Защита академической свободы

Как профессор кафедры Challis философии Сиднейского университета, Андерсон был непримиримым борцом за принципы академической свободы от авторитарного вмешательства. «Моя оппозиция идеализму в философии, - писал он, - тесно связана с моей оппозицией капитализму».

Андерсон порицался Сенатом Сиднейского университета в 1931 после критики роли военных памятных дат в освящении войны. В 1943 он порицался Парламентом Нового Южного Уэльса после его утверждения, что религия не должна иметь никакого места в школах. Он основал и был президентом Сиднейского университетского Общества свободной мысли (Freethought Society), которое работало с 1931 до 1951 гг.

В то время, когда философы были убеждены, что они выиграли спор кардинально, Фрэнклин, исследуя положение дел и нюансы, считает, что философы, возможно, действительно развратили молодёжь. Эта ученая дискуссия началась в 1958 когда доктор V.J. Kinsella, преподаватель Академии Святого Фомы, в качестве оппозиции университетским эмпирикам издал работу «Эмпиризм и Свобода» (Empiricism and Freedom), утверждая, что эмпиризм Андерсона имел радикально развращающее влияние.^{^[585]} Он хотел, чтобы полиция нравов исследовала кафедру философии. Часть его книги озаглавлена «Сидней Джона Андерсона и альтернативы» - то есть, эмпиризм и материализм против схоластики и идеализма. Томисты Сиднея были удручены смертью в 1979 ее основателя, харизматического Доктора Остина Вудбери (Austin Woodbury). Однако средневековая схоластика продолжила питать современные дискуссии по эвтаназии и аборту, что помогло становлению казуистики, теперь названной «прикладная этика».

Сенат университета, признавая, что он не может уволить профессора Challis, стремился уменьшить влияние Андерсона, создав новую кафедру «Моральной и политической философии», на которую был назначен Алан Стоут (Alan K. Stout). Однако эта тактика дала осечку, когда Стоут немедленно признал гений Андерсона и стал одним из его самых устойчивых поклонников. Результат состоял в том, что Сидней получил второго престижного и представительного философа.

Андерсон был человеком, который устанавливал повестку дня, и устанавливал тон интеллектуального обсуждения философских проблем в Сиднее. Андерсон, как и Делез, редкие среди философов, у которых их работа, кажется, немедленно полезной, чтобы думать о времени и пространстве каждодневной жизни. Оба были общественными деятелями, а их исследования использовались специалистами во многих областях гуманитарного знания. Возможно, это связано с тем, что и Андерсон, и Делез формовали понятия из потока времени, а не из идеальной сетки пространства категорий. ^{^[586]} Вот почему интерес Андерсона к Марксу и Фрейду не был полностью необычен для того времени; то, что он сделал с их работами, было несвоевременно. Андерсон видел в обоих авторах позитивный процесс прорыва новаторских концепций в объединенный и рациональный порядок общества и разума. Не устраивало же его в обеих доктринах, как и другое поколение западной мысли, новые фантазии, которыми они способствовали социальному или психическому лечению конфликта - на баррикадах или на кушетке. В этом он служит любопытным прототипом радикального перечитывания Маркса и Фрейда, которое Делез предпринял после неудачи Парижского восстания мая 1968.

Делез и Андерсон оба отводят специфические роли эстетике в сохранении канала, открытого для разнообразия вещей и событий. Андерсон был сторонником работ Джеймса Джойса, в то время, когда Улисс был фактически запрещен в Австралии. В его известном эссе 1941 г. Андерсон утверждает, что есть «интересная параллель между литературной и политической цензурой». По словам Андерсона, «цензура «изготавливает очевидность» социальной солидарности». ^{^[587]}

Как преданный эмпирик, Андерсон утверждал, что есть только одно царство «бытия», и оно может быть лучше всего понято через науку и натуралистическую философию. Он считал, что нет никакого сверхъественного бога и что нет никаких ненатуральных царств, наподобие тех, которые отстаивал Платон. Он отрицал, что знание может быть получено иными средствами кроме описаний фактов, и любой веры, что откровение или мистика могли быть источниками получения истины. По его мнению, традиционные христианские понятия добра и зла были предназначены только для рабов. Для Андерсона, термин «хороший» был действителен, когда он применялся к объективным человеческим действиям, которые были свободными, критическими и творческими. Субъективных заявлений нужно избегать или квалифицировать их, как вводящие в заблуждение. Не удивительно, что влияние Андерсона было и обширно, и спорно, поскольку он постоянно исследовал и бесстрашно критиковал освященные верования и учреждения.

В последние годы его карьеры, 1950-ые, Андерсон отстаивал более консервативные представления. Он прервал контакт с прежними учениками, которые сформировали Либертарианское Общество, и никогда не связывался с богемой «Удара», которые обычно хвалили его. После отставки в 1958 и до его смерти в 1962, он ежедневно занимался исследованиями, продолжая работу и пересматривая ранние тексты. Среди его последних публикаций был Classicism (1960), Empiricism and Logic (1962) и Relational Arguments (1962).

Хотя Андерсон проповедовал критический тон в исследованиях, он был очень нетерпимым к критике, когда она была направлена против его мнения, особенно в его департаменте и от его собственных студентов. Что Андерсон действительно хотел людям принести, признавал он это сам или нет, было одно - хорошо овладеть его учением и признать его собственную позицию. Андерсонианцами были те, кто почти все усвоил из его наследия. Имея силу ума, или характера, или даже просто строптивость, учась у Андерсона можно получить прекрасное образование. Джон Пассмор, Джон Маки, Дэвид Стоув, Юджин Каменка и Дэвид Армстронг - все могли бы подтвердить это. Некоторые из его учеников не пошли далее подражательных выступлений в академической философии, другие стали важными вкладчиками в философию на австралийской и мировой сцене. Джон Пассмор, Дэвид Армстронг, Джон Маки и Юджин Каменка все выразил ощущение задолженности Андерсону и, хотя его система фактически умерла с ним, влияние может быть замечено в некоторых из их характерных представлений.^{^[588]} В других академических областях, например, в искусстве, люди на которых повлиял Андерсон, имели поразительное воздействие на Австралийскую жизнь, особенно в Новом Южном Уэльсе и Канберре. Два самых прекрасных поэта Австралии, Джеймс Макаулей и Алек Хоуп (James McAuley и Alec Hope), были студентами Андерсона и отстаивали в печати почтительное философское противоречие с их наставником относительно моральной философии. Типичные андерсонианские установки остались с ними, как со многими журналистами, адвокатами, судьями и государственными служащими.

Фрэнклин настаивает, что Джон Андерсон был большой философ, который передавал его незаинтересованную любовь к философии любому, кого он учил. Но этика не должна быть изолирована от метафизики. Это - неотъемлемая часть вселенной, которая является предметом философа и неотъемлемой частью логики Андерсона. В любом случае, Андерсон был решительным моралистом вольнодумного разнообразия. ^{^[589]}Каково было его моральное влияние? Как пишет Фрэнклин, это «более темная сторона андерсонианства». Так Андерсон в 1937 г. назначил первого преподавателя женщину по философии в Австралии. Это была Элен Фоулер, которая прошла в своем развитии от сиднейского реализма до римского католицизма: она больше не могла терпеть андерсонианское издевательство над логикой.

<< | >>

↑

Источник: Колесников А.С.. Мировая философия в эпоху глобализации. 0000

Еще по теме Защита академической свободы:

- История философии - Логика - Онтология научного познания - Основы философии - Политическая философия - Современные философские исследования - Учение про ноосферу - Философия науки - Философия религии и религиозная философия - Этика -