<<
>>

Предложения об отмене минимального уставного капитала и их оценка

Приведенный выше сравнительный анализ зарубежного корпора­тивного права, в том числе сопоставление выводов группы Рикфорда и группы Луттера, позволяет сделать несколько важных общих выво­дов применительно к спорам об уставном капитале и в целом о ста­тусе хозяйственных обществ, развернувшимся в связи с подготовкой проекта новой редакции Гражданского кодекса РФ.

Во-первых, можно констатировать, что настойчивые призывы со стороны Минэкономразвития России и рабочей группы МФЦ к кар­динальной модернизации российского корпоративного права, включая отмену традиционного требования минимального уставного капитала хозяйственных обществ, отнюдь не основаны на каком-то принципи­ально новом подходе, содержащем некие «инновационные» решения, а в действительности являются всего лишь возобновлением традици­онных для современных отечественных реформаторов попыток ре­цепции российским гражданским правом чужеродных для него аме­риканских юридических конструкций.

Во-вторых, в любом случае очевидна невозможность простой заме­ны уставного капитала компании «ограничителем распределения» ее имущества между участниками по типу теста на состоятельность. Да­же закрепляющие данный подход нормы RMBCA отражают американ­скую модель регулирования этих отношений в высшей степени непол­но. Следует отдавать себе отчет в том, что ее восприятие европейским правом потребует широкого выхода за рамки корпоративно-правово­го регулирования и вторжения в сферу других законодательных отрас­лей: от законодательства о несостоятельности (банкротстве), об аудите и о финансовой отчетности до законодательства о договорах, трудового и даже уголовного законодательства. В ином случае, т.е. при отказе от уставного (твердого) капитала без принятия указанных дополнитель­ных мер, попытки ограничения распределения имущества и защита

кредиторов окажутся еще более слабыми, чем имеющиеся в США (на что обращается внимание в европейской литературе).

Проблема, следовательно, состоит даже не в возможности отказа от европейских правовых традиций и в заимствовании американских

правил (что принципиально уже допускается Комиссией Евросоюза), а в необходимости системного использования этих последних. Такая си­туация, впрочем, неплохо знакома отечественному правопорядку, в ко­торый в 1993 г. уже был «с размаху» введен англо-американский траст1

без какого бы то ни было учета того обстоятельства, что он является институтом неизвестного ни западноевропейским, ни тем более рос­сийскому правопорядку «права справедливости» (law of equity), в систе­ме которого он только и в состоянии эффективно функционировать. Не случайно и в континентальной Европе не заработали созданные

по международным стандартам в 1999 г. Принципы европейского тра­стового права (Principles of European Trust Law)[108] [109], а единственной запад­ноевропейской страной, активно использующей институт траста, стал Лихтенштейн как небезызвестное «место оказания финансовых услуг и регистрации банков». При этом даже такой «международный финан­совый центр» вынужден был разработать проект собственного специ­ального Закона о трасте, положения которого предполагается сначала осторожно использовать в национальном законодательстве о статусе фондов, в большом количестве зарегистрированных в этом офшоре[110].

В-третьих, необходимо отметить, что «новые подходы», активно на­вязывающиеся российскому корпоративному законодательству, в боль­шинстве случаев отражают лишь собственные сверхлиберальные взгляды их сторонников, фактически оторванные даже от освещенных выше англо-американских институтов и во всяком случае ушедшие гораз­до дальше последних. Невозможно сказать, был ли такой подход оппо­нентов следствием их неведения или сознательного поведения, но на­стойчивые требования представителей Минэкономразвития России и рабочей группы по созданию МФЦ о полной отмене правил о мини­мальном и вообще о всяком уставном капитале хозяйственных обществ не сопровождались предложениями о замене традиционных положений

какой-либо иной, альтернативной системой (типа Solvency test и т.п.).

Так, при обсуждении основанных на европейской континенталь­ной традиции предложений относительно уставного капитала хозяй­ственных обществ отечественные противники этого подхода ни разу

не выставили в качестве контраргумента предложений о замене твер­дого уставного капитала американской системой тестов на состоятель­ность и никогда не обращались к содержанию и результатам обсужде­ния этой проблематики в Комиссии Евросоюза (в том числе используя

материалы докладов группы Рикфорда или группы Луттера). Они мно­гократно отмечали и подчеркивали предстоявшую в 2012 г. в Нидер­ландах отмену минимального уставного капитала для обществ с огра­ниченной ответственностью (которых там теперь нет), но не говорили

о том, что взамен этого в Нидерландах предлагается установить обя­занность компании после распределения имущества иметь собствен­ный капитал в размере финансовых резервов, установленных зако­ном и уставом (и соответствующих особым требованиям нидерланд­ского законодательства об отчетах и балансах), а также обязательное подтверждение менеджментом ее платежеспособности, по сути ана­логичное американскому Solvency test (не говоря уже о почти десяти­летнем обсуждении этих предложений)[111] [112].

В целом же следует отметить, что настойчивые требования суще­ственной либерализации корпоративного законодательства и закреп­ления непосредственно в ГК РФ общей презумпции диспозитивности норм корпоративного права основываются на пожеланиях и представ­лениях той части отечественного бизнеса, которая, с одной стороны,

заинтересована в привлечении в страну любых инвестиций независи­мо от источников их происхождения, а с другой стороны, рассчитыва­ет на эффективную защиту именно своих интересов в условиях «бла­гоприятного инвестиционного климата».

Мнение этих кругов было озвучено руководителем рабочей группы

по созданию МФЦ А.С. Волошиным, который прямо указал, что необ­ходим «очень хороший для развития финансовой индустрии Граждан­ский кодекс (пока он так не выглядит, я имею в виду новый проект)», в котором должна быть закреплена «высокая степень экономической

свободы» 1. Еще более откровенно высказался по этому поводу тогдаш­ний президент Московской межбанковской валютной биржи Р.А. Аган­бегян: «...в Америке принятие Sarbanes-Oxley Act об ответственности ди­ректоров привело к тому, что из российских эмитентов на американском

рынке за последние годы разместились единицы, потому что уровень ответственности и стоимость страховки таковы, что в Лондоне разме­щаться выгоднее. Что касается Англии, она сейчас принимает свой так называемый Bribery Act, который очень похож на американский Foreign Corrupt Practices Act с очень широкими полномочиями. Под него подпа­дают в том числе компании, которые имеют листинг в Лондоне, их ди­ректора, менеджмент и т.д. Это создает для нас, как это ни интересно звучит, уникальные возможности, в том числе для возвращения боль­шей части собственного рынка, ушедшего за рубеж. Но сам по себе он не вернется. У нас регуляторно так получилось, что создано достаточ­но большое количество барьеров для доступа инвесторов к нам. .За­конодательная работа по снятию этих барьеров может привести к тому, что возникнет целый ряд магнитов здесь, которые позволят эту ликвид­ность, фактически, и рынок вернуть сюда, что послужит очень мощным

стимулом развития экономики в России»[113] [114].

Таким образом, высказан недвусмысленный призыв к созданию

максимально льготных юридических условий для любых инвесторов,

включая разного рода недобросовестных лиц и откровенных мошен­ников, которых названные деятели, видимо, считают наиболее подхо­дящими инвесторами и игроками на отечественном финансовом рын­ке. Едва ли, однако, «корпоративные пустышки» и однодневки, фак­тически не обладающие никаким (даже минимальным) капиталом,

способны реально содействовать финансово-экономическому разви­тию. Их деятельность в условиях рыночного хозяйства в определенной

мере неизбежна, но, как свидетельствует опыт развитых правопоряд­ков, не она определяет содержание и перспективы совершенствова­ния корпоративного законодательства. Поэтому требование твердого

(в том числе минимального) уставного капитала хозяйственных об­ществ остается одним из краеугольных камней корпоративного права континентально-европейского типа. Для отказа от него в российском законодательстве пока не представлено никаких серьезных оснований.

<< | >>
Источник: Суханов Е.А.. Сравнительное корпоративное право. 2014

Еще по теме Предложения об отмене минимального уставного капитала и их оценка:

  1. Минимальный уставный капитал и твердый капитал корпорации
  2. § 3. уСтавный каПитал комПаний в Праве евроСоюза 1. Вторая директива ЕС и предложения об отказе от «системы твердого капитала»
  3. Вопрос 35. Что представляет собой уставный капитал общества с ограниченной ответственностью? Каков порядок формирования уставного капитала?
  4. § 4. Проблема уСтавного каПитала хозяйСтвенных общеСтв в роССийСком Праве 1. Уставный капитал хозяйственных обществ по действующему законодательству
  5. § 3. Уставный капитал (складочный капитал, паевой фонд)
  6. § 1. Понятие и значение уСтавного каПитала корПорации 1. Понятие уставного капиталакорпорации
  7. Уставный капитал.
  8. 3.1. Уставный капитал
  9. Увеличение уставного капитала
  10. Правовой режим уставного (складочного) капитала
  11. Уставный капитал.
  12. Функции уставного капитала корпорации
  13. Уставный капитал общества
  14. УВЕЛИЧЕНИЕ УСТАВНОГО КАПИТАЛА
  15. Увеличение уставного капитала
  16. Порядок формирования уставного капитала
  17. Уменьшение уставного капитала