<<
>>

5. О чем говорит динамика обычного и расширенного индексов человеческого развития?

Если использовать для анализа достигнутого в арабском мире уровня развития не подушевой ВВП (что мы сделали раньше, табл.4), а более объемный, композитный индикатор, например, индекс человеческого развития (ИЧР, см.

табл.7), включающий помимо упомянутого стоимостного показателя индикаторы средней продолжительности жизни и среднего числа лет обучения взрослого населения, то можно придти к следующим выводам. Напомним: по уровню подушевого ВВП АС в среднем сначала подтянулись к США (в 1950 г. – 14.8%, в 1980 г. – 21.7%), а затем отстали примерно на 2/3 (в 2001 г. – до 13.3%).

По компонентам человеческого фактора (индекс b в табл.9) ситуация выглядела иначе. По АС, как, впрочем, и по большинству других крупных стран, регионов и цивилизационных групп, за последние полвека (а по многим странам – в целом за прошлый век) происходило их более или менее быстрое подтягивание к уровню мирового лидера. В частности, по арабскому миру рассматривамеый показатель вырос (относительно США): с 34-35% в 1950 г. до 50-52% в 1980 г. (среднегодовой темп прироста 2% в год) и 59-60% в 2001 г. (0.7% в год).

Замедление по мере приближению к лидеру по этому спектру развития – вещь вполне естественная. В отличие от подушевого ВВП, отмеченные выше компоненты человеческого фактора в силу объективных причин (более или менее очерченные пределы человеческой жизни, а соответственно и сроков формального обучения) имеют в конечном счете затухающие темпы своего роста. В последнее двадцатилетие очевидный регресс обнаружился по выше указанным причинам в Тропической Африке и еще больший в России. Приведенные данные также говорят о том, что практически на протяжении всего 20-го столетия США несколько опережали другие страны Запада (а Японию – в последние лет двадцать) не только по уровню, но и динамике наращивания человеческого капитала (в данном случае речь идет только о среднем числе лет обучения).

В целом за последнее двадцатилетие ситуация по отмеченной составляющей человеческого развития складывалась следующим образом (см. индекс b в табл. 9). Тропическая Африка резко ушла вниз – в отрыв, практически на 15 проц. пунктов отстав от всей группы АММ (в 1980 г. он был равен 8 пунктам). Арабские страны стали заметнее превосходить весь АММ. Индия практически сравнялась с АС. КНР несколько притормозил темпы догоняющего развития по линии человеческого фактора[93]. Но сохранил существенный отрыв от АС, хотя изрядно отстал от латиноамериканских государств.

Группа НИС, будучи в 1913 г. значительно более бедной по критерию подушевого ВВП, чем Латинская Америка, уже тогда опережала ее по относительному уровню развития человеческого фактора. (Кстати, в том же году Япония также отставала по подушевому доходу от Латинской Америки, но была более, чем вдвое «богаче» ее по показателю развития человеческих ресурсов). В дальнейшем, к 2001 г. НИС увеличили отрыв от этого континента до 17-18 проц пунктов.

Россия, безусловный рекордсмен по темпам абсолютного и относительного наращивания человеческого потенциала между 1913 и 1950 гг. (без жертв и репрессий мы, возможно, имели бы вообще феноменальный рост), резко сбавила темпы в 1950-1980 гг., оказавшись в пределах досягаемости со стороны азаиатских НИС.

А к 2001 г. отстала от них примерно на 15 пунктов. Подчеркнем, азиатские НИС (невзирая на кризис, или же, как считают южнокорейские и тайванские ученые, благодаря ему) уже почти вплотную приблизились по ряду характеристик развития человеческого фактора к Японии и ряду стран Запада, замедливших темпы своего относительного продвижения по линии наращивания человеческого капитала.

Подчеркнем, сравнительно быстрое наращивание человеческого капитала не только следствие, но и в не меньшей мере важнейший фактор (залог) ускоренного экономического развития. И в этом смысле относительные, хотя, конечно, далеко не самые выдающиеся, успехи АС и других мусульманских государств не стоит недооценивать. Переходя к анализу индекса человеческого развития (ИЧР), следует заметить, что, если в 1950-1980 гг. практически все рассматривамеые страны, регионы и цивилизационные группы подтягивались к уровню США (экономический рост которых был сравнительно высоким в тот период), то в дальнейшем, в 1981-2001 гг. траектории роста стали у многих стран разными. Наиболее резкие регрессивнные тенденции обнаружились у России – падение примерно на 8-9 пунктов, у Тропической Африки – на 3-4 пункта, на 1-2 пункта у Латинской Америки, АС и Японии. Крайне незначительный прогресс обнаружился в целом по группе АММ – преимущественно за счет прогресса двух НИС второго эшелона – Малайзии и Индонезии. Рывок примерно на 6-7 пунктов обнаружился у Индии, на 10-11 – у КНР, и почти на 26 пунктов (!) у Тайваня вместе с Южной Кореей.

Несмотря, казалось бы, на эту в целом небольшую «осечку» – падение индекса человеческого развития (в % от США) на 1-2 проц пункта в 1980-2001 гг., арабские страны по ИЧР в среднем существенно подтянулись к лидеру мирового хозяйства – с 1/5 в 1913-1950 гг. до 1/3 в 2001 г. Судите сами: в 2001 г. ИЧР (в % от США) в целом по мусульманскому миру составил всего 29%, в Индии и КНР – соответственно 28 и 36%, а в Тропической Африке – лишь 19%. Вместе с тем основания для опасений есть и они серьезные.

Судя по данным табл.7, абсолютные разрывы между мировым лидером и развивающимися и даже относительно догоняющими странами увеличивались. Проиллюстрируем это на примере АС[94]. В 1913 г. средний разрыв между ними и США по показателю подушевого ВВП (в ППС 2001 г.) равнялся 5470 долл. (примем его за 100%). В 1950 г. он вырос до 9950 долл. (182%). За последующее тридцатилетие АС, в той или иной мере использовав нефтяную ренту, сделали солидный прыжок вперед, обгоняя по темпам подушевого роста многие развивающиеся и развитые страны. Однако в 1980 г. показатель абсолютного разрыва повысился до 17693 (323%) и в 2001 г. – 29720 долл (543%). Таким образом, относительный разрыв между АС и США по критерию подушевого ВВП в 1913-2001 гг. сократился в полтора раза (с 1/5 до 1/3), а абсолютный разрыв при этом вырос более чем в пять раз.

Добавим. Даже для азиатских НИС эта тенденция была характерна значительное время: в 1913 г. разрыв с США составлял 5552 долл., в 1950 г. – 10694 долл., в 1980 г. – 17463 долл. и в 2001 г. – 15890 долл. Япония в 1950-1980 гг., имея феноменально высокие, хотя и в тенденции – снижающиеся, темпы экономического роста, сумела-таки сократить абсолютный разрыв с США с 9320 долл. до 6123 долл. Однако, как известно, хорошо отлаженная, но во многом экстенсивно-мобилизационная модель роста Японии в условиях глобализации и начала развертывания информационно-технологической революции, стала давать сбои. В результате беспрецедентного замедления экономической динамики в Японии ее разрыв с США практически вновь поднялся до примерно той же отметки, что существовала в 1950 г. – 8780 долл.

Если разрыв между США и АС в целом сокращался по показателю средней продолжительности жизни – с 31 (68-37) года в 1950 г. 17 (74-57) лет в 1980 г. и 11 (78-67) лет в 2001 г., то этого не скажешь относительно индикатора среднего числа лет обучения взрослого населения. Абсолютный разрыв существенно и устойчиво увеличивался: с 7.5 (8.3-0.8) лет в 1913 г. до 9.7 (11.3-1.6) лет в 1950 г., 11.8 (15.8-4.0) лет в 1980 г. и 13.4 (19.9-6.5) лет в 2001 г. (см. табл.7). Подчеркнем, отмеченный абсолютный разрыв в 2001 г. оказался почти сопоставим с показателем среднего числа лет обучения взрослого населения Тайваня и Южной Кореи (15.4-15.6 лет).

Редким странам удавалось изменить эту «дурную» для них траекторию, во многом обуславливающую их отсталость, отставание и невозможность успешно продолжать и завершить догоняющее развитие. На каком-то этапе отмеченную тенденцию, похоже, удавалось преодолеть в России: соответствующие показатели составили в 1913 г. 6.7 (8.3-1.6) лет, в 1950 г. – 5.9 (11.3-5.4) лет. Однако уже к 1980 г. – 5.8 (15.8-10.0) лет – уменьшение абсолютного рызрыва прекратилось, и к 2001 г. разрыв, составив 7.9 (19.9-12) лет, превысил (!) значение 1913 г. И даже в «легендарной» Японии, в лучшие для нее годы происходило наращивание отмеченного разрыва: с 2.2 (11.3-9.1) лет в 1950 г. до 2.7 (15.8-13.1) лет в 1980 г. Позже, в 2001 г. он достиг 3.8 (19.9-16.1) лет и оказался больше, чем в 1913 г. (разрыв в 2.9 лет).

Однако, есть одно исключение – это НИС (рассматриваются Тайвань и Южная Корея). В них вначале происходило наращивание отрыва – с 6.9 (8.3-1.4) лет в 1913 г. до 7.8 (11.3-3.5) лет в 1950 г. Затем, как мы знаем, получив независимость и многому научившись у Японии, эти страны, лишенные каких-либо иных значительных ресурсов, в своем желании повысить уровень жизни и добиться международной конкурентоспособности, сделали большую ставку на наращивание человеческого капитала. В результате к 1980 г. отмеченный разрыв (в пользу США) сократился к 1980 г. до 7.3 (15.8-8.5) лет и к 2001 г. до 4.4 (19.9-15.5) лет. Здесь есть чему поучиться. Но, похоже, заразившись «голландской» болезнью, прямо или косвенно (в виде субсидий, зарплат гэстарбайтеров) получая определенную долю нефтяных денег, сохраняя иные традиции и обычаи (арабы в массовом масштабе не страдают особо тяжелыми формами трудоголизма), а также имея весьма консервативные и/или авторитарные режимы, не столь решительно настроенные на развитие, как это было в странах НИС еще в 1960-1980-е годы, АС вряд ли способны резко изменить отмеченную тенденцию и выбиться в число лидеров по уровню развития человеческого фактора.

Достигнутый в АС уровень развития можно и целесообразно скорректировать с учетом других важных индексов, отражающих основные характеристики современных производительных сил, а также институциональных факторов, способствующих развитию свобод, укреплению прав личности и частной собственности. В век, начало которого ознаменовалось интенсификацией терроризма, экономической и политической неустойчивости во многих странах мира, включая, разумеется, Ближний Восток, формирование системы здоровых общественных институтов, обеспечивающих более или менее бесперебойное функционирование социума, – важнейшее условие и необходимый качественный элемент развития.

Как известно, «уравниловка» (или точнее квазиуравниловка), столь хорошо знакомая нам из недавней истории стран советского блока, в целом не стимулирует рост производительности. Ибо качественный, эффективный труд не вознаграждается должным образом. С другой стороны, как показывают исследования, высокий уровень неравенства также может быть контрпродуктивен в долгосрочной перспективе. Осложняются проблемы эффективного спроса, реализации созданного продукта. Низкие ставки оплаты труда нередко тормозят рост его фондовооруженности, как обычным, физическим, так и человеческим капиталом.

Имеющиеся на конец 1990-х – начало 2000-х г. данные и оценки о страновых показателях распределения личных доходов населения – коэффициенты Джини, взвешенные нами по числености населения стран, позволили рассчитать в первом приближении агрегативные индикаторы Джини по регионам, а также группам стран (АММ)[95]. Показатель уровня равенства распределения доходов, полученный вычитанием из единицы коэффициента Джини и отнесенный к аналогичному индикатору по США (показатель Е в табл.11, в %), в целом по АС оказался достаточно умеренным – ни низким, ни высоким. Он был практически идентичен индикатору по Индии (105); выше, чем по странам Латинской Америке (78), Тропической Африки (85), России (93), США (100) и КНР (101). Но ниже, чем в целом по странам Запада (106), АММ (109), азиатским НИС (среднее по Тайваню и Южной Корее, 116) и Японии (127).

В то же время для арабских государств и ряда других стран Востока характерен исторически сложившийся крайне низкий уровень гендерного равенства, во многом определяющийся культурно-религиозными традициями и стереотипами поведения. Показатель F (см. табл.11), представляющий собой среднее невзвешенное четырех субиндексов, отражающих достигнутую меру равенства женщин в различных сферах социально-экономической и политической жизни, свидетельствует, что арабский мир (53% от уровня США) значительно отстает от других стран и регионов, занимая вместе с Индией (55%) и АММ (58%) низшие позиции в мировой табели о рангах. Вне сомнения, эти страны и другие государства, также слабо продвинувшиеся по пути эмансипации женщин, сильно проигрывают в развитии и эффективном использовании человеческого фактора. Совокупная характеристика – общего и гендерного равенства оказалась, ввиду изложенного, в АС (75% от США) ниже, чем по другим регионам и группам рассматриваемых стран: среди более продвинутых - НИС и Россия (88%), КНР и Япония (95-97%), но и они существенно уступали странам Запада (103%).

За последнее десятилетие важнейшим фактором, стимулирующим хозяйственный рост, процессы глобализации, а также дифференциацию стран мира, стала информационная революция и стремительное распространение новейших средств коммуникаций и массовой обработки данных. Рассчитанный нами композитный показа­тель относительного распространения мобильных телефонов, компью­теров, использования Интернета (в расчете на тысячу жителей, к уровню США, %) демонстрирует огромные разрывы между странами и группами стран (см. индикатор I в табл.11). В 2001 г. по Индии он составлял не более 0.6%, по Тропической Африке – 1.1%, в целом по мусульманским странам – 4.4%, в т.ч. в арабских государствах – 4.9%. По КНР и России отмеченный индикатор был выше – 7-8% и в Латинской Америке – 15%. Перечисленные страны в основном и есть периферийные и полупериферийные государства. По данному важнейшему технологическому критерию их от «золотого миллиарда» отделяет огромная дистанция – многократно превышающая их отрыв по индикатору подушевого продукта.

При этом отмеченный агрегативный показатель информационно-технологического развития по периферийным странам, скорее всего, в определенной мере завышен. В слаборазвитых государствах хуже поставлен учет реально действующих мобильных телефонов и персональных компьютеров (ПК). Немалая часть из них являются устаревшими. Учет выбытия поставлен в целом хуже, чем в продвинутых странах.

В то же время мера интернетизации населения в бедных и небогатых государствах, и так невысокая, в реальности может быть еще ниже, так как к одному «узлу» и через один компьютер могут подключаться многие пользователи[96]. Однако, подчеркнем, что в слаборазвитых странах время пребывания в «мировой паутине» в расчете на одного пользователя существенно меньше, надежность связи - хуже, а скорость траффика намного (в АС в начале 2000-х годов – в сотни раз[97]) ниже, чем в развитых странах.

В арабском мире, в целом значительно отстающем по распространению информационных технологий от развитых государств, существует колоссальное внутреннее расслоение на страны бедные и богатые информационными ресурсами. Достаточно сказать, что рассматриваемый индикатор (I, в % от США) составлял в 2001 г. в Сирии и Египте 1.8-3.5%; в Тунисе и Марокко – 6-7%; в Саудовской Аравии, Иордании и Ливане – 10-12-18%; в Кувейте, Бахрейне, Катаре и ОАЭ – 40-50% (в Сомали, Йемене и Судане – 0.3-0.5% от уровня США)[98].

Добиться достаточно приличных показателей оснащенности населения «мобильниками» проще (его цена в среднем в 10-15 раз дешевле, чем настольного ПК и неплохого ноутбука). Поэтому рассчитанный нами индекс распространения инфотехнологий и по этой причине в определенной мере завышает и так достаточно скромный прогресс развивающихся, в т.ч. арабских государств. Ниже представлены соответствующие средние показатели по относительному уровню распространения мобильников и численности владельцев компьютеров, являющихся более или менее регулярными пользователями Интернета, за 2001 г.(в расчете на тысячу жителей, в процентах от уровня США; в скобках для наглядности приведены значения коэффициента I): в АС – 13.3 и 2.8% (4.9%); в АММ – 10.2, 3.4 (4.4%); в Тропической Африке – 6.0, 0.2 (1.1%); в Латинской Америке – 35.6, 10.0 (15%); в Индии – 1.3, 0.1 (0.6%); в КНР – 24.3, 5.2 (7%); в НИС (Тайвань, Южная Корея) – 123, 105 (92%); в Японии – 98, 88 (86%); в целом по странам Запада – 132, 80 (91%); в России – 8.5, 6 (8%)[99]. Таким образом, в периферийных странах, включая арабские, уровень интернетизации (через ПК), представляющий на нынешнем этапе развития информационной революции относительно более продвинутую стадию освоения ее достижений, оказался в среднем в 7-13 раз ниже, чем уровень оснащенности населения развивающихся государств «мобильниками» (к тому же не все из них, особенно в менее развитых странах, обустроены доступом к всемирной сети) и в полтора-два раза ниже общего показателя развития современных инфотехнологий.

В современном быстром мире даже свежие цифры о развитии инфотехнологий стремительно устаревают. По имеющимся данным, разрыв между продвинутыми и периферийными странами по относительному, среднедушевому показателю I (“digital divide”), составлявший в 1995/1996 гг. 52-53-кратную величину, через пять-шесть лет сократился более, чем втрое – до 15-17:1 (по «мобильникам» – разрыв десятикратный, по ПК и использованию «паутины» – двадцатикратный). Т.е. разрыв, конечно, большой, но заметно сокращается, особенно за счет КНР. Однако, здесь не все так просто. Важна, как и везде, критическая масса технологий и их проникновения (а тем более продуктивного использования, с применением эффективных программ).

В середине 1990-х гг., когда информационная революция лишь только набирала обороты (и цены на технологии и соответствующие потребительские товары были относительно высоки), абсолютный разрыв между развитыми странами и развивающимися составлял лишь 85 промилле (мера охваченности жителей современнымми инфотехнологиями в странах Запада и Японии была 86-87 человек на тысячу жителей, в менее развитых государствах – соответственно 1-2 человека). К 2001 г., как отмечалось, абсолютный «цифровой разрыв» достиг в среднем 440 (468 – 28) промилле, т.е. вырос примерно в пять раз. Иными словами, в самом начале 21 столетия в развитых странах в той или иной мере с современными информационными технологиями было связано около половины населения, а в развивающихся странах – только 3% (в АС – в среднем 2-3%, в азиатских НИС – 43-47%)[100].

Чтобы уточнить сделанные выводы, приведем соответствующие сопоставления по США и России, по которым есть данные за более длительный период, охватывающий 1995-2001-весна 2003 г. Относительный «цифровой» разрыв между США и РФ, составлявший в 1995/1996 гг. 82-83:1, сократился в шесть(!) раз к 2001 г. – до 13-14:1, а затем уменьшился еще вдвое к весне 2003 г. (6-7:1). Однако рассмотренный выше показатель абсолютного разрыва в уровне охваченности населения «цифровыми» технологиями, нарастал, хотя в последние годы - уже затухающими темпами[101]. Он равнялся в 1995/1996 гг. примерно 184 (187-2.2) промилле, в 2001 г. – 482 (520-38) промилле и весной 2003 г. 577(683-106) промилле[102]. Иными словами, современными цифровыми технологиями в России в первой половине 2003 г. пользовался примерно каждый десятый, а в Москве – каждый пятый (по уточненным оценкам, к лету 2003 г. – каждый третий-четвертый) ее житель[103]. Но все же это еще в 6-7 раз (а по Москве – примерно в два-три раза) меньше, чем в США.

Что касается арабских стран, то на них, как известно, в 2001-2002 гг. приходилось почти 5% всего населения мира, но менее 1% всех интернет-пользователей и лишь около 0.2% мировой электронной торговли, в то время как, например, в странах Запада, имеющих немногим более 1/10 всех жителей Земли, сосредоточено 2/3 всемирной интернет-аудито­рии (на страны Запада и Восточной Азии приходилось примерно 97-98% мировой электронной торговли)[104]. Таким образом, в целом АС, несмотря на огромные валютные поступления от реализации на внешних рынках углеводородов, определенные успехи в развитии образования, в т.ч. высшего, по сути дела наращивают свое отставание от продвинутых государств мира в обычных и наиболее перспективных технологических направлениях. Почему это происходит? На этот вопрос нельзя ответить без анализа институциональной составляющей развития, которая в решающей мере воздействует на характер проводимой арабскимми странами экономической политики (последняя, в свою очередь, оказывает также немалое обратное влияние)[105].

Многие ученые у нас и за рубежом полагают, что высокий уровень экономических и иных (политических и гражданских) свобод, а также высокое качество государственных институтов – не только важнейшие детерминанты экономического роста, но и, пожалуй, наиболее существенные компоненты развития, без которых немыслимо функционирование цивилизованного гражданского общества, расширение возможностей и раскрытие способностей личности [106].

Индикатор S, представленный в табл.11, есть среднее невзвешенное индексов развития экономических свобод и качества государственных институтов[107]. Первый, состоящий из 10 субиндексов, включает такие ингредиенты, как свободу торговли, уровень налогового бремени, дерегулирование деятельности финансового сектора, свободное ценообразование, отсутствие черного рынка и др.)[108]. Второй индекс (качества институтов), рассчитанный как среднее арифметическое из 6 компонентов, включает индикаторы политической стабильности, степени соблюдения законности; эффективности государства, качества регулирования, контроля за коррупцией, подотчетности государства обществу (первичные данные Д.Кауфмана, А.Крэя и М.Маструзи были предварительно нормированы, за 100 принят уровень США)[109].

Анализ материалов табл.11 показывает, что по общему уровню развития институтов в целом мусульманский мир (S=21% США), включая арабские страны (26%), заметно перегоняет Тропическую Африку(16%), в массе своей представленной наименее развитыми странами (least developed countries), но находится в целом на очень низком уровне. (К сожалению, Россия пока что входит в этот кластер стран, составляя 28% от США). КНР (35%), Индия (40%) и Латинская Америка (47%) представляют как бы промежуточную группу. В то же время азиатские НИС (Южная Корея и Тайвань, 74%) явно тяготеют к более развитым странам – к Японии (84%) и странам Запада (98% от уровня США).

Относительный субиндекс экономических свобод был предварительно нормирован (уровень США принят за 100%). Его значения не столь сильно варьировались, как агрегативный показатель, рассмотренный выше. Вместе с тем для менее продвинутых стран, включая основную группу развивающихся стран и Россию, его значения не превышали 40-50% от уровня США. В Латинской Америке он достигал 62%, в азиатских НИС и Японии – соответственно 75 и 78%, в странах Запада – 98%. Представляется, что хотя cубиндекс экономической свободы неплохо коррелирует с достигнутым уровнем экономического развития, он не тесно (если не сказать слабо) коррелирует с показателями темпов экономического роста[110]. Достаточно сказать, что индекс экономической свободы у двух крупных динамичных стран, таких как КНР и Индия (соответственно 45 и 47% от уровня США), оказался примерно на уровне АС (45%) и существенно отставал от стран Латинской Америки (62%), которые резко снизили динамику роста ВВП в последние два десятлетия.

Особенно низки показатели качества государственных институтов в странах Африки (5% от уровня США), в группе неарабских мусульманских стран (8-9%) и АС (15%). РФ (19%), с ее высоким уровнем коррупции, низким уровнем соблюдения законности, недореформированными силовыми ведомствами, судебной и финансовой системой, низким уровнем подотчетности государства обществу и вообще слабой эффективностью государства, мягко сказать, не в должной мере справляющегося с массой проблем переходного периода, не далеко ушла от выше названных стран, хотя определенный прогресс (в смысле политической стабилизации), несомненно, достигнут[111].

В арабских странах показатель качества государственных институтов, оставаясь в среднем, как отмечалось, на весьма низком уровне, сильно варьируется: от менее 2% (от уровня США в 2002 г.) в Йемене, Сомали, Судане и Ливии до 14-21% в Сирии и Алжире, 26-27% в Египте и Ливане; 40-46% в Марокко, Саудовской Аравии, Иордании и Тунисе; 57-62% в Кувейте и Катаре; 73-86% в ОАЭ и Бахрейне[112].

Если свести воедино шесть основных индикаторов в один, расширенный индекс развития (РИР, см. табл.11), то можно придти к следующим выводам. Добавление к обычному индексу развития (ОИР) трех компонентов, отражающих уровень равенства (по доходам и гендерному измерению), степень распространения новейших информационно-вычислительных технологий, а также прогресс в обеспечении экономических свобод и качества государственных институтов, в немалой мере корректирует относительные уровни развития ряда ведущих стран, регионов и цивилизационных групп. Уровень мусульманских стран (относительно страны-репер, т.е. США) снижается с 29 до 24% (- 4 процентных пункта); арабских стран в целом – с 33 до 27% (-6 п.п.). Аналогичный индикатор по Тропической Африки уменьшается с 19 до 15% (- 4 п.п.); по Латинской Америке – с 44 до 41% (-3 п.п.); по КНР – с 36 до 32% (- 4 п.п.); по Индии – с 28 до 18% (-10 п.п.). Но больше всего снизился относительный уровень развития в России – с 51% (половина от уровня США) до 37%, т.е. на 14 п.п.

Трасформация обычного индекса развития в расширенный индекс еще четче размежевала продвинутые и отставшие страны. Обнаружила «скрытую» динамику более развитых государств, которые, оказывается, не столь «медлительны», как мы привыкли считать, судя по традиционным показателям. Разумеется, наибольшее повышение «планки» обнаружилось у и без того активных азиатских НИС, в которых относительный уровень оказался выше на 5 пунктов (не 74, а 79% от США). В Японии, которая в последние годы страдает от гиподинамии, уровень развития таким образом «повысился» на 2 пункта – с 85 до 87%, и даже в целом по странам Запада этот уровень «подрос» с 91 до 94% (на 3 п.п.).

<< | >>
Источник: В.А.Мельянцев. Арабо-исламский мир в контексте глобальной экономики. 2003

Еще по теме 5. О чем говорит динамика обычного и расширенного индексов человеческого развития?:

  1. Тема 5. Национальная экономика. Понятие экономического потенциала, национального богатства и индекса человеческого развития.
  2. 110. Говоря о сущности человеческой жизни, мы говорим о месте человека в материальном мире.
  3. О ЧЕМ ГОВОРЯТ ПОСТУПКИ?
  4. О ЧЕМ ГОВОРЯТ ПОСТУПКИ?
  5. О чем мы уже начинаем говорить
  6. О чем мы уже начинаем говорить
  7. О чем еще говорит это чудо?
  8. Мы говорили об образе Божием в человеке, но в чем состоит подобие Богу?
  9. Раздел I Сложность человеческой телесности: структура и динамика
  10. Тема: «Ряды динамики: выявление основных закономерностей, прогнозирование в рядах динамики»
  11. Предполагаемая война каждого против всех Родовое происхождение человеческого общества • Позднее появление отдельной семьи • Бушмены и готтентоты • Австралийцы, папуасы • Эскимосы, алеуты • Черты жизни дикарей, с затруднением принимаемые европейцами • Понятие о справедливости у даяков • Обычное право
  12. 3.1.2. Динамика психогенных расстройств, последовательность фаз или стадий в динамике состояния людей после психотравмирующих ситуаций
  13. Современная специфика бизнеса: динамика развития и структура сделок
  14. 8. Проблема развития человеческого потенциала