти втакой же ситуации, как и любой исследователь, который изучает свой предмет и описывает его с помощью слов. Знание, вы­росшее из знакомства с предметом и оформленное словес­но, принадлежит к такой разновидности, которую можно определить как знакомое, или ведомое (от слова ведать - то же, что знать141). Изучение несловесных мыслительных ак­тов мы также иынужлены начинать с попыток выделить и описать их в словах. Однако знание, полученное с помошью несловесного языка, артикулировать порой бывает просто невозможно. «Ненаречснному хотим названье дать» - так достаточно точно выразил мысль о «неведомом» поэт

В.А.Жуковский. Сходный образ нарисовал идругой русский поэт - Н.П.Огарсв:

«О roM, что как-то чулно Лежит в сердечной глубине - Высказываться трудно».

Назовем такое знание «не-ведомым». Ненсдомое-- рациональное знание, его не следует путать ни с «небывалы^0 (какими-либо эзотерическими формами), ни с HD^ иионалышм знанием. K не-ведомомуотносится знание ко торос emc нс получило рационального оформления всчоис

ГІроблсма отличия рационального от иррационально гообсужластся втсории познания. Ha необхолимостьтако- го различия указывают многие авторы. По мнению А.А.Новикова, следует говорить о двух значениях термина иррациональное. Одно из значений «представляет собой ннеразумную форму психической (духовной) активности Homosapicns, существующую наряду и одновремениосдсй- ствуюшим разумом. Условно второе значение термина «ир­рациональное» связано с идейным и идеологическим тече­нием в философии и мировоззрении вообще. Здссь ирра­циональное уже вторично, производно от рациональногои представляет собой логическую, гносеологическую и ак­сиологическую альтернативу рациональному. Это уже нечто откровенно антирациональное, несущее в себе исключи­тельно критическую разрушительную функцию гюотноше- нию к рациональному. Ero идейное оформленисбылоспро- воцировано не фактом реальности рациональногосамо-по- себе, а сомнительными претензиями на статус единственно возможного эпистемологического средсгва со стороны дру­гого идейного течения истории философской мысли - ра­ционализма142 .

Иррационализм в первом его значении - это нерефлек­сивная и нерсфлексирующая сферадуха, сохраняюшаясебя в этом качестве независимо от филогенеза и онтогенеза пос­леднего. Такое иррациональное, иродолжаставтор,действи- тельно, самодостаточно и самоценно. Это и есть ирраііио- мальное само-по-себе, не уступаюшее разуму своею приро­дой выделенную «нишу» и не мретендуюшее на «чужую территорию», такое иррациональное следовало бы имено­вать нерациональным, хотя и в этом терминологическом оформлении полной корректности достичь невозможно, ибо, используя термин ratio в наименованиидвух качествен­но различных форм активности луха, мы вольно или не­вольно, априорно и произвольно устанавливаем внутри него ценностную иерархию.

B системе взаимоотношения нерационального с рациональным сформировались две гипотезы. Согласно одной нерациональное оказывается питательной средой для рационализма ввиду неиз­бежности перманентной рациональной экспансии духа. Поэтому, как замечает автор, «нерациональное обречено на утрату своей качественной определенности и самоцен­ности, т.е. способности остаться иррациональным самим- по-себе. Оно может реально существовать лишь в каче­стве пока-нерационального. Альтернативная гипотеза опирается на идею самобытности и независимости ирра­ционального как особой способности человеческого духа постигать неведомое, не прибегая ни к помощи органов чувств, ни к помощи «очей разума». Одним из средств нерационального постижения является вера (в предель­но широком смысле этого слова), игнорируемая порой человеческим разумом всилуобъективнойограниченнос- ти (но не ущербности) его возможностей. Bepa и разум — не антиподы, но взаимно дополняющие стороны едино­го процесса — человеческого духа.

Не-ведение может иметь разные причины. Это и не­доступность прямому набдюдению, и отсутствие у предме­та «практической валентности», и неполнота знаний (нали­чие лишь «следов» знания или лишь частичной ясности со­держания). Bce эти и другие причины не позволяют вывести такое знание «на поверхность». Артикуляция «не-ведомо- го» знания затруднена даже для «самого себя», а не только для «другого». Эпистемический подход к понятию предпо­лагает широкий контекст рассмотрения. Тут для нас важна не столько экспликация исходного понятия, сколько его включение в социокультурный контекст, в другие теорети­ческие построения.

Скрытые смыслы всегда волновали воображение че ловека, будили и направляли мысль к поискам способов артикуляции неведомого, пока-нерационального. Ужев древности был найден такой путь, минуя язык. Мы име­ем в виду гексограммы, пирамиды и иные неязыковые модели, в которых в «материи» воспроизводилисьоснов- ные структурные и функциональные характеристики идеального объекта, моделировали, по мысли их твор- цов,структуру Вселенной. Мысльоботсутствии словдля выражения смысла прозвучала в парадоксальном утвер­ждении Святого Августина, когда он пытается опреде­лить понятия пространства и времени: «Я знаю, чтота- кое пространство и время до тех пор, гіока меня об этом не спрашивают». Такой формулировкой Августин под­черкивает реальность ситуации, свидетельствующей о невозможности языковой реконструкции некогорыхви- дов знания.

C поисками причин со-крытости экзистенциаль­ных смыслов мы встречаемся в поэзии древних и Но­вого времени:

«Как будто кто-то развернул в тиши Священный свиток - тайнописьдуши.

Ero никто не смог бы прочитать.

Когда б любовь не сорвала печать»141.

Сходную мысль высказываетДанте в первыхстихахпер- вой книги «Рая», утверждая свое пребывание в Раю:

«Я в небе был,

Ho вел бы речь напрасно 0 виденном вернувшийся назад».

По М.Л.Лозинскому, Данте не умеет и не может пере­дать виденное в Раю. He умеет потому, что забыл, не может по той причине, что, если и помнит и хранит в памяти глав­ное, ему не хватает слов. Наш разум видит многое, для чего, однако, у него нет словесных обозначений144. Отсутствие языковых средств мешает экспликации несловесныхструк- тур сознания, делает последнее нечетким, размытым. Ктл- ким малоутешительным выволам субъект приходит не толь­ко потому и даже не столько потому что такова специфика самого «предмета». Сушествуют и более глубокие корни порождения нечеткости, размытости содержания знания. Мы их связываем с использованием соответствующих гснс- рализуюших моделей.

<< | >>
Источник: Н.Т. Абрамова. НЕСЛОВЕСНОЕ МЫШЛЕНИЕ. 2002

Еще по теме ІІеведомое знание:

  1. Знание-"что" и знание-"как"
  2. 1. Знание и сила
  3. Знание
  4. Знание
  5. Мышление и знание
  6. Глава вторая. Знание права
  7. ЗНАНИЕ
  8. Тайное знание
  9. НЕУМЕСТНОЕ ЗНАНИЕ
  10. Знание и понимание
  11. Знание и референция
  12. Что представляет собой априорное знание?
  13. Тайное знание во Франции и Англии
  14. Знание и нравственность: ситуация и проблема
  15. Философия как знание о трансцендентном
  16. Знание как событие и процесс
  17. Знание как сознательный феномен
  18. 1. Педагогика и современное научное знание.
  19. ГЛАВА СЕДЬМАЯ ТАЙНОЕ ЗНАНИЕ, СВЯЩЕННЫЕ ТЕКСТЫ