ПОЛОЖЕНИЕ ЖЕНЩИНЫ

Оценивая положение женщины в византийском обществе, ученые давно уже обратили внимание на одно существенное противоречие: закон запрещал проявление какой-либо активности женщин в общественной жизни и содействовал уравнению их имущественных прав с правами мужчин.

Ближе к истине, пожалуй, первые. Закон в Византии не разрешал женщине свидетельствовать на суде, представлять перед судом других лиц, осуществлять опеку, вступать в качестве равноправного члена в большинство торгово-ремесленных корпораций, занимать какую бы то ни было официальную должность.

Знатные женщины носили неофицильно титул, присвоенный их мужьям (жена протоспафария — протоспафарисса), присутствовали на торжественных приемах во дворце (но только вместе с мужьями), окружая императрицу в соответствии со своим рангом. у

Специально для женщин в X—XII веках предназначались два титула (без должности), правда, весьма почетных: зоста-патрикия и севаста. Обе в числе пя- ти-шести высших вельмож империи допускались к трапезе за одним столом с василевсом. Ho этой параднопредставительной функцией и ограничивалась роль даже севасты, если она только не пользовалась неофициальным влиянием как фаворитка императора.

Совершенно иная тенденция обнаруживается в византийском законодательстве более раннего периода при определении прав женщины в семейно-имущественных отношениях. Государственная власть стремилась к обеспечению имущественных прав женщины, особенно жены и матери, все более настойчиво •подчеркивая ее равноправие с главой семьи — мужем.

Хотя на практике в указанный период имущество жены и мужа объединялось и все чаще становилось общей собственностью, закон сохранял право распоряжаться приданым (в ее денежной оценке) исключительно за женой. Сохранение прав женщины на приданое являлось своего рода гарантией имущественного обеспечения ее и ее детей в случае какой-либо беды..

Приданое (в кругах знати оно достигало порой ста литр золота) судебные власти не имели право отбирать для погашения долгов несостоятельного должни- ка-мужа.

Если жена умирала бездетной, муж получал четверть ее приданого, остальное отходило ее наследникам по завещанию; жена же в подобном случае наследовала половину имущества мужа, а если имела от него детей — то все имущество.

Особенно тщательно регулировал закон имущественные права вдовы, обремененной детьми (налоги с нее устанавливались официально по более низким нормам).

Отношение супругов в семье определялось не CTO-

лько законом, сколько обычаем и религиозно-нравственными правилами. Значительную самостоятельность в семейных делах проявляли порой представительницы социально полярных кругов общества. Существенной была роль жены в хозяйственной жизни бедняка. B состоятельных семьях военнообязанных крестьян жена в отсутствие мужа управляла всем хозяйством, а чем позже, тем чаще на ее долю приходилась и основная тяжесть физического труда на ноле (крестьянин-воин, уходя в поход, вся реже оказывался в состоянии нанять мистиев).

Несмотря на наличие особых управляющих, велика была роль жены-хозяйки и в поместьях знатных вельмож, полководцев и сановников, служивших иногда в отдаленных провинциях.

Социальный вес ближайших родственников женщины и размеры ее приданого оказывали, разумеется, заметное влияние на ее положение в семье мужа.

Колоритную сцену супружеской ссоры нарисовал Федор Продром. Высокообразованный, но не занимавший постоянной должности, а потому плохо обеспеченный, как часто бывало с поэтами, он взял в жены представительницу средних городских кругов, приданое которой в сущности составляло все достояние семьи. Его жена исполнена презрения к учености и музам мужа, не стяжавшим ему славы и неспособным прокормить семью. Она обрушила на голову неудачливого поэта потоки брани и упреков: ходит она в обносках, даже рубашку ей приходится шить самой себе, не в чем выйти на улицу, стыдно сходить в баню — столь бедны ее одежды; она и сукновальщи- ца, и портниха, и пряха, и ткачиха, кроит и шьет плащи и штаны; ест же раз в день, а два сидит впроголодь... и у мужа она, как прислуга, на побегушках, < а он — нищий побродяжка, одетый в старье; спал он і некогда на соломе, а она — на перине; он и ныне живет на подачки, кормит его она — благо есть приданое, а он сидит, как курица, и ждет обеда. He можешь иметь семью, заключает Потерявшая терпение женщина,— не надо было жениться, а женился — так помалкивай и слушайся...

Как ни велика была роль беднячки-труженицы или знатной хозяйки, в большинстве полноценных семей женщина редко добивалась полного равенства с

мужем. Источники сообщают о многочисленных жалобах простолюдинок, просивших у суда защиты от тирании мужей, от непосильного труда и побоев.

Власть мужа или тестя была непререкаемой, она имела прочные традиции, восходя к «власти отца семейства» эпохи Римской империи.

Целиком оправдывала тиранию мужчины в семье и христианская этика: природа женщины объявлялась потенциально порочной — именно женщина была виновной в «первородном грехе». Намекая на это, философ советует глаз не спускать с жены, невесток и подросших дочерей как способных на любой неожиданный поступок. Их позор, поучает он, причина уныния всей родни, укус ехидны в сердце.

B средних и высших слоях общества женщины были обычно затворницами в кинекеях. Лишь изредка знатная дама или девушка решалась отправиться на богомолье или в публичную женскую баню (и то в окружении служанок).

B одном источнике описывается разорение арабами города. И приводится одна деталь, по мнению автора способная сама по себе дать представление о грандиозности постигшей город катастрофы. Описывая картину убийств и разбоя, автор поражается, что «женщины не желали сдерживать себя и прятать- t ся от глаз мужчин, не испытывая смущения, носились по городу с распущенными волосами, презрев всякое приличие» и издавая вопли.

И это делали, удивляется автор, не только матроны, но даже девушки-затворницы, «лелеемые для брака».