Психология болезни.

"...Страдающий плотью перестает

грешить, чтобы остальное во плоти

время жить уже не по

человеческим похотям, но по воле

Божией" (1 Петр. 4, 1-2).

Разные авторы дают довольно отличные друг от друга определения здоровья и болезни, но большинство из них сходятся на мысли, что понятие здоровья "включает в себя не только оптимальное функционирование органов и систем человеческого организма, его физическое благополучие, но и субъективное, психологическое ощущение здоровья..."^[381]. То есть, помимо самой болезни, существует еще и внутренняя картина заболевания. Это чрезвычайно сложная многофакторная система. Мы предложим следующую условную схему.

Самый низший уровень восприятия болезни и реакции на нее - физиологический . Это патохимические и патофизиологические процессы, происходящие в организме при заболевании. Они определяют лицо недуга для врача-специалиста. Повышено или понижено давление, сколько гемоглобина в крови, при какой нагрузке возникает боль за грудиной? Почти все это можно «пощупать», измерить, объективно оценить. Этот уровень никогда не функционирует отдельно от других, высших.

Субъективная оценка своего состояния осуществляется на другом уровне, психологическом. Хорошее самочувствие, оптимизм, желание работать, достигать жизненные цели – все эти весьма важные для "здоровья" понятия не исключают скрытой болезни, возможно очень разрушительной. Но все же, единство физического и психологического столь тесное, что в современной психосоматической медицине не представляется возможным их разделить^[382].

Следующий пласт - мировоззрение, то есть система принципов, взглядов и убеждений, определяющих жизненные ценности человека. На этом уровне формируется отношение к любой проблеме (в том числе болезни) как таковой, здоровью, семье, работе, обществу, наконец, к смерти, в том числе к собственной. Насыщенность и значимость этого уровня очень велика. Именно здесь формируется ответ на вопрос: что означает болезнь для человека.

Во многом этот уровень образуется под влиянием воспитания в семье, местных и этнических традиций, преобладающих в обществе идей и взглядов. Мировоззренческие установки особенно тщательно должны исследоваться психиатрами и психологами для правильного анализа понятий "норма-патология", "бред-суеверие" и т.п. Тенденция советской психиатрии и фрейдизма объявлять всякого верующего человека психически больным исходит из теории грубого материализма, низводящего человека до уровня животного. В настоящее время, под влиянием оккультного "просвещения", мировоззренческие установки настолько изменились, что убежденность человека в том, что его плохое самочувствие связано с "порчей" или "сглазом", уже не рассматривается как проявление болезни, поскольку это расхожее суеверие. Любой психиатр еще десять лет назад по меньшей мере настороженно отнесся бы к рассказам пациента об энергетических вампирах, лечении на расстоянии. Идеи контактов с внеземными цивилизациями и вовсе расценивались как бредовые. Теперь же многие уверены в существовании летающих тарелок и при этом не являются клиентами психдиспансеров.

Православие дает отчетливое понятие о бытии темных сил и их воздействии на человека. А вот психиатр с грубо материалистическим мировоззрением вместе с фактом существования демонических сил вынужден будет списать в утиль не только свободную волю и совесть, но и всю духовную жизнь.

Наиболее отчетливо несостоятельность материалистического мировоззрения заметна в отношении к болезни, смерти как актуальным вопросам бытия. Отождествление своего "я" с физическим телом, его функциями, и, главное, отрицание загробной жизни, приводит к отношению к болезни как к катастрофе. На самом деле, если у меня нет ничего, кроме этого тела, то нарушения и ограничение функций моего тела (моего "я"!) - досаднейшая вещь. От этого хочется как можно скорее избавиться. Некоторые же, считая любые страдания злом и абсурдом, приходят к выводу об "устранении" тела (и своего "я"?) как причины страданий. Человек с таким мировоззрением вполне способен на эутаназию.

Греховный человек вообще плохо идентифицирует свое "я". Немецкий психолог Теодор Липпс указывал, что первая ступень самоопознания состоит в отличении "я" вместе с его душевной жизнью и телом от внешнего мира ("я" - не просто мыслящий булыжник на обочине вселенной)^[383]. После такого опознания человек задумывается: кто я и откуда? куда иду? С этой ступени легко провалиться в крайний эгоцентризм, объявив себя центром вселенной. ""Я" человека, "личность" сознает свое бытие, сознает себя центром всего, противопоставляет себя как субъекта всему что вне его как объекту. Притом объектом является не только вся вселенная, но и Бог. Отсюда постоянное искушение возвеличить себя, покорить себе все объективное (о ужас - и Бога), сделав все подчиненным себе, как бы продолжением своего "Я". И чем больше дарований видит в себе человек, тем легче соскользнуть на этот путь"^[384].

Вторая ступень подобной самоидентификации - отделение "я" вместе с душевным состоянием от тела. То есть, “я” неизмеримо больше, чем мое тело. От этой точки дорог много: в оккультизм - попытка познания самых темных сторон жизни; в эстетизм - попытка обоготворить культуру и вообще душевную жизнь, признавая ее высшей ценностью для человека; в гедонизм - стремление утвердить господство тела; в восточные культы (чаще пантеистические), в сферу опасных экспериментов над своим сознанием с целью уничтожения "я"; в секты - потакая своему самолюбию и порабощая все естество без остатка.

Но существует и более высокий уровень самоосознания, суть которого в том, что человеческое “я” не сводится ни к явлениям внешнего мира, ни к телесным действиям, ни к душевной жизни^[385]. С этой ступени начинается подлинно духовная жизнь с приоритетом велений совести, с верой в промысел Божий. Это сфера не чувственной, но мистической Любви, веяний Святого Духа. Отсюда начинается путь ко спасению.

Следует отметить, что, признавая приоритет духовной жизни, христианство отводит достаточно почетные места и душевным проявлениям, и телу. В традициях индуизма и буддизма, наоборот, тело воспринимается как темница души, безусловное зло. А если тело - это враг, то его болезни - наказание для врага. Совсем иначе относятся к плоти даже суровые христианские подвижники. "Ангелоподобные пустынножители афонских дебрей, состарившиеся в своем делании внутреннего трезвения, отнюдь, однако, не звали к уничижению тела и не гнушались им как источником зла в человеке"^[386].

На самом деле тело - часть единого целого. Другое вопрос, что тело должно быть служанкой, а не госпожой, конем, а не всадником. "Природа умная и бессмертная сокрыта в тленном теле нашем для того, чтобы в нем и через него обнаруживать свои действия", - утверждает преп. Антоний Великий^[387].

Итак, четвертый и самый высокий пласт в целостном восприятии человеком болезни - духовный. Не стоит его смешивать с мировоззрением, которое формируется во многом под воздействием духовной жизни человека. Тело и душу человека нельзя считать полностью свободными, свобода доступна лишь духу. “Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем?” (1 Кор. 2, 11). Более того, свобода - неотъемлемое его свойство, ибо дух "имеет дар - вывести себя внутренно из любого жизненного содержания, противопоставить его себе, ценить его, избрать его или отвергнуть, включить его в свою жизнь или извергнуть..."^[388].

Духовная практика (независимо от своего знака и направленности), способна изменить мировоззрение, а следовательно, и отношение к болезни.

Б.С. Братусь в своей книге "Аномалии личности" дает схожее с приведенным выше деление на уровни, не выделяя особо мировоззренческий пласт. Этот уровень при рассмотрении психического здоровья человека включается им в высший, "личностно-смысловой", "ответственный за производство смысловых ориентаций, определение общего смысла и назначения своей жизни, отношение к другим людям и к себе"^[389]. Мы сознательно разделили "смысловой" уровень на два отдельных пласта: духовный как "производитель смыслов" и мировоззрение как продукт его работы. При поломке или неправильной ориентации высшего уровня продукция, естественно, будет сомнительного качества, поскольку мировоззрение (по определению, собрание устоявшихся и ценных для человека "смыслов" и целей) - может существовать даже при практическом отсутствии какой-либо духовной деятельности человека. Следует уточнить, что мировоззрение - продукт не только личных усилий человека, это скорее результат сложного взаимодействия многих факторов. Многие мировоззренческие стереотипы закладываются с детства, проносятся через всю жизнь, даже не подвергаясь шлифовке. Другие активно пересматриваются, формируются новые.

***