<<
>>

ВВЕДЕНИЕ, или объяснение применяемых исходных понятий

Что такое время? Никакого более отчетливого ответа на такой вопрос кроме как: «Время - это то, что измеряется часами», - сейчас в нашем знании нет, не существует. По общему мнению современных ученых, вре­мя, как и пространство, есть неопределяемые в науке понятия1.

Ho если время есть просто чисто умственный продукт, миф, как, например, «анге­лы» или «ад», тогда почему оно применяется не только в обыденной жиз­ни, HO и в науке? Если оно относится к чисто философским понятиям, K умственным идеальным конструкциям, прикладываемым к действитель­ности, аналогичной таким категориям как «возможность» или «качество», то почему оно измеряется? Может быть, время есть нечто похожее на обычные человеческие ощущения, такие, например, как «кислое», «слад­кое», «соленое»? C таких «проб», правда, началась химия, остатки чего мы видим в языке: «кислород», «мягкая вода». He есть ли оно предмет обы­денного знания, аналогичное понятиям «небо» или «горизонт», давно ус­таревшим и исчезнувшим из научного обихода?

Ho все-таки символы в любой научной формуле, означающие время и пространство - «і» и «/», не есть отпечаток ни религиозных чувств, ни фи­лософское понятие, ни субъективный опыт наших чувств, но что-то отно­сящееся к объективной природе. Время течет как-то одинаково для всех, абсолютно строго и все уточняется приборами для потребностей научной, государственной и общественной жизни.

Несмотря на почти полную неопределенность, чуть не поминутно мы думаем, вспоминаем о времени, то и дело обсуждаем сроки, периоды, вехи времени; мы спешим, чтобы успеть, мы медлим и делаем еще тысячи ве­щей, связанных с течением времени. B частотном словаре русского языка среди значимых знаменательных слов слово «время» стоит на третьем мес­те, а если сложить его еще с одним почти столь же употребимым - «год», TO они выйдут на первую позицию, оттеснив то слово, которое мы упот­ребляем, как оказалось, всего чаще - «я».

Несмотря на такую частоту употребления слова «время», ясности в по­нимании его нет. Подавляющая доля книг и статей о нем написана очень тя­желым языком, неудобно выговариваемыми словами. Ни в одной другой об­ласти философии и науки нет такого нагромождения собственной, авторской, не общепринятой терминологии, как здесь. Собственно говоря, путаница и взаимное непонимание возникает оттого, что самой науки о природе времени и пространства нет. Есть наука об измерении времени и пространства и тут все проще. Технические подробности заменяют понятийную сторону. Ho ни­каких «темпологии», «хрономии» или еще чего-нибудь в таком духе нет, не сложилось. Область эта еще должна выделиться из философии. Собственно говоря, сугубая сложность и путаница есть показатель нерожденности науки. Она все еще тащит за собой плаценту абстрактных понятий, силится стать на ноги. A это произойдет тогда, когда философские категории будут заменены более четкими и однозначными научными терминами.

Bo всех общедоступных словарях ставится вопрос о «сути», «сущно­сти» времени как будто все хотят прямо вот сейчас сказать, что оно такое. Однако ответы крайне неясны и сводятся к тому, что время - это что-то вроде абстракции, указывающей на всеобщее течение всего. Или оно есть ничто иное, как иллюзия.

Вот что сказано в Британской Энциклопедии: «Одна из граней челове­ческого сознания есть представление о времени. Люди чувствуют прохож­дение времени в их личном опыте, физически и вместе с тем психически и наблюдают его в окружающей среде, как социальной, так и природной (одушевленной и неодушевленной). Время, как свидетельствует опыт, есть однонаправленное движение, темп tyace) которого достаточно медленен, для того чтобы его различить. (Актуально текут только материальные флюиды, но, как и вообще в физическом опыте, время может быть описано только на языке физических феноменов). Люди чувствуют и думают в ходе времени. Они также действуют в нем, овладевая им либо в достаточной, либо в недостаточной степени». Далее говорится, что время кажется теку­щим как вокруг, так и в нас самих. И вообще автор статьи (A.J.T.) склоня­ется к мнению А. Уайтхеда, что время есть феномен метафизический и его течение может быть схвачено только иррационально, поэтому лучше счи­тать его иллюзией. И далее авторы переходят к истории представления о времени в философии и в настоящую эпоху и к измерению различных вре­мен: астрономического, геологического и т.п.2.

Французский Большой Ларусс определяет время более отвлеченно: «Фундаментальное понятие, представляемое как бесконечная среда с опре­деленной последовательностью событий: история располагается во време­ни и пространстве». Далее следует еще 11 значений слова время: период, эпоха, характеристика, состояние чего-либо, а затем описание различных времен: астрономического, геологического, биологического, экономическо­го, после чего авторы статьи переходят к способам измерений времени.

B нашей Большой эпохи насильственного материализма Советской энциклопедии (печатаемая сейчас Большая Российская еще дошла до бук­вы В) время определяется более просто: «Основная (наряду с пространст­вом) форма существования материи, заключающаяся в закономерной коор­динации сменяющих друг друга явлений. Оно существует объективно и неразрывно связано с движущейся материей». И далее тоже идет речь о проблемах и приемах измерения времени.

Итак, везде мы видим попытку сразу взять быка за рога и дать какое- нибудь вразумительное определение по модели «Что-есть-время?». Наи­более реалистически поступили английские авторы, связав время с ощу­щением его, мне лично такая попытка кажется практичной, во всяком слу­чае, менее претенциозной. Зато все сразу переходят к способам измерения, что, как о том уже говорилось ранее, значительно легче и осязаемо.

За более подробными разъяснениями приходится обращаться к фило­софским словарям. Так, в последнем из советских лексиконов время назы­вается атрибутом или всеобщей формой движения материи. Оно определя­ется, как сказано в этой статье, конкретными материальными процессами3.

Данное определение несколько ставит в тупик. Если время есть атри­бут, т.е. свойство предмета, почему оно - всеобщее свойство. Свойство можно определить только через сравнение, относительно других свойств. Надо понять, чем отличается качественно и количественно от них. Ho если свойство всеобщее, принадлежит всему на свете без исключения, то как и с чем его можно сравнивать. Чем отделить от другого атрибута? Может ли быть атрибут универсальным, относящимся ко всему без исключения?

Если время - всеобщее свойство, значит, оно все определяет, им можно все описать? Напрашивается, например, простой вопрос: это время всему придает длительность, благодаря ему все длится? Нет, словарь утверждает совсем другое: не оно формирует свойства вещей, напротив, оно само опре­деляется различными процессами в материальном мире, то есть время как бы вторично, производно, но тогда это заявление противоречит понятию «всеобщая форма». Получается, что времени общего и единого для всего, вообще как такового не существует, оно бытует только в некоей особенной форме: времен столько, сколько существует самих материальных процессов. Тут возникает почтенная платоновская философская проблема: существует ли стол как таковой или только конкретный стол, сделанный из определенно­го материала и в своей особенной конкретной форме. Этот тупиковый спор существует только потому, что он неправомерно перенесен из философской области, где изучают сущности, субстанции, общие идеи, в научную, где изучают явления, измеримые вещи, не вдаваясь в стоящие за ними сущности.

Ho дальше - еще хуже. Начиная перечислять конкретные формы време­ни, соответствующие видам движения или изменения материальных образо­ваний, словарь включает в них время биосферы и человеческой истории. Есть, говорится здесь, время биосферы и время историческое как особые конкретные формы нашей всеобщей формы - времени. Ho кто может сказать с уверенностью, что бытие биосферы нацело определяется материальными процессами, что в ней не осталось еще чего-то, не сводимого к материи и энергии? Современная наука ничего подобного сказать не может, напротив, она настойчиво подталкивает к мысли, что живые организмы нельзя свести к материально-энергетическим процессам. Еще в большей степени это касает­ся человека как главного субъекта исторического процесса. Следовательно, не очень корректно буцет утверждать, что время определяется конкретными вещественно-энергетическими взаимодействиями в биосфере, ведущими процессами которой служат явления живой природы, и тем более историей людей. Ведь мы для хронологии истории используем астрономическое вре­мя, а не что-либо специфически историческое. B чем нам лучше всего коли­чественно выразить время правления Хлодвига? Удобнее всего в годах.

Выходит, данное определение, как и многие другие, только все запу­тывает, и все потому, что тщится выяснить сущность времени.

Вероятно, нам следует смириться и не пытаться понять и определить время как таковое, выяснить его кардинальную природу, на манер фило­софских словарей или пытаться определить его сущность с помощью за- путаннейших, каждый раз придумываемых заново в каждой данной науке или в философии терминов. Надо ограничить свою задачу, потому что только ограничение усиливает. Может быть, следует отказаться от претен­зии познать сущность времени и пространства, ухватить их суть, оставить в стороне субстанции, первоосновы, и вместо всего самого главного спро­сить второстепенное: почему идет время? Вместо познания сущности мы тем самым обратимся к обычным явлениям природы4.

B последнее время намечается такой подход в некоторых исследованиях. Немалую известность приобрели книги американского теоретика Дж. Т. Фрей­зера, основателя Международного общества по изучению времени. Имея вви­ду эволюцию мира от простого к сложному состоянию, Фрейзер насчитывает шесть «уровней темпоральности», то есть степеней временности, для раз­личных физических, биологических, социальных реальностей. Они развива­ются и переходят один в другой5.

Определение времени и пространства как явлениях природы оказывает­ся, впрочем, более ответственным, чем определение их как сущностей. Оно отрывает данные понятия от философских, потому что переводит его в раз­ряд природных феноменов, которые служат объектами науки. Явление при­роды, следовательно, не может быть всеобщим свойством (атрибутом) мате­рии, или некой формой всего. Любое явление, если оно именно явление, TO есть то, что измеряется или описывается научным языком, не бывает всеоб­щим, не бывает повсеместным и вездесущим. Таких нет. He повсеместно ньютоновское тяготение, не повсеместно электричество как явление приро­ды, не повсеместны лес, вулканы, любые естественные тела или процессы природы. И если время и пространство измеряются, как же им не быть впол­не конкретными, ощутимыми и осязаемыми нашими органами чувств или их продолжением - приборами? C ним можно работать, мы с ним непрерывно и работаем, измеряем часами или чем-нибудь еще, прикладываем разные ли­нейки к поверхностям, т.е. определяем величины в пространстве и использу­ем их для различных надобностей. Отличие объекта науки от предмета об­щих и неконкретных рассуждений в том, что его не обязательно понимать, уяснять его суть, как уже говорилось. Ero нужно принимать, использовать и применять таким как оно есть, непонятным. Если мы дадим себе труд поду­мать, все предметы науки этим и отличаются. Мы с ними работаем и в их использовании заключена их суть, а не в том, чтобы понимать, что они такое. Наше достоинство и наш вместе с тем недостаток состоит в том, что мы сна­чала действуем, а потом соображаем. Ho такова данность.

Итак, условимся для начала считать время явлением природы и, следова­тельно, не универсальным, а вполне локальным явлением, как и все прочие. Вот, к примеру, такое явление, как электричество. Если спросить любого фи­зика, ни один не объяснит до конца, что оно такое. Зато оно замечательно описано, выяснены все законы по которым оно существует. Благодаря этому описанию с ним работают. Хотя лучше сравнить время с каким-нибудь более сложным явлением, определяемым более абстрактным словом, к примеру, с наследственностью. Эволюция взглядов на это понятие покажет нам более отчетливо нашу проблему с временем и пространством. Судьбы их схожи, по­скольку мы можем теперь сказать, к чему слово наследственность относится.

B конце прошлого века и в начале нашего слово «наследственность» бы­ло не менее отвлеченным, чем слово «время», и не менее запутанным. Оно считалось всеобщим, главным свойством организма вообще. Ho с открытием материального носителя все стало на свои места. Оказалось, что наследст­венность есть свойство не всего организма целиком, у него есть точная лока­лизация, источник; оно диктуется вполне конкретным материальным ком­плексом, в котором закодирована информация о вполне конкретных свойствах организма. У наследственности есть причина в виде генетического материала, четко локализованное в структуре клеток. Состав генома конкретно отвечает за воспроизведение в следующем потомстве каждого из свойств организма. C его открытием образовались новые науки, хотя наследственность сохранилась и как общее понятие, относящееся ко всем организмам без исключения.

Примерно подобную же эволюцию претерпевает, на мой взгляд, и по­нятие времени (соответственно, и понятие пространства). Надо считать их явлениями, вызываемыми вполне конкретными и осязаемыми причинами. Оно детерминировано другими природными факторами, при появлении ко­торых обнаруживается и время. Иначе говоря, следует предположить для начала, что время не имеет характера всеобщности, как трактуют философ­ские словари. Оно появляется и может быть измерено лишь при опреде­ленных условиях, и, следовательно, при других условиях не появляется, его там просто нет. Ведь есть области, где электричество или наследствен­ность имеют значение, а в других нет. Так же и время, и пространство. У них есть не мистическая «всеобщность», но локализованная и не расплыв­чатая, а вполне конкретная причина.

0 ее поисках и находках и пойдет далее речь. Ho есть ли основания так ставить проблему: находить и описывать время и пространство через их причину или как-то иначе? Через его природу?

Здесь надо обратиться к конкретным свойствам времени. Какие из них мы знаем?

Прежде всего, всем очевидно, что оно длится. Есть несомненное тече­ние, ход, бег времени. Еще его образно называют «рекой времени». Дли­тельность есть настолько ясное и заметное свойство времени, что чаще все­го оно и отождествляется со временем. Неосознанно подразумевается, что длительность и время - это одно и то же, хотя по здравому рассуждению длительность нельзя свести к времени и наоборот. Время более многоас­пектное явление, чем длительность, а последняя есть нечто бесструктурное, беспрерывное, спонтанное, не имеющее ни начала, ни конца. Мы всегда на­ходимся в его середине, на стремнине реки времени, откуда теряется из ви­ду и начало продолжительности, и ее конец. Bce можно себе представить, только не мир без длительности.

Далее становится ясно, что длительность каким-то образом связана с делением времени на мерные единицы, на чем основаны все его измере­ния. Членение времени на мерные единицы знакомо каждому, поскольку существуют часы, делящие наши дни на мерные одинаковые куски. Бие­ние пульса, удары сердца, равномерное падение капель, качание маятника, чередование одинаковых по размеру дней - все это примеры и образы яв­лений, с помощью которых можно делить длительность, прерывать посте­пенность. Обыденность этих явлений состоит в их циклической завер­шенности, повторяемости, когда части чего-то единого выстраиваются и шествуют в определенном порядке. Они существуют благодаря возвраще­нию процесса каждый раз в исходную точку.

Мы, правда, не очень миримся с некоторым произволом в подстановке частиц или временных единиц на место друг друга. Если все способы из­мерения времени равноценны и являют собой человеческие изобретения, то не имеет значения, чем мы его будем измерять, лишь бы было удобно. Главное, по-видимому, состоит в обеспечении одинаковости, равномерно­сти двух соседних отрезков времени. Если в одном отрезке, названном се­кундой, заключено столько-то колебаний атомов цезия в кристаллической решетке, TO и в другом должно быть ровно столько же. Ho при этом всегда тревожит вопрос, на который нам затруднительно ответить: есть ли такое деление времени в действительности, или оно возникает только как чело­веческое искусство? Чем время само по себе делится, без человека? И де­лится ли? Ведь нельзя же отождествить время со способом его измерения, часы не являются генератором времени на манер электрической турбины, производящей электричество. Что такое природные часы? Обороты Земли вокруг Солнца или вокруг оси? Ho стоит вылететь за пределы планеты, как оба этих фактора исчезают, но время на космическом корабле, шедшем, до­пустим, к Луне, не останавливалось. Поэтому сравнение двух соседних от­резков времени есть глубокая проблема всей науки измерения времени. Ho нам важно сейчас только уяснить, что такие отрезки существуют и все.

He вызывают особенных вопросов такие свойства времени как одно­направленность и необратимость. Совершенно ясно, что время течет в од­ном направлении, никогда не возвращаясь вспять. Оно асимметрично,

движется от чего-то, что мы условно называем прошлым, через что-то, ус­ловно называемое нами настоящим., к тому, что мы именуем будущим. Можно выразить процесс и наоборот: оно, будущее, приближается, стано­вится настоящим и уходит в прошлое. Важно, следовательно, что дли­тельность имеет направление. Прошлое, как бы уже отяжелевшее, уже кристаллизованное время; настоящее подвижно и на выходе кристаллизу­ется, постепенно замирая или «замерзая» как звуки трубы игравшего на морозе барона Мюнхгаузена. Будущее, еще не бывшее, несостоявшееся, выплывает из небытия и становится настоящим.

Самым тесным образом связана с однонаправленностью необрати­мость времени. Течение существует только в одном направлении и оттуда не возвращается. Необратимость есть непрерывное становление настояще­го, его непрерывное возобновление, неотвратимое обновление. Никакая прошлая комбинация не повторяется. Нельзя вернуть прошлое, повернуть вспять, и поменять местами прошлое, настоящее и будущее. Это свойство времени является самым эмоционально нагруженным, предметом поэтиче­ским и лирическим, потому что бренность бытия больше всего влияет на нас, лично нас касается.

A вот пространство легче представить себе наглядно. Оно проще свя­зывается с устойчивостью, основательностью. Оно представляется види­мым простором, расстоянием, вместилищем всех существующих тел.

Ho совсем нетрудно вообразить, что пространство является оборотной стороной явления времени и все вышеперечисленные свойства времени двой­ственны, легко преобразуются в пространственные. Длительность становится протяженностью, делимость - дискретностью, ограниченностью кусков про­странства. Тройственное свойство распадения на прошлое-настоящее- буцущее в чем-то схоже с трехмерностью пространства, чрезвычайно близким и привычным качеством окружающего иметь высоту, ширину и длину.

Есть и еще одно малоизвестное, но важнейшее сходство. Асимметрично­сти времени соответствует такая же несимметричность пространства, назы­ваемая еще диссимметрией, свойство иметь левое или правое направление. Мы о нем подробно поговорим в своем месте, здесь же достаточно сказать, что оно явно совпадает с необратимостью времени, поскольку, как оказалось, пространство не симметрично относительно некоторых своих направлений, оно «неправильное», неравное, некоторые его стороны не симметричны дру­гим при всех прочих одинаковых свойствах. Это и есть диссимметрия.

И теперь, если мы скажем «А», то есть согласимся с гипотезой, что у времени и пространства есть природные причины, мы должны сказать и «Б». Если все свойства и качества или атрибуты времени и пространства не выдуманы нами, не чистейшая условность, словесность, у которой нет никаких опор в действительности, тогда они имеют определенные природ­ные источники, как и любые другие природные явления. Ho так как иллю­зию, повторяю, наука не измеряла бы, значит, гипотезу надо пока принять и

попробовать отыскать «гены» длительности и делимости времени, и необ­ратимости, и становления настоящего. У каждого из этих представляю­щихся нам абстрактных понятий, если посчитать их реальными свойствами реального процесса, должны иметься природные носители. Что-то должно сообщать вещам длительность, так же как что-то другое обеспечивать пре­рывание ее на объективно находящиеся где-то мерные куски; где-то обре­таются причины диссимметрии и трёхмерности пространственных образо­ваний. He случайно же возникли эти названия. He могут они возникнуть для обозначения несуществующего вокруг нас и внутри нас, как имена ан­гелов, например. Или же они при правильно построенной аргументации и доказательствах естественными причинами должны исчезнуть из научного языка, как исчезли, например, такие ясные и очевидные, казалось бы, по­нятия, как «небо» или «небесный свод». Они больше не требуются в разви­той научной речи и не измеряются как явления, а стали чистыми образами и достойны только поэтической и обыденной речи.

Причина времени или причины свойств и пространства, и времени тем более требуют осмысления и рассмотрения, что так много благородных и вы­соких умов пытались ее выяснить. Собственно говоря, предметом всего даль­нейшего рассуждения и исследования является постановка вопроса о том, что они относили к природе или к причине времени. По моему мнению, именно причину времени, природную реальную обусловленность времени искали многие выдающиеся умы, о которых мы собираемся здесь рассуждать.

Ho само понятие причина тоже нуждается в определении. Причины бывают разные. Они выяснены и классифицированы еще Аристотелем и с тех пор не претерпели особых изменений6.

1) Причина порождающая, родовая. Родители есть причина детей. Происхождение предмета есть причина его свойств.

Нам этот оттенок смысла слова «причина» здесь не подходит. При общей родовой последовательности свойства детей не сводятся к свойст­вам родителей. Хотя и бывают наследственные болезни, а яблоко от ябло­ни недалеко падает, не всякое явление легко свести к производящей при­чине. Ведь и у детей, и у родителей одинаково есть более глубокие общие «родители» - те самые гены, которые не прерываются во времени.

A иногда производное явление ничем не напоминает производящее. Описать одно через другое трудно или даже невозможно. Мы увидим да­лее, что с таким настроением, с отказом от идеи происхождения и создает­ся любая научная дисциплина. Основоположники наук всегда пытались отъединить одни закономерности - порождающие, от других - специфи­ческих, которые как раз и составляли предмет описания.

2) Причина как цель. To, к чему явление восходит, стремится. Дуб «стре­мится» заполнить тот обьем, который ему положен по природе. Знание есть причина обучения. Bce к чему-нибудь тянется. Ho и этот аспект причинности не работает в понятии «причина времени». Цель не выявляет специфики, она не похожа на предмет. Цель может служить стимулом появления данного яв­ления, но ничего не говорит нам о свойствах его. Этот движущий стимул больше подходит разумному существу. Мы ставим себе цели и движемся к чему-то. Остальной природе осознанное целеполагание несвойственно, хотя какое-то пред-знание как буцто существует и в остальной живой природе.

3) Причина действующая, движущая. Что касается человека, то, напри­мер, некое искусство вызывает к жизни некоторые продукты творчества. Причина дождя содержится в конденсации водяных паров в облаках, причи­на грома есть прохождение разряда электричества через воздух. Действую­щая причина есть непосредственная и ближайшая к явлению. B большой степени наш предмет отвечает такой простой и непосредственной связи.

4) Причина как форма осуществления, как нечто присущее предмету по его устройству, как свойство, детерминанта. Пожалуй, лучше всего иллюст­рирует данный род причины явление электричества даже, чем наследствен­ность, например. Если есть тела, которым свойственно электричество, стало быть, оно появляется и в какой-нибудь присущей ему форме, то есть с опре­деленным напряжением, частотой, амплитудой и другими качествами его.

Наверное, две последних причины как непосредственные опреде­ляющие явления ближе всего к нашей задаче. Как явления непростые, время и пространство можно попытаться определить и непосредственной движущей, и формальной причиной. Иначе говоря, следует утверждать, что время как и пространство, вызываются явлениям определенного вида и не вызываются другими явлениями.

Надо только сразу отрешиться от попыток определить, как это часто бы­вает в философии, материальна причина или идеальна. Мы увидим далее, что такие вопросы подростковые и только запутывают дело. Явление и есть явле­ние и нам нужно его правильно описать, не обращаясь к начальным и послед­ним причинам и окончательным следствиям, оно находится посередине, возле нас, так сказать, и должно быть описано удобно, тогда и будет правильно.

Следует добавить, что по большей части научные и философские рассу­ждения в книге разделены, специально оговариваются, хотя это разделение нелегко, особенно в отношении нашего предмета, как уже говорилось. Bo многом пока у нас в головах смесь этих областей познания. Как их отличить друг от друга? Мне кажется, есть простой критерий. Если текст легко перево­дится с языка на язык - это наука, есть трудно - это философия. Чем труднее, тем больше в нем философии. Поэтому во всем дальнейшем изложении автор старался использовать в основном научную аргументацию, а не философ­скую, хотя иногда отделить одно от другого трудно. Соответствен и подбор авторов. И по тому же намерению ограничить предмет научной аргументаци­ей множество философов, писавших о времени, остались за пределами книги.

Ученые, о которых мы будем рассуждать, относятся к тем, которые пытались превратить рассуждения, философствование о времени и про­странстве в аргументированную науку о времени, оперировали не слова­ми, а фактами. Они пытались оставаться в рамках общепринятых приемов исследования, стать не оригинальными, а понятными.

<< | >>
Источник: Аксенов Геннадий Петрович. Причина времени: Жизнь — дление — необратимость. 2014

Еще по теме ВВЕДЕНИЕ, или объяснение применяемых исходных понятий:

  1. ПРЕДСМЕРТНЫЙ ОПЫТ И СЕНСОРНАЯ ДЕПРИВАЦИЯ, ИЛИ ОБЪЯСНЕНИЕ, КАЖЕТСЯ, ЕСТЬ
  2. Разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении должностного лица правоохранительного или контролирующего органа (ст. 320 УК РФ)
  3. § 2. Понятие и виды убеждения, применяемого в административной деятельности милиции
  4. § 3. Понятие и классификация мер административного принуждения, применяемых милицией
  5. ГЛАВА 6. ПОНЯТИЕ ИЗБИРАТЕЛЬНОГО ПРАВА И ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ,ПРИМЕНЯЕМЫЕ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
  6. § 1. Понятие, правовые последствия и порядок введения внешнего управления
  7. Исходное утверждение
  8. Исходные данные для оценки эффективности инвестиционного проекта
  9. 5.1. Объяснение и его виды
  10. 1.2. Исходные положения антимонопольной политики
  11. § 1. Понятие, правовые последствия открытия конкурсного производства, порядок и основания его введения