<<
>>

ОВЕН И АРТУР (X в.)

Император Артур был в Керлеоне-на- Оске[133]. Вот, раз он сидел в своей комнате. С ним были Овен[134], сын Уриана, и Кенон, сын Кледно, и Кай, сын Кенера, и Гвеннивара[135], а прочие жены шили и вышивали возле окна.

И нельзя сказать, чтобы был страж у дворца Артура, потому что ничего подобного не было; Глеулуэд, широкорукий воин, исполнял только его должность: он провожал гостей и чужестранцев, принимал их с почестью, объяснял им привычки и обычаи двора, и вводил всякого, кто хотел идти в залу или комнату и кто искал гостеприимства. Вот, император Артур сидел посреди комнаты в кресле из зеленого тростника, на

розовом ковре, и облокачивался на подушку красного атласа. И говорил он так:

- Не прогневайтесь, господа, я до обеда немного вздремну; а вы позабавьтесь сказками, и прикажите Каю принести вам кувшин меду и мяса.

Тут император задремал.

И Кенон, сын Кледно, спрашивал у Кая того, что обещал им Артур.

- А я так наперед хочу послушать одну из тех прекрасных сказок, о которых он говорил, - сказал Кай.

- Начни с повиновения воле Артура,- отвечал Кенон; - а потом мы тебе расскажем самую лучшую сказку, какую только знаем.

Тогда Кай отправился в кухню и подвал и возвратился оттуда с кувшином меду, золотым кубком и с кусками жареного мяса. И они начали есть мясо и пить мед.

- Теперь,- говорит Кай,- расскажи мне сказку.

- Кенон,- говорит Овен,- расскажи сказку Каю.

- Ты стар,- отвечает Кенон,- ты рассказываешь лучше меня и видел больше меня необыкновенных вещей; расскажи сам сказку Каю.

- Ну, начинай же,- возразил Овен,- и рассказывай нам самую необыкновенную историю, какую ты только знаешь.

- Начинаю,- отвечал Кенон:

«У моего отца и моей матери был только один я; я был исполнен смелости и честолюбия и думал, что нет в мире работы не по моим силам; превзойдя всех живших в моей стране, я собрался и отправился в чужую и пустынную землю[136].

Странствуя долгое время, я пришел в долину, прекраснейшую в мире; там возвышались деревья, все одного роста, текла река по долине, а вдоль реки вилась тропинка; я шел по этой тропинке до полудня; я шел по ней до вечера, и тогда достиг обширной равнины, а на конце этой равнины стоял большой и прекрасный замок, вокруг же замка стояло зеркало воды, и я направился к замку. Вдруг впереди появились двое мальчиков; у них были русые, развевающиеся волосы; каждый из них носил вокруг головы золотой обруч и был одет в желтое атласное платье, а обувь прикреплялась под коленом золотой пряжкой; у каждого в руке был лук из слоновой кости, тетива из жилы оленя, а стрелы и дротики из китового уса, оперенные павлином, с позолоченными наконечниками; у них также были кинжалы с золотой насечкой и рукоятками из китового уса; они забавлялись, подбрасывали кинжалы.

В недалеком расстоянии я увидел стоящего человека, с русыми развевающимися волосами, во всей силе лет; у него была гладко выбритая борода, одет он был в желтый атласный плащ, с золотой бахромой, а на ногах башмаки из разноцветной кожи, укрепленные двумя золотыми пряжками.

Как только я его увидел, пошел навстречу к нему, и приветствовал его; но он был так вежлив, что предупредил мой поклон и повел меня в замок.

Но только в одной комнате замка нашлось общество, и в этой комнате сидели двадцать четыре молодые девицы, которые вышивали по атласу в углублении окна; я тебя уверяю, Кай, что самая некрасивая из них была лучше самой красивой девушки, каких только ты видел на острове Британии, самая немиловидная из них была миловиднее Гвеннивары, жены Артура, когда она появляется, украшенная всеми своими прелестями, к обедне, в день Рождества или Пасхи.

При моем приближении все они встали, и шесть из них взяли моего коня и сняли с меня оружие, а шесть других взяли мое вооружение и вымыли его в водоеме, так что оно заблестело лучше всего, что только есть блестящего; шесть же первых постлали скатерть и приготовили обед, а шесть последних взяли мою запыленную одежду и дали другую, а именно: рубашку и штаны из тонкого полотна, верхнее платье, кирасу и епанчу из желтого атласа, обшитую широкой золотой каймой; и они расстилали большие ковры и подушки, покрытые тонкими красными тканями, которые они положили под меня и вокруг меня, и я сел.

Шесть же девушек, которые взяли моего коня, разнуздали его так же проворно, как будто они были самыми лучшими конюшими острова Британии; потом они принесли серебряные кружки, чтобы вымыть мне руки, и полотняные утиральники: одни зеленые, другие белые, и я обмылся.

Скоро мой хозяин сел за стол, а я около него, и все женщины, исключая тех, которые нам прислуживали, сели ниже меня.

И стол был серебряный, а скатерть из самого тонкого полотна, и все чаши, которые мы употребляли, были или золотые, или из буйволова рога.

Принесли обед. Сказать тебе правду, Кай, я не видел там ни одного кушанья или напитка, которого не встречал бы прежде; но нигде, во всю жизнь, я не видал стола лучше изготовленного.

И мы обедали; но до половины обеда ни хозяин мой, ни молодые девушки не сказали мне ни одного слова.

Когда мой хозяин увидел, что для меня приятней говорить, чем есть, тогда спросил меня, кто я такой.

Я выразил ему свое удовольствие за то, что нашел с кем беседовать, и за то, что в его замке не запрещается говорить.

- Господин,- сказал он мне,- мы заговорили бы с тобой прежде, если бы не боялись отвлечь тебя от твоего обеда; но теперь побеседуем.

Тогда я открыл владетелю замка, кто я такой и цель моего путешествия, и сказал ему, что ищу кого-нибудь, кто мог бы меня победить или узнать, должен ли я по-прежнему покорять весь мир. Мой хозяин посмотрел на меня и улыбнулся; потом он сказал мне:

- Если бы я не боялся причинить тебе зло, то указал бы тебе того, кого ты ищешь.

Такие речи смутили меня, и я изменился в лице; мой хозяин заметил это и сказал мне:

- Так как ты предпочитаешь, чтобы я доставил тебе случай испытать неприятность вместо удовольствия, то я удовлетворю тебя: ночуй эту ночь здесь,- прибавил он,- и встань завтра, как можно раньше, потом ступай по дороге, которая пересекает долину, до тех пор, пока не увидишь леса, из которо-

Англосакский щит

го ты вышел; в небольшом расстоянии от этого леса ты заметишь направо тропинку, и, пойдя по ней, достигнешь широкой темной прогалины, среди которой возвышается пригорок; и на вершине пригорка пред тобой явится высокий черный человек; он в два раза выше людей этого мира: у него одна только нога и один только глаз посреди лба; он носит железную палицу, которую, я тебя уверяю, не подняли бы и вдвоем обыкновенные люди; он вовсе не красив, и, напротив, чрезвычайно уродлив; он-то и сторожит лес: ты увидишь, что около него пасутся тысячи диких зверей; спроси у него о пути, который ведет из прогалины: он тебе ответит голосом, подобным колоколу, раскачанному во все стороны, и укажет дорогу, которая приведет тебя к тому, кого ты ищешь.

Эта ночь показалась мне очень длинной; на другой день я встал и оделся, сел на лошадь и поехал по дороге, ведущей от долины к лесу, а потом по тропинке мне указанной, я приехал к прогалине.

Когда я туда приехал, я испугался при виде находившихся там диких зверей; их было в три раза более того, сколько сказал мне мой хозяин.

Черный человек сидел на вершине пригорка; мне сказали, что он был высок, но он показался мне гораздо более высоким, чем мне его описывали; а железная палица, о которой говорили, что ее едва поднимут два человека, я очень уверен, Кай, что в ней было тяжести на четверых; черный же человек держал ее одной рукой. И когда я его спросил, какую власть он имеет над этими зверямил, то он ответил мне голосом наподобие колокола, раскачанного во все стороны:

- Я тебе сейчас покажу, маленький человечек,- сказал он.

Размахнувши свою палицу, он крепко ударил одного оленя, и тот начал блеять страшным голосом. А по его слову собралось столько зверей, сколько звезд на небе, так что я с трудом мог найти место для себя на прогалине; и между ними я увидел змей и драконов, и всякого рода скотов. Он осмотрел их; потом приказал им идти пастись, и они склонили голову и поклонились ему, как вассалы своему сюзерену.

Черный человек и говорит мне:

- Ты видишь, маленький человечек, какую власть я имею над этими зверями.

Тогда я заговорил с ним о своем пути, и он спросил меня громовым голосом, куда я хочу идти; и я ему сказал, кто я такой и кого ищу; а он мне ответил: «Ступай по тропинке, которая ведет к концу прогалины, и иди по тому лесистому косогору, пока не достигнешь вершины: там ты найдешь открытое место, род длинной долины, и среди этой долины высокое дерево, ветви которого зеленее самой зеленой пихты; а под деревом есть фонтан, и на краю фонтана лежит мраморный камень, и на этом камне есть серебряный ковш, прикрепленный серебряной цепью, для того чтобы нельзя было его похитить. Возьми ковш и наполни водой, и вылей воду на камень, и тогда ты услышишь сильный удар грома, и тебе покажется, что небо и земля дрожат от ярости; и за ударом грома последует такой проливной дождь, что для тебя почти невозможно будет его вынести, не подвергаясь опасности умереть, и ливень будет перемешан с градом; а после ливня настанет опять прекрасная погода. Но после дождя не останется на дереве ни одного листа. И тогда тучи птиц опустятся на дерево, и ты никогда в своей стране не услышишь ничего подобного их пению. И в то время, как ты будешь этим наслаждаться, ты услышишь в долине страшный шум и плач, и ты увидишь всадника на черном коне, одетого в черный атлас, с черной перевязью на конце копья; и он быстро понесется, чтобы сразиться с тобой; если ты побежишь, он тебя нагонит; если же будешь ожидать, то он сбросит тебя на землю так же верно, как верно то, что ты теперь сидишь на коне. И если ты выйдешь жив и здоров из этого похождения, то тебе больше не нужно искать других.

Итак, я поехал, и достиг, наконец, вершины косогора, и увидел там все, что сказал мне черный человек. Подъезжаю я к дереву: вижу под ним фонтан и мраморный камень, и серебряный ковш, прикованный цепью; беру я ковш, наполняю водой, выливаю ее на мраморный камень: и в самом деле, гром загремел еще сильней, чем мне говорил черный человек, а после грома пошел проливной дождь; и я тебе говорю, Кай, нет человека, ни зверя, который мог бы вытерпеть такой ливень, не погибнув, потому что град пронзал кожу и мясо до костей. Я повернул коня задом к вихрю и прикрыл его голову и шею частью моего щита, в то время как другая половина закрывала меня самого; таким образом, я выдержал бурю. Но когда я взглянул на дерево, там не осталось ни одного листа. Наконец небо прояснилось; и вот птицы спустились на дерево и начали петь. И в самом деле, я тебе говорю это, Кай, ни прежде, ни после, я не слышал подобного тому пения. Но в ту минуту, как я наслаждался пением птиц, в долине раздался жалобный голос, который достиг и меня.

- Всадник, кто привел тебя сюда? Что я тебе сделал худого, что ты таким образом действуешь против меня и моей собственности? Разве ты не видишь, что буря сегодня не оставила в живых в моих владениях ни одного человека, ни одного животного, которых она захватила?

И вслед за этим я увидел всадника на черном коне, в черной атласной одежде и с черной перевязью; и мы бросились друг на друга, и удар был так силен, что я тотчас был опрокинут.

Тогда рыцарь продел свое копье в узду моего коня и уехал с двумя конями, оставив меня на месте. Он обратил так мало внимания на меня, что не взял даже в плен и не дал себе труда снять с меня доспехов.

Так я возвратился тем же путем, которым пришел; и когда достиг прогалины, где был черный человек, то, признаюсь тебе, Кай, я желал провалиться сквозь землю, выслушивая его насмешки надо мной. И я пришел спать в замок, где провел ночь накануне; эту ночь меня приняли там еще с большей любезностью, чем в предыдущую; я еще более пировал и мог еще свободнее беседовать с хозяевами замка; и никто не говорил мне о моем похождении у фонтана, так как и я никому о том не рассказывал; и я провел там вторую ночь.

Когда я встал на другой день утром, чтобы отправиться, мне привели гнедого коня, у которого ноздри были красны, как пурпур; и когда он был оседлан, я надел свое оружие, поблагодарил хозяина, и возвратился к себе.

Конь, о котором я только что сказал, до сих пор находится у меня в конюшне; и, право, Кай, я его не променяю на лучшего коня острова Британии.

Бог знает, Кай, рассказывал ли какой- нибудь человек приключение, так мало достойное его; но, право, я удивляюсь, что не слыхал, чтобы о том рассказывал кто-нибудь; а место моего похождения находится в государстве императора Артура, и никто другой не посещал той стороны с мечом в руке».

- Господа,- возразил Овен,- не следует ли нам испытать силу наших мечей в тех местах?

- Клянусь десницей той, которую люблю, - сказал Кай,- твой язык, Овен, более спешит говорить, чем рука действовать!

- Послушай, - вскричала Гвеннивара,- ты заслуживаешь быть повешенным за подобные предположения относительно такого человека, как Овен!

- Клянусь десницей той, которую люблю, добрая госпожа,- отвечал Кай,- ты не более уважаешь Овена, чем меня самого

И тут Артур проснулся и спросил, долго ли он спал.

- Да, государь, довольно,- отвечал Овен.

- Не пора ли обедать?

- Пора, государь,- отвечал Овен.

Тогда раздался звук рога; и, омыв руки,

Артур и придворные сели за стол.

После обеда Овен вышел и отправился в свой покой, потом велел себе изготовить коня и оружие.

И на другой день на рассвете он вооружился, сел на коня и отправился в отдаленную землю, к пустынным горам, где и нашел долину, описанную Кеноном; он тотчас узнал ее, и поехал по долине, по берегу реки, и так очутился в равнине, а на равнине он увидел замок.

Когда он приблизился, то заметил двух юношей, игравших кинжалами в том самом месте, где их видел Кенон, а вблизи их стоял человек с русыми волосами, владелец замка.

И когда Овен приветствовал человека с русыми волосами, он предупредил его и привел в замок. Войдя в залу замка, Овен увидел молодых девиц, которые вышивали по атласу, сидя на позолоченных креслах; и он нашел их еще более прекрасными и миловидными, нежели как то рассказывал Кенон; и они поднялись, чтобы прислуживать Овену, как прислуживали Кенону, и услужливость их показалась Овену лучше, чем Кенону.

В половине обеда человек с русыми волосами спросил Овена о цели его путешествия; Овен, рассказав ему все, заключил:

- Я ищу рыцаря, стерегущего фонтан.

Тогда человек с русыми волосами улыбнулся и объяснил Овену, как и Кенону, весь предстоящий путь. Во всяком случае, он удовлетворил Овена, и они пошли спать.

На другой день утром молодые девицы оседлали коня Овена; он отправился и достиг прогалины, где был черный человек; и он показался ему больше того, каким представлял его Кенон, и он спросил у него о дороге, и черный человек объяснил ему.

Тогда Овен поехал по той же дороге, как и Кенон, до зеленого дерева, и увидел фонтан и мраморный камень и на нем ковш.

И он взял этот ковш и наполнил его водой, и вылил ее на камень: и вот ужасный удар грома, и после грома ливень; и то, и другое было гораздо сильнее, чем рассказывал Кенон. И после ливня небо сделалось ясно; а когда Овен взглянул на дерево, там не осталось ни одного листа. И тотчас птицы спустились на дерево и запели; и в тот миг, как он был очарован пением птиц, в долине показался рыцарь, и Овен выступил ему навстречу.

Удар был силен; они сломали свои копья и бросились друг на друга с мечами в руках; но Овен так ударил рыцаря, что разрубил на нем шлем, забрало, нашлемник и рассек ему кожу, мясо и череп до мозга.

Черный всадник почувствовал, что он ранен насмерть, повернул свою лошадь и поскакал; а Овен стал его преследовать, но не мог приблизиться настолько, чтобы ударить его своим мечом.

Преследуя таким образом, Овен увидел обширный великолепный замок; в одно время они доскакали до ворот замка, но черный рыцарь успел один спастись в них, опустив сверху на Овена тяжелую решетку[137]. Она упала на задок седла его лошади и разрубила ее надвое, отбив концы шпор; а решетка дошла до земли, так что концы шпор с задом лошади остались вне, а Овен с другой половиной коня очутился между двумя воротами. Между тем заперли внутренние ворота; Овен не мог никуда выйти, и оставался там в большом волнении.

Заключенный таким образом, Овен начал посматривать в щели ворот и увидел перед собой улицу, с рядом домов по каждой стороне; потом он разглядел молодую девушку, с русыми развевающимися волосами и золотым обручем на голове, в желтом атласном платье, в полусапожках из разноцветной кожи; она приблизилась к воротам и просила его отворить их.

- Одному Богу известно, прекрасная дама,- сказал Овен,- что я так же мало могу тебе отворить ворота, как ты можешь меня отсюда выпустить.

- Очень досадно,- отвечала молодая девушка,- что я не могу тебя спасти! Все дамы должны бы прийти к тебе на помощь, потому что, клянусь Богом, я не знаю, видала ли я когда-нибудь дамского кавалера более преданного, чем ты. Для дам твоего сердца ты самый нежный поклонник; для своих друзей ты самый лучший друг. Итак,- прибавила она,- я сделаю все, что могу, для твоего освобождения. Возьми этот перстень и надень на твой палец; поверни камнем вниз и зажми руку; и пока ты будешь держать его внутри, он будет делать тебя невидимым. Когда жители замка составят совет, они придут потом, чтобы предать тебя смерти, и будут взбешены, не найдя тебя; я тебя буду ожидать на этом возвышении, и ты меня увидишь, хотя я тебя не буду видеть нисколько; подойди ко мне и положи свою руку на мое плечо; таким образом я узнаю, что ты около меня, и ты следуй за мной по дороге, которой я тебя поведу к выходу.

Сказав это, она оставила Овена, и он сделал все, что приказала ему молодая девушка. И люди замка пришли его умертвить; но придя, они нашли только половину его лошади и были тем очень сконфужены.

А Овен, оставив их там, подошел к молодой девушке и положил ей руку на плечо; и она пошла впереди него, а он за ней следовал, и они подошли к двери большой и прекрасной комнаты; молодая девушка открыла дверь, и они вошли туда; двери затворились.

Овен осмотрел комнату, и в ней не было ни одного гвоздя в стенке, который бы не был раскрашен богатейшими цветами, и ни одной занавески, которую не покрывала бы позолота.

Молодая девушка развела огонь, взяла серебряную чашу, полную воды, и положила себе на плечо утиральник белого полотна, и принесла Овену умыться; потом поставила перед ним серебряный стол с золотой насечкой; она покрыла его скатертью из желтой ткани, и подала ему обед; и Овен нигде никогда не видел столько кушаний всякого рода и нигде так не пировал; и никогда не встречал он стола, так богато уставленного кушаньями и отличными винами. И не было ни одной вещи в приборе, которая не была бы из серебра или золота.

Овен провел за столом большую часть времени после полудня; и когда еще он сидел там, то послышался сильный шум в замке, и он сказал молодой девушке:

- Что это за шум?

- Соборуют елеем здешнего владельца,- сказала молодая девушка.

И Овен лег спать.

А постель, которую ему приготовила девушка, была бы достойна самого Артура: пурпуровое одеяло, меха, атлас, простыни из тонкого полотна.

И в полночь они услышали стон.

- Что это за стон? - спросил Овен.

- Только что умер владетель замка,- отвечала молодая девушка.

И на рассвете они услышали крики и плач; и Овен сказал молодой девушке:

- Что это за плач?

- Несут в церковь тело господина замка.

Тогда Овен встал и оделся, открыл окно

комнаты и взглянул на площадь перед замком, и такое было множество воинов, которые наполняли улицы, что он не мог судить о их числе; и они все были вооружены; и много женщин, пешком и верхом, толпились посреди них; и все священники города пели; а ветер разносил их крики, звуки труб и духовные гимны.

Среди толпы он увидел гроб, покрытый белым покрывалом, а вокруг горели восковые факелы во множестве; и всякий из тех, которые несли гроб, был могущественный барон. И никогда Овен не видел такой роскоши в атласе, шелке и тонком полотне.

Вслед за процессией шла дама в трауре[138]; ее волосы, в беспорядке и окровавленные, развевались по плечам; на ней было желтое атласное платье разодранное, а на ногах полусапожки из разноцветной кожи; и было удивительно, как она себе не сломала пальцев, так сильно она всплескивала руками; поистине, она была самая красивая женщина, какую Овен когда-нибудь видел; ее голос покрывал шум людей и даже звук рогов.

Как только Овен ее увидал, то его сердце исполнилось любовью, и он спросил у молодой девушки, кто это такая.

- Можно смело сказать,- отвечала молодая девушка,- и Бог в этом свидетель, что это прекраснейшая в мире дама, самая целомудренная, самая благородная, самая умная и самая знатная: это моя госпожа, ее называют Дама фонтана; она жена того, кого ты вчера убил.

- Я беру Бога в свидетели,- воскликнул Овен,- эту даму я люблю больше всего на свете.

- А она, разумеется,- сказала молодая девушка,- она тебя не только не любит мало, да пожалуй и нисколько.

Говоря так, молодая девушка встала, зажгла уголья и наполнила котел водой, которую нагрела; взяв полотенце из белого полотна, она обвязала его вокруг шеи Овена, потом взяла кубок из слоновой кости и серебряную кружку, куда налила горячей воды, и вымыла голову Овену; затем она открыла ящик, вынула оттуда бритву, черенок которой был сделан из слоновой кости с золотой насечкой; она его выбрила и вытерла ему полотенцем голову и шею; потом вышла и принесла ему есть, и он нашел, что никогда лучше не кормили его и не служили ему.

После обеда молодая девушка приготовила ему кровать:

- Ложись здесь спать,- сказала она,- пока я буду просить за тебя.

Овен лег; и молодая девушка заперла дверь комнаты и пошла в замок; когда она явилась туда, там было все в трауре и в беспорядке: дама, предавшись печали, заперлась одна в своей комнате, и никого не хотела видеть. И Лунеда (это было имя служанки) вошла и поклонилась даме; но дама ей не ответила; и молодая девушка склонила перед ней колени и сказала ей:

- Что с тобой случилось, что ты никому не отвечаешь сегодня?

- Лунеда,- заговорила дама,- что за перемена произошла в тебе, что ты совсем не пришла навестить меня в печали? Это очень худо с твоей стороны! Я тебя обогатила, а ты не пришла ко мне, когда я в отчаянии... О, это очень худо!

- Право,- сказала Лунеда,- я думала, что ты более рассудительна! Умно ли оплакивать так этого достойного человека или и всякого другого, который не может тебя услаждать?

- Увы! - сказала дама,- я никогда не найду человека, похожего на моего господина.

- Наверно есть, и не один,- отвечала Лунеда,- который будет такой же или даже лучше его.

- Клянусь небом! - воскликнула дама,- если бы ты не ела моего хлеба, то я приказала бы отрубить тебе голову за такие слова, но я тебя прогоняю со своих глаз.

- Я очень рада быть выгнанной,- сказала Лунеда,- только за то, что хотела тебе услужить, когда ты сама не могла понять, что для тебя лучше. Отныне, что бы ни случилось, одна из нас должна сделать первый шаг к примирению: или я тебя буду просить, или ты меня попросишь о том.

При этих словах молодая девушка вышла; а дама встала и пошла за ней до дверей комнаты; и тут она начала сильно кашлять. Лунеда обернулась; дама подала ей знак, и она возвратилась к даме.

- Право,- сказала дама,- у тебя очень дурной характер! Но так как ты знаешь, что для меня лучше, то скажи же мне.

- Я могу сказать тебе,- отвечала Луне- да,- ты знаешь, что невозможно без воинов и оружия защищать твои владения: поспеши же найти кого-нибудь, кто мог бы их защитить.

- А как же я это сделаю? - сказала дама.

- Я тебе и это скажу,- отвечала Лунеда,- если ты не будешь защищать фонтан, то ты не будешь в состоянии сохранять своих владений, а никто, кроме какого-нибудь рыцаря двора Артура, не может защищать твоего фонтана; и горе мне, если я возвращусь без воина, который мог бы его охранять так же хорошо или даже и лучше того, кто защищал до сих пор!

- Это будет трудно,- сказала дама,- впрочем, ступай и сдержи свое обещание.

Лунеда вышла под предлогом, что хочет идти ко двору Артура, но возвратилась в комнату Овена. И она оставалась около него столько времени, сколько нужно для того, чтобы отправиться ко двору Артура и возвратиться.

И в конце этого времени она оделась и пошла к своей госпоже. И дама была очень обрадована, увидев ее.

- Какие ты вести приносишь от двора Артура? - сказала она.

- Прекрасную новость, госпожа,- отвечала Лунеда,- я достигла цели своего путешествия. Когда ты хочешь видеть рыцаря, которого я привела?

- Приходи с ним ко мне завтра в полдень,- сказала дама,- мой дом будет готов к его услугам.

И Лунеда ушла.

На другой день, в полдень, Овен надел платье и епанчу желтого атласа, окаймленную широким золотым галуном; а ноги обул в полусапожки из разноцветной кожи, прикрепленные золотыми пряжками в виде львиных когтей, и вместе с Лунедой отправился в покои дамы.

Дама выразила им свое удовольствие и посмотрела пристально на Овена:

- Лунеда,- сказала она,- этот рыцарь не походит на странника, прибывшего с дороги.

- Что же из этого, госпожа? - сказала Лунеда.

- Я уверена,- возразила дама,- что это тот человек, который убил моего господина.

- Тем лучше для вас, моя госпожа,- отвечала Лунеда,- потому что если бы он не был сильнее вашего господина, то и не убил бы его. Нельзя ничем помочь,- прибавила она,- тому, что уже случилось.

- Иди в свою комнату, Лунеда,- сказала дама,- я посоветуюсь.

На другой день дама собрала своих баронов и представила им, что земля осталась без защиты, и что у нее нет для того ни лошадей, ни оружия, ни воинов.

- Поэтому я вам даю на выбор: или пусть один из вас возьмет меня замуж, или предоставьте мне взять из другой земли мужа, который защищал бы меня.

Посоветовавшись, они позволили ей взять мужа чужестранца.

И она приказала явиться ко двору епископам и архиепископам, чтобы праздновать свою свадьбу с Овеном, и жители страны дали присягу Овену.

И Овен защищал фонтан копьем и мечом. И вот как он его защищал: всякого рыцаря, который там показывался, он побеждал, и требовал с него выкупа, более или менее значительного, смотря по достоинству обидчика, и делил этот выкуп между своими баронами и рыцарями; так что в це-

349

лом мире не было господина, более любимого своими вассалами.

И так это продолжалось три года.

Т. I, с. 1 и след. Лонд. 1838

<< | >>
Источник: М.М. Стасюлевич. История Средних веков: От падения Западной Римской империи до Карла Великого (476-768 гг.) 2001. 2001

Еще по теме ОВЕН И АРТУР (X в.):

  1. • Инновации. Круглый стол короля Артура
  2. Артур Шопенгауэр и гибель Титаника
  3. Король Артур как исторический персонаж
  4. 201 Артур Шлезингер ИДЕАЛЫ И ИДЕОЛОГИЯ
  5. C самого начала «душой» и главным теоретиком «Июньского клуба» стал публицист Артур Мёллер ван ден Брук (1876—1925).
  6. ПОЭЗИЯ И ЛЕГЕНДЫ КЕЛЬТОВ Из «Мавириана»1
  7. Русско-японская война 1904-1905 гг.
  8. ДАЛЬНЕВОСТОЧНАЯ ЭКСПАНСИЯ РОССИИ И АНГЛИЯ
  9. 1.3. Сведения об аудиторе (аудиторах) эмитента
  10. Произведение технологий
  11. Оглавление
  12. Стихии зодиакальных знаков и их ключевые концепции
  13. Оглавление
  14. ДРЕВНИЙ ШИФР НАЧИНАЕТ ПОДДАВАТЬСЯ
  15. Стихии и дома: система ключевых слов
  16. Мифы звездного неба
  17. АНГЛО-РОССИЙСКИЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ