КЛАССИФИКАЦИЯ ВИДЕНИЙ ПРЕЖНИХ ЖИЗНЕЙ.

Все описанные выше и им подобные случаи можно отнести к классу спонтанных проявлений видений прежних жизней в бодрствующем состоянии. Но такое встречается только у детей (мы не встречали в литературе ничего подобного у взрослых, за исключением случаев дежавю, когда человек узнает, допустим, местность, в которой он никогда не бывал - ни во взрослом состоянии, ни в детстве).

У взрослых подобные видения прежних жизней возникают только в особом - измененном состоянии сознания: либо в медитативном трансе (автогипнозе), либо во время специально организованной с помощью регрессионного гипноза регрессии в прежние жизни.

Как все это выглядит - мы подробно описали в статье Регрессия в прежние жизни; там и примеры, и сама модель регрессии (= возвращения назад - в прежние жизни), а также подробно об элементах и закономерностях видений прежних жизней. Здесь же мы приведем лишь два примера для иллюстрации того, как в регрессионном гипнозе люди описывают видения своих прежних жизней (испытуемым в этих гипнотических сеансах был Р. Моуди, известный доктор медицины, автор получившей широкое распространение книги «Жизнь после жизни» и менее распространенной, но не менее интересной - «Возвращение назад» - о реинкарнации).

(7) «В этой жизни мне было лет двенадцать, мое племя жило в тропическом лесу в необычайно красивой стране. Что это Африка, я заключил по тому, что все мы были чернокожими.

В начале этого гипнотического приключения я оказался среди деревьев, я глядел вдоль пологого склона на совершенно белую полоску пляжа на берегу спокойного озера. Вокруг деревни был редкий тропический лес, дальше от деревни, на холмах, лес был довольно густым.

Наши хижины возвышались на толстых столбах фута на два от земли. У них были соломенные стены. Место было очень удобное. Погода была мягкой, бриз с озера освежал воздух.

Я видел еще несколько случайных сцен из этой жизни. В одной из них я, маленький мальчик, ловил на берегу рыбу. Мужчины ловили рыбу с лодок, но я был слишком юн, чтобы мне позволили присоединиться к ним. Тем не менее я был горд своим вкладом - связкой пойманной мною рыбы. Я намеревался ловить рыбу в прибрежном мелководье до заката солнца.

Хотя я не видел в этом эпизоде моих родителей, но чувствовал их присутствие. Например, я знал, что мой отец работает вместе с другими мужчинами на одной из лодок, а мать - вместе с женщинами, но я их не видел. Я был просто уверен, что они невдалеке, и от этого мне было хорошо.

В другой сцене (я уже был старше) я пробирался вверх среди суровых черно-синих скал. Мы шли босиком по тропе, неся длинные копья и деревянные щиты с ярко раскрашенными изображениями животных.

Сами мы были тоже ярко раскрашены в цвета войны. Хотя тропа была крутая и взбираться по ней было трудно, мы старались сдерживать дыхание и не издавать звуков.

Мы шли на битву. Я помню, что очень устал и был очень напуган. Я не понимал, почему я в этом походе, и испытывал огромное желание вернуться домой, на озеро. Затем эта жизнь исчезла» (27-21).

(8) «Следующая жизнь привела меня в гористую местность где-то на Среднем Востоке. Был я коммерсантом, дом мой располагался на холме.

У меня была маленькая ювелирная лавка. Я сидел там дни напролет и оценивал золото, серебро и драгоценные камни. Иногда я продавал и работы кузнецов, а также торговал с караванами, проходившими по этому маршруту. Хотя место выглядело неприглядно, все знали, что я делаю хорошие деньги.

Дом был моей гордостью. Это было удивительное здание из красноватого кирпича. Дом одной стеной прижимался к горе и поэтому не имел заднего двора. В самом доме были большая жилая комната с каменным полом и открытая галерея с колоннами, с которой открывался замечательный вид на далекие горы и речные долины, что придавало этому кусочку пустыни определенное очарование.

Я вспоминал наши с женой долгие прогулки по холмам, когда мы любовались заходящим солнцем и краснеющим небом.

Однажды, подходя к дому, я ощутил странное безмолвие. Я вошел внутрь и стал обходить комнаты, чувствуя, как нарастает страх. В спальне я нашел мертвыми жену и трех моих маленьких детей. Их жестоко убили, судя по количеству крови, зарезали ножами.

Я знаю по чувству, которое пришло в гипнозе, что от этой трагедии я никогда не оправился. Я не знаю, где закончилась моя физическая жизнь в этой инкарнации, но убежден, что, по существу, она закатилась с этим ужасным событием» (27-28).

5.