<<
>>

3. О смысле жизни и счастье. Зачем, нужно нравственное самовоспитание?

Нравственное воспитание должно пронизывать все стороны жизни и деятельности нашего общества и осуществляться всеми, то есть каждый должен участвовать в утверждении коммунистической морали, воспитывать в духе ее принципов других и самого себя.

Но то, что надо воспитывать других, ясно и обычно вопросов не вызывает, а вот как насчет «самого себя»? Так ли уж это необходимо – нравственное самовоспитание?

По мере формирования, развития человека, превращения его из ребенка в подростка, юношу, взрослого человека удельный вес внешних воспитательных воздействий все более уменьшается, а вес внутреннего мира личности, ее моральных устоев и убеждений в определении линии его поведения растет. Вообще же любая сложившаяся личность избирательно относится к воздействиям на нее внешней природной и общественной среды, «пропускает» эти воздействия через свою личностную структуру, как бы фильтрует, преобразует их. В результате получается, что одни и те же внешние обстоятельства побуждают разных людей к неодинаковым поступкам. Известно, что добрый и злой, честный и нечестный, скромный и нескромный по-разному ведут себя в одной и той же ситуации.

Отсюда следует, что для общества, заинтересованного в повышении морального облика своих членов, важно, чтобы внешнее воспитательное воздействие на личность все больше и больше подкреплялось ее внутренним, добровольным стремлением к нравственному самовоспитанию и самосовершенствованию.

Возникает вопрос: а для самой личности, для ее счастья, для поисков ею смысла жизни так ли уж необходимо заботиться о своей нравственности и заниматься нравственным самосовершенствованием?

На такой вопрос в двух словах не ответишь. Здесь нужно обратиться к самим понятиям смысла жизни и счастья.

В чем смысл жизни? Это очень человеческий вопрос. Человек – единственное существо, обладающее сознанием и способное посмотреть на себя как бы со стороны, спросить: «Зачем я существую?» Смыслом, значением, целью наделены лишь человек, человеческая деятельность и ее продукты. О человеке и его поступках мы можем спрашивать «зачем?», о машине, созданной людьми,– тоже, а вот об остальном мире такой вопрос лишен смысла. Мы спрашиваем, почему Земля вращается вокруг Солнца, а не зачем, почему Волга впадает в Каспийское море, а не зачем, и т. д. Иными словами, вне человека и очеловеченного мира мы ищем причины, а не смысл.

Вернемся, однако, к человеку. В чем смысл его жизни? Если под смыслом жизни понимать совокупность тех целей, на достижение которых направлено человеческое существование, понимать все то, ради чего живет человек, то можно согласиться с теми авторами, которые считают, что смысл жизни отдельного человека и всего человечества состоит в самой жизни, а не в чем-либо внешнем для нее.

Сказанное следует понимать так: все, что свойственно человеку, все, что составляет предмет его потребностей (конечно, имеются в виду потребности разумные), достойно быть целью и смыслом его существования. Человек должен жить как можно более полной, разносторонней, гармоничной жизнью, стремиться к максимальному раскрытию своих задатков и способностей, научиться наслаждаться богатством окружающего мира – от красоты природы до дружеского общения.

И во всем этом состоит смысл его жизни.

Характеризуя смысл жизни таким образом, мы сближаем его со счастьем. Оказывается, что смысл жизни состоит в поисках и достижении счастья, ибо, рассматриваемое в субъективном плане, оно как раз и представляет собой ощущение полноты жизни, всестороннюю удовлетворенность человека своим бытием.

Однако представим себе человека, который ведет спокойную, размеренную, безмятежную жизнь, особых трудностей и неудобств не испытывает, все у него вроде бы есть, но вот понемногу закрадывается в его душу сомнение. «А зачем я живу,– спрашивает он сам себя,– в чем смысл моего существования? Неужели затем, чтобы прожить отпущенные мне судьбой несколько десятков лет, повидать разные диковинные вещи, съесть столько-то хлеба и котлет, произвести себе подобных и затем умереть, бесследно исчезнуть, освободить место следующим поколениям?»

Такие или сходные рассуждения рано или поздно возникают в голове всякого мыслящего человека, и отмахнуться от них не так-то просто. Ведь смысл жизни несводим к поискам узко понимаемого личного счастья. Должен быть в человеческой жизни еще главный смысл, то, что оправдывает наше повседневное бытие. Этот главный, самый важный смысл своей жизни так или иначе, осознанно или неосознанно ищет каждый человек.

Он разный, этот главный смысл, у разных людей и даже у одного и того же человека в различные периоды его жизни, но если попытаться выделить из него, вынести за скобки общее, повторяющееся, то им окажется вот что: «след на Земле». Человек стремится оставить после себя след, сделать нечто новое, неповторимое, достойное человеческого внимания, сделать то, что оправдало бы его существование.

Откуда это у человека? Казалось бы, живешь и живи, как дерево, как трава. Ан нет! Человеку надо нечто большее, и идет это от того, что человек и человеческая жизнь представляют собой единство общественного и личного, цели и средства. Человек не может жить только для себя, он должен жить и для других, для общества (так же, как и другие живут для него). На реализацию этого общественного назначения человека направлено и присущее ему творческое начало, стремление к поиску и утверждению в жизни чего-то нового, того, чего раньше не было.

Ведь человек являет собой высшее творение природы. Разве могло бы человечество осуществлять свою творческую, миросозидающую миссию, если бы каждый из нас только слепо повторял жизнь предшествующих поколений, радовался прожитому дню, удовлетворялся малым и лишь в этом видел смысл своей жизни? Если бы это было так, люди до сих пор жили бы в пещерах и охотились с помощью камней и палок.

Нам могут возразить, что сказанное не противоречит пониманию смысла жизни как счастья, как поисков его. Конечно. Но и счастье тогда надо понимать намного шире, богаче, сложнее, во всей его противоречивости, а порой и трагичности. Ведь в поисках главного, высокого смысла жизни человек нередко отказывается от материального благополучия, от спокойствия и уюта, вступает на путь, полный опасностей и лишений. Вот и ищут свой смысл, свое трудное счастье матери в самоотверженных заботах о детях, первопроходцы – в тайге и пустыне, стуже и зное, моряки – в бурном море, летчики – в высоком небе, ученые и художники – в творческих муках, через которые лежит путь к истине и красоте. И никто из них не променяет свою беспокойную жизнь на спокойствие обывательского существования.

Для иллюстрации приведу отрывок из одного письма.

«Итак, почему же я Вам не отвечал? Потому, что я все время находился на краю могилы. Я должен был поэтому использовать каждый момент, когда я бывал работоспособен, чтобы закончить свое сочинение, которому я принес в жертву здоровье, счастье жизни и семью. Надеюсь, что этого объяснения достаточно. Я смеюсь над так называемыми «практичными» людьми и их премудростью. Если хочешь быть скотом, можно, конечно, повернуться спиной к мукам человечества и заботиться о своей собственной шкуре. Но я считал бы себя поистине непрактичным, если бы подох, не закончив полностью своей книги, хотя бы только в рукописи»*). Так писал Карл Маркс немецкому социалисту Зигфриду Мейеру весной 1867 года, когда рукопись первого тома «Капитала» была уже в типографии, а ее автор, счастливый и гордый сознанием выполненного долга, мог заявить: «Это, бесспорно, самый страшный снаряд, который когда-либо был пущен в голову буржуа...»*)

Естественно, что смысл жизни, понимаемый таким образом, неразрывно связан с моралью, ибо люди стремятся оставить на Земле не просто след, а добрый след, сделать то, что служило бы другим людям, облегчало и украшало их жизнь. Есть, конечно, еще немало людей, готовых строить свое счастье за счет других, приносить зло, оставлять после себя злой след. Но такой путь вступает в явное противоречие с высоким смыслом человеческого существования и, естественно, вызывает противодействие прогрессивных общественных сил.

В понимании счастья, как и во взгляде на природу человека, существуют пессимистический и оптимистический подходы. «Нет счастья в жизни»,– утверждают пессимисты. Другой, менее категоричный его вариант состоит в утверждении, что счастье мимолетно, что оно может длиться лишь какие-то мгновения.

Пессимизм, казалось бы, имеет серьезные основания в человеческой истории, которая свидетельствует, что и в прошлом, и в настоящем уделом миллионов людей было и остается несчастье. Социальная несправедливость, войны, голод, болезни – извечные тому причины. Но, чем несчастнее становились люди, тем сильнее мечтали они о счастье, тем больше дорожили его светлыми мгновениями.

И хотя для оптимизма было не так уж много оснований, в сознании людей жила и передавалась из поколения в поколение вера в то, что люди могут и должны быть счастливы, что «человек создан для счастья, как птица для полета» (В. Г. Короленко). Великие социально-политические преобразования XX века дали новый импульс этой вере, создали реальную возможность достижения счастья для широких масс. Будем и мы исходить из оптимистической концепции о принципиальной достижимости счастья для каждого человека, конечно, с трезвой поправкой на то, что на нашей планете еще многое мешает человеку быть счастливым.

Вера в счастье допускает различные варианты его понимания. Весьма распространенным, например, является мнение, что «счастье для всякого неодинаково», что никакого единого его понимания нет и быть не может и вывести какую-то общую «формулу счастья» невозможно. Если иметь в виду то уникальное для каждого человека, неповторимое сочетание компонентов счастья, то практически так и есть. Однако за очень разными, неповторимыми «счастьями» отдельных людей просматриваются некоторые общие черты.

Если обратиться к тому пониманию счастья, которое складывается в нашем обществе, то в нем на первый план выдвигается единство общественного и личного, наличие у человека большого, интересного дела, которое приносит пользу людям («человек для людей» – вот необходимый компонент нашего понимания счастья), и всего того, что принято называть личным счастьем (дружба, любовь, хорошая семья, дети, крепкое здоровье, благополучие и др.). Турецкий поэт-коммунист Назым Хикмет на вопрос, что такое счастье, часто отвечал словами, которые он услышал от одной советской девушки-ткачихи: «Счастье – это когда утром очень хочется идти на работу, а вечером очень хочется идти с работы домой».

Соотношение двух указанных компонентов, которые можно условно назвать «общественным счастьем» и «личным счастьем», очень разное, и зависит оно от самого человека, от условий его жизни и деятельности. Важно, однако, чтобы человек не замыкался в узком мирке своей семьи, своего маленького благополучия, чтобы он умел в случае необходимости подчинять личное общественному. В романе Л. Леонова «Русский лес» есть такие слова: «Люди требуют от судьбы счастья, успеха, богатства, а самые богатые из людей не те, кто получал много, а те, кто как раз щедрей всех других раздавал себя людям».

Счастье, как и несчастье, не есть нечто застывшее, раз навсегда данное. Счастье – это процесс, это вечная борьба за него. Счастье осуществимо лишь через борьбу противоположностей счастья и несчастья, удачи и неудачи, везения и невезения и т. д. Об этом нужно помнить, чтобы не сидеть сложа руки в ожидании счастья, а добывать его своим трудом, чтобы, достигнув поставленной цели и ощутив радость победы, ставить перед собой новые значительные цели и двигаться к ним. Хочу привести в связи с этим слова писателя И. Герасимова: «Человек бывает по-настоящему счастлив, когда идет к цели. Но когда он достигает ее, кончается бензин, и надо начинать новый путь. А это понимает не каждый. Вот почему для некоторых конец – и вершина, и одновременно пропасть».

Говоря о диалектике счастья, надо помнить, что в человеке самой природой заложен неистребимый источник несчастья. Состоит он в том, что человек конечен, смертен, что он живет всегда как бы на грани смерти, ведет с ней борьбу, требующую немалого мужества. Именно со смертью связаны многие человеческие трагедии, ибо она -неотвратима и необратима. И нет ничего трагичнее, чем смерть близких людей, особенно преждевременная смерть.

В отличие от животных, человек знает, что он смертен, что он живет один раз, но выводы из осознания своей смертности люди делают разные. «Живем один раз,– значит, пей, гуляй, лови минуту наслаждения» – так думают одни и превращают свою жизнь в погоню за удовольствиями. Надо ли говорить, что это не лучший ее вариант. Опыт человечества – тому свидетельство. «Живем один раз,– значит, надо как можно лучше распорядиться своей единственной жизнью, принести людям как можно больше пользы, оставить после себя добрый след» – так решают другие, и решают, конечно, правильно, ибо только такая позиция служит прочным основанием счастья и дает человеку мужество, необходимое для борьбы с трудностями и невзгодами.

Конечность человеческой жизни, будучи правильно истолкована этически, таит в себе немалый нравственный заряд. «Помни об обязывающем значении смерти», «спеши творить добро» – эти заповеди не сегодня сложились, но мы вправе адресовать их каждому новому поколению и каждому отдельному человеку. Помнить о смерти – это не значит дрожать и бояться, пребывать в вечном страхе перед небытием, не значит бездумно кутить и «прожигать» отпущенные судьбой годы, а значит жить полноценной и полезной жизнью. Только в этом смысле надо понимать мудрый совет «торопиться жить». Торопиться потому, что человек не знает, когда оборвется его жизнь, и не должен поэтому откладывать свои главные дела на потом, должен спешить творить добро и делать все, что он делает, неистово, страстно, с полной самоотдачей, так, как если бы каждое новое дело было последним делом его жизни. В этом состоит обязывающее, нравственное значение смерти.

Такое отношение к жизни и смерти открывает дорогу к подлинному бессмертию. Дело в том, что человек – опять же в силу своей общественной, активной, творческой природы – не может примириться с неизбежной смертью и так или иначе ищет путь к бессмертию. Вера в бессмертие очень важна и для морали, которой противопоказана позиция «после нас хоть потоп». Только вера вере рознь.

Мы отвергаем мифическую, противоречащую научной картине мира веру в загробную жизнь и бессмертие души, веру, которая является одной из главных основ религиозного обоснования морали. Но мы признаем нравственную необходимость заботы человека о будущем, о последствиях своих поступков, о том, что будет после его смерти. Мы исходим из того, что вся реальная, земная человеческая жизнь проникнута верой в бессмертие, ориентирована на него.

Эта ориентация заложена уже в нашей биологической природе и находит свое социальное воплощение в чувстве любви, в самоотверженной заботе о детях и внуках, которые переживут нас и продолжат наше дело. А разве вся человеческая деятельность, создание материальных и духовных ценностей, вечные поиски истины и красоты не проникнуты стремлением оставить после себя, после своей физической смерти нечто высокое и значительное, то, что переживет человека, что будет жить в делах и душах последующих поколений?

Из всего, что было уже сказано о счастье, следует вывод, что счастье должно быть моральным, должно включать в себя мораль. Вывод этот вполне закономерен, так как счастье теснейшим образом связано с удовлетворением потребностей, а нравственные потребности обязательно входят в систему потребностей любого нормального, способного жить в обществе человека. Более того, как уже отмечалось, нравственные потребности – потребности в добровольном, бескорыстном служении общему благу, в гуманном отношении к людям, в справедливости и честности, в добром имени и чистой совести – принадлежат к высшим человеческим потребностям, а соответственно моральные ценности – к высшим ценностям. Поэтому мораль, безусловно, включается в структуру счастья, играет роль одного из его основных компонентов.

Но то, что ясно теоретически, практически далеко не всегда бывает ясным. Давайте, например, сформулируем вопрос таким образом: «Может ли честный, высоконравственный человек быть несчастным и, наоборот, нечестный, порочный человек – счастливым?» Этот вопрос автор задавал в различных аудиториях и неизменно получал ответ: «Может. Более того, нередко так и бывает».

В чем же дело? Видимо, в том, что между моралью и счастьем не существует прямой зависимости такого типа: если человек высокоморален, значит, обязательно счастлив, а если аморален, значит, несчастен. Будь так, с нравственным воспитанием не было бы особых проблем. Все решалось бы просто. «Раз ты честен, порядочен – молодец! – получай за это в награду счастье. А уж если ты аморален, вот мы тебя за это накажем, быть тебе несчастным!» Как было бы хорошо, но как далека реальная жизнь от этой приятной, но очень примитивной схемы.

Трудность заключается прежде всего в том, что у счастья гораздо более широкая основа, чем у морали, и не всеми факторами, определяющими человеческое счастье, общество пока в состоянии управлять, даже в том случае, когда оно к этому стремится. Есть и другие причины. Сложность современной жизни, существование в ней зла и его носителей приводят к тому, что быть добродетельным, добропорядочным человеком оказывается совсем не просто. Вот и получается, что, осматриваясь вокруг, набираясь собственного опыта, юноша или девушка наблюдают порой такую картину: этот человек – прямой, честный, добрый, борется за правду, а живется ему нелегко, внешних атрибутов благополучия у него вроде бы не так уж много. А вот другой человек – он старается все, что можно и что нельзя, урвать для себя и своих близких, он юлит, хитрит, подличает, но у него порой бывает сколько угодно внешних признаков счастья – и дорогие вещи, и машина, и хорошая квартира и т. п. Так какой же вывод напрашивается: лучше быть аморальным, но счастливым, чем?..

Но не будем торопиться с выводами. Конечно, существуют люди (и их, к сожалению, немало), которые избирают кратчайший, как они считают, путь к счастью, игнорируют интересы общества и окружающих, сводят роль принципов морали в своей жизни до минимума. Только жизнь рано или поздно наказывает их за это, приводит к жизненному краху, показывает, что они жили не так, избрали призрачный путь, двигаясь по которому нельзя найти настоящее счастье.

Итак, хотя между моралью и счастьем нет прямого, лежащего на поверхности соответствия, в конечном счете оказывается, что счастья без морали не бывает, что мораль является его обязательным компонентом. Безусловно, современному человеку очень много нужно для счастья: нужны здоровье и материальные блага, дружба и любовь, семья и коллектив, наука и искусство, физкультура и спорт, радость творчества и мир на Земле и многое другое, но обязательно нужно, чтобы счастье было моральным, чтобы цели личного счастья и средства их достижения не противоречили нормам нашей нравственности. Это нужно не только обществу, но и каждому из нас, ибо опыт многих поколений учит, что отрицание принципов морали противоречит настоящему, прочному счастью.

Очевиден ответ и на вопрос, вынесенный в название параграфа. Нравственное самовоспитание необходимо каждому из нас, так как только через мораль, через моральное самосовершенствование лежит путь к развитию человеческой личности, к раскрытию человеческого в человеке, только на этом пути находит человек свое счастье, обретает смысл жизни, достигает подлинного человеческого величия.

<< | >>
Источник: Блюмкин В. А.. Этика и жизнь. 1987

Еще по теме 3. О смысле жизни и счастье. Зачем, нужно нравственное самовоспитание?:

  1. Глава III Этика: нравственное воспитание и самовоспитание
  2. Зачем нужно утверждать на общем собрании состав общего имущества?
  3. Зачем нужно утверждать доли каждого собственника на общее имущество в доме?
  4. Зачем нужно заключать договор управления с управляющей организацией, выбранной на общем собрании?
  5. Свобода и зависимость: онтологический и нравственный смысл
  6. Свобода и зависимость: онтологический и нравственный смысл
  7. Свобода и зависимость: онтологический и нравственный смысл
  8. 1. О смысле жизни
  9. Свобода, смысл и бессмысленность жизни
  10. Смысл жизни человека
  11. 15.2. Поиски человеком смысла жизни
  12. Гаджиев Ровшан.. Проблема смысла жизни.2007, 2007