<<
>>

2.2.5. Фронтир информационного пространства против Среднего Запада постиндустриальности, или кто кого освоит?

Взгляд футуролога или социолога-постиндустриалиста на эти феномены - это удивление чопорного южанина-рабовладельца при виде внутренней панорамы салуна на Диком Западе. Для него - это «ужасное новое», которое через некоторое время захватит и его благополучный и патриархальный неторопливый Юг.

Однако проходит время, Север и Юг захватывают фронтирный Запад, появляются шерифы, цивилизация осваивает вчерашнюю границу, а сама граница уходит дальше.

В современной науке этот феномен расширения привычных экономических и иных отношений на Интернет-среду получил название виртуализации (социума, экономики, образования и т.д.). Низкая релевантность футурологических прогнозов объясняется в числе прочего и тем, что они создавались для ситуации освоения традиционной социальности виртуальной. На деле же происходит взаимопроникновение, в котором традиционная социальность - по мере развития технологий - все более адаптирует виртуальную социальность «под себя» и меняется все менее и менее сильно с каждой новой волной освоения фронтира.

По мере «освоения» фронтира и повышения его доступности снижаются и интеллектуальные, образовательные и профессиональные барьеры для участия в «информационном секторе» экономики, иначе говоря - в зоне освоения киберреальности уже не пионерами, а государством и бизнесом. Умберто Эко, говоря о разделении людей на тех, кто смотрит телевизор, и тех, кто пользуется Интернетом [198], был явно неправ. Это разделение пройдет по более тонкой линии, которую Эко отмечал в другой форме, как водораздел критичного и некритичного отношения к информации [198, см., также, 114] - или, принимая концепцию киберфронтира, тех, кто становится пионером, и тех, кто благоустраивает, а то и просто использует уже освоенное пространство. То есть мыслящих творчески, и мыслящих потребительски. Фронтир из «Дикого Веста» превращается в постиндустриальный субурбанизированный пригород на Среднем Западе, населенный сытыми и благополучными гражданами. И одновременно фронтир киберпространства всегда сохраняет возможность шагнуть дальше «на запад», открывая перспективы «вечного становления информационного общества».

Рассчитывать на бесконечное развитие тенденций социального «ландшафта» фронтира глупо. Понимание этого факта присутствует в разных концепциях «информатизации социума» в косвенной форме - так, например, Сергей Гриняев в статье «Угрозы и вызовы информационной эпохи» пишет, что «особенностью информационной революции является то, что она, влияя на ценности общества, сама во многом формируется под влиянием его социальных и культурных ценностей.» [98][13]. Несбыточность того восприятия мировых трендов, которое породило футурологию 60­90-х гг. отмечает и, например, Д.В. Иванов: «трансформация общества, включая экономику, приобрела иной характер, нежели предсказывали теоретики постиндустриализма.» [119].

Концепция феноменов «информационного общества» как явлений электронного фронтира в преломлении замечания У. Эко относительно того, что отнюдь не все люди обладают необходимой степенью самостоятельности и критичности мышления для «врастания» в «общество знания» [198] объясняет факт несоответствия структуры и характера занятости предсказаниям Д. Белла.

Первоначально предсказывалось, что в постиндустриальный и информационный сектор вовлекаются высококвалифицированные кадры - и это так и было - и их процентное соотношение по отношению к кадрам низкой квалификации будет только нарастать. А.Г. Мовсесян отмечает, что «различается и уровень образования людей, участвующих в информатизации и сервисизации экономики. В первый процесс вовлечены высококвалифицированные кадры, получающие высокие доходы, а во второй - низкоквалифицированная рабочая сила с невысокими доходами» [152, с. 54]. То есть сервис как территория фронтира оказался освоен - и в когда-то передовую область хлынули обыватели с давно «колонизированного восточного побережья» экономики - промышленности, сельского хозяйства и сервиса низкого уровня квалификации. Когда-то передовая область электронного фронтира - html-«программирование» в области Интернет-технологий - стала сегодня освоенной территорией, для использования которой нет необходимости запоминать десятки «тэгов» (специальных кодов, которые определяют размещение и внешний вид элементов на Интернет-странице) - «визуальные редакторы» позволяют создавать сайт в on-line и off-line режимах, перетаскивая мышью в рабочее поле отдельные элементы и их комплексы. Однако действительно интерактивное web-программирование и некоторые схожие комплексы для работы с сайтами остаются доступными лишь «кибер-ковбоями». Для зачисления в эту когорту требуется высочайшая квалификация, абсолютно не сопряженная с наличием диплома о высшем образовании. Предположение о том, что бывшие «фронтирные территории» оказываются в итоге освоенными людьми низшей в сравнении с пионерами квалификации, подтверждается Г.В. Телегиной, которая отмечает, что число занятых (в США, Японии и Великобритании, то есть наиболее передовых постиндустриальных странах) производством информации гораздо меньше числа «низовых» информационных работников, занятых обработкой и передачей информации [174, с.

41].

При том, что электронный фронтир со временем превращается в электронный «город» - обжитое и упорядоченное пространство, само явление «фронтирности» никуда не исчезает. Оно бесконечно «сдвигается» в еще не созданную зону виртуальной реальности. Если обратиться к исследованиям соотношения между «объективной» и «виртуальной» социальностью начала 1990-х гг., то мы увидим приблизительно следующее описание: «Мы на пороге мира, где будет существовать не одна, а две реальности, так же как у нас имеется пара глаз или возможность слышать и басы и дискант, так же как сейчас существуют стереоскопы и стереофония: там будет две реальности - актуальная и виртуальная.» [92]. Очевидно, что в свете концепции киберпространства как виртуального \ информационного \ электронного фронтира такое соотношение не точно. Между «актуальной» и «виртуальной» реальностями лежит зона смешения этих пространств. Те стороны человеческих отношений, которые оказываются охвачены одновременно виртуальными и актуальными пространствами, или механически переносятся из одного в другое (например, бизнес-торговля, социальные сети для поддерживания связей с одноклассниками, однокурсниками, бывшими коллегами и пр.)

<< | >>
Источник: Тузовский, И. Д.. Светлое завтра? Антиутопия футурологии и футурология антиутопий. 2009

Еще по теме 2.2.5. Фронтир информационного пространства против Среднего Запада постиндустриальности, или кто кого освоит?:

  1. Постиндустриальная (информационная) эра
  2. ♥ Кого вы защищаете? Кто такой пациент? (Алексей)
  3. , информационно-правовое пространство – это особая информационно-коммуникационная среда
  4. Дж. Лильберн. Защита прирожденного права Англии, направленная против всякого произвола, будь то короля, парламента или кого другого, с различными вопросами, замечаниями и жалобами народа, заявляющая, что теперешние действия парламента противоречат тем основным принципам, какими он руководствовался в своей борьбе против короля, и глубоко несправедливы по отношению к тем, которые являются его лучшим друзьями и защитниками, и говорящая о многих других вещах, имеющих весьма важное значение для свобо
  5. Против гностиков. (Против тех, кто утверждает, будто творец мира зол и мир плох). (II, 9 [33])
  6. Новый закон справедливости, открывшийся для того, чтобы восстановить всю вселенную от рабства и проклятия, или проблеск нового неба и новой земли, где находится справедливость, призывающий к молчанию всех тех, кто говорит или проповедует понаслышке или по вымыслу, 26 января 1649 г.
  7. ПРОИЗВОДСТВО ПО ЗАЯВЛЕНИЮ О ПРИЗНАНИИ ОРГАНИЗАЦИИ, ОСУЩЕСТВЛЯЮЩЕЙ ЭКСТРЕМИЗМ ИЛИ ТЕРРОРИСТИЧЕСКУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ НАТЕРРИТОРИИ РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН И (ИЛИ) ДРУГОГО ГОСУДАРСТВА, ЭКСТРЕМИСТСКОЙ ИЛИ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ, В ТОМ ЧИСЛЕ ОБУСТАНОВЛЕНИИ ИЗМЕНЕНИЯ ЕЮ СВОЕГО НАИМЕНОВАНИЯ, А ТАКЖЕ ОПРИЗНАНИИ ИНФОРМАЦИОННЫХ МАТЕРИАЛОВ, ВВОЗИМЫХ, ИЗДАВАЕМЫХ, ИЗГОТАВЛИВАЕМЫХ И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЯЕМЫХ НА ТЕРРИТОРИИРЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН, ЭКСТРЕМИСТСКИМИ ИЛИ ТЕРРОРИСТИЧЕСКИМИ
  8. 15.5 Преступления против информационной безопасности государства
  9. БОРЬБА НАРОДОВ СРЕДНЕЙ АЗИЙ ПРОТИВ ВЛАДЫЧЕСТВА АРАБСКОГО ХАЛИФАТА
  10. 8. Кто мы, русские или россияне?