<<
>>

Usus modernus, или «современное использование Пандект»

«Современным использованием Пандект» (далее - usus modemus), или «современной практикой римского права» в научной литературе нередко называют период адаптации ius commune для практического применения на территории Священной Римской империи и территориях ее влияния в XVI- XVIII вв.

В коллективном исследовании Института истории европейского права «Европейское частное право» usus modernus обозначает ius commune, нашедшее практическое применение в период примерно с 1500 по 1800 гг. Также данным термином иногда называют само направление в юриспруденции, объединенное целью переработки ius commune для практического применения в условиях Нового времени.

Более точное определение usus modernus вызывает трудности, поскольку данный термин (в отличие от mos gallicus) не был самоназванием научного направления (школы), а современные историки права применяют его в достаточно разнородному научному наследию. Название периоду и школе дал Самюэль Стрик, который в своем монументальном труде «Usus modernus Pandectarum» (издавался с 1690 по 1712 гг.) выразил основные черты данного направления. Направление usus modernus, по мнению ученых, получило распространение в основном на территории Священной Римской империи и Нидерландов.

Заслуга usus modernus не в эффектных нововведениях, а в консолидации юридической практики, в ее догматической разработке и упорядочении в рамках стройного правопорядка. Ф.Виакер ввел для обозначения данного процесса термин «онаучивание», т.е. придание праву рациональной, научной формы.

Положения средневекового римского права прошли адаптацию к условиям германских земель Нового времени. В ходе ее были выявлены «рецепированные» и «нерецепированные» нормы; местные обычаи или утратили силу, или слились с германизированным ius commune.

Usus modernus являясь частью эпохи общеевропейского правоведения, не предполагал, в отличие от юридического гуманизма с кальвинистским окрасом, радикального отказа ни от доктрин бартолистов, ни от канонистики Средних веков. Это подтверждает факт преподавания в немецких университетах итальянских правоведов, множество копий комментариев итальянских

бартолистов в библиотеках университетов и судебных инстанций, а также безусловное доминирование латинского языка в юридической литературе и преподавании вплоть до XVIII в.

Usus modernus не ограничен определенным народом или территорией. В специальной литературе чаще всего он используется в отношении немецкой науки. Однако похожий процесс «онаучивания» происходил в Нидерландах (хотя и под более сильным, чем в Германии, влиянием гуманизма), правоведы которых в XVI-XVII вв. также стремились к теоретико-практическому осмыслению ius commune. Академическая мобильность (отчасти добровольная, отчасти вынужденная) между германскими, нижними и восточнофранцузскими территориями также способствовала единству правовой науки.

В XVI в. среди наиболее известных ее представителей - Матвей Везенбек (1531-1586), Иоган Альтузий (ок. 1563-1638), Ульрих Цазий (1461-1535), Герман Вультей (1555-1634), Иоган Шнейдевейн (1519-1568), Иоган Ольдендорп (ок. 1487-1567). Однако наиболее громкие имена (С. Стрик, А. Винний, Я. Маестерций, И. Фут, Г. Конринг, В. Лаутербах) и важные

достижения usus modernus (прежде всего, полная «ассимиляция» ius commune, приспособление его для нужд населения Германии) связаны уже с XVII - началом XVIII в.

(см. следующую главу).

Знакомство с деятельностью usus modernus предполагает выяснение вопроса о рецепции римского права в Германии. Выше уже отмечалось, что сам термин «рецепция» в научный оборот ввела немецкая наука XIX в. Историки права поддались националистическим установкам времени объединения немецкого народа и приняли упрощенную концепцию рецепции как процесса заимствования элементов иностранной правовой культуры на добровольной основе. В результате научное и общественное мнение усвоило упрощенную мысль о том, что можно заимствовать иноземное право без его переработки и необходимого изменения, как будто речь идет о некой материальной субстанции, которую можно «передать» или «взять». Отсюда - полемический вопрос целесообразности рецепции, оправданности заимствования чужого и отказа от части своего.

Последующие исследования, однако, показали, что распространение римского права в Германии представляло собой сложное переплетение исторического, социального, интеллектуального и психологического процессов, и следовательно, не может описываться как простое заимствование чужого права (Викаер). Зазвучали голоса в пользу отказа от данного термина (Генцмер), поскольку в действительности и в Германии, и по всей Западной Европе происходило не заимствование чужого, римского права, а скорее распространение права ученых комментаторов-бартолистов.

Пытаясь сформулировать целостную модель рецепции, немецкие историки права выделили разные ее этапы - ранний, теоретический и полный, практический. Ранняя рецепция связывается с распространением задолго до XV в. на территории Германии церковных судов, применявших нормы канонического и в меньшей степени римского права, а также церковной нотариальной практики. Теоретический этап начинается с появлением в германских землях юридических факультетов и кафедр римского права: Кельн 1388 г., Росток 1419 г., Эрфурт 1430 г., Гейдельберг 1452 г. (сам университет основан в 1386 г.), Лейпциг 1457 г. (университет основан в 1409 г.), Фрайбург 1479 г. (университет основан в 1457 г.), Вена 1493 г. (университет основан в 1365 г.). Ius commune преподавали по работам бартолистов итальянские и французские профессора. Немецкая профессура стала складываться лишь со второй половины XVI в. Наконец, практическая рецепция предполагает использование ius commune (с учетом их «ассимиляции» к условиям Нового времени) в повседневной жизни для регулирования общественных отношений, прежде всего правоприменительной деятельности судов.

Причины перехода от одного этапа рецепции к другому, в целом, связаны с кризисом средневековой государственности и идеи права в Германии XV-XVII вв. Традиционная система правосудия и передачи юридического знания в позднее Средневековье характеризовалась крайней разрозненностью и опиралась на иррациональное обычное право. Знатоки обычного права (шеффены) «отыскивали» право, руководствуясь своим житейским опытом (Г. Берман). Значимость их решений во многом зависела от общественного положения, поэтому шеффенами выбирали земельных аристократов, купцов, княжеских советников без юридического образования. Пока судебные споры были простыми и повторяющимися, система работала. Однако в позднее Средневековье с появлением новых общественных отношений стал очевиден непрофессионализм шеффенов. Отсюда их неуверенность в принятии решений и потребность искать совета у коллегии более опытных шеффенов, а затем и на юридических факультетах.

Профессора, образованные на трудах комментаторов, придерживались совсем иной идеи права (ius commune), которое по сравнению с обычным правом казалось верхом логической стройности, упорядоченности и обоснованности. Эти качества обеспечивали предсказуемость и последовательность решения споров, что выгодно отличало право ученых от обычного права оракулов-шеффенов. К тому же ius commune зафиксировано в Своде Юстиниана и обширной литературе к нему, а обычное право зачастую оставалось неписаным и его применение в суде было сопряжено с непростым процессом доказывания. Ученые юристы игнорировали даже записанное

обычное право и не жаловали почтением его знатоков, преклонялись перед своими авторитетами (Аккурсий, Бартол, Бальд и другие).

По оценке Ф. Виакера, германское право существенно проигрывало римскому с научной точки зрения только в одном отношении: знатоки обычного права в большинстве случаев не способны осмыслить право как целое и представить его в рациональной системе. Там, где шеффены смогли подняться на этот уровень, германское право сохранялось (пример Саксонии, право которой основывалось на длительной традиции толкования «Саксонского зерцала»).

Исследователи расходятся в оценке основных движущих сил рецепции в Германии. Одни отдают приоритет имперской власти (рецепция «сверху»), другие - правителям территориальных княжеств и городским советам (рецепция «снизу»). В действительности векторы обеих сил совпали в формировании «спроса» на ученых юристов.

Первые выпускники юридических факультетов поначалу занимали лишь административные должности в княжеских канцеляриях и городских советах, поскольку в XV-XVI вв. им не находилось работы по специальности ни в судах, ни на ниве частного консультирования.

Важное значение для формирования такого «спроса» сыграла деятельность учрежденного в 1495 г. Имперского камерального суда (Reichskammergericht, высшей судебной инстанции в Империи). В ходе реформ XVI в. в его составе постепенно увеличивалось число членов, которые должны были «иметь образование в (римском) праве» и быть в состоянии «давать подобающие заключения по текущим процессам». Постепенно не знающие римского права члены суда остались не удел, поскольку юридическое образование в то время означало изучение ius commune, которое устанавливало все процессуальные правила рассмотрения дел.

Показательно, что именно в XVI в. для идеологического оправдания происходящей рецепции появляется легенда о том, что император Священной Римской империи Лотарь III (1133-1137) за свое недолгое правление успел объявить о применении норм римского права в имперских владениях[130].

Практическая рецепция в Германии начинается только после того, как суды княжеств и городов стали перенимать имперскую моду применять нормы ius commune или обращаться к его положениям по собственной необходимости. Первоначально римское право проникало в нижестоящие суды в виде решений высшей апелляционной инстанции (Имперского суда). Разумеется,

интерпретировать такие решения могли лишь юристы с учеными степенями. К ним обращались за советом в университетах или принимали на службу.

По мере ослабления центральной власти в Империи реальными движущими силами практической рецепции по доброй воле становились крупные города и местные князья. Последние благожелательно смотрели на римское право Юстинианова Свода, поскольку оно отражало авторитарные методы управления византийского государства и давало немало аргументов в пользу усиления княжеской власти в XV-XVII вв. Самый известный среди них - абсолютизированное высказывание Ульпиана «император не связан законами» (D. 1.3.31).

Интерес городов объяснить сложнее. В германской науке XIX в. бытовало мнение, что римское право заменило германское, поскольку последнее не справлялось с регулированием коммерческого оборота. Однако даже обработанное средневековыми комментаторами ius commune на знало многих важных институтов или содержало устаревшие правила. Среди существенных недостатков - отсутствие принципа публичности на земельные права (отсюда появление не известных третьим лицам обременений), архаическая форма совместной собственности, ограничения в отношении прямого представительства, отсутствие даже намека на акционерные общества или ценные бумаги, ограничение дееспособности подвластных и женщин, наконец, не решенная проблема обязательности неформальных соглашений. Кроме того, пример Ганзейского союза, Северной Франции, Фландрии показывает, что интенсивное развитие капиталистических отношений было возможно без римского права. Между тем поздние редакции городских статутов и на юге и на севере Германии составлены под явным влиянием римского права.

Скорее всего, городские власти поддались общенемецкой тенденции XVI- XVII вв. перехода от средневековой к рациональной идее права, от права как стихийного продукта народной жизни - к праву как результату целенаправленной разработки на основе писаных источников и формальнологических методов его толкования.

Потребность в рациональном ius commune, с одной стороны, и его несовершенство, с другой, обусловили длительный период адаптации римского права к практическим потребностям Германии. Разумеется, ключевую роль в этом процессе играли юристы, лица со специальным образованием, полученным на основе изучения ius commune. Как и во времена расцвета Болонской школы, римское право служило не столько руководством к принятию решений, сколько основой для обучения методологии научной разработки права, которая затем использовалась при регулировании общественных отношений и разрешении правовых споров.

Тесная связь usus modernus с «итальянским обыкновением» означала использование тех же методов толкования Свода и комментариев. Нет смысла еще раз останавливаться на описании формально-логической методологии, основы которой были заложены еще глоссаторами и не претерпели существенных изменений до позднего Средневековья (см. выше).

Скорее внимание нужно обратить на влияние гуманизма и Реформации. Юридический гуманизм, как и культура Возрождения в целом, не оказал глубокого влияния на право Германии XVI в. и школу usus modernus. Гуманистические идеалы среди известных правоведов германского круга XVI в. разделяли немногие (Базилий Амербах, Ульрих Цазий, Иоган Альтузий).

Воспитанные на mos italicus профессора германских университетов почти не использовали исторический потенциал гуманизма. Например, Матвей Везенбек, комментируя титул Дигест «О пактах» и слова претора «Я буду защищать соглашения... » признавал, что насчет изначального смысла данного высказывания можно долго рассуждать и спорить, но ему, автору, нужно место, чтобы изложить современную практику, а «древние (римские) тонкости (относительно голых пактов - Д.П.) ныне более не употребляются».

Если французские гуманисты упрекали средневековых бартолистов за использование концепций, не подкрепленных текстом первоисточника, то практичные профессора usus modernus отказывались от древнего именно как от устаревшего. Следовательно, им не было дела и до тонких исследований интерполяций в Своде Юстиниана, чем так увлеченно занимались Жак Куяций или Антон Фабер.

Однако определенное влияние гуманистическая юриспруденция все же оказала на Германию. Правоведы usus modernus использовали подготовленные гуманистами критические издания Свода Юстиниана, заимствовали основные исторические сведения об Античности и античной неюридической литературе, а также усвоили привычку обращаться к широкому кругу источников и литературы для толкования конкретных фрагментов Свода Юстиниана.

Религиозные потрясения едва не сокрушили ростки юридической учености на немецкой земле. Университеты на протяжении всего Средневековья были тесно связаны с Римско-католической церковью или Империей. Даже основание университета подтверждалось хартией папы или императора. Поначалу Лютер и Меланхтон заняли враждебную позицию в отношении этих рассадников папского влияния. Спасло университеты влияние гуманизма. Меланхтон разработал программу реформы учебных заведений на основе гуманистической программы, предполагающей изучение древних языков, методов текстологической критики, античного красноречия и «подлинного» Аристотелизма (включая этику и политику, но исключая несовместимую с библейской картиной мира метафизику). Также в учебных целях

231

заимствовалась схоластическая методология, приемы формальной логики, также основанные на Аристотелевских идеях. Таким образом, Меланхтон и его преемники сделали выбор в пользу гуманистического знания и Аристотелевской методологии, отказавшись от методологии Пьера де ла Рамэ. Впервые лютеранская программа была реализована на новом факультете свободных искусств в Виттенберге, городе начала Реформации. Затем началось переустройство остальных университетов, дабы увериться в их лояльности и вовлечь в религиозную борьбу.

О примирении лютеранства с ius commune свидетельствует тот факт, что Меланхтон поддерживал практическое применение римского права и даже пропагандировал легенду о рецепции римского права при императоре Лотаре III.

В результате usus modernus стал длительным и, пожалуй, наиболее важным периодом для формирования современных основ немецкого частного права, догмы германского «общего права» Нового времени. Любое историческое исследование институтов немецкого гражданского права должно начинаться именно с usus modernus. Процесс втягивания Германии в орбиту общеевропейского права ученых завершился лишь в следующем, XVII столетии.

2.3.

<< | >>
Источник: Полдников Д.Ю.. Доктрины договорного права Западной Европы XI-XVIII вв.. 2012

Еще по теме Usus modernus, или «современное использование Пандект»:

  1. Германский usus modernus
  2. §2. Теории договорного права usus modernus.
  3. §2. Основные правовые школы: mos gallicus, usus modernus, вторая схоластика.
  4. Статья 15.13. Искажение информации и (или) нарушение порядка и сроков при декларировании производства, оборота и (или) использования этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции, использования производственных мощностей Комментарий к статье 15.13
  5. Современные тенденции в использовании минеральных ресурсов.
  6. Убийство в целях использования органов или тканей потерпевшего (п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ)
  7. Убийство в целях использования органов или тканей потерпевшего (п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ)
  8. Использование несовершеннолетнего в целях изготовления порнографических материалов или предметов (ст. 2422 УК РФ)
  9. Статья 7.19. Самовольное подключение и использование электрической, тепловой энергии, нефти или газа Комментарий к статье 7.19
  10. Статья 13.20. Нарушение правил хранения, комплектования, учета или использования архивных документов Комментарий к статье 13.20