<<
>>

ХЕТТСКИЙ МИФ И ЛЕГЕНДА

Число текстов, относящихся к этим категориям, невелико, и они с точки зрения формы не обладают особыми художественными достоинствами.

Рассказ, как правило, ведется простейшей и довольно убогой прозой.

Попытки использовать стих или размер отсутствуют (единственным исключением, пожалуй, является песнь Улликумми). Впрочем, некоторые детали вносят живые штрихи, а сами рассказы, несмотря на примитивность, представляют значительный интерес.

Имеется несколько мифов, относящихся к хеттским божествам; однако более сложные сочинения этого рода, как правило принадлежат не хеттской, а хурритской религии. Имеются легенды, основанные на ранней истории хеттского царства, а также хетгские варианты вавилонских легенд и эпоса.

Разнообразные короткие рассказы имеют опять-таки курритское происхождение. Наличие всех этих чуждых мифов, легенд и рассказов в хеттских архивах следует объяснять тем, что в период между Старым и Новым царствами хурриты доминировали в политическом и культурном плане; даже вавилонские легенды проникли в архивы, по-видимому, через хурритов, которые были пропитаны вавилонскими традициями.

• · ·

Из чисто хеттских легенд более или менее удовлетворительно сохранилась только одна: история осады Уршу. Текст изложен на аккадском языке, но, несомненно, восходит к хеттской традиции. Действие разворачивается вне города Уршу (Северная Сирия); город осажден хеттским войском, которым руководит царь из города Лухунцантии.

Уршу вступает в контакт, а может, и пребывает в союзе

с хуррйтским государством, с городом Алеппо и городом Заруаром, а может быть, также и с городом Каркемишем, войска которого засели в горах над городом и несут стражу. После нескольких малоразборчивых абзацев мы читаем:

Дракон Иллуянка.

Рельеф.

«Они сломали таран. Царь разгневался, и лицо его стало ужасным: «Они постоянно приносят мне дурные вести; пусть бог Грозы унесет вас в потоке. (Царь продолжает:) «Пошевеливайтесь! Изготовьте таран на хурритский лад и доставьте его на место. Сделайте «гору» и пусть ее тоже поставят на место. Сделайте таран из дерева, взятого с гор Хассу, и доставьте его на место. Начинайте наваливать земляную кучу. Когда кончите, пусть каждый заступит на свой пост. Пусть только враг даст бой — и его замыслы расстроятся. (Далее он говорит своему полководцу Санте, вероятно, тому самому злосчастному полководцу, с которым мы уже встречались в качестве субъекта «назидательной притчи»): «Кто бы мог подумать, что Ирия придет и солжет, говоря: «Мы принесем осадную башню и таран», но они не приносят ни башни, ни тарана, а он принес их в другое место. Схватите его и скажите ему: «Ты обманываешь нас, а значит, мы обманываем царя».

Когда Санта снова докладывает царю, тот снова приходит в бешенство от продолжающихся промедлений.

«Почему вы не дали боя? Вы словно стоите на колесницах из воды, вы сами словно превратились в воду (?)... Вы должны стать перед ним на колени! Вы должны были бы убить его или хоть напугать. A так ты повел себя, как женщина»... Тогда они ответили ему: «Восемь раз (т. e. на восьми фронтах?) мы дадим бой. Мы расстроим замыслы и разрушим город».

Царь ответил: «Хорошо».

Ho пока они ничего не делали с городом, многим иэ царских слуг досталось, так что многие умерли. Царь рассердился и сказал: «Следите за дорогами. Наблюдайте, кто войдет в город и кто выйдет из города. Никто не должен уйти из города к врагу...»

Они ответили: «Мы следим. Восемьдесятъ колесниц и восемь пеших отрядов стоят вокруг города. Пусть сердце царя не смущается. Я стою на своем посту».

Однако из города явился беглец и донес: «Подданный царя Алеппо приходил пять раз, подданный Цуппы пребывает в самом городе, люди Заруара входят и выходят из города, подданный моего господина, Сына Тешуба, ходит туда и назад». Царь разгневался...

Остальная часть текста утрачена. Видно, что рассказ состоит из ряда инцидентов, вызвавших гнев царя, возмущенного бездарностью своих служак. Поэтому рассказ представляется в какой-то степени сходным с приведенным выше текстом, состоящим из назидательных притч. Сходным документом является, сильно поврежденный документ, излагающий легендарную историю города Цальпы и его связей с тремя поколениями хеттских царей.

Легенды вавилонского происхождения представлены в кеттской версии лишь во фрагментах, приводить же здесь полностью их вавилонские оригиналы было бы неуместным.

Есть много фрагментов эпоса о Гильгамеше, имевшего не только хеттские но также и хурритские версии.

Эпизод с Хувавой (Хумбабой), разыгрывающийся в Сирии и Ливане, занимает большую часть сохранившегося текста. Вполне возможно, что этому зпизоду здесь уделялось больше внимания, чем в исходном вавилонском тексте.

Что касается других вавилонских легенд, то опять-таки представлены те, которые имеют отношение к Сирии и Анатолии, а именно повести о походах древних царей Аккада на страны, лежавшие у северо-западных границ. Существует фрагмент хеттского перевода повести о Саргоне, озаглавленный «Царь Битвы» (ее оригинальный аккадский текст был найден в Телль-эль-Амарне) и описывающей, как зтот знаменитый царь пришел на помощь купцам, обосновавшимся в Бурушхаттуме; имеются также версии легенд о Нарам Суэне, особенно о его войне против коалиции семнадцати царей. Небезынтересно отметить, что в последнем из упомянутых текстов имена некоторых царей и их царств не совпадают с теми, что в вавилонском оригинале. IIo видимому, их приспособили к хеттским или хурритским условиям.

B Богазкее также было найдено значительное количе- сто «научных» трудов вавилонского происхождения, в частности справочник по истолкованию различного рода знамений, гороскопы, модели печени и медицинские тексты.

• · ·

Мифологические тексты, относящиеся к хеттским или хаттским божествам, составляют две группы, которые можно обозначить так: миф об убийстве Змея и миф об исчезнувшем боге.

Трудно сказать, существовали ли иные мифы о хеггских или хаттских богах, ибо таблички расколоты на мелкие фрагменты, из которых нельзя составить никакого связного повествования. Имеется однако ряд слегка отличающихся вариантов вышеуказанных двух мифов.

Убийство Змея — типичный новогодний миф, такой же, какой мы встречаем в вавилонском эпосе о творении, в старинных английских художественных пантомимах, в аналогичных сказках и драмах, распространенных во всех частях света.

Суть этого мифа — ритуальная схватка между божественным героем и его противником, олицетворяющим силы зла. Имеются два варианта. Оба начинаются, без обиняков, с сообщения, что бог Грозы (он и есть герой мифа) при первой встрече со Змеем Иллуянкой потерпел поражение. Тогда, согласно первой версии, бог Грозы воззвал ко всем богам, и богиня Инара задумала несложную хитрость. Она приготовила большой пир с бочонками всяческого питья. Затем она пригласила на помощь человека по имени Хупасия. Тот ответил: «Если ты позволишь мне поспать с тобой, я приду и сделаю, что ты захочешь».

И она спала с ним. Затем она послала приглашение Змею, чтобы тот пришел из своей норы и разделил с ней еду и питье.

«И пришел Змей Иллуянка со своими детьми; они ели, пили, и опустошили все бочонки, и утолили свою жажду. Они не могли вернуться в свою нору. Тогда появился Хупасия и связал Змея путами. Затем бог Грозы пришел и убил Змея Иллуянку, и боги были на его стороне».

Далее следует странный эпизод, конец которого утрачен:

«Инара построила дом на скале в Турукке и дала этот дом Хупасии, чтобы тот жил в нем. И Инара наставляла его, говоря: «ПрощайІ Я сейчас уйду. He выглядывай из окна; ибо если ты выглянешь, то увидишь свою жену и детей». Ho когда прошло двадцать дней, он распахнул окно и увидел свою жену и детей. И когда Инара вернулась из путешествия, он начал стенать, говоря: «Пусти меня домой!»

B этом месте табличка становится фрагментарной и неразборчивой, но мы можем быть уверены, что Хупасия был уничтожен в наказание за свое непослушание.

Согласно второй версии рассказа, Змей не только победил бога Грозы, но вдобавок и искалечил его, забрав у него сердце и глаза. Для того, чтобы вернуть их, бог Грозы задумал хитрость. Он родил сына от дочери бедного человека. Сын вырос и взял в жены дочь Змея, а бог Грозы наставил его, сказав: «Когда ты войдешь в дом своей жены, выпроси у них мое сердце и мои глаза». Так он и сделал и украденные органы были возвращены без возражений.

«Тогда он принес их своему отцу, богу Грозы, и вернул сердце и глаза богу Грозы. Когда его тело приобрело таким образом прежний вид, он пошел к морю, чтобы сразиться и, когда они вышли на бой с ним, ему удалось победить Змея Иллуянку».

Здесь снова следует любопытный эпизод. Сын бога Грозы оказался в это время в доме Змея. И он закричал отцу: «Бей меня тоже! He жалей меня!» Тогда бог Грозы убил обоих, Змея Иллуянку и собственного сына.

Примитивный характер обеих этих версий очевиден. Рассказы эти должны быть отнесены к фольклору, и попыток возвысить их в литературном или религиозном направлении не было. Типичным фольклором являются мотивы глупости и жадности Змея, побежденного простыми уловками, так же, как и тема участия человека, действующего по поручению богов. При этом явно считалось необходимым, чтобы участник-человек попадал в беду после выполнения поручения. Наши две версии заканчиваются, как мы убедились, различными описаниями того, как это осуществилось.

Первая версия, перевод которой вначале был ошибочным, теперь вполне ясна: заключение Хупасии в доме на неприступной скале и запрещение видеть жену и детей объясняются тем, что богиня поняла: она бессильна удержать своего любовника, если тот вдруг увидит свою семью.

Что касается второй версии, то имеется суждение, будто бы призыв сына к отцу «бить его тоже» объясняется убеждением сына, что он необдуманно преступил законы гостеприимства, т. e. совершил смертельный грех, сделавший его жизнь неныносимой.

B тексте прямо сказано, что этот миф оглашался на празднике пурулли, который, вероятно, был ежегодным весенним праздником. Поэтому имеются все основания для сопоставления этого мифа с другими, такого же типа, оглашавшимися на сезонных праздниках.

Известный так называемый «барельеф иэ Малатьи* иллюстрирует либо этот, либо сходный миф; бог, сопровождаемый фигурой меньшего размера, выступает с поднятым копьем против свернувшегося Змея. Из тела Змея, кажется, выскакивают языки пламени.

Миф об исчезнувшем боге описывает оцепенение, охватившее все живое на земле после исчезновения бога плодородия, далее — поиски бога и, наконец, исцеление земли после того, как бог найден и возвращен домой.

B пределах этой общей схемы имеется ряд вариантов, значительно отличающихся друг от друга. Есть группа близко связанных текстов, в которых исчезнувший бог — Телепину, и поэтому миф получил название мифа Телепину.

Недавно был найден новый вариант, в котором объектом поиска является сам бог Грозы; более того, фрагмент, известный как йоэгатская табличка, содержит миф, следующий той же общей схеме, но в нем исчезают несколько божеств, включая бога Солнца. По этим причинам было бы предпочтительнее дать мифу другое, более емкое название.

B главном варианте, относящемся к Телепину, богу растительности, начало текста утрачено. По-видимому, там описывалось обычное течение жизни, до бедствия. Затем по какой-то неуказанной причине бог разозлился и «надел правый сапог на левую ногу, а левый — на правую ногу» (видимо, признак спешки). Далее идет описание последовавшего бедствия; точное значение некоторых слов еще не установлено:

«Облака пыли застлали окно, дым заполнил дом, пепел в очаге был погашен, боги задыхались в храме, овцы задыхались в овчарне, быки задыхались в хлеву, овца не подпускала своего ягненка, корова не подпускала своего теленка... Ячмень и полба перестали расти, коровы, овцы и женщины больше не зачинали, а те, что уже зачали, не могли родить».

Деревья увяли, а луга и родники высохли. Наступил голод, и боги и люди начали умирать.

«Великий бог Солнца дал пир и позвал тысячу богов; они ели, но не насытились, они пили, но не утолили своей жажды. Тогда бог Грозы вспомнил своего сына Телепину и сказал: «Нет Телепину в стране; он рассердился и ушел и взял с собой все хорошие вещи». Боги, великие и малые, отправились искать Телепину. Бог Солнца послал своего быстрого орла, сказав: «Ступай, обыщи высокие горы, обыщи глубокие долины, обыщи синие воды». Орел улетел; но не нашел он его и, вернувшись сказал богу Солнна: «Я не нашел его, Телепину, могучего бога».

Миф о боге Грозы, сохранившийся лишь во фрагментах, развивается строго параллельно этому отрывку, с той лишь разницей, что роль Телепину достается богу Грозы, а в мифе о Телепину роль бога Грозы отводится «отцу бога Грозы». Здесь, однако, варианты расходятся. Мы следуем более полному тексту:

«Тогда бог Грозы сказал богине Ханнаханне: «Что же нам делать? Мы умрем с голоду».

B ответ богиня велела богу Грозы идти и самому искать Телепину. И он отправился на поиски.

«Он постучался в ворота своего города, но ему их не открыли, и он только сломал рукоять своего молотка. Тогда бог Грозы... отступился и сел отдохнуть».

Ханнаханна предложила послать на поиски пропавшего бога обыкновенную пчелу. Пчеле было велено, когда она наЗдет Телепину, ужалить его в руки и в ноги, заставив его проснуться, а затем вымазать его воском и вернуть домой.

Пчела отправилась и облетела горы, реки и источники и нашла Телепину: согласно тексту, он был найден спящим на лугу около города Лихцина (центр культа бога Грозы). Ужаленный пчелой бог проснулся, но снова впал в ярость.

«Тогда Телепину сказал: «Я в бешенстве! Почему, когда я сплю и в плохом настроении, ты заставляешь меня вести беседу?»

Так что он не вернулся домой и продолжал губить людей, быков и овец. Здесь текст становится фрагментарным, но, по-видимому, бог в конце концов был возвращен домой на орле.

...Надо признать, что эти тексты не отличаются изобретательностью. Особенно примитивна табличка из йозгата. Главный интерес составляет религиозный аспект мифов. Описание бедственных последствий отсутствия бога, поисков его по горам и по долам и восстановления земли после его возвращения имеет тесные параллели в мифологической литературе, связанной с Адонисом, Аписом, Осирисом и Таммузом: это такие же характерные элементы мифов ежегодных весенних праздников, как и ритуальная битва в мифе об убийстве Змея.

Однако ни один из этих текстов не приурочен в явном виде к сезонному празднику. Это — «взывания» (мугавар или мугессар), и они принадлежат к тому же типу религиозных действ, примеры которых многочисленны в хеттских архивах.

Считается, что бог удалился куда-то и его убеждают с помощью сочетания молитвы и ритуала вернуться назад. Разница лишь в том, что здесь включается миф, описывающий те действия в мире богов, которые желательно было бы видеть осуществленными.

B мифе о Телепину в само повествование включаются даже ритуальные действия... Факты как будто показывают, что, каково бы ни было происхождение этих мифов, они использовались жрецами по мере надобности, например, когда какое-нибудь лицо хотело вновь снискать милость богов.

Предположение O том, что они возникли как некое «либретто» для весеннего праздника, остается возможным, но прямые доказательства этого пока отсутствуют.

ХРАМЫ

Хеттские места богослужения были разнообразны, начиная со скального святилища под открытым небом в Язылы- кая и кончая сложными храмами циклопической кладки, найденными в Богазкее. B некоторых городах храм был одновременно центром гражданского управления и хозяйственного аппарата. Он, должно быть, вмещал огромный штат религиозных и гражданских должностных лиц.

Противоположную крайность представляли собой места, где несколько святилищ обслуживались одним жрецом. Эти святилища, вероятно, имели очень скромные размеры. Основные сведения об устройстве хеттских храмов нам дают пять храмов, раскопанных в Богазкее и поразительно сходных по планировке. Так же, как в Вавилоне и на Крите, множество маленьких помещений группируются вокруг мощеного двора, площадь которого варьируется от 200 до 500 кв. м. Ha этом, однако, сходство с вавилонскими храмами кончается. Целла, святая святых вавилонского храма, непосредственно соединялась с двором промежуточной передней, так что собравшиеся во дворе могли ясно видеть статую бога в ее нише, в середине дальней стены целлы через два открьггых проема. B хеттском же храме вход в целлу находился не в стене напротив культовой статуи, а в одной из смежных стен. Вместо непосредственного доступа в целлу ход был через две маленькие комнаты слева, так что молящемуся приходилось поворачиваться налево после входа в алтарь, чтобы стать лицом к статуе, стоящей в дальнем конце.

Есть некоторые указания на то, что в храмах верхнего города божество тем не менее можно было увидеть со двора, через внутренние оконца в промежуточной стене. Однако в нижнем храме, даже если у него были такие окошки, алтарь смещен так сильно к боку строения, что культовая статуя ни в коем случае не могла быть видна со двора. Поэтому мы должны заключить, что во всяком случае в таком храме поклонение божеству было делом немногих избранных, имевших доступ в саму целлу. Прочие же участники ритуала, собравшиеся во дворе, могли принять в поклонение лишь отдаленное участие.

Другая характерная черта хеттских храмов, установленная археологами, заключается в том, что внешние стены прорезались глубокими окнами, доходившими почти до уровня пола. Вавилонские же храмы были, напротив, обращены внутрь, в сторону своих дворов, и дневной свет проникал в помещения храмов лишь через маленькие, проделанные в самом верху стен отверстия. Ориентация этих храмов относительно сторон света беспорядочна.

Божество изображалось в виде статуи на пьедестале. Из всех предметов, найденных до сих пор, лишь один можно, пожалуй, считать культовой статуей. Это каменная стела, найденная на склоне холма близ Паселлара, где она была брошена. Она изображает бородатого бога, стоящего на двух львах. Однако описаний таких статуй много. Видно, что большинство из них погибло, так как статуи были сделаны из драгоценного металла или из дерева, покрытого металлом.

Небесный бог Грозы был изображен в виде золотой статуи с палицей в правой руке и с золотым «символом блага» в левой.

B святилищах победнее божества были представлены символами или фетишами. Бог Грозы часто изображался в виде быка. Сопровождающие его боги гор представали u виде палицы или другого оружия, на которых тем или иным способом изображалось это божество.

Храм был домом бога, а жрецы были его домашними слугами. Насколько можно усмотреть из текстов, эта простая концепция лежала в основе всего храмового ритуала хеттов. Ежедневной обязанностью служащих храмов были заботы о «телесных нуждах» бога. Bce выполнялось в строго установленном порядке. Бога надо было умыть, одеть, снабдить едой и питьем, развлекать танцами и музыкой. Эта ежедневная рутина считалась самоочевидной, и упоминания о ней встречаются редко.

«Они умывают бога во внутреннем помещении, они умащивают его и одевают в прекрасные одежды». «О бог Грозы города Циппаланды, живое воплощение главы богов! Ешь и насыщайся, пей и утоляй жаждуІ»

Одним из самых ценных текстов в этой связи является табличка с наставлением жрецам и служителям храма. Впрочем, упор делается не на церемонии, а на то, как их следует проводить. Лица, отправляющие церемонии, должны быть безупречно опрятными и ритуально чистыми. Если им случилось соприкоснуться с чем-то нечистым или они спали с женщиной, они не должны были приближаться к богу, пока не совершат необходимого обряда очищения. Еда и питье, посвященные богу, ни в коем случае не должны бьггь использованы по другому назначению или достаться светским лицам.

Храмовые порядки требовали, чтобы служитель храма возвращался к ночи, хотя он имел право пробыть вечером в городе. Проведшего ночь с женой предавали смерти. Существовали даже правила, касавшиеся противопожарных мер и ночной охраны.

Бог, однако, был не только владельцем храма, но также хозяином и господином своего народа. И в этом качестве ему полагалось в знак уважения самые различные приношения. Любой человек в любое время мог приносить умилостивительные жертвы, и они часто составляли часть магического ритуала исцеления.

Первые плоды и годовалые животные были специальной данью, посвященной богу. Считалось, что особо щедрые жертвы помогут снискать его расположение. Едва ли не все, что производилось в стране, могло служить приношением богу, и часто невозможно отличить такие приношения от той еды и питья, которые входили в его регулярные траты. Животные должны были быть без изъяна, и их ценность повышалась, если они еще не случивались. При соблюдении этих условий даже такие традиционно «нечистые» животные, как собака и свинья, порой приносились в жертву, хотя, естественно, быки, овцы и козы составляли более обычные виды жертвоприношений. При этом жертвенным животным перерезали горло, чтобы пролилась кровь. По этой причине слово, означавшее принесение животного в жертву совпадало со словом, означавшим приношение питья или возлияния, заключавшееся в выливании питья на землю.

Время от времени встречаются примеры человеческих жертвоприношений. Ho такие ритуалы принадлежат, как правило, «народной» религии и не входят в государственный культ. Они, однако, отмечаются и описываются в архивах без всяких признаков неодобрения.

<< | >>
Источник: И. E. Войнич, H. M. Волчёк. Всемирная история: Бронзовый век.. 2002

Еще по теме ХЕТТСКИЙ МИФ И ЛЕГЕНДА:

  1. ХЕТТСКИЕ ЗАКОНЫ
  2. Хеттское царство.
  3. ОБЪЕДИНЕНИЕ ХЕТТСКИХ ПЛЕМЕН
  4. ХЕТТСКАЯ ОФИЦИАЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА
  5. Хеттская проблема
  6. ПАДЕНИЕ ХЕТТСКОЙ ДЕРЖАВЫ
  7. Легенды о спасении тамплиеров
  8. ГЕОГРАФИЯ ХЕТТСКИХ ПОСЕЛЕНИЙ.
  9. ОСОБЕННОСТИ ХЕТТСКОЙ МОНАРХИИ
  10. БРАК И СЕМЬЯ B ХЕТТСКОМ ГОСУДАРСТВЕ
  11. ЛЕГЕНДА О ЕВРОПЕ
  12. ПОЭЗИЯ И ЛЕГЕНДЫ КЕЛЬТОВ Из «Мавириана»1