<<
>>

Фактор «превосходства».

Для того чтобы подействовал фак­тор «превосходства» и мы применили соответствующую схему восприятия—переоценили какие-то характеристики человека, превосходящего нас, например, по социальному статусу, нам надо сначала это превосходство оценить.

Каким образом человек это делает? По каким признакам мы можем судить о превосход­стве человека в социальном положении или, например, в интел­лектуальной сфере?

Исследования показывают, что для определения этого пара­метра в нашем распоряжении два основных источника инфор­мации: 1) одежда человека, все внешнее оформление, включая такие атрибуты, как знаки различия, очки, оформление волос, награды, драгоценности; в определенных случаях рассматрива­ется даже такая «одежда», как машина, кресло, оформление кабинета и т. д.; 2) манера поведения человека (как сидит, хо­дит, разговаривает, куда смотрит и т. д.) [134].

Понятно, что, кроме этих двух признаков, у нас ничего и нет (если, конечно, не рассматривать случай, когда нам предвари-

тельно достоверно известно о превосходстве). Действи­тельно, вряд ли можно судить о превосходстве по цвету глаз, например, или по длине носа (хотя такой признак, как цвет ко­жи, иногда и дает такое основание). Вместе с тем вряд ли от­меченные источники информации были бы реально значимы, если бы через них в соответствии с исторически сложившимися стереотипами осознанно или неосознанно не передавалась бы информация о превосходстве.

В самом деле, информация о превосходстве обычно так или иначе «закладывается» в одежду и манеру поведения, в них всегда есть элементы, свидетельствующие о принадлежности че­ловека к той или иной социальной группе или о его ориентации на какую-то группу.

«Он' понял, что между надменным dendy, стоящим перед ним в хохла­той парчевой скуфейке, в золотистом китайском халате, опоясанном турец­кой шалью, и им, бедным кочующим артистом, в истертом галстуке и по­тертом фраке, ничего не было общего» (А. С. Пушкин. «Египетские ночи» [86, т. 6, с. 376]).

Эти элементы служат знаками групповой принадлежности и для самого «носителя» одежды и «автора» поведения, и для окружающих его людей. Понимание своего места в той или иной иерархии, группе, во всей системе общественных отношений, а также положения других людей во многом определяют общение и взаимодействие. Поэтому выделение превосходства какими-то внешними, видимыми средствами всегда очень существенно.

В прежние времена это было настолько важно, что опреде­ленная одежда не только могла носиться людьми определенного статуса или общественного положения, но и должна была но­ситься ими. Существовали определенные не только неписаные нормы, а и вполне писаные правила, что и кому можно или нельзя надевать. Например, в средние века церковь диктовала в одежде практически все, до деталей—ширину и длину платьев, длину носка обуви, количество и характер украшений для каж­дого сословия. Это закреплялось специальными эдиктами, кото­рые высекались на камне, устанавливавшемся посреди города [45]. Понятно, что любой житель Европы средних веков, только взглянув на человека, сразу понимал, кто (в социальном плане) перед ним. Существовали периоды, в которые система предпи­саний была разработана до мельчайших подробностей, все де­тали имели вполне определенное значение.

В Китае, например, вплоть до XX в., самой распространенной одеждой был халат, причем мужские и женские халаты отличались лишь деталями. Социальное положение владельца халата кодировалось фасоном (всего два фасона) и цветом. Так, халат хань желтого цвета мог носить только император, коричневого и белого цвета—преста­релые сановники, красного и синего—герои. Студенты носили халаты т-дзу голубого цвета, крестьяне — белого, бедняки —

черного. Даже застежка говорила о социальном положении: чем оно была выше, тем сложнее делались петли [45]. Таким обра­зом, задача распознавания статуса в то время была довольно простой. Однако не только одежда, платье регламентировались. Предписания касались всего—карет, количества лошадей в уп­ряжке, даже количества окон дома, которые могут выходить на улицу [62].

Если внимательно присмотреться, то можно заметить, что всегда вместе с увеличением степени «иерархичности», «форма­лизованное™» общества (или его частей и отдельных институ­тов) растет роль одежды как опознавательного знака. Напри­мер,. в армиях всего мира статус всегда фиксируется в одежде однозначно, и трудно представить себе армию без формы.

В любом обществе во времена усиления тоталитарной власти обязательно рассматриваются вопросы формы. Так, царь Нико­лай I, много «поработавший» для упрочения самодержавной власти в России, рассматривал вопрос о специальной форме даже для кухарок; «полгорода в мундирах»,—писал о нико­лаевской эпохе А. И. Герцен. Вот очень характерный для той эпохи анекдот: «На одном из представленных на Высочайшее утверждение проектов архитектор нарисовал для масштаба фи­гуру человека в цилиндре, цветном фр^ке, жилете и пантало­нах. Государь зачеркнул фигуру с надписью: „Это что за рес­публиканец?" И по поводу этой заметки по корпусу инженеров путей сообщения был издан приказ, чтобы масштабные фигуры на проектах изображались только в виде солдата в шинели и фуражке» [11, с. 180].

Вместе с демократизацией общества официальная роль оде­жды меняется. Сейчас, например, здесь нет запрещений или правил, каждый может надеть все, что захочет. Тем не менее связь одежды с тем или иным видом превосходства остается достаточно сильной. Исследования показывают, что почти все взрослые могут по одежде определить социальной статус чело­века, примерно указать род занятий [14]. Даже дети успешно используют этот признак. В одном из исследований испытуе­мым — десятилетним девочкам — предъявлялись фотографии наборов женской одежды. Результаты исследования продемон­стрировали большую согласованность оценок испытуемых не только в вопросе социального слоя, к которому может относить­ся девушка, носящая «такую» одежду, но и в оценках ее лич­ностных характеристик [123].

Можно утверждать достаточно определенно, что и в наше время, когда нет жестких предписаний и ограничений, роль одежды в кодировании превосходства остается значимой. Мож­но, вероятно, говорить о существовании неофициальной знако­вой системы одежды и внешних атрибутов человека, элементы или сочетания элементов которой являются теми крючками, которые направляют формирование первого впечатления по

схеме превосходства. Полное описание этой системы — очень сложная задача. Не претендуя на полноту, попробуем рассмот­реть только некоторые, наиболее заметные элементы.

Что же в одежде свидетельствует о превосходстве? В первую очередь — цена, чем она выше, тем выше статус. Цену мы «вы­числяем», видя качество одежды, прямо связанное с ценой. Зная частоту встречаемости данной модели (дефицитность) и ее со' отношение с модой (модность), мы тоже можем судить о цене одежды.

С социальным статусом, кроме цены, тесно связан выбор силуэта одежды. Многие люди называют одежду людей высо­кого социального положения «строгой», «официальной» и т. п. Причем чаще всего эти слова относятся к силуэту. Наши иссле­дования, проведенные на разнообразной выборке испытуемых, показывают, что «высокостатусным» считается силуэт, прибли­жающийся к вытянутому прямоугольнику с подчеркнутыми углами, а «низкостатусным» — приближающийся к шару.

Действительно, с высоким статусом обычно несовместим, на-

Тя^а JL Л. пример, пиджак типа реглан, сви-Ч^^У ^Иг^ таа те? (^обенно пушистый), мягкие в я SI брюки или джинсы (нет стрелок) Ц Ц Ц| и т. д. И все эти особенности не-„ — осознанно фиксируются нами и

возрастает уменьшаете!-

•"———-—Статус'————.. влияют на оценку статуса.

Т .А. »А„, ^А^ Третьим фактором в одежде, ^У нН^ ^Ву который всегда отмечается как Ж Н признак статуса, является ее цвет. ^г Тг Tl ^ разных странах конкретные

цвета могут иметь разное значе­ние. В нашей стране как признак высокого статуса отмечается одежда ахроматическая, черно-белой гаммы, а чем ярче, на­сыщенней и чище цвет одежды (не черный и белый), тем ниже предполагаемый статус.

Надо заметить, что эти признаки важны не только сами по себе, по отдельности, но и во взаимодействии. Так, если яркая разноцветная одежда сочетается с очень высокой ценой, то испытуемые склонны делать вывод о финансовом превосходстве, а если высокая цена сочетается с неподходящим силуэтом, то «носителя» скорее признают высокостатусным «деятелем искус­ства», чем человеком низкого статуса. Точно так же по одежде может быть воспринято и превосходство, например, интеллек­туальное. Известно, в частности, что если человек в очках, то его умственный и образовательный уровень переоценивается Г1261.

Похожий эффект возникает и при восприятии такого призна­ка, как длинные волосы у мужчин. При прочих равных усло­виях, если исключается версия социального протеста (хиппи), то фиксируется интеллектуальное превосходство. Мужчин с длин-

ными волосами склонны считать более духовными, умны­ми, интеллигентными, с более широким кругом интересов [125];

Для определения значения тех или иных знаков в одежде очень важно и соотношение их с ситуацией общения. Одни и те же элементы одежды в различном ситуационном контексте сви' детельствуют о разном:

«На нем был черный фрак, побелевший уже по швам, панталоны лет­ние... под истертым черным галстуком на желтоватой манишке блестел фаль­шивый алмаз, шершавая шляпа, казалось, видела и вёдро и ненастье. Встре-тясь с этим человеком в лесу, вы приняли бы его за разбойника; в обще­стве — за политического заговорщика; в передней—за шарлатана, торгующего эликсирами или мышьяком» (А. С. Пушкин. «Египетские ночи» [86, т. 6, с. 374]).

Теперь обратимся к манере поведения как признаку превос­ходства. В манере поведения, как и в одежде, всегда присут­ствуют элементы, позволяющие судить о статусе человека. «Что приличествует Юпитеру, то не приличествует быку», — гласит древняя поговорка. И мы все по манере поведения можем оп­ределить наше равенство или неравенство с другим человеком.

В чем проявляется «превосходство» в манере поведения? Скорее всего, это можно определить как независимость в раз­личных обстоятельствах и ситуациях. Сюда относится прежде всего независимость от партнера: человек показывает, что ему неинтересен тот, с кем он общается, его реакции, настроения, состояние или то, о чем он говорит. Такая независимость «сна­ружи» может выглядеть тоже как высокомерие, наглость, уве­ренность в себе и т. п. Независимость от ситуации общения обна­руживается в следующем: человек как бы «не замечает» неко­торых ее аспектов—наличия свидетелей, неудачно выбранно­го момента, различных помех и т. д. Такое поведение может восприниматься по-разному, но почти всегда свидетельствует об определенном превосходстве. Об этом же свидетельствует не­зависимость от различных мелких, неписанных норм общения. Слишком расслабленная поза (например, развалившись в крес­ле) при важном разговоре может означать превосходство в си­туации, власть. Или: человек смотрит в сторону, в окно, осмат­ривает свои ногти—это явная демонстрация превосходства, власти (кстати, люди зависимые обычно внимательно смот­рят на собеседника, «заглядывают в глаза»). Если человек го­ворит непонятно для собеседника, употребляет много специаль? ных терминов, иностранных слов, т. е. не стремится к тому, чтобы его поняли, то такое поведение фиксируется иногда, как интеллектуальное превосходство [125], хотя в сущности это тоже нарушение нормы общения — говорить доступно.

Манера поведения может содержать в себе признаки пре­восходства по разным причинам: вследствие действительного превосходства, объективного или только субъективного; а так-

же вследствие превосходства ситуативного. Каждый может ока­заться в ситуации, которую он не понимает, в которой он очень плохо ориентируется, и поэтому попадает в определенную за­висимость от окружающих — их советов, ответов на вопросы и т. д. В этом случае человек легко ориентирующийся — «хозяин» ситуации — по любому основанию (знает, как себя вести, кто есть кто) обязательно будет вести себя более уверенно, неза­висимо и, следовательно, демонстрировать в манере поведения элементы превосходства. Те же элементы может показывать и человек с субъективным превосходством, «знающий себе цену», «высоко себя ценящий». Если же такое поведение не подкреп­лено нашими собственными представлениями или сведениями об истинном или ситуационном превосходстве, то тогда мы мо­жем оценить в первую очередь не статус, а, например, неко­торые личные качества данного человека, уровень его притяза­ний (например, «он много о себе мнит»).

Таким образом, можно заключить, что восприятие превос­ходства по манере поведения зависит от оценки независимости в поведении и от нашей готовности признать эту независимость обоснованной, т. е. от нашей собственной позиции в этот мо­мент, которая определяется значимостью для нас ситуации.

Если в какой-то значимой для себя ситуации человек чувст­вует себя почему-то неуверенно, неустойчиво, зависимо от ка­ких-то, может быть, еще не состоявшихся событий (т. е. у него самого в данный момент «отрицательное» превосходство), то в этой ситуации фактор превосходства может начать действо­вать даже от незначительного толчка, от восприятия микроско­пических (и в другое время не подействовавших бы) отклоне­ний в манере поведения, во внешнем виде другого человека. Тогда по любому намеку, иногда воображаемому, «запуска­ется» действие превосходства, и ошибки не замедлят сказаться. Много примеров тому: люди в острых, экстремальных ситуа­циях доверяются тем, кому никогда не поверили бы в обычной обстановке, слушают советы тех (и следуют этим советам), кого в незначимой, спокойной ситуации слушать бы не стали.

Прекрасным примером служит ситуация, описанная Н. В. Го­голем в «Ревизоре». Помните, как случилось, что Хлестаков бцл принят за ревизора? Молодой человек, «одетый по моде», сам боящийся пришедших чиновников и от этого развязный, вос­принимается ими как важная фигура (высокий статус): «Э!—т сказали мы с Петром Ивановичем». И все, не соответствующее на самом деле этому выводу, только подтверждает его в их глазах: «Он! и денег не платит и не едет. Кому ж бы быть, как не ему? И подорожная прописана в Саратов... С какой стати сидеть ему здесь, когда дорога ему лежит в Саратовскую губернию? Да-с. А вот он-то и есть этот чиновник» [27, т. 2, с. 19]. Что привело их к такой явной, казалось бы, ошибке? Значимая ситуация, введенная Гоголем, звучит так: «Я при-

гласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор» [27, т. 2, с. II].

Конечно, вспомнив школьные уроки, мы сразу подумаем, что гоголевские бобчинские и добчинские и даже городничие вооб­ще боялись любого начальника, так как были лакеями в душе и на их восприятие могла повлиять не столько сама эта ситуа­ция, сколько значимость для них лично чинов и званий, т. е. их личные (внеситуационные) установки, ожидания, их систе­мы ценностей. Безусловно, на восприятие превосходства дейст­вительно влияет весь багаж человека и его внутренняя позиция.

Итак, действие фактора превосходства начинается тогда, когда человек фиксирует превосходство другого над собой по знакам в одежде и манере поведения. Вследствие этого чело­век, с одной стороны, строит свое поведение в данный момент, с другой — при оценке личности партнера может допускать ошибки, описанные ранее: преувеличивать (или преуменьшать) те или другие качества человека.

<< | >>
Источник: Крижанская Ю. С., Третьяков В. П.. Грамматика общения.1990. 1990

Еще по теме Фактор «превосходства».:

  1. Фактор «превосходства».
  2. 5.5 Стремление к превосходству
  3. Самоподача превосходства.
  4. Самоподача превосходства.
  5. Поведенческие факторы и вариабельность сердечного ритма – пусковые факторы аритмий у пациентов с ИКД
  6. Лекция 12 Тема: РЫНОК ФАКТОРОВ ПРОИЗВОДСТВА ЦЕНООБРАЗОВАНИЕ И ДОХОДЫ ОТ ФАКТОРОВ ПРОИЗВОДСТВА
  7. Факторы цен
  8. Тема 16. Рынки факторов производства.
  9. Взаимосвязанность факторов
  10. 2.1. Исторические факторы
  11. 2. Факторы экономического роста и их динамика
  12. § 2. Факторы экономического роста
  13. 3.2. Факторы социальной среды организации
  14. § 1. Производный спрос на факторы производства
  15. Ресурсы и их виды. Факторы производства
  16. Фактор времени в экономическом анализе
  17. 12.1. Спрос и предложение на факторы производства
  18. Тема 16. Рынки факторов производства.
  19. Фактор привлекательности.
  20. Фактор привлекательности.