<<
>>

Религиозная структура

При изучении религии израильтян мы на каждом шагу сталкиваемся с одной предварительной проблемой: каким временем датируется та или иная концепция? Каким временем датируется тот или иной обычай?

Проблема эта столь же серьезна, сколь и сложна, ведь израильская религия наверняка эволюционировала со временем, но тексты представляют ее как сбалансированное и систематизированное целое; а поскольку датировка различных текстов и их источники часто являются спорными, то одна проблема зависит от решения другой, и наоборот; получается замкнутый круг.

Единственное, что можно сказать в целом, – это то, что каждый период религиозной истории Израиля обладает собственными характерными чертами; можно выделить несколько ярких этапов: время кочевой жизни, переход к оседлости, монархия и отсутствие политической организации. Решающий период – кочевой, ибо именно тогда выкристаллизовались основные элементы еврейской религиозной мысли; это же и самый критичный период, потому что составляющие его элементы довольно сомнительны и открыты для дискуссии. Переход к оседлой цивилизации характеризуется определением фундаментальных верований и началом конфликта с окружающей средой. Монархия обеспечивает историю этого конфликта, в котором фундамент устоял, несмотря на неоднократные кризисы. Период отсутствия политической организации стал периодом консолидации религиозной мысли, свободной от политических соображений, и одновременно ее кодификации вместе с более широким развитием ритуальной и правовой казуистики.

Вот, так сказать, последовательные этапы в истории религии Израиля; но определяются они в основном гипотетически или теоретически, в зависимости от обстоятельств, и редко наверняка.

Все библеисты признают величайшую древность десяти заповедей. В открывающих абзацах Декалога с замечательной четкостью выражена израильская концепция божественного:

Я Господь Бог твой, Который вывел тебя из земли

Египетской, из дома рабства;

да не будет у тебя других богов пред лицем Моим.

Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на

небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже

земли; не поклоняйся им и не служи им…

Не произноси имени Господа Бога твоего напрасно, ибо

Господь не оставит без наказания того, кто произносит

имя Его напрасно.

Здесь нам следует ненадолго остановиться. Уже провозглашены некоторые важнейшие моменты израильской теологии. Во-первых, существует лишь один Бог: этим заявлением Израиль сразу противопоставляет себя буйному политеизму окружающих народов. Во-вторых, Бога нельзя изображать: это тоже идет вразрез с древне-восточным окружением, где основной задачей представительного искусства было изображение божества. Наконец, у кого из остальных народов Ближнего Востока вы найдете Бога, имя которого непроизносимо? Ведь имя у Бога израильтян точно есть, и его, по всей вероятности, можно записать как Яхве (Yahweh) по четырем согласным (y-h-w-h), приведенным в библейском тексте. Но ортодоксальный еврей рассматривает произнесение этого имени как его осквернение и грех.

Так что Израиль не сводит своего Бога к человеческим формам, а, наоборот, подчеркивает его отличие от них. Поэтому ни пола, ни семьи ему тоже не полагается. Древний кочевой образ жизни ведет даже к тому, что у Бога нет постоянного места обитания: он вездесущ. Он явлется избранным, как мы уже видели, в виде грозы или огня. Он следует за избранными в их скитаниях, отдыхает на ковчеге Завета, который во время путешествий переносят священники, а на стоянках обитает в скинии.

Только когда во времена Соломона в Иерусалиме воздвигается храм, у Бога появляется постоянное жилище.

Теперь рассмотрим завершающую часть Декалога:

Почитай отца твоего и мать твою, [чтобы тебе было хорошо и] чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь Бог твой дает тебе.

Не убивай.

Не прелюбодействуй.

Не кради.

Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего.

Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, [ни поля его,] ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, [ни всякого скота его,] ничего, что у ближнего твоего.

В этих словах ясно выражена единственная черта, четко связанная с единобожием: мораль. В двух недавно опубликованных книгах, завоевавших серьезное признание, У. Олбрайт доказывает, что этический монотеиз от начала до конца являлся ведущим направлением израильской религиозной мысли. Олбрайт пишет: «Однако в основном ортодоксальный яхвизм оставался неизменным от Моисея до Эзры. От начала до конца этический монотеизм был сердцем религии израильтян, хотя ему пришлось преодолеть много кризисов на пути медленного перехода от примитивной простоты Судей к высокому культурному уровню V в. до н. э.».

Здесь заключена главная проблема. Бесспорно, во времена пророков монотеизм провозглашается во всей своей полноте. Но до этого? Был ли это монотеизм – или культ национального божества, не исключающий, вообще говоря, возможности существования богов иных народов? Олбрайт признает, что монотеизм достоверно подтвержден только начиная с времени пророков, но отрицает, что до этого существовало что-то существенно иное: «Монотеизм с самого начала составлял существенную часть Моисеевой религии. Моисеев монотеизм, как и монотеизм следующих веков (по крайней мере до VII в. до н. э.) был эмпирико-логическим; он был практичным и само собой разумеющимся, а не интеллектуальным и подробным. Подробно разработанный монотеизм не мог появиться раньше начала логической эры, то есть примерно VI в. до н. э., поскольку для превращения имплицитного верования или концепции в эксплицитную доктрину или идею необходимы четкие определения и логичные формулировки».

Во всяком случае, помимо вопроса о времени проявления, этический монотеизм действительно представляет собой доминирующую черту религии Израиля. В морали Господа этот монотеизм находит еще один элемент, который ввергает его в противоречие с окружающим миром: боги, которых мы обсуждали раньше, хоть и были несравнимо могущественнее человека, обладали, по существу, вполне человеческим характером. Они любили и ненавидели, испытывали приязнь и неприязнь, приступы гнева и капризы; напротив, израильтяне утверждали, что высшая и неизменная характеристика божества – справедливость:

Господь испытывает праведного, а нечестивого и любящего насилие ненавидит душа Его. Дождем прольет Он на нечестивых горящие угли, огонь и серу; и палящий ветер – их доля из чаши; ибо Господь праведен, любит правду; лице Его видит праведника.

Естественно, с учетом высшего могущества Бога и соответственно малости человека, справедливость в большинстве случаев может принимать лишь одну форму: наказания грешника. Но Бог не только справедлив, он великодушен: если есть какое-то качество Бога, которое упоминается не реже, чем справедливость, то это милосердие:

Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив: не до конца гневается и не вовек негодует. Не по беззакониям нашим сотворил нам и не по грехам нашим воздал нам: ибо как высоко небо над землею, так велика милость Господа к боящимся Его; как далеко восток от запада, так удалил Он от нас беззакония наши; как отец милует сынов, так милует Господь боящихся Его. Ибо Он знает состав наш, помнит, что мы – персть. Дни человека – как трава; как цвет полевой, так он цветет. Пройдет над ним ветер, и нет его, и место его уже не узнает его. Милость же Господня от века и до века к боящимся Его, и правда Его на сынах сынов…

Эта новая концепция божества имела для древне-восточных цивилизаций одно решающее следствие. Это реакция на мифологию: от буйных фантазий окрестных народов, от легенд о романах и конфликтах богов осталась лишь тщета и суета.

Мы очень мало знаем о священниках на самом раннем этапе истории израильского народа. В дни племенной конфедерации с общим святилищем в Силоме первосвященник, должно быть, обладал значительной властью, ибо политической власти не было и ему ничто не противостояло. С возникновением монархии статус первосвященника понизился, но с падением монархии ситуация выправилась. Священнические обязанности выполняло колено Левиино; исследования показывают, что это колено можно рассматривать и как социальный класс, который, вероятно, регулярно пополнялся людьми, посвятившими себя священническому служению.

Мы уже упоминали самый древний культовый объект – ковчег Завета, который во времена кочевий держали в шатре и который обрел постоянное прибежище лишь во времена Соломона, с возведением храма в Иерусалиме. Помимо этого, были и другие святилища – часто на возвышенностях, которые прежде служили местом ханаанских священных церемоний. Здесь уместно упомянуть непрерывный конфликт, состояние постоянного кризиса, характерное для израильской религии на протяжении всей истории: в противовес стремлению сохранить чистую независимую религиозную традицию существовала и тенденция поддаваться более привлекательным верованиям и культам окружающих племен. Эти два полюса образуют две противоположности диалектики Израиля – диалектики одновременно исторической и религиозной: в конце концов древняя традиция побеждает и укрепляется.

На самых ранних религиозных праздниках присутствовали одновременно два хронологически различных элемента, один из которых восходит к кочевым временам, а другой относится к периоду оседлости. Так, Песах несет на себе в основном кочевые черты; весеннее жертвоприношение ягнят связывает этот праздник с пастушескими традициями, как и пресный хлеб (маца), традиционно связываемый с бегством из Египта. С другой стороны, праздник Шавуот, приуроченный ко времени хлебной жатвы, и Суккот, приуроченный к сбору винограда, относятся скорее к сельскохозяйственному, а значит, к оседлому укладу жизни.

Среди древнейших ритуалов обращают на себя внимание два: день искупления (Йом-Киппур) на десятый день нового года и субботний день отдыха. Этот последний отражен также в концепции субботнего года – каждого седьмого года, когда не полагалось ни сеять, ни жать. А через семь циклов по семь лет наступает Юбилейный год (Йовель), когда все земли должны вернуться к своим первоначальным владельцам. Аргумент таков: у земли лишь один абсолютный хозяин, Бог. Однако это предписание, должно быть, применялось очень ограниченно из-за понятных сложностей реальной жизни.

В религиозной практике евреев некоторые важные элементы ближневосточного окружения под действием новой веры почти полностью утратили свое значение. Применение магии, игравшей важную роль в месопотамском, хеттском и египетском ритуале, ограничивается редкими случаями; гадание также применяется очень ограниченно, по крайней мере, гадание в том смысле и в тех формах, что распространены вокруг. Но ясновидящих и пророков хватает; вдохновляемые Богом, они открывают народу ожидающее его будущее. В самом деле, силой обстоятельств пророческая функция становится характерной чертой израильской религиозной истории.

Хотя само по себе пророческое движение существовало среди израильтян с древнейших времен, настоящего расцвета оно достигает лишь во времена разделенного царства, когда упадок веры и поклонения Богу заставляет пророков стать настоящими защитниками подлинной религиозной традиции. Исторически этот период разделяется на две фазы: первая из них более активна, для второй характерна скорее литературная деятельность. Но в обоих случаях их определяют и делают типичными одни и те же характеристики и базовые элементы.

Первое и главное – это ощущение призванности свыше. Это все та же древняя харизма, милость Божья, которая прежде давала власть Судьям. Призвание возникало спонтанно, часто неожиданно и иногда вопреки желанию призванного, о чем свидетельствуют многочисленные рассказы, к примеру, рассказ Иеремии:

Ты влек меня, Господи, – и я увлечен… И подумал я: «не буду я напоминать о Нем и не буду более говорить во имя Его»; но было в сердце моем, как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, и не мог. Ибо я слышал толки многих, угрозы вокруг… Но со мною Господь, как сильный ратоборец; поэтому гонители мои споткнутся и не одолеют; сильно посрамятся, потому что поступали неразумно; посрамление будет вечное, никогда не забудется. Господи сил! Ты испытываешь праведного и видишь внутренность и сердце. Да увижу я мщение Твое над ними, ибо Тебе вверил я дело мое. Пойте Господу, хвалите Господа, ибо Он спасает душу бедного от руки злодеев.

Обратите внимание: пророк не утверждает, что несет новое учение. Наоборот, он говорит о том, что необходимо вернуться к древним истинам. Это хорошо показал Дж. Ринальди в недавнем исследовании религиозных учений пророков: «Пророки не хотят быть провозвестниками и зачинателями новой религии, они не несут в мир неслыханные прежде учения; они даже не собираются учить чему-то новому; даже величайшие и старейшие из них, Амос или Исайя, или их предшественники, ничего не писавшие. У них не было иной цели, кроме как вести народ обратно, к древней религии Израиля… В своих учениях пророки обращались к давно знакомым идеям и давним авторитетам, к Моисею, к откровению израильских начал. Их Бог – Бог отцов, Бог Авраама и Иакова».

Интересно отношение пророков к религиозному богослужению. В принципе у них не должно быть причины для враждебности. Но поскольку богослужение – первый религиозный элемент, уступающий давлению языческого окружения, тогда как люди, несмотря на греховность, старательно соблюдают внешние ритуалы своей религии, пророки реагируют на это по-своему и критикуют ритуал, которому очень часто не хватает подлинной связи с реальной жизнью. Бог устами Амоса говорит:

Ненавижу, отвергаю праздники ваши и не обоняю жертв во время торжественных собраний ваших. Если вознесете Мне всесожжение и хлебное приношение, Я не приму их и не призрю на благодарственную жертву из тучных тельцов ваших. Удали от Меня шум песней твоих, ибо звуков гуслей твоих Я не буду слушать. Пусть, как вода, течет суд, и правда – как сильный поток!

Доминирующая черта проповедей пророков – заявление о том, что наказание Господне есть логическое следствие греха. Из множества примеров мы можем выбрать одно из деяний одного из малых пророков, Софонии:

Близок великий день Господа, близок, и очень поспешает: уже слышен голос дня Господня; горько возопиет тогда и самый храбрый! День гнева – день сей, день скорби и тесноты, день опустошения и разорения, день тьмы и мрака, день облака и мглы, день трубы и бранного крика против укрепленных городов и высоких башен. И Я стесню людей, и они будут ходить, как слепые, потому что они согрешили против Господа, и разметана будет кровь их, как прах, и плоть их – как помет. Ни серебро их, ни золото их не может спасти их в день гнева Господа, и огнем ревности Его пожрана будет вся эта земля, ибо истребление, и притом внезапное, совершит Он над всеми жителями земли.

Однако существенно, что даже во время существования царства израильского пророки в своей религиозной мысли идут дальше простого заявления о грядущих бедах. Когда Израиль будет наказан, объявляли они, когда он искупит свою вину, он вновь поднимется, и вернется золотой век. Обещание золотого века находит конкретное выражение в концепции Мессии, побега от корня Иессеева, – другими словами, из рода Давидова.

И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его; и почиет на Нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух видения и благочестия; и страхом Господним исполнится, и будет судить не по взгляду очей Своих и не по слуху ушей Своих решать дела. Он будет судить бедных по правде, и дела страдальцев земли решать по истине; и жезлом уст Своих поразит землю, и духом уст Своих убьет нечестивого. И будет препоясанием чресл Его правда, и препоясанием бедр Его – истина. Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому. И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи. Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена видением Господа, как воды наполняют море.

Мессианство добавляет религиозной мысли израильтян дополнительное отличие от окружающего мира. Ни один другой народ Древнего Востока не оставил нам ничего похожего на эту картину будущего. Наоборот, везде в мыслях о будущем доминирует трагедия неминуемой смерти. Нельзя сказать, что в Израиле, как в Египте, эта трагедия побеждена всеобщей и абсолютной верой в будущую жизнь; хотя в Библии можно обнаружить упоминания о загробном мире (шеол), но очень общие и ограниченные, и нигде четко не говорится, что в будущей жизни человек получит воздаяние за поведение в жизни нынешней. Вместо этого пророки утверждают, что срок очищения наступит в пределах истории избранного народа, – хотя и в конце этой истории. Кроме того, – и это существенно, – катарсис станет результатом морального очищения. Такие представления характерны в этическом плане для израильского мышления.

С другой стороны, моральная оценка распространяется и назад во времени, до самого начала времен: в библейском рассказе о Сотворении мира и человека ясно просматривается вера в золотой век, где страдание и смерть проявляются как следствие греха. Месопотамские народы тоже описывали примитивный золотой век и говорили о том, что у человека была тогда возможность избегнуть смерти; но они никогда не связывали потерю такой возможности с виной или грехом. Следовательно, для них главным был непосредственный факт смерти, а не его причины, – или, по крайней мере, не причины, которые подразумевали бы ответственность.

Конец государства не означал конец пророческого движения. Однако пророки, естественно, перестали предрекать катастрофу, – ведь она уже произошла. И вот парадокс, характерный для израильской исторической концепции: те, кто прежде предрекал катастрофу, становятся вестниками хороших новостей и глашатаями возрождения. В качестве примера мы приведем описание возрождения, лучшее, возможно, с литературной точки зрения, – видение Иезекииля об оживлении сухих костей:

Была на мне рука Господа, и Господь вывел меня духом и поставил меня среди поля, и оно было полно костей, и обвел меня кругом около них, и вот весьма много их на поверхности поля, и вот они весьма сухи. И сказал мне: сын человеческий! оживут ли кости сии? Я сказал: Господи Боже! Ты знаешь это. И сказал мне: изреки пророчество на кости сии и скажи им: «кости сухие! слушайте слово Господне!» Так говорит Господь Бог костям сим: вот, Я введу дух в вас, и оживете. И обложу вас жилами, и выращу на вас плоть, и покрою вас кожею, и введу в вас дух, и оживете, и узнаете, что Я Господь. Я изрек пророчество, как повелено было мне; и когда я пророчествовал, произошел шум, и вот движение, и стали сближаться кости, кость с костью своею. И видел я: и вот, жилы были на них, и плоть выросла, и кожа покрыла их сверху, а духа не было в них. Тогда сказал Он мне: изреки пророчество духу, изреки пророчество, сын человеческий, и скажи духу: так говорит Господь Бог: от четырех ветров приди, дух, и дохни на этих убитых, и они оживут. И я изрек пророчество, как Он повелел мне, и вошел в них дух, и они ожили, и стали на ноги свои – весьма, весьма великое полчище. И сказал Он мне: сын человеческий! кости сии – весь дом Израилев. Вот, они говорят: «иссохли кости наши, и погибла надежда наша, мы оторваны от корня». Посему изреки пророчество и скажи им: так говорит Господь Бог: вот, Я открою гробы ваши и выведу вас, народ Мой, из гробов ваших и введу вас в землю Израилеву. И узнаете, что Я Господь, когда открою гробы ваши и выведу вас, народ Мой, из гробов ваших, и вложу в вас дух Мой, и оживете, и помещу вас на земле вашей, и узнаете, что Я, Господь, сказал это – и сделал, говорит Господь.

Однако у Иезекииля мы находим не только пророческое видение, но и описание процедуры, ибо назначенное время уже близко и надо обязательно объяснить, что делать, как воздвигнуть новый храм, как реорганизовать богослужение и священничество. Так в проповедях Иезекииля соединяются два элемента Древнего Израиля: пророческий идеал и священнический закон. Реорганизация и кодификация этого закона происходит в период вавилонского пленения. Устанавливается канон священных книг. Ветхий Завет начинает принимать тот облик, который мы знаем теперь.

С возвращением из вавилонского пленения священство занимает господствующее положение в обществе. Вообще, общество надо строить заново и скреплять новыми узами, тем более крепкими, что цементирующее действие государства теперь отсутствует. В результате ведущей роли священства национализм народа утверждается за счет всеобщности Бога.

Тем не менее, какие бы превратности ни уготовала дальнейшая судьба, Израиль уже внес свой вклад в дело развития человечества. В мире, где природа обожествляется, боги очеловечиваются, а их дела облекаются в одежду мифа, Израиль сумел отделить Божественное от природного и человеческого и подняться выше мифов. Некоторые специалисты утверждают, что это лишь внешнее превосходство, ведь Израиль создал собственный миф – миф о Боге, который является народу и заключает с ним Завет; эти авторы заявляют, что только грекам удалось силой интеллекта уйти от мифологии. Но, возможно, в этом суждении скрывается некоторое непонимание. Действительно, греки в интеллектуальной сфере сумели подняться выше мифа; но евреи поднялись выше его в религиозной сфере. И было бы трудно доказать, что это менее значительное и важное достижение в истории человечества.

<< | >>
Источник: Сабатино Москати. Цивилизации Древнего Востока. 2010

Еще по теме Религиозная структура:

  1. Тема. Структура и особенности современной религиозной жизни. Классификация современных религиозных систем.
  2. Религиозная структура
  3. Религиозная структура
  4. Религиозная структура
  5. Религиозная структура
  6. Религиозная структура
  7. Религиозная структура и литературные жанры
  8. каждое религиозное действие, каждый религиозный знак ориентированы на достижение метаэмпирической реальности.
  9. Человечество живет в глубоком кризисе религиозного сознания и, вероятно, находится на грани нового религиозного творчества.
  10. ПРОБЛЕМА РЕЛИГИОЗНОСТИ ЧЕЛОВЕКА И НОВЫЕ РЕЛИГИОЗНЫЕ ДВИЖЕНИЯ ХХ СТОЛЕТИЯ
  11. Оптимизация структуры имущественного комплекса в рамках действующего хозяйствующего субъекта Типология структур и варианты изменений структуры имущественного комплекса (предприятия)
  12. 2.1. Понятие структуры и виды структур научного знания
  13. 2.4. Центральні адміністративні структури: види та повноваження 2.4.1. Класифікація центральних адміністративних структур
  14. § 5. Право и религиозные нормы