<<
>>

Рассудку знание целого заранее уже каким-то, пусть необъяснимым, образом дано.

Муравей не ви­дит трещину в стволе дерева как трещину, потому что у него нет опережающего опыта целого. Муравей не видит половину погибшего муравья как половину муравья, для него это вещь, подлежащая манипули­рованию как любая другая вещь, потому что у него нет опыта самого себя и себе подобного как целого.

B этом смысле говорится, что у муравья нет разума. Разум в первую очередь — это опыт целого, на древ­нем языке философии — опыт непостижимого един­ства, единство источник разума. Человек называет- cяхомо сапиенс потому, что он существо способное к разуму, и тем самым прежде всего—прикасающееся к опыту целого, к опыту всего, к опыту мира. Только человек имеет вокруг себя—потому что предполага­ет своим ранним опытом целого, неуловимым, но не­уловимо присутствующим, — целое всего, мир. Mup как опережающий опыт целого успевает выпасть из поля зрения Флоренского на первом же шагу его по­рыва к Высшему, Надмирному. Флоренский — и не он один — делает ошибку отказа миру в том, что он уже имеет в своем начаде Целое раньше чем подни­мется к божественности, к вечности. Это — более или менее постоянная черта всей русской софиоло- гии. Скажем здесь об этом вкратце. У нас другая цель. Мы читаем отрывок Флоренского «Строение слова», где идет речь о внутренней форме. Публика­торы этой статьи в коротком предисловии упомя­нули учение Флоренского о противоречии, надеясь, что «эта идея видимо, способна [...] предоставить не­которые новые возможности для изучения слова и действующих в нем сил; в частности, она, возможно, позволяет несколько шире взглянуть на художест­венный образ, противоречия которого всегдазатруд- няли теорию» (346—347).[11] Учение Флоренского о противоречии должно таким образом помочь пони­манию слова как образа.

Русское слово «образ» — то же, что латинское «форма», как «образовывать» — значит «формиро­вать», и наоборот. Форма — это в строгом смысле «образование» в обоих смыслах, «образованное» и «образующее начало». Bo всяком случае «форма» понимается в философии и как «пассивное», и как «активное» — и «принимающее» и «образующее». «Внутренняя» форма — это просто форма со сторо­ны своего источника, откуда исходит формирование, образование. He обязательно та и другая «формы» (forma formans, forma formata) обозначаются в фило­софии по-разному; т. e. не обязательно, чтобы «ак­тивная» форма называлась «внутренней формой», или «формирующей формой» (forma formans). Нет никакой неряшливости, если это различие оставля­ется необозначенным, как в «эйдосе» и «идее» у Пла­тона: наоборот есть некоторая напряженная сдер­жанность в том, чтобы сказать просто «идея», «эйдос», «форма» и оставлять в подразумеваемомто, что где есть что-то образовавшееся, там было и обра­зующее начало.

Флоренский пишет в «Строении слова»: «[...] Чтобы быть от меня исходящей, речи необходимо подчинятьсямалейшимтонкостямлюеймысли,л40ей личности [...] Внешняя форма есть тот неизменный, общеобязательный, твердый состав, которым дер­жится все слово; ее можно уподобить телу организ­ма [...] Напротив, внутреннюю форму слова естест­венно сравнить с душою этого тела, бессильно зам­кнутой в самое себя, покуда у нее нет органа проявления, и разливающую вдаль свет сознания, как только такой орган ей дарован» (349).

«Я не могу, не разрывая своих связей с народом, к которому при­надлежу, а чрез свой народ — с человечеством, не могу изменять устойчивую сторону слова и сделать внешнюю форму его индивидуальной, зависящей от лица и случая употребления. Индивидуальная внеш­няя форма была бы нелепостью, подрывающей самое строениеязыка [...] (349) Напротив, внутренняя фор­ма должна быть индивидуальною [...] Неиндивиду­альная внутренняя форма была бы нелепостью. Если нельзя говорить языком своіш, а не народа, то нельзя также говорить от народа, а не от себя: свое мы выска­зываем общим языком» (350).

Флоренский продолжает в тех же смелых штри­хах: «Процесс речи есть присоединение говорящего к надындивидуальному, соборному единству, взаи- мопрорастание энергии индивидуального духа и энергии народного, общечеловеческого разума» (350). Можем ли мы читать это безусловно присоеди­няясь, или некоторое сомнение требует от нас, пока ничего не отвергая и ни с чем не споря, выяснить для себя, обязательно ли только такое понимание и моего и общего в речи? He заставляем ли мы себя прини­мать то с чем у нас нет внутреннего согласия? Надо ли безоговорочно пойти за Флоренским и думать что речь — взаимопрорастание энергий, индивидуаль­ной энергии и энергии народного, общечеловеческо­го разума?

Bo всем этом рассуждении Флоренского о теле и душе в слове нигде не ощущается принижение одно­го за счет другого. Различение в слове тела и души идет от стоицизма, в котором душа понимается тоже телесно.

Мы не должны поддаваться тому что Аристотель назвал «цікроХоуіа», крохоборством, придирчиво­стью, как в конце второй главы «Метафизики», где он говорит что в придирчивости, в мелочном учете всего есть какое-то неблагородство, — одинаково и при составлении торговых сделок, и в рассуждениях, за исключением математики, где pucpoZoyia, мелоч­ная точность обязательна, потому что там нет мате­рии. B математике разговор, собственно, «беспред­метен», поэтому кроме этих математических опера­ций ничего нет; но в науке о бытии предмет есть, само это бытие, поэтому лучше иметь в виду его, а не придираться к тому, как о нем говорят. B неболь­шом трактате «О добродетелях и пороках» Аристо­тель повторяет: придирчивость — спутник неблаго­родства, невеликодушия (xfj piKpoyu%ta) (125 Ib 14, 24). B Большой этике в одном неблагородном ряду стоят скряги, крохоборы, мелочные, придир­чивые.

Можно было бы заметить, что маленькие дети— еще не индивиды. Или что вдохновение большого поэта—это не совсем «присоединение» «индивида» к соборному единству, потому что само соборное единство при этом получает новую жизнь. Здесь не индивид врастает в соборность, а происходит что-то до того, как сформироваться соборности и индивиду, нечто такое, вокруг чего будут потом и соборность, и индивид: явление истины, событие истины в слове, «событие мира». Флоренский вправе сказать, поэт ведь все равно индивид. На это возразить невозмож­но. Мы не можем требовать от Флоренского, чтобы он думал, что бытие сбывается как слово и само гово­рит в человеческом существе. C другой стороны мы конечно должны помнить об этом пути: «процесс речи», просто речь происходит не обязательно меж­ду индивидом и индивидом внутри коллектива; язык, по-видимому, имеет место раньше этих образо­ваний, он их же и образует. Это не возражение Фло­ренскому. Это просто память о том, что термины, с которыми он имеет дело — индивид, его индивидуа­льная мысль, противоположное ей соборное единст­во, — не единственно возможные.

Флоренский продолжает. Он называет внутрен­нюю форму слова — момент жизни индивидуально- годуха—семемой. C.C. Аверинцев даеткэтомумес- ту примечание о том, что в лингвистике «семема» это другое: она — элемент смысла, на которые можно условно, в порядке отвлечения, абстрагирования, разложить слово. Для Флоренского семема—просто смысловое богатство слова.

«Семема слова непрестанно колышется, дышит, переливает всеми цветами [...] не имея никакого са­мостоятельного значения, уединенно от этой моей речи, вот сейчас и здесь, во всем контексте жизнен­ного опыта [...] (352) [...] болеетонкие [...] слои изме­нятся даже при дословном повторении той же самой речи и даже тем же самым лицом [...] Ho именно пото­му, что семема безусловно непринудительна, вполне неустойчива, моя, личное мое проявление, она не дана в чувственном восприятии и потому не может посредством его передаваться. Речь страдает глубо­чайшей противоречивостью» (353).

<< | >>
Источник: Бибихин В. В.. Внутренняя форма слова. 2008

Еще по теме Рассудку знание целого заранее уже каким-то, пусть необъяснимым, образом дано.:

  1. Вопрос 29. Каким образом определяется правовое положение полных товарищей в коммандитном товариществе? Каким образом осуществляется управление делами в коммандитном товариществе?
  2. Каким образом собственники могут управлять своим домом?
  3. Каким образом выбирается управляющая организация в домах-новостройках?
  4. Вопрос 24. Каким образом осуществляется выход из полного товарищества?
  5. Вопрос 88. Каким образом осуществляется управление некоммерческой организацией?
  6. Партикуляризм. Ошибка сведения целого к частям (к отдельной части или к сумме частей). По-другому: ошибка элиминации целого
  7. Каким образом оформляется протокол общего собрания с использованием системы?
  8. Каким образом собственники могут контролировать исполнение договора управления?
  9. Вопрос 72. Каким образом распределяются прибыли и убытки в производственном кооперативе?
  10. Вопрос 75. Каким образом осуществляется реорганизация и ликвидация производственного кооператива?
  11. Каким образом происходит регистрация собственников, принявших участие в общем собрании?
  12. Вопрос 95. Каким образом осуществляется управление ассоциацией (союзом) юридических лиц?
  13. Вопрос 97. Каким образом осуществляется реорганизация и ликвидация объединений юридических лиц?
  14. Каким образом могут быть урегулированы разногласия сторон при заключении договора?
  15. Вопрос 25. Каким образом осуществляется передача доли в складочном капитале полного товарищества?
  16. Каким образом собственники, не присутствующие на общем собрании, могут узнать о принятых на нем решениях?
  17. Вопрос 19. Каким образом осуществляется управление в полном товариществе, а также ведение его дел?
  18. Вопрос 89. Каким образом совершаются сделки в некоммерческой организации и совершаются иные действия при наличии конфликта интересов?
  19. Отказ от рассудка