<<
>>

Причины и следствия.

До сих пор наше рассмотрение про­цесса социальной перцепции ограничивалось вопросами, как мы видим и понимаем других людей. Однако совершенно очевидно, что необходимо еще ответить на вопрос, как мы понимаем их действия.

И не только потому, что через свои поступки человек лучше виден, как говорил Г. Гете, «поведение—это зеркало, в котором каждый показывает свой лик» [24, с. 124], но и пото­му, что только адекватное понимание именно действий человека может в конечном счете привести к успеху взаимодействия с ним.

Вы приходите на работу, и ваш начальник встречает вас це­лым ворохом комплиментов. С чего бы это? Вы действительно так хорошо выглядите сегодня, или ему от вас что-то нужно? А может, у него просто хорошее настроение? Вы рассказываете о своих проблемах другу, а он вдруг посредине разговора изви­няется и просит отложить разговор на завтра. В чем дело? У не­го какое-то срочное свидание именно сейчас, или вы ему просто надоели со своими проблемами?

Согласитесь, что таких «проблем» ежедневно возникает мно­жество и главное, что мы заинтересованы в их правильном ре­шении — от этого зависит наше понимание других людей, наше собственное дальнейшее поведение и судьба наших отношений с другими. Если комплименты в свой адрес можно объяснить новым красивым платьем, то это одно, а если они лишь подсту­пы к тому, чтобы послать вас в длительную командировку, то совсем-совсем другое. Если друг прервал разговор, скорее всего, потому что у него срочное дело, то можно будет потом вернуть­ся к разговору, а если ему надоело вас слушать, наверное, не стоит продолжать пытаться рассказать ему о своих сложностях.

В любом случае понимание действий другого очень важно для успешного общения с ним. И в любом взаимодействии мы каким-то образом, даже не задаваясь специальными вопросами, получаем представление о том, «почему» и «зачем» человек сде­лал то-то и то-то. Конечно, иногда это требует специальных раз­мышлений, но чаще всего уже при восприятии поступков чело­века мы одновременно «воспринимаем» и причины этих по­ступков.

Как будто бы сразу в действии человека записана и его при­чина. «Он сделал это потому, что...», «она не пришла из-за того, что...», «он поступил так, чтобы...». Каким образом мы видим истоки действий других — его мотивы, намерения, цели и т. п., какие механизмы в социальном восприятии позволяют нам ви­деть причинно-следственные связи в поведении других людей?

Вообще говоря, и восприятие на основе стереотипа, и эмпа-тическое понимание дают нам возможность строить предположе­ния о причинах и следствиях поступков. Стереотипизация и эм-патия дают нам возможность наделить человека теми или ины­ми чертами, качествами или состояниями и на этой основе пы­таться прогнозировать его поведение. Например, бабушка по­стоянно сидит с внуком потому, что ей это очень нравится и у нее нет другой радости — она же бабушка. Любой профессио­нальный бухгалтер всегда вовремя будет платить за кварти­ру — он же бухгалтер. Жена постоянно по вечерам сканда­лит—это естественно, она так устает на работе. Она всегда в .плохом настроении и в выходные дни—это также понятно:

она устает от детей, а в отпуске она очень устает от солнца '(дождя, ветра, ничегонеделанья).

Так довольно часто объясняются разные действия людей, од­нако далеко не всегда эти объяснения Можно признать верными. Чаще всего они приводят к ошибкам — оказывается, что бабуш­ка сидит с внуком через силу, а, кроме того, она хочет выйти замуж, и внук мешает ее личному счастью; бухгалтер только на работе строг и пунктуален, а дома всем заправляет жена, у ко­торой никогда нет денег. Наконец, выясняется, что жена всегда всем недовольна дома потому, что полюбила другого. Когда же она создала семью с этим любимым и вы приходите в гости к своим детям в ее новый дом, вы вдруг видите, что она не ус­талая и поэтому ласкова и ровна со всеми, даже с вами. Полу­чается, что верное понимание причинно-следственных отношений трудно достигается на основе стереотипа и эмпатии.

Особенно явно видна недостаточность этих путей восприятия, а иногда и неуместность их, когда наша оценка, наш вывод из «социальной перцепции» имеет выраженную «материальную» форму, т. е. тогда, когда наши оценки сами по себе каким-то образом фиксируются, закрепляются и обязательно оказывают влияние на дальнейшие события. Типичный пример таких ситу­аций—«прямое» оценивание: в школе, когда ученику выставля­ют оценку за приготовленный урок; в ситуациях экспертного анализа, например, в деятельности различных жюри и комис­сий, когда выставляется «оценка» каким-нибудь художествен­ным произведениям или техническим проектам; в суде, где вы­носится приговор, который обязательно связан с той или иной «оценкой» обвиняемого и его действий. Во всех этих и подоб­ных им ситуациях результат восприятия «оцениваемого» чело­века имеет для этого человека или для его работы огромное

значение, часто определяющее. Конечно, большинству из нас хочется, чтобы оценки были справедливы и уж, во всяком слу­чае, не ошибочны.

Интересно в этом плане посмотреть, как может происходить подобное оценивание, например, в суде и как будут проявляться его результаты в выводах суда. В социальной психологии из­вестно много экспериментальных исследований, проведенных в имитированных судах, когда испытуемые, выступая в роли су­дей, получают для рассмотрения описание «преступлений» и должны вынести приговор «преступнику».

В одном из первых таких экспериментов, проведенном Лэнди и Арансоном [162], испытуемые рассматривали случай непред­намеренного убийства, когда пьяный водитель поехал на крас­ный свет и сбил пешехода, который в результате умер. В этом:

исследовании вместе с описанием происшествия давалась и крат-' кая характеристика обвиняемого, которая была разная для раз-. ных испытуемых. В одном случае сообщалось, что этот води-' тель—очень положительный, приятный человек, хороший стра-ховой агент. Другие «судьи» полагали, что обвиняемый—двор" ник, разведенный, с криминальной биографией. В третьем случае' просто говорилось, что он работает неподалеку. Оказалось, что:

в первом и третьем случаях совершившему трагический наезд, водителю (страховому агенту или работавшему недалеко) при­суждалось меньшее наказание, чем во втором — дворнику. Ины­ми словами, как и ожидалось исследователями, приговор выно-сился в зависимости от привлекательности статуса «подсудимо­го»: чем выше статус, тем мягче приговор. По всей видимости, приписывание качеств «разного достоинства» в результате ошиб­ки привело в данном случае к разной оценке степени виновности', человека. • :

В другом исследовании [152] проверялось влияние физиче­ской привлекательности «обвиняемого» на приговор «судей». В эксперименте испытуемым (судьям) вместе с описанием совер-' шенного проступка предъявлялись фотографии «преступников»;,-, которые были заранее оценены как привлекательные или непри-, влекательные. Как и можно было ожидать, физически привле­кательные преступники получали более мягкое наказание, чем . непривлекательные. Понятно, что здесь мы имеем дело • с по­следствиями «ошибки внешних данных».

И наконец, еще в одном исследовании проявилось влияние предполагаемого сходства во взглядах между «судьей» и «пре­ступником» на вынесение оценки виновности преступника. В эксперименте Гриффита и Джексона [143] вместе с описанием преступления испытуемым сообщали высказывания . (в целом консервативные) «преступника» о боге, о родине, о половых проблемах. Оказалось, что те испытуемые, которые придержи­вались таких же консервативных взглядов (мнения «судей» бы-' ли измерены предварительно), были значительно более снисхо"

дительны при вынесении приговора, чем те, которые имели Дру­гие взгляды.

Таким образом, все три «ошибки» социальной перцепции, обсужденные ранее, — налицо. В результате определенным об­разом направленного (направление задается оценкой «критери­ев» превосходства, внешних данных и отношения) приписывания качеств производится та или иная оценка виновности человека и вынесение приговора. Вроде бы это все закономерно, но хо­чется спросить: как же так? Неужели от того, насколько краси­вая у меня прическа или кофточка, должна зависеть моя судь­ба? Ведь все должно быть по-справедливости, перед законом все равны. По крайней мере, все это странно и неприятно со­знавать, что, в общем «не относящееся к делу» сходство во взглядах судьи и преступника может существенно изменить при­говор. Вот если бы я участвовал в этом эксперименте, хочется думать каждому, я бы обращал внимание не на эти характери­стики, а на другое — скорее всего, попытался бы выяснить, не «какой» человек передо мной, а «почему» он так поступил и «за­чем». Ведь важно не что он думает о каких-то в данный момент отвлеченных предметах, а был ли его поступок намеренным или нет, хотел он этого или не хотел, знал ли он вообще о возмож­ных последствиях своего поступка и т. п.

Становится ясно, что социальная перцепция не ограничива­ется приписыванием качеств, черт и состояний (выяснением, «какой» человек), она обязательно должна включать и понима­ние причин поведения (ответы на вопросы «почему?», «отчего?», «зачем?» и т. д.). Для каждого из нас понимание истоков дей­ствий другого человека чрезвычайно важно и актуально. Пожа­луй, лучше всего видна значимость и важность такого понима­ния в тех случаях, когда мы пытаемся понять «планы, намере­ния, желания» неодушевленных предметов, т. е., тогда, когда понимание применяется «не по адресу». Наверное, каждый человек может вспомнить примеры из своего опыта, когда он переживал разнообразные «намерения» неживых пред­метов.

«Меня не любят вещи. Мебель норовит подставить мне ножку. Какой-то лакированный угол однажды буквально укусил меня. С одеялом у меня всег­да сложные взаимоотношения. Суп, поданный мне, никогда не остывает. Ьсли какая-нибудь дрянь — монета или запонка — падает со стола, то обычно за­катывается она под трудно отодвигаемую мебель. Я ползаю по полу и, под­нимая голову, вижу, как буфет смеется» (Ю. К. Олеша. «Зависть» [76, с. 42]).

То же самое проявилось и в специальных экспериментах. Так, в одном исследовании испытуемым показали специальный мультфильм, в котором несколько геометрических фигур — круг, треугольник, прямоугольник—совершали сложные дви­жения относительно друг друга. Испытуемых просили описать происходящее на экране. Описания были такими, как если бы описывалось поведение людей — геометрические фигуры «при-

ставали», «задирались», «гонялись» друг за другом и, естествен­но, имели вполне «человеческие» черты: кто-то был «драчуном», «задирой», кто-то трусом и т. д. Таким образом, даже неживые объекты наделяются намерениями и желаниями, что уж тут го­ворить о людях.

В процессе социального взаимодействия человек восприни­мает другого вместе с его действиями и «через» действия. От адекватности понимания действуй и их причин во многом зави­сит построение взаимодействия с другим человеком и в конеч­ном счете успешность совместной деятельности. Естественно, что пути и механизмы такого понимания не могли не заинтересо­вать психологов — существует довольно обширное направление в социальной психологии: исследования процессов и результатов каузальной атрибуции (приписывания причин) поведения. Рас­сматривая результаты изучения каузальной атрибуции, мы сна­чала познакомимся с теоретическими моделями приписывания Причин (как может и должен человек искать причины действий других?), а потом постараемся увидеть, как на .практике че­ловек объясняет поведение других.

<< | >>
Источник: Крижанская Ю. С., Третьяков В. П.. Грамматика общения. 1990

Еще по теме Причины и следствия.:

  1. Причина и следствие
  2. ПРИЧИНА И СЛЕДСТВИЕ
  3. Причины и следствия.
  4. 1. Причина и следствие.
  5. Причина и следствие.
  6. Нам следует набраться мужества для того, чтобы отказаться от тривиального представления о причинности, когда нам кажется, что одни и те же «причины», действующие на один и тот же «объект», обязательно должны порождать одни и те же следствия Н. Моисеев
  7. О депутатах при следствиях.
  8. § 5. участие адвоката в судебном следствии
  9. 2.5.2. Вторая истина о причине страдания (дуккха-самудайо арья-саччам): страдание имеет причину
  10. Выводы и следствия
  11. Психологические особенности следствия по делам несовершеннолетних.
  12. § 3. Тактика реализации защиты на предварительном следствии
  13. 1.1. Жестокость и ее следствия
  14. 2. Психология предварительного следствия
  15. Психические состояния подозреваемого и обвиняемого, особенности их поведения на предварительном следствии
  16. О нежелательных следствиях, вытекающих из концепции первичности качества
  17. Ошибка отождествления необходимости, закономерности с причинностью или причинности с необходимостью
  18. Использование психолога в качестве консультанта, специалиста на предварительном следствии.
  19. 2. Участие защитника в допросе в судебном следствии
  20. Глава 13. Психологическая характеристика предварительного следствия.