<<
>>

§ 1. Общие положения тактики защиты

Практика судопроизводства на определенном этапе своего развития закономерно выдвигает вопрос об изменении понятия предмета криминалистики. Первоначально разработанную Л. Е. Ароцкером точку зрения, что «криминалистика не является наукой только для предварительного следствия и дознания, ее приемы и методы должны применяться в деятельности судов» в настоящее время разделяют многие криминалисты, причем речь идет не только о криминалистике в целом, но и о ее структурных разделах, особенно о криминалистической тактике [17; 21; 31; 38; 94; 119; 121; 38]. При этом справедливо подчеркивается, что, несмотря на различия в тактике предварительного и судебного следствия и на обусловленную ими самостоятельность предмета каждого из названных видов тактики, в своей совокупности они составляют единый предмет криминалистической тактики [138, 135]. Не случайно в первой же работе о принципах криминалистической тактики формулируются общие принципы тактики предварительного следствия и судебного разбирательства [63, 44].

В юридической литературе внимание акцентируется на том, что предметом криминалистики становится не только деятельность следователя по применению технических средств, тактических приемов и методик собирания, исследования и использования информации в целях установления истины, но и деятельность прокурора, су-Дьи, защитника, участвующих в процессе судебного познания [27, 78; 53, 51; 121, 120}.

Вместе с тем очевидно, что тактические приемы, разработанные применительно к деятельности следователя, нельзя механически переносить в сферу исполнения специфических профессиональных полномочий других лиц. Поэтому в рамках криминалистики должны быть разработаны оптимальные тактико-методические варианты осуществления деятельности каждого участника процесса доказывания.

2 * 35

В ЭТОЙ СВЯЗИ определенный пши^ч*», ^г^^,^. „-...._

предложение В. И. Шиканова о тактике доказывания, определяемой им как система «научно разработанных рекомендаций, направленных на оптимизацию процесса выдвижения следственных версий, собирания, проверки, оценки доказательств, аргументации выводов по обстоятельствам дела, имеющим уголовно-правовое значение» [130, 20]. Такое понимание тактики доказывания предполагает объединение усилий лиц, участвующих в процессе доказывания, взаимообусловленность применяемых ими тактических приемов, а это максимально соответствует потребностям практики.

В понятие следственной тактики предлагается также включить «формирование правильных психологических и нравственных взаимоотношений следователя с участниками процесса» [62, /5], а в тактику судебного следствия — определение линии поведения суда и участников судебного разбирательства при производстве процессуальных действий по исследованию доказательств [138, 139], что также предполагает разработку тактических приемов с учетом совместной деятельности этих лиц по доказыванию.

Поскольку деятельность защитника определенным образом воздействует на тактику предварительного и судебного следствия, то создание комплексных программ криминалистической тактики без учета этой деятельности невозможно. Вместе с тем точка зрения о том, что сфера применения криминалистики распространяется на все судопроизводство, не разделяется некоторыми авторами. Так, А. Н. Васильев отводит криминалистике лишь область предварительного расследования. Ссылаясь на отсутствие в УПК РСФСР норм, регулирующих производство некоторых процессуальных действий судом, в частности обыска, эксперимента, предъявления для опознания, А.

Н. Васильев делает категорический вывод: «Следовательно, фактическое производство судом других следственных действий... не вызывается необходимостью» [30. 44], а опознание «теряет всякий смысл и представило бы собой бесполезную формальность» [30, 45].

Ссылка на пробелы в законодательстве, его несовершенство при решении концептуальных вопросов не может быть аргументом в пользу той или иной точки зрения. Более того, уголовно-процессуальные кодексы ряда республик предусматривают производство судом процессуальных действий, на отсутствие которых в УПК РСФСР обращает внимание А. Н. Васильев. В УПК УССР, на-

36

ния в суде (ст. 309); в УПК Узбекской ССР — воспроизведение обстановки и обстоятельств события судом (ст. 274) и т. д.

Необходимость производства судом перечисленных выше действий прямо вытекает из указания в законе на то, что участники судебного разбирательства имеют право ссылаться только на те доказательства, которые были исследованы в судебном заседании (ст. 318 УПК УССР).

Скованный рамками своей концепции об ограничении криминалистики предварительным следствием, А. Н. Васильев относит разработку вопросов планирования судебного следствия, проведение допроса к исключительной компетенции процессуалистов. С этим нельзя согласиться. Судебное следствие протекает в особых условиях, что накладывает своеобразный отпечаток на все действия суда. Кроме того, довольно часто возникает необходимость выдвижения и проверки новых версий, не являвшихся ранее предметом изучения; специфичен судебный допрос при участии равноправных сторон — обвинителя и защитника, распространены случаи собирания судом и исследования участниками процесса новых доказательств. Тот факт, что деятельность суда, государственного обвинителя и защитника подчинена задаче содействовать повышению воспитательного воздействия судебного процесса, также обусловливает необходимость применения своеобразной линии поведения.

Совершенно очевидно, что уголовно-процессуальное законодательство не может (да это и не нужно) предусмотреть все тонкости, нюансы деятельности субъектов доказывания. Пути наиболее оптимального и эффективного осуществления этой деятельности представляют собой тактику. Тактика, применяемая в судебном разбирательстве, не может быть ничем иным, как тактикой судебного следствия.

«Действия суда...— отмечает А. Н. Васильев,— не сводятся к проверке материалов предварительного расследования, а в судебном следствии производится полностью самостоятельное исследование события преступления и установление вины подсудимого» [30, 46]. Этому правильному тезису противоречит следующее его утверждение: если расследование проведено на низком уровне, то суду не помогут никакие специальные тактические приемы и научно-технические средства, «ему следует использовать свое право возвращения дела на дополнительное расследование» [30,46].

37

Эта рекомендации мсиии^пиичх.^- ~г-----

да и ставит его в полную зависимость от предварительного расследования. Более того, она противоречит закону, так как направление судом дела для дополнительного расследования по мотивам неполноты дознания или предварительного следствия допускается лишь при условии, если эта неполнота не может быть восполнена в судебном заседании. Таким образом, сама норма закона предусматривает обязанность исправления судом недостатков следствия.

Не отвечает судебной практике также следующее утверждение: «Если какой-то суд и производил когда-то эти следственные действия, то надо считать это уникальными случаями, для которых нет нужды разрабатывать особые приемы» [30, 45]. Действуя в рамках судебного разбирательства, суд осуществляет не следственные, а судебные действия, предусмотренные уголовно-процессуальным законодательством; другое дело, что приемы проведения судебных действий разработаны явно недостаточно. Тем не менее, можно привести немало примеров, когда в результате правильно спланированного судебного следствия, тактически умело построенного допроса подсудимых, потерпевших, свидетелей, экспертов, квалифицированного исследования доказательств, детального осмотра места происшествия, проведения первичных и повторных экспертиз в суде и т. п. были не только восполнены допущенные пробелы, исправлены ошибки, но и установлены новые данные, содействовавшие полному и объективному исследованию обстоятельств дела.

Цель судебного следствия — установление истины, решение судьбы человека. Поэтому оно не в меньшей степени, чем предварительное следствие, должно быть проведено с соблюдением как процессуальных гарантий, так и криминалистических рекомендаций. Только тогда оно будет максимально эффективно.

Отрицая возможность распространения криминалистики на судебное следствие, А. Н. Васильев обошел молчанием дела частного обвинения, по которым не проводится предварительное расследование. Если следовать занятой им позиции, то и по этим делам суд руководствуется исключительно процессуальными нормами. Это в корне неверно, так как одной процессуальной регламентации для установления истины недостаточно; используя соответствующие криминалистические рекомендации, суд приспосабливает их к специфике судебного разбирательства. Это относится и к судебному разбирательству дел,

38

._„„.,„ г,г>г,т

<< | >>
Источник: Т. В. ВАРФОЛОМЕЕВА. Криминалистика и профессиональная деятельность защитника. ГОЛОВНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ИЗДАТЕЛЬСКОГО ОБЪЕДИНЕНИЯ «ВИЩА ШКОЛА» 1987 . 1987

Еще по теме § 1. Общие положения тактики защиты:

  1. РАЗДЕЛ III. КРИМИНАЛИСТИЧЕСКАЯ ТАКТИКА Глава 15. Общие положения криминалистической тактики
  2. 1. Общие положения защиты чести, достоинства и деловой репутации
  3. КРИМІНАЛІСТИЧНА ТАКТИКА Загальні положення криміналістичної тактики
  4. Криміналістична тактика Загальні положення криміналістичної тактики
  5. § 4. Особенности тактики защиты в суде
  6. Тема 10. Загальні положення криміналістичної тактики
  7. § 3. Тактика реализации защиты на предварительном следствии
  8. / /. Общие вопросы тактики взаимодействия следователей с оперативно-розыскными органами
  9. Общие положения
  10. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ О ВЕЩНЫХ ПРАВАХ
  11. 1. общие положения
  12. I. Общие положения
  13. 1. Общие положения
  14. Общие положения
  15. 1. Общие положения
  16. § 3. Общие положения Конституции
  17. 8.1. Общие положения
  18. 20.1. Общие положения
  19. 2-А. Общие положения