Искупление человека от первородного греха и власти дьявола

Причиной начала развития органического мира, связанного с распа­дом его первоначальной целостности, послужил грех непослушания Ада­ма. Поэтому изменить направление эволюционного развития от разделе­ния к соединению разрозненных частей в единое целое можно было только за счет безусловного послушания человека Богу и избавления его от первородного греха и власти дьявола.

Поскольку «начало удаления человека от Бога заключалось в отри­цании человеком Божественной воли, то Спаситель, прежде всего, испол­нил за людей заповедь послушания Отцу, и этим послушанием исцелил грех древнего непослушания, убил в своей человеческой природе нашу вражду с Богом и тем самым примирил нас с Ним»^[155]. Через послушание Он «прекратил непослушание, связал «крепкого» и разрешил слабых, разрушая грех и даруя своему созданию спасение»^[156]. «Как через одного человека Адама, — пишет св. Иоанн Дамаскин, — добровольно отвратив­шего свое произволение от блага, естество всех людей изменилось из нетления в тление, так и через одного человека Иисуса Христа, не отвра­тившего Свое произволение от блага, произошло для всех людей восста­новление естества из тления в нетление»^[157]. «В Адаме, — пишет св. Иоанн Дамаскин, — согрешила человеческая воля, которая не подчинилась воле Божией, и никто из потомков Адамовых не стал во всем послушен Богу, но каждая ипостась человеческая по собственному выбору ослушалась воли Божией, ибо «все согрешили и лишены славы Божией» (Рим. 3, 23). Поэтому Сын Божий, по благоволению Отчему став человеком, вос­принял человеческую природу и естественное человеческое воление. Ипостась же человеческую Он не принял, чтобы природное воление человечества не вело себя по собственной ипостасной и гномической воле вопреки Божией воле, но добровольно было послушно во всем Богу, и так разрешилось древнее грехопадение»^[158].

«Господь, — пишет далее св. Иоанна Дамаскин, — пожалев соб­ственное творение, добровольно принявшее страсть греха, словно посев вражий, воспринял болящее целиком, чтобы в целом и исцелить. Что же пало и прежде пострадало, как не ум и его разумное стремление, то есть воля? Это, стало быть, и нуждалось в исцелении — ведь грех есть бо­лезнь воли. Для того чтобы изгнать из души посеянную врагом болезнь греха, Спаситель воспринял разумную и мыслящую душу, а чтобы осво­бодить тело от тления и услужения греху, воспринял и тело. Греха же Он не воспринял — ведь грех не Его творение. Воспринял и наказания за первое грехопадение, чтобы, оплатив за нас наши долги, освободить нас от осуждения — ибо раб не может освободить раба. Поэтому Он, будучи сам, как безгрешный, свободным, и не подлежа ни смерти, ни ка­кой-либо другой каре, принял за нас на Себя наши кары и умер за нас, чтобы дать принявшим Его «власть быть чадами Божиими» (Ин.

Св. Иоанн Дамаскин утверждает: «Иисус Христос творил Божествен­ное не как Бог и человеческое не как человек, но, будучи Богом и став Человеком, Он явил некое новое и необычайное Богомужнее действие»^[160]. По мысли св. Григория Нисского, «без участия божественной силы ни­когда не мог бы совершиться последний и самый важный акт в деле спасения людей - победа над смертью, а без участия человеческой приро­ды нельзя было бы исполнить первого существенного акта спасения — кровавого жертвоприношения за людские грехи. Поэтому только Боже­ство и человечество в их ипостасном единстве могли совершить и дей­ствительно совершили примирение человека с Богом, освобождение его от рабства греху и смерти и возвышение его до непосредственного обще­ния с Божеством. Только как истинный сын Божий, Спаситель мог ввести людей в общение с Богом и даровать им благодать усыновления, и только как истинный Сын человеческий, Он мог привлечь к себе все сродное и родственное ему по природе человечество»^[161].

«Плоть Спасителя, — говорит св. Григорий Нисский, — была взята не откуда-либо еще, а именно от нашей природы, так что Спаситель есть часть целого человечества, которое представляется нам как бы одним живым существом, или лучше — одним громадным организмом, по отно­шению к которому все отдельные люди составляют части или члены. Поэтому кровавая искупительная смерть Иисуса Христа не только не чужда, а напротив близка всему человечеству, потому что в Лице Его человечество принесло в жертву Богу единокровного себе члена. Еди­нородный Бог, всех нас, сделавшихся общниками Ему по плоти и крови, искупив, как бы каких военнопленных, родною нам кровью примирил с Собой мир. Если же, по родству Спасителя с общей человеческой приро­дой, каждый человек имеет в Нем единокровную себе жертву за свои грехи, то каждый по тому же самому родству природы может воспользо­ваться и плодами этой жертвы: очищением от греха и освобождением от смерти. Христос принял на Себя человеческую душу, хотя и безгрешную, но все-таки способную к греху, и потому мог бы согрешить, но не согре­шил. Этой праведностью Он убил в Себе грех, а в Лице Его одержало победу над грехом и все человечество, потому что, как через человека зло вошло, так человеком оно и уничтожено. Поэтому же и воскресение Спасителя, как истинного члена целого человечества, не только не чуждо,

а напротив, близко всему человечеству, потому что в Нем все человече­ство одержало победу над смертью и получило возможность воскресе­ния. Спаситель своей человеческой душой не остался в аде и своим человеческим телом не подвергся тлению смерти; следовательно — по Своему человечеству Он положил конец общему и безусловному закону смерти, так как воскресение человека от смерти есть уничтожение смер­ти»^[162] .

Для того чтобы наглядно представить себе, каким именно образом безгрешный Спаситель мог принять на Себя всю массу чужих грехов, св. Григорий Нисский обратился к понятию о человечестве как об одном живом организме. Он рассматривает отношение здорового члена челове­чества ко всем больным членам его на примере подобного же отношения членов в человеческом теле. «Как бывает у нас, — говорит он, — по связи между членами, что если что-нибудь случится с оконечностью ногтя, то все тело разделяет боль со страждущим членом, потому что сочувствие проходит по всему телу, — так соединившийся с нашей при­родой принимает и наши немощи, по слову Исайи: «Он взял на Себя наши немощи и понес болезни, подвергшись язвам за нас, чтобы мы исцелились Его язвою». Спаситель был единственным здоровым членом в больном организме человечества. И хотя Он не имел никакого греха, однако вполне страдал болезнью за грех, то есть страдал той именно болезнью, какую испытывал на себе весь больной организм человече­ства. Следовательно, Он страдал и умер не за свой грех, которого у Него не было, а за грех всего организма, а потому и спасение приобрел не одной какой-либо части его, а всему организму»^[163].

Освобождение от первородного греха открывает человечеству путь к обожению и свободному соединению с Богом. «Искупление, занимаю­щее свое определенное место в Божественном плане, определяется не­сколькими моментами, все более и более раскрывающими полноту Бо­жественного присутствия. Это, прежде всего, устранение радикальных преград, отделяющих человека от Бога, и, главным образом, того греха, который подчиняет человечество дьяволу и делает возможным владыче­ство падших ангелов над земным космосом. Освобождение плененной твари сопровождается далее восстановлением ее природы, которая снова становится способной воспринимать благодать и шествовать «от славы в славу», вплоть до уподобления Богу, в котором она воспринимает природу

Божественную и соединяется с Богом в единый Божественный организм, то есть Тело Христово»^[164].