Эдмунд Берк: критика французской революции и обоснование консерватизма

Эдмунд Берк (1729 - 1797) - один из наиболее самобытных и глубоких британских политических мыслителей эпохи, начавшейся по окончании Английской буржуазной революции. Примечательна сама его интеллектуальная биография.

Будущий идеолог английского консерватизма родился в Дублине в британизированной ирландской семье. Отец его был адвокатом и принадлежал к государственной (англиканской) церкви, хотя и воспитывался в детстве как католик; в то же время мать Берка была глубоко верующей католичкой. Сам будущий мыслитель также воспитывался как прихожанин англиканской церкви, хотя самим процессом его обучения руководил учитель - католик. В 1744 г. Берк поступил в знаменитый королевский Тринити - колледж в Дублине, по окончании которого в 1748 г. получил степень бакалавра.

В 1750 г. он отправляется в Лондон в цнлях приобретения права на адвокатскую практику, но не получает его. После этого Берк решает целиком посвятить себя политической и публицистической деятельности, начав ее как философ прогрессистского направления.

В 1756 г. он публикует свои первые литературные труды, выраженные в духе философии Просвещения - «Защита естественного общества» и «Философское исследование наших идей о высоком и прекрасном». Однако идейная повестка Просвещения оказалась для тогдашней Англии несколько устаревшей, и эти книги не принесли Берку широкого общественного признания.

Между тем, его политическая карьера развивалась стремительно и по восходящей. В 1759 г. он поступает секретарем к Уильяму Джеральду Гамильтону (1729 - 1796), который в 1761 г. стал главным секретарем при Галифаксе, лорде - лейтенанте Ирландии. Порвав с Гамильтоном в 1756 г., Берк стал личным секретарем маркиза Рокинхэма (1730 - 1782), назначенного Первым Лодом Казначейства (т.е. министром финансов). Благодаря связям в высших кругах, Берк в 1766 г. избирается в парламент от округа Уиндовер. Впоследствии он примкает к партии вигов (либералы), находившейся у власти с июня 1766 г. по июль 1767 г., а затем переходит вместе с ней в оппозицию. В 1774 г. он вступает в союз с Чарльзом Джеймсом Фоксом, вместе с которым возглавляет жесткую оппозицию главе королевской администрации в Америке лорду Норту. Он выступает с целым рядом речей, требующих от властей более гибкой и мягкой политики в отношении колоний. Здесь сказалось его самоощущение как представителя национального и религиозного меньшинства, побуждающего противостоять мессианскому консерватизму тори.

Однако смерть лорда Рокинхэма в 1782 г. стала тяжелым ударом для его протеже Берка и затруднила реализацию планов молодого оппозиционного политика. После триумфа лидера тори (консерваторов) на парламентских выборах 1784 г. Берк оказался не у дел и постепенно утратил свою популярность. Когда в 1788 г. в период правительственного кризиса новый лидер вигов Фокс не включил Фокса в сформированный им кабинет, это означало конец его политической карьеры.

После этого Берк всецело отдается писательскому ремеслу и в течение первой половины 1790 г. пишет свои знаменитые «Размышления о революции во Франции». Это произведение, написанное «вдогонку за событиями» в соседней стране, вылилось в полноценный политико-философский трактат и содержат в себе весьма ценные наблюдения и обобщения о сущности французской революции и породивших ее идей. К написанию книги Берка побудило выступление англиканского проповедника, доктора Ричарда Прайса, в честь столетнего юбилея Славной революции. В этой речи Прайс, заявив о своей приверженности теории «естественных прав человека» и принципам «свободы, равенства и братства», фактически восславил свершившийся на его глазах французский революционный переворот и призвал британцев последовать примеру соседей. Как умеренный либерал и конституционалист, Берк резко выступил против столь радикальных и разрушительных, по его мнению, призывов.

В развернувшейся на его глазах революции мыслителя прежде всего напугали: дух всеобщего радикального обновления; отвержение всех предписанных прав; конфискация собственности; гибель религии, дворянства, семьи, традиций, нации, забвение предков - то есть все то, что противоречило эволюционным воззрениям Берка и на чем, по его убеждению, основывалось духовное здоровье общества. Тревожное развитие событий во Франции, ряд последовавших за первоначальным эмоциональным подъемом «ужасов революции» - сентябрьское побоище, казнь короля и королевы, воцарение террора, а затем и термидор

- навели его на тяжелые размышления. Но более всего его беспокоила поддержка разрушительных французских прецедентов, заявленная либеральными британскими премьер

- министрами Фоксом и Питтом, заставили Берка открыто заявить о своем неприятии революции как таковой. Его самого все более беспокоил рост числа «революционно и

нигилистически настроенных людей в самой Англии», грозивший разрушить сложившуюся по итогам двух революций модель политической стабильности.

Дальнейшее развитие дискуссии и порожденные ею социально-философские рефлексии привели Берка к социально-философским выводам, выходящими за рамки либерального и конституционалистского мировоззрений. Призрак новой гражданской войны, гоббсовской «войны всех против всех» словно бы снова возвращался к жизни. Требовалось нахождение противовеса «духу разрушительной свободы» - который не могла предложить либеральная социальная инженерия в духе «Двух трактатов о правлении» Джона Локка, делающая ставку не на общественные нравы, но на институты. В этой ситуации Берк делает решительный интеллектуальный шаг, заняв твердую консервативную позицию, которую он затем будет последовательно отстаивать, несмотря на преобладающее в английских политических кругах мнение. Он приходит к твердому убеждению в том, что никакие политические и правовые институты не строятся по простому рациональному плану и не способны защитить свободу и общественный порядок без опоры на здоровые политические традиции и нравы.

Особенно оригинальной и глубокой частью учения Берка является его «философия свободы». Мыслитель четко различает между «свободой от» и «свободой для». По его убеждению, жизнеспособна и конструктивна только такая свобода, которая вытекает из консервативного порядка и опирается на консервативные ценности, а не свобода как самодостаточное начало и как «вещь для себя». Ибо такая свобода разрушает всякое органическое и естественное общественное устройство.

Прослеживая хронологический ход революции, Берк все более убеждался в том, что свобода, на которую ссылались ее творцы и приверженцы, дойдя до крайности, превратилась в анархическое и разрушительное начало. В

отличие от якобинцев (идейных наследников Вольтера и Руссо), по поводу идей которых мыслитель иронизирует, Берк истолковывает свободу не как вседозволенность, но как систему гарантированных прав личности. Свобода, по мнению мыслителя, требует от человека разумного самоограничения ради более надежного обеспечения самих оснований этой свободы: «Я представляю свободу как социальное освобождение. Это означает такой порядок вещей, при котором свобода сохраняется благодаря ограничению; это состояние, при котором ни один человек, ни человеческое сообщество, ни просто множество людей не могут нарушить права личности... Вы можете свергнуть монархию, но не получить свободы».

Примечательно, что Берк отрицает саму идею рационального реформирования общества на основе проектов в духе философии Просвещения, полагая, что существующие порядки и устои установлены Богом, органичны и не подлежат произвольному изменению: «Мы знаем, что не сделаем никаких открытий, и думаем, что нет никакой необходимости в каких - либо открытиях в морали, немного нужно открытий в великих принципах государственного устройства, и в сфере идей - о свободе, которые были поняты до того, как мы родились». В споре с французским рационализмом Берк выдвигает в качестве основы социальной жизни и «здорового философствования» верность предрассудкам, которые естественным образом зарождаются в обществе и выступают главными регуляторами жизни людей. По Берку, именно древность предрассудков выступает ключевым критерием их жизнеспособности и полезности. Предрассудок, как полагает мыслитель - проявление подлинной, а не отвлеченно- философской заботы о человеке, которому следует более четко осознавать ограниченность возможностей собственного разума. Он - не анахронизм, но готовая модель поведения в чрезвычайных обстоятельствах, в которых могут оказаться человек и общество

- включая сюда войны и революции. Таким образом, предрассудок рассматривается Берком не как «обломок бывших смыслов», но как полноценный функциональный элемент общественной жизни, складывающийся естественно-эволюционным образом.

Рассуждая таким образом, Берк противопоставляет опыт Английской революции и послереволюционное английское политическое устройство французским, считая необходимым сохранить традиции и порядки своей родины от тотального разрушения. По его мнению, недостатки дореволюционного французского «старого режима» вовсе не требовали «революционной ломки» и могли быть устранены эволюционным путем. Не в революционности, но в опоре на традиционные устои усматривает Берк гарантию всякой подлинной свободы.

Помимо публикации предостережений для Англии, Берк пытался мобилизовать «контрреволюционное» общественное мнение правящих кругов Европы, заявляя об опасности распространения «якобинской заразы» уже на все ведущие державы континента. Именно в этой связи в его сознании рождается идея альянса европейских монархов с целью недопущения «экспорта революции». Наряду с этим, Берк предъявляет развернутый счет якобинству («вся квинтэссенция моей политики - в антиякобинстве») за его ненависть к «почтенному католичеству» (к которому сам Берк в силу его ирландского происхождения питал очевидные симпатии), а также за тягу к разного рода конфискациям («покушение на священный принцип частной собственности»). В своем ключевом труде он так обобщает свою позицию: «Мы не последователи Руссо, мы не ученики Вольтера. Гельвеций не имел у нас никакого успеха. Атеисты не являются нашими проповедниками, а сумасшедшие - нашими законодателями».

Контрастность заявленной позиции сделали неизбежным политическое одиночество мыслителя - что, однако,

компенсировалось его возрастающим социальным признанием. Так, выступления Берка и его труды о Великой Французской революции ухудшили его отношения с прежним его «патроном» Фоксом и привели к окончательному разрыву с парламентом. Берк стал «политиком без партии», но развитие революции во Франции в соответствии с предсказанными им направлениями чрезвычайно повысило его репутацию среди британских консерваторов. Свое расположение выразил Берку и король. Главная книга Берка пользовалась огромным успехом, пусть он и пришел к писателю не сразу. Ее читали не только в Великобритании, но и на континенте. «Размышления о революции во Франции», равно как и котрреволюционные сочинения де Местра и де Бональда, воодушевляли лидеров и пропагандистов Священного союза.

Книга вызвала много печатных откликов, из которых наиболее известны «Права человека» (1791) Т. Пейна, «Защита прав человека» (1780) М. Уолстонкрафт и «Vindiciae Gallicae» (1791) Дж. Макинтоша. Однако попытки оппонентов представить Берка «врагом свободы» в целом не удалась.

Для нас же главное заключается в том, Берк верит в жизненность идеи консервативного гражданского общества. Оно способно к самоорганизации и самоограничению, к преодолению в состояния войны всех против всех за счет уважения к традиционным институтам и отношениям, которые уравновешивают данные революцией свободы, не позволяя им перерасти в крайность и свою противоположность. Здесь закладывается своеобразный фундамент консервативной демократии - когда общество, организованное и консолидированное на базе консервативных ценностей, через демократические механизмы выражает свою волю, которая приобретает и именно приверженность консервативным ценностям позволяет ему не стать объектом манипуляции и не дает фальсифицировать его выбор.

Политическая модель, предлагаемая Берком, носит син-

тетический и компромис-сный характер, и консервативные элементы, согласно его замыслу, формируют общую благоприятную среду для реализации прав и свобод. Его идеи имели в свою эпоху непосредственное политическое значение. Для Англии выход из гражданской войны состоял именно в частичном реванше консервативных сил в период реставрации 1660-1688 годов, и после Славной революции. Политический смысл этого реванша заключался в добавлении консервативных элементов к завоеванным обществом свободам, закрепленным в Билле о правах 1689 года. Такой парадоксальный на первый взгляд синтез исключил не только гоббсовскую «войну всех против всех», но и революцию как явление в течение всей последующей истории Англии, обеспечив ей относительно стабильное внутриполитическое развитие. Благодаря консервативному синтезу, значение которого подчеркнул Берк в своей главной книге, Англия вернулась к себе самой после глубочайшей революционной трансформации - учредив в итоге тип политического порядка, который до сих пор рассматривается многими исследователями в качестве эталона консерватизма.

Прошедший 23 июня 2016 года референдум в Великобритании о выходе из состава Европейского Союза также, на взгляд автора, подтверждает жизненность идей Эдмунда Берка как одного из первых идеологов консервативной демократии и предшественника идеи «Европы консервативных отечеств», которая постепенно приобретает реалистические черты.

2.3.