Сознание, как известно, делится на эмпирическое (обыденное) и научное (теоретическое).

Каждое формируется особым образом, несет особые функции, использует особые понятия и т. д. Эмпирическое сознание — это такой вид сознания, который образуется в результате непосредственного воздействия действительности на организм человека, опыта его повседневной трудовой и общественной жизни.

Оно

складывается под воздеиствием многих и разноооразных влиянии:

механических, физических, химических, биологических, информаци-

онных и т. д.

Длительное время ученые рассматривали деятельность мозга в основном как механическую. Еще Сеченов употреблял в отношении человека термин «машина». И только, когда были сделаны большие успехи в исследовании электричества, физиологи заметили, что многие реакции организма близки по своему проявлению к электрическим. «Когда были сделаны большие успехи в физике по отделу электричества, то нервные явления стали рассматриваться наподобие электрических... Вместе с изучением гальванического тока появляется взгляд, что нервные явления возникают под влиянием развития электрического тока в самом нерве» (28, с. 93-94).

В. М. Бехтерев так же приходит к мысли, что движущей силой деятельности нервньис клеток (невронов) является нервная энергия, представляющая собой нервный ток. Бехтерев во многом опирался на исследования зарубежных физиологов (в частности, Э. Дюбуа-Реймона,

П. Брока, H. Вернике, Э. Пфлюгера, П. Флехсига и др.), тщательно проверяя полученные ими результаты и подтверждая их своими опытами. Результаты опытов в большинстве случаев совпадали.

Он обратил особое внимание на ассоциационные центры, выделенные П. Флехсигом, и подтвердил его выводы относительно интеллектуальных функций этих центров. Выяснилось, что один из них, расположенный в теменных извилинах, вызывает при повреждении

спутанность сознания. Передний ассоциационный центр занимает ко-

• §

py первой и второй лобной извилин и связан главным образом с чувственно-двигательной областью тела и обонятельным центром. B этом центре возникает понятие о собственной личности, в нем создаются впечатления о «Я». Средний ассоциационный центр связан с волокнами третьей лобной извилины и слуховым центром, по предположению П. Флехсига, предназначен для функции речи (см.: 16, с. 325).

Физиологи заметили, что раздражение любого органа чувств приводит в движение не только афферентные и эфферентные проводники, соответствующие мозговые участки, но и многае другие. В. М. Бехтерев описывает воздействие апельсина сразу на несколько органов чувств: зрительный, обонятельный, вкусовой, осязательный (см.: 16, с. 336). Если на руку положить какой-либо предмет, приводит другой пример

В. М. Бехтерев, то «предмет возбуждает рефлексы своими размерами, тяжестью и температурой, возникает также «возбуждение не только в кожно-мышечной области коры, но и приводит к возбуждению симпатические центры, управляющие просветами сосудов и железистой иннервацией. B результате при отсутствии торможения мы будем иметь движение руки, в зависимости от качества раздражителя, либо в форме захватывания предмета, либо освобождения от него руки и ее отдергивания вместе с местным сосудистым и железистым эффектом.

Ho как только это произошло, естественно, вводится в дело миостатический трансформатор, а при одновременном смещении головы и преддверно- статический трансформатор, которые передадут возбуждение на соответствующие центробежные системы; смещение же глаз вызовет еще и соответствующее возбуждение сетчаткового трансформатора, приводящего в движение внутренний глазодвигательный аппарат. Bce эти возбуждения, сочетаясь друг с другом, и служат к более детальному анализу предмета и в то же время дело идет здесь о комбинации или синтезе этих возбуждений, неизбежно следующих одно за другим» (16, с. 588-589). Хотелось бы обратить внимание, что Бехтерев утверждает, что в рецепторах существуют особые трансформаторы, которые превращают энергетические импульсы в качественные оценки восприятий. Эти суждения великого физиолога подтверждают предположение о том, что рецепторы — это не крайние точки нервных окончаний, а пространные участки периферического нервного волокна. B них, по всей вероятности, и возникают в форме, близкой к натуральной, воспринятые рецепторами и оцененные мозгом формы предметов.

Эти наблюдения русского физиолога подтверждает английский исследователь мозга Ч. Шеррингтон: «...все части нервной системы связаны воедино и, вероятно, ни одна из них не в состоянии участвовать в какой-либо реакции, не воздействуя и не испытывая воздействия со стороны других частей, причем вся система, несомненно, никогда не находится в состоянии полного покоя» (119, с. 35).

И так происходит в каждом случае: один и тот же предмет, явление вызывают возбуждение рецепторов не только тех нервных окончаний, с которыми предмет, явление соприкасаются непосредственно. Можно сказать, добрая половина всего организма человека приходит в нервное возбуждение в самых разнообразных формах: выделение пота, отделение слюны, движение рук, головы, сердцебиение и т. д.

Головной мозг выступает в роли аккумулятора энергии всей нервной системы организма: все процессы, совершающиеся в организме, происходят благодаря энергетическим импульсам (механическим, физическим, химическим, электрическим, магнитным и иным), получаемым от внешней среды, внутренних органов, от того или иного вида мозга, и оказывают воздействие через нервную систему на все органы животного или человеческого организма. Головной мозг получает врожденные рефлексы (инстинкты) от генной системы, секреторных органов организма, от всего тела животного и человека. Без нервной системы мозг был бы не в состоянии выполнять свои функции. Более того, мозг (во всех своих видах) является специальным органом нервной системы живых существ, регулирующим всю деятельность живого организма. K этому же мнению одновременно или чуть позже пришли и другие физиологи: H. E. Введенский, И. П. Павлов, А. А. Ухтомский, зарубежные физиологи-исследователи мозга. Англичанин Шеррингтон уже оперирует понятием поля: «...следует считать, что существует два основных подразделения рецепторных органов, из коих каждое представляет собой поле, в определенных отношениях фундаментально отличающееся от другого. ГІоле глубокой рецепции мы назвали п p о - п p и о ц e п т и в н ы м полем, поскольку соответствующие ему раздражители, строго говоря, вызывают изменения в самом микрокосме (организме, — так еще называет организм человека Шеррингтон,

сравнивая его с макромиром, — А. Я.), и это обстоятельство существенно влияет на деятельность рецепторов в организме» (119, с. 299).

По мнению Шеррингтона, существует два вида полей: внешнее и внутреннее: «Одно из них полностью открыто для действия бесчисленных изменений и факторов внешнего мира. Иначе говоря, оно совпадает с так называемой н а p у ж н о й поверхностью организма. Поле этого типа может быть названо э к с т e p о ц e п т и в н ы м полем (там же, с. 299-300). Однако у животных имеется... и внутpeння я поверхность (поверхность пищевода, желудка, кишечника,— А.Я.). Эта поверхность организма может быть названа и н т e p о ц e п т и в н о й. B ней помещаются некоторые виды рецепторов (например, органы вкуса), для которых адекватными раздражениями являются раздражения химические. Выстилая эту пищеварительную камеру, эту кухню, интеро- цептивная поверхность приспособлена для воздействия химических агентов в значительно большей степени, чем где-либо» (119 с. 300). Внешняя среда вызывает примерно такие же возбуждения, как и внутренняя: боль, вызванная ударом палкой по ноге, вызывает похожую боль от болезненного состояния нерва этой ноги, вызванного, скажем, растяжением мышц.

Чувственные и двигательные участки головного мозга дают разрозненные образы внешней действительности и состояния внутренних органов. Ho они, взятые в отдельности, еще не порождают сознания. Эти участки являются своеобразными приемниками (контурами, резонаторами — по Флоренскому) внешней или внутренней энергии.

Сознание, по мнению большинства нейрофизиологов мира, возникает в результате деятельности ассоциативных областей, связывающих между собой ближайшие или отдаленные зоны коры головного мозга. Это интуитивным путем установили еще Р. Декарт и Д. Юм. Р. Декарт, наблюдая работу фонтанов в королевских парках и связь нервов в организме, пришел к выводу, что человек— это машина, в которой, наподобие механизмов фонтанов, все органы взаимосвязаны и обусловливают работу друг друга: «Можно сравнить нервы описываемой мной машины (имеется в виду человек — А. Я.) с трубами машин этих органов, мускулы и сухожилия машины с другими различными двигателями и пружинами фонтанов, а животные духи, источником которых является сердце и резервуаром являются желудочки, с водой, которая производит фонтаны в движение...» (Цит. по: 8, с. 112-113).

Д. Юм полагает, что разрозненные мысли о различных предметах действительности, по ассоциации со схожими предметами, дают представления о типах предметов, в результате чего появляется возможность

классификации предметов, их описания, и возникает цельное сознание. Простые идеи соединяются в сложные благодаря возникновению между ними ассоциаций, которые объединяются на основе трех правил: сходсгтгво, смежность во времени и пространстве, причина и действие» (ext.: 127, с. 70-71). Далее Юм рассуждает, почти как Бехтерев. «Незачем *особенно доказывать, что все эти качества вызывают ассоциацию идей и при появлении одной идеи, естественно, вводят другую. Очевидно, что в процессе нашего мышления при постоянной смене наш их идей наше воображение легко переходит от одной идеи KO ВСЯКОЙ Другой, которая имеет сходство с ней, и что одно это качество являетс^ для воображения достаточно связующим началом и ассоциацией. Oтоль же очевидно и то, что как чувства, изменяя свои объекты, с необходимостью изменяют их, повинуясь известному правилу, и воспринииают эти объекты в их смежности друг к другу, так и воображение в силу длительной привычки должно приобрести такой же способ мь^шления и пробегать часть пространства и времени, представляя CRoH объекты. Что же касается связи, образуемой отношением причеты и действия», то сейчас «достаточно заметить, что нет отношени^_? которое производило бы более сильную связь в воображении и з аставило бы одну идею с меньшим трудом вызвать другую, чем отношение причины и действия между объектами этих идей» (та\* же, с. 71).

Филоооф XVIII в. и физиолог XX в., за исключением разницы в терминологии, мыслили одинаково: сознание рождается в результате взаимодействия «сочетанных» («смежных») рефлексов, образования из них ассоцг^аций мозговых центров («идей»). Юм говорит о причинно- следственных связях между идеями, возникающими вследствие длительной прэивычки; Бехтерев говорит о причинах возникновения ассоциаций мскзговых центров в результате более или менее длительных повторений одних и тех же воздействий на одни и те же нервные клетки. Позднее П. К. Анохин, П. В. Симонов, другие физиологи эти вторичные ассоциации назовут «энграммами» (следами памяти), а после того, как т%еория информации приобрела развернутый вид, к этим терминам добавились информационные категории.

Таким образом, зарубежные и русские физиологи уже к концу XIX - началу XX вв. пришли к общему выводу, что устойчивые ассоциации неррвных клеток, образующиеся в результате однотипных воздействий Baa них нервного тока и названные ими вторичными ассоциа- ционными центрами, являются накопителями образов (эквивалентов образов, ^_ более правильно говорят современные нейрофизиологи)

внешнего мира и их хранителями (иными словами говоря, — хранителями памяти), которые могут сохраняться многие годы.

Ho память — это накопленный, усвоенный и применяемый на практике прошлый опьгг, иначе, — это уже сознание. Правда, сознание, базирующееся на непосредственных внешних и внутренних рефлексах, не выходящее за пределы непосредственного опыта, говоря языком современной философии — это только эмпирическое сознание, или употребляя близкое понятие— обыденное сознание. Ho ведь есть еще теоретическое_у научное (или логическое, абстрактное) сознание, выходящее далеко за пределы непосредственного опыта, поднимающееся над ним, нередко отрывающееся от эмпирического сознания. Как оно образуется?

Память — это основа в первую очередь эмпирического, обыденного сознания. Ho память имеется и в теоретическом, научном сознании. Это другая, более высокая и сложная память, появляющаяся на основе «новообразований» в мозгу, уже не связанных с непосредственными

воздеиствиями предметов природы и различными сигналами самого организма. Исток новообразований — нервный ток, соединяющий эквиваленты предметных образов в отвлеченные идеи об этих образах, в универсальные понятия и категории, короче говоря, — производящий высший тип мышления — абстрактное.

Относительно механизма формирования памяти и особенно ее «воспоминания» много неясного. П. К. Анохин, У. Пенфилд, Г. Джаспер придерживались мнения, что имеется специальный центр памяти. А. Ленинджер полагает, что память появляется путем разложения и синтеза молекул ДНК вследствие химических реакций в теле нейрона. «Генетическая информация закодирована при помощи структурных единиц субмолекулярных размеров; — пишет американский физиолог, —

эти единицы представляют собой четыре типа нуклеотидов, из которых построены все молекулы ДНК» (58, Т. 1, с. 20). Скорее всего, именно так и возникает память.

Если с образованием памяти имеется какая-то (пусть и затуманенная) ясность, то с извлечением нужной информации из памяти, (а в этом и состоит суть сознания: хранение знаний в памяти — только половина дела, вторая половина,— как ею пользоваться; без действующей памяти сознание невозможно), много неясного, дискуссионного, противоречивого. Главная трудность — как память становится инструментом и эмпирического, и логического сознания, как из обыденной памяти вырастает научное сознание?

П. В. Симонов, опираясь на логику своих великих предшественников, сделал, представляется, успешную попытку вскрыть механизм

извлечений из памяти необходимых образов, впечатлений, знаний. Он видит его прежде всего в потребностях (мотивациях)^{^[13]} организма и повторении схожих ситуаций, в каких память формировалась. B книге «Мотивированный мозг» он пишет: «Мотивация есть физиологический механизм активирования хранящихся в памяти следов (энграмм) тех внешних объектов, которые способны удовлетворить имеющуюся у организма потребность, и тех действий, которые способны привести к ее удовлетворению» (89, с. 177). Нетрудно убедиться, что логика Симонова идентична логике Бехтерева.

Говоря о деятельности подсознания и сверхсознания, П. В. Симонов замечает, что они извлекаются человеком в определенных условиях. «Подсознание — разновидность неосознаваемого психического, к которой принадлежит все то, что было осознаваемым или может стать осознаваемым в определенных условиях, а именно: хорошо автоматизированные и потому переставшие осознаваться навыки, вытесненные из сферы сознания мотивационные конфликты, глубоко усвоенные субъектом социальные нормы, регулирующая функция которых переживается как „голос совести⁴⁴, „зов сердца⁴⁴, „веление долга⁴⁴ и т. п. K подсознанию относятся и проявления интуиции, не связанные с порождением новой информации, но использующие лишь ранее накопленный опыт» (там же, с. 327). «Нейрофизиологическую основу сверхсознания представляет трансформация и рекомбинация энграмм, хранящихся в памяти субъекта, первичное замыкание новых временных связей, чье соответствие или несоответствие действительности выясняется лишь в дальнейшем» (там же, с. 328). Характерно, что потребность П. В. Симонов рассматривает как «фундаментальное явление высшей нервной (психической) деятельности, как движущую силу поведения вплоть до преобразующей мир деятельности человека» (там же, с. 324). Энграмма, из которой Симонов выводит воспоминания, — это

и следствие и причина деиствия все тех же нейронов, их ассоциации. Потребность в контексте исследований Симонова — и философская, и физиолого-энергетическая категория.

Стоит в связи с проблемой воспроизведения памяти в определенных условиях вспомнить наблюдения И. П. Павлова за проявлением условных рефлексов у подопытных собак. У собаки возникает слюноотделение не только тогда, когда пища оказывается у нее под носом, но и тогда, когда она в установившийся срок слышит хлопанье двери на первом этаже здания, шаги человека, который еи в это время приносит пищу, когда она видит его появление в экспериментальной комнате. Повторяющиеся в одно и то же время одни и те же сигналы, издаваемые одним и тем же человеком, возбуждают физиолого-энергети- ческую систему памяти собаки, она посылает возбуждающие сигналы в зрительные, слуховые, обонятельные области, в секреторные клетки слюнных желез, и у нее возникает слюноотделение, связанное с пищей. Оно возникает и тогда, когда собака еще не испытывает чувство голода. Физиолого-энергетическая система памяти подсказывает собаке, что — несут пищу, и весь ее организм настраивается на принятие пищи.

И. П. Павлов связывает роль объективных условий, в которые постоянно попадают животное или люди, с выработанными условными рефлексами, отложившимися в памяти, с приспособительной функцией организма. Жизнь ставит его все в новые и новые условия, часто незнакомые, условный рефлекс возбуждает физиолого-энергетический аппарат памяти, заставляет его вспоминать похожие условия, вызывает в памяти образ этих условий (см.: 77, с. 25). Условным сигналом для человека выступает речь — вторая сигнальная система. Действительно, человек реагирует не только на знакомые шаги, звуки, запахи, но главным образом на речь. Понятый в речи смысл является для него сигналом к действию, принятию решения, отклонению предлагаемых решений, к выработке длительных планов созидательной деятельности и т. д. Ho сама речь зарождается, развивается, обогащается в полушариях большого мозга. O каких бы абстрактных предметах ни шел разговор, специалисты хорошо понимают друг друга. Знакомые для них термины, математические формулы, химические реакции являются сигналом к действию. Вторая сигнальная система — это специальный инструмент общения людей, их совместной деятельности, выработки планов, предотвращения нежелательного развития событий и т. п. Это «орудие орудий», которое намного превосходит силу и ловкость руки,

O роли общения в возникновении сознания хорошо сказала JI. П. Буева: «Общение является одним из важнейших условий формирования сознания и самосознания личности, стимулятором ее развития, включается в мотивационно-побудительный процесс. B общении осуществляется разностороннее взаимовлияние и взаимопонимание людей». (26, с. 112).

B лаборатории А. М. Иваницкого (Московская Медицинская академия им. И. М. Сеченова) попытались проследить за переходом физиологических рефлексов в психологические образования, в частности, — в восприятие. B монографии «Мозговые механизмы оценки сигналов» (45) А. М. Иваницкий разделяет условный рефлекс на две части: физическую и биологическую: «Смысл условного рефлекса заключается в том, что раздражитель, который был индифферентным для организма и обладал лишь некоторыми физическими характеристиками, приобретает определенное биологическое содержание» (45, с. 110). Причем Иваницкий и работники его лаборатории стремятся с высокой степенью точности установить разрыв между нанесением стимула и вызванным ощущением. Весь эксперимент разделили на три этапа: 1) нанесение укола стимулом; 2) субъективная оценка стимула; 3) осознание значимости стимула, или «перевод его в сферу сознания» (46, с. 100-103, 112). Было установлено, что между воздействием раздражителя и ощущением проходит 100-150мс. Разница говорит о субъективном восприятии испытуемым воздействия стимула, что весьма существенно для выяснения взаимодействия физиологического воздействия и биологического восприятия, говоря иначе, — между воздействием стимула и его осознанием, или «переводом ощущения в сферу сознания». Несомненная ценность опыта состоит в том, что он устанавливает не только физическую скорость превращения возбуждения B ощущение, но и в акт сознания. Этим самым еще раз подтверждается материально-энергетическая (исследователи пишут: «электрическая») природа сознания и вскрывается механизм деятельности энергии. Правда, Иваницкий в своей монографии отмечал, что опыт нуждается в совершенствовании. Ha мой взгляд, совершенствование касается как методики оценки качественных свойств субъекта, так и объекта. Одно дело совершенно здоровый человек, совсем другое — психически боль

ной; одно дело укол острым стержнем, прямо противоположный результат— неожиданное касание голой рукой раскаленного железного предмета. Нужна определенная классификация и объектов, и субъектов испытания и самого характера испытания. Иначе — эффект исследования может оказаться нетипичным. Другая слабость данного исследования — оно касается даже не обыденного сознания, а лишь одного из его компонентов — восприятия. Целостного представления об обыденном уровне сознания (не говоря о теоретическом) опыт не дает.

O самосознании в этом опыте говорить вообще трудно, так как самосознание касается в основном вопросов личности, его социальнонравственной характеристики. Ничего подобного в опыте предусмотрено не было.

Очевидно, следует признать, что в опытах, построенных на теории информации, пока не просматриваются результаты энергетических превращений нервного тока в различные состояния. Авторы, занимающиеся этими методами исследования мозга, довольно часто говорят о физических, химических, магнитных, биологических и прочих превращениях энергии нервного тока, но, к сожалению, не приводят конкретных данных, характеризующих эти превращения. A они имеют существенное значение для понимания превращения материальноэнергетических импульсов в сознание. Когда нервный ток идет по нерву со скоростью 30 м/сек. — это одно, когда он производит химическую реакцию в плазме нейрона — это совсем другое: здесь и молекулярные изменения, и тепловые выделения, и превращения химических

•

элементов в другие, и другая скорость прохождения тока, другие характеристики самого тока; иной ток с иными характеристиками идет по эфферентным каналам. При всех этих превращениях эквивалент воспринятого внешнего или внутреннего сигнала сохраняется неизменным; его превращение в память и «воспоминание» памяти по требованию организма означает фактически превращение всех энергетических превращений в сознание. Ho для этого нужны убедительные подтверждающие данные, которые, к сожалению, зачастую отсутствуют.

<< | >>

↑

Источник: Яковлев Александр Ильич. Материальность сознания. 2009

Еще по теме Сознание, как известно, делится на эмпирическое (обыденное) и научное (теоретическое).:

- История философии - Логика - Онтология научного познания - Основы философии - Политическая философия - Современные философские исследования - Учение про ноосферу - Философия науки - Философия религии и религиозная философия - Этика -