<<
>>

Иоанн Киннам ЕЩЕ ИЗВЕСТИЕ О ПОХОДЕ КОНРАДА III И ЛЮДОВИКА VII. 1146 г. (в 1180 г.)

Первую книгу своего сочинения византийский автор в целости посвящает обзору главнейших событий царствования императора Иоанна Комнина, сына Алексея Комнина (1118—1143 гг.), продолжая таким образом труд Анны Комниной (см.

о ней выше).

В 11 главах второй книги излагаются первые три года правления его преемника Мануи- ла, проведенные им в беспрестанных войнах с латинами, владевшими Антиохийским княжеством, и турками иконийскими; наконец, в 1046 г., когда Мануил едва успел заключить мир с последними, как пришло известие о том, что неспокойно на западных границах, а именно, разнесся слух о новом приближении крестоносной армии, предпринявшей Второй крестовый поход под предводительством германского императора Конрада III и французского короля Людовика VII Юного.

12. После того (после заключения мира между Византией и турками в 1046 г.) начались дела на Западе. Немцы (Κελτοι), французы (Γερμανοι; так называли их греки, а потому и Людовик VII является у нашего автора везде германским королем) и галлы вместе с обитателями Древнего Рима, бритты и британцы двинулись на нас со всеми силами Запада. Предлогом к такому походу выставлялось намерение перейти из Европы в Азию, сразиться с неверными турками (Περσαζ), потом проникнуть в Палестину и поклониться храму Господню и святым местам; но настоящей причиной нашествия служило желание опустошить по дороге владения греков (Ρωμαιων, римлян; так называли себя в Cредние века византийские греки) и ниспровергнуть все встретившееся на пути. Войско их превышало всякое число. Когда император (βασιλευζ) узнал, что они приближаются к пределам Венгрии, он выслал к ним навстречу некоего Димитрия Макремболиту и Александра,

ИОАНН КИННАМ (IWANNHZ KINNAMOZ. Род. в начале XII в.). Грамматик Иоанн был секретарем при константинопольском дворе. Состоя на службе при императоре Мануиле, он был очевидцем описываемых событий и мог вполне хорошо знать все подробности отношений Византии к участникам Второго крестового похода. Как грек он объясняет нам точку зрения его соотечественников на религиозные предприятия латин. Получив отличное по тому времени образование, Киннам сначала находился на военной службе, потом, при Мануиле, сделался его секретарем, откуда произошло его прозвание Грамматик. Это последнее обстоятельство доставило ему богатый материал для составления истории своего времени, в которой он продолжал труд Анны Комниной. Его «Семь книг истории» (’Ιστοριων βιβλια Ζ) охватывают правление Иоанна, сына Алексея Комнина, и Мануила - от 1118 до 1176 г.

Издания: «Corpus scriptorum historiae Byzantinae. Ed. Niebuhrii» (Bonn, 1828-1855, vol. XXIV, 300 с.), с латинским переводом.

родом из Италии, бывшего графа (χομηζ) итальянского города Гравины; последний, будучи выгнан вместе со многими другими из своих владений сицилийским тираном (герцогом Норманнским), перешел вследствие того на сторону императора (Византийского). Им было дано поручение разведать намерения чужеземцев, и если они станут уверять, что они идут не на погибель греков, то потребовать от них клятвенного подтверждения.

Когда послы были приведены к вождям варваров (западных европейцев), они говорили им следующим образом:

«Нанести войну без всякого ее объявления и притом людям, не причинившим никакой обиды, еще никто не считал делом святым или честным; особенно этим не могут гордиться те, которые обладают и благородством, и могуществом. В случае победы она не будет приписана их храбрости; если же они будут побеждены, то никто не скажет, что они по доблести подвергали себя опасностям. И в том, и в другом случае им не будет никакой похвалы. Потому и вам не надлежит вступать в землю греков прежде, чем вы обяжетесь клятвенно не причинять оскорблений императору. Если же вы не желаете клясться, то почему вам не объявить войны прямо? С греками опасно вести даже и внезапную войну; присоединяя же к тому вероломство, вы должны будете иметь дело и с могуществом греков. Но если ваша дружба искренна и чужда коварства, то, утвердив ее клятвой, вы можете спокойно идти по владениям великого императора и пользоваться гостеприимством и другими знаками благоволения».

Так говорили послы. Чужеземцы же, собравшись в ставке Конрада, немецкого короля (Κορραδον тоИ ΑλαμανΦν ρηγοζ), так как он занимал первое место среди западных народов, уверяли, что они пришли вовсе не для нанесения обид грекам, и, если то нужно, готовы подтвердить свои слова клятвой; им будет тем легче, говорили они, дать такую клятву, ибо их поход имеет целью Палестину и турок, опустошающих Азию своими набегами. Они немедленно доказали свои слова на деле, как те, которые были вельможами короля, так и те, которые занимали какие-нибудь высокие должности; я разумею герцогов и графов. У них каждая должность имеет свои привилегии, получаемые от императорского достоинства, стоящего выше всего и от которого проистекают все остальные: герцог выше графа, король выше герцога и император стоит над королем. Тот, кто ниже всех, подчиняется высшему по самой сущности дела, делит с ним тяжести войны и повинуется во всем прочем. Потому лицо, именуемое у греков βαςιλευζ, называется у латинов ιμπερατωρ и пользуется верховной властью; короли же избираются по установленному порядку. Таковы у них различные степени достоинств.

По исполнении возложенного на них поручения послы возвратились в Византию, а короли продолжали предпринятый ими путь, но, впрочем, не вместе: впереди шел немец (Αλαμανος, Конрад), а сзади его на большом расстоянии следовал француз (Γεπμανος, Людовик VII); но почему они так распорядились, мне неизвестно: быть может, каждый хотел вести свое собственное войско или они опасались недостатка съестных припасов. Шли же они в бесчисленном множестве, превосходя собой морской песок, так что и Ксеркс в древности, переплывая Геллеспонт, не мог бы гордиться столькими тысячами. Когда они подошли к Дунаю и все было изготовлено для их переправы, император (Византийский), назначив особых чиновников, дал им приказание стоять на противоположном берегу и отмечать число переехавших на каждом судне; но они, дойдя до 90 тысяч, долее не могли поспевать считать.

13. Таково множество было их. Когда они подступили к Ниссе, главному городу Дакии, Михаил по прозванию Врана, которому император поручил управление той провинцией, приготовил им все необходимое, сообразно императорскому указу. После того они явились к Сардике, где их встретили двое знатнейших мужей, которые приняли их радушно, как то и следовало, и позаботились о их продовольствии... Но варвары шли спокойно, пока дорога была затруднительна: между Дунаем и Сардикой тянутся обрывистые и малодоступные горы; на всем этом пространстве они не позволяли себе ничего, что могло бы оскорбить греков. Достигнув же ровных мест, не представляющих трудностей пути, они обнаружили враждебные замыслы: отнимали силой то, что следовало бы купить, а того, кто сопротивлялся, умерщвляли мечом. Король Конрад нисколько не беспокоился, что являлись жалобы, и не хотел ничего слушать; а если и выслушивал, то ссылался на необузданность толпы. Когда дошло то до императора, он выслал против них с войском, поспешно собранным, Прозуха, известного своими воинскими доблестями[70]. Прозух настиг варваров под Адрианополем; сначала он следовал за ними на близком расстоянии и не дозволял производить беспорядков; но, наконец, видя, что их неистовство увеличивается, он вступил с ними в явную борьбу по следующему случаю. Один из знатнейших немцев, захворав, слег в монастыре в Адрианополе, имея при себе деньги и другие богатства. Несколько пеших людей из греков, проведав о том, сожгли его вместе с жилищем и овладели деньгами. Когда об этом узнал Фридрих, племянник Конрада (Барбаросса), человек невероятно жестокий, дерзкий и гордый, он направился к Адрианополю и, предупредив двумя днями Конрада, сжег весь монастырь, в котором лежал тот немец, и дал тем повод грекам к войне со своими. Про- зух, напав на Фридриха, обратил его в бегство и убил варваров во множестве. Это был тот самый Фридрих, который впоследствии наследовал Конраду у немцев, как мы то объясним со временем. С тех пор немцы, изведав на деле силы греков, прекратили свои неистовства.

В главе 14 автор описывает дальнейшие стычки греческих отрядов с крестоносцами; греки старались отклонить Конрада от Византии, но Конрад, несмотря на страшное наводнение, от которого пострадал его лагерь, успел приблизиться к стенам столицы; видя, однако, готовность ее жителей к обороне, он отошел в соседнее местечко Пикридий и оттуда вступил в переговоры с Ману- илом, как то автор рассказывает в следующей главе.

15. Это (переговоры) произошло следующим образом. Конрад после прибытия в Пикридий отправил к императору письмо с содержанием вялым и слабодушным, смысл которого был следующий: «О, император, муж благоразумный судит о вещах не по ним самим, а по цели, которой ими достигают; тот же, которого дух предупрежден, весьма часто не решается похвалить хорошее и осудить дурное, и таким образом он часто принимает за благодеяние поступки врагов и негодует на друзей. Потому не слагай на нас вину того, что было совершено в твоих владениях вследствие неустройства и многочисленности войска; не возмущайся против нас за то, в чем мы нисколько не виноваты: все это произошло от необузданности толпы. Я нисколько не изумляюсь тому, что во время прохождения чужеземного войска, которое нуждается в отдаленных фуражировках для приискания продовольствия, могут случиться несправедливости с обеих сторон». Это и тому подобное писал немец. Император же, видя в его словах одни увертки, отвечал ему следующим образом: «Нашему величеству небезызвестно, как склонна бывает к неистовствам чернь, которой столь трудно управлять и сдерживать. А потому мы особенно заботились о том, чтобы вы, пришельцы и чужестранцы, не потерпели никакого бедствия при прохождении по нашим провинциям, тем более, что вы пришли не со злыми умыслами и не можете причинить нам оскорблений; так бы то и произошло, если бы мы не услышали, что вы нарушили законы гостеприимства. Но вы, мужи благоразумные и ясно понимающие сущность вещей, не находите в том никакой вины, и мы приносим вам благодарность за то; ибо и нам не следует после того заботиться об укрощении нашей черни; мы будем также приписывать все ее необузданности, как вы нас тому учите. В нашем интересе было бы не нападать вразброд и не скитаться по чужой земле. Если же кто иначе думает, и с обеих сторон отдельные партии того и другого войска получат позволение нападать на кого угодно, то нет возможности, чтобы пришельцы не пострадали от туземцев».

С этими словами император отпустил послов. Но, зная, что войско греков настолько же выше варваров знанием воинского дела и боевой стойкостью, насколько ниже численностью, он принял следующее намерение: Прозух, Цикандил и другие греческие вожди получили приказание собрать достаточное войско и стать перед немцами, расположившись в следующем боевом порядке: в отдалении поставить слабые и нерегулярные полки (αγελζιον του ζτρατου), за четвертым знаменем; далее следуют тяжеловооруженные (οπλιτιχον) и панцирные (χαταφραχτον); потом легкая кавалерия; наконец, впереди всех - скифы (славяне) вместе с турками и греческими стрелками. Когда немцы увидели войска, расположенные в таком порядке, они бросились на них горячо и шумно, с пагубной поспешностью: бой был ожесточенный и поражение немцев великое. Греки, встретив нападающего неприятеля с воинской опытностью, убили многих. Конрад, ничего не зная о случившемся, оставался в лагере, исполненный гордыни и всякого рода надежд. Император же, с целью сбить ему спесь и посмеяться над ним, отправил Конраду письмо следующего содержания: «Да будет ведомо всем вам, что конь, не слушающий узды, не полезен всаднику и даже часто может свергнуть его в пропасть; и войско, не обращающее внимания или пренебрегающее повелениями вождей, в большей части случаев повергает их в опасность; потому мы никогда не терпели, чтобы наши воины позволяли себе своевольные поступки. Ты же, имея другой взгляд, пренебрегал этим правилом и даже уговаривал наше величество, обратившееся к тебе, как к другу, с увещаниями, чтобы оно показало такое же снисхождение. Теперь же знай, какую пользу принесла вам распущенность войска. До моего сведения дошло, что небольшое греческое войско, вступив в бой с весьма почтенными силами немцев, дурно обошлось с ними. Всегда выходит так, что туземцы, родившиеся на своей земле, бывают гораздо сильнее пришельцев и чужеземцев; и в этом случае нам не следует наказывать чернь за ее неистовство. Если ты с этим согласен, то пусть твои войска привыкнут повиноваться приказаниям своих вождей и воздержатся от насильственных поступков. Если же думаешь иначе, то взгляни на то, что перед тобой: по крайней мере наш подвиг будет для тебя поучителен».

16. Таково было письмо императора. Между тем Конрад, не получив еще сведений о поражении немцев, по-видимому, не хотел уменьшить своей гордости; даже начал требовать, чтобы ему дали императорскую яхту (δρομωνα) и гребные суда для переправы его армии, в противном случае он угрожал на следующий год прийти с несколькими тысячами войска для осады Византии. Раздраженный всем этим, император приказал на сей раз отвечать против такой дерзости не шуткой, но в оскорбительных выражениях: «Те, которые знают цену и малым вещам, не будут основывать своего мнения на многочисленности, но на их сущности, и на том, чем они богаты и чего в них недостает. Сподвижников Марса нужно судить не по их числу, но по их доблести, трудам и опытности в военном деле. За тобой следует громадная армия, а у нас едва нашлось сколько- нибудь греков; но твоя армия не устроена и по большей части несведуща в военном деле. Стадо животных, если бы даже оно состояло из множества тысяч, не выдержит нападения льва. Или ты не знаешь, что ты, как птица, находился в наших руках, и нам стоило только захотеть погубить тебя? Подумай о тех, которые населяют эти страны: их предки пронесли свое оружие по всему миру и повелевали как вами, так и другими живущими под солнцем народами. Знай же, что к тебе никогда не явится ни императорская яхта, ни все то, что ты требовал от нас; возвратись туда, откуда пришел. Нас никто не обвинит в том, что мы не оказали расположения тем, которые хотели нанести нам обиды; а наносить обиду и отражать ее - не одно и то же: первое проистекает от злонамеренности, к последнему же принуждает нас забота о безопасности. Наши подданные умоляют нас постоянно доставить грекам спокойное и безобидное обладание тем, что мы успели отнять у соседних нам турок; чего мы не могли допустить нашим ненавистникам, то подтвердим и на тебе; в справедливости этого ты теперь убеждаешься сам».

В конце этой главы автор рассказывает весьма коротко, как Конрад наконец переправился в Азию и, получив проводников, двинулся к Иконию; как он был разбит турками; но греческий автор естественно умалчивает об измене проводников; и как после поражения король, едва спасшись от плена, возвратился назад.

17. Таково было положение немцев. Между тем король французов (тШѵ Γερμα^ν ρηξ, Людовик VII, Юный), переправившись через Дунай и намереваясь идти далее, не вел себя с таким неистовством, как Конрад: он принял весьма благосклонно императорских послов, Михаила Палеолога августейшего и Михаила, по прозванию Врана, и через них передал свой поклон императору. Как казалось сначала, он нимало не злоумышлял против греков, и я не знаю, поступал ли он так потому, что был благоразумнее Конрада, или потому, что его характер вообще был мягче от природы. Во всяком случае он приобрел вследствие того особенное расположение императора. Приблизившись к Византии и отправив к императору послов, он не только выражал ему дружбу, но и присоединил к тому, что он охотно вступил бы с ним в переговоры о весьма важных делах, если им можно сойтись вместе и побеседовать о том во дворце. Император согласился на это предложение и просил его явиться с полным доверием. По прибытии короля близкие к императору, или по своему роду, или по богатствам, вместе с первоклассными чинами вышли к нему навстречу и, приняв его по достоинству, с великим почестями отвели во дворец. Когда он вошел туда, где на высоком троне восседал император, ему подали небольшой стул, который на латинском языке называется sellisn (sella, вообще седалище). Когда он уселся, они завели разговор о различных предметах, и наконец император дал ему помещение вблизи городских стен на загородной вилле, которая в народе известна под названием Филопатии. После он осматривал вместе с императором те здания, которые лежат в восточной части города, и видел в них все, что вызывает изумление, равно как и святые предметы, которые благоговейно хранятся в храме, построенном в тех местах: а именно там находились вещи, некогда прикасавши-

Печать тамплиеров. Париж. Национальный архив. На ней изображено здание, похожее на мечеть Омара

еся к святейшему телу Христа и укрепляющие христиан. По совершении всего этого и дав клятву, что будет жить с императором в дружбе и на войне останется его союзником, король переправился в Азию.

Начало главы 18 составляет отступление по поводу беспорядков, возникших в Византии при назначении нового патриарха Николая и сменившего его Феодота. Затем автор обращается к Крестовому походу.

18. Между тем немцы, претерпев несколько поражений от турок и потеряв множество своих людей, отступили назад, так как не было надежды пройти через Фило- мелий. Прибыв в Никею, они присоединились к французам (Γερμανοιζ), подвигавшимся вперед, и другим королям, которые вели за собой многочисленное войско. Один из таких был повелевавший народом чехов (Τξεχοι) и возведенный Конрадом в королевское достоинство; другой начальствовал полякам (Δεχοι), скифским народом, страна которых примыкает к западным венграм. Когда оба войска сошлись вместе, старинная насмешка над немцами начала повторяться громко: πουτξη ’Αλαμανε (французская поговорка того времени: «Pousse, Allemand!» - Долой, немец!); так выговаривалось это бранное слово, а происхождение его следующее. У этих двух народов существует различный способ сражения. Французы (Γερμανοι) ловко садятся на коня и отлично бросаются вперед с копьем: их конница своей быстротой превосходит немецкую; за то немцы (’Αλεμανοι) имеют лучшую пехоту и лучше владеют мечом. Когда однажды случилось немцам вступить в бой с французами, они, опасаясь их конницы, решились драться пешими; но французы напали на их неустроенную конницу и поразили ее; вследствие того и немецкая пехота обратилась в бегство, несмотря на то, что численный перевес был на ее стороне. С тех пор французы преследовали той поговоркой немцев, ибо они, имея возможность сражаться на лошадях, предпочли пешее сражение. И эта поговорка, с которой обращались к немцам, была для них оскорбительной. Они дошли вместе только до Филадельфии, как вследствие тех оскорблений, так и потому, что боялись во время похода быть силами ниже французов. Таким образом Конрад, видя пренебрежение со стороны французов, приказал оттуда повернуть назад и обратился по этому поводу к императору.

В конце этой главы автор приводит ответное письмо императора, впрочем незначительное по своему содержанию и риторическое; император, желая разделить силы латин, приглашает Конрада к себе.

горазумие и не зная, что делать, весьма неохотно следовал за французами. Когда же к нему пришло императорское письмо, он, считая дело выгодным, с поспешностью принял предложение и немедленно возвратился назад. Придя к Геллеспонту и переплыв пролив, он явился во Фракию: встретив императора, который в то время там находился, он вместе с ним прибыл в Византию; в Византии его заняли всякого рода потехи; императорские дворцы, различные зрелища, конные игры, великолепные представления, которые подкрепляли тело, изнуренное трудами. Наконец, собрав достаточную сумму денег, Конрад отправился на судах в Палестину; флотом же управлял Никифор Дазиот, и он же заведовал всем необходимым.

Более автор ничего не говорит о Втором крестовом походе и только упоминает в конце этой главы, что Конрад и Людовик VII, не успев ничего достигнуть, возвратились в Европу. В главе 20 и последней второй книги упоминается о смерти Конрада и вступлении после него Фридриха Барбароссы. В последующих пяти книгах автор излагает историю правления Мануила до 1176 г., наполненного войнами с итальянскими норманнами, соперничеством с Фридрихом Барбароссой за Италию; только дела антиохийские дают ему случай изредка упоминать о судьбах Иерусалимского королевства между Вторым и Третьим крестовыми походами.

’Ιστοριων βιβλια ξ . Кн. II.

<< | >>
Источник: М.М. Стасюлевич. История Средних веков: Крестовые походы (1096-1291 гг.) 2001. 2001

Еще по теме Иоанн Киннам ЕЩЕ ИЗВЕСТИЕ О ПОХОДЕ КОНРАДА III И ЛЮДОВИКА VII. 1146 г. (в 1180 г.):

  1. ПОХОД ЛЮДОВИКА VII ЧЕРЕЗ МАЛУЮ АЗИЮ И СИРИЮ ДО ИЕРУСАЛИМА. 1146-1147 гг. [71] [72] (в 1180 г.)
  2. Никита Хониат ПОХОД КОНРАДА III ЧЕРЕЗ ВИЗАНТИЙСКИЕ ВЛАДЕНИЯ. 1146 г. (около 1218 г.)
  3. Одо Диогильский СБОРЫ КО ВТОРОМУ КРЕСТОВОМУ ПОХОДУ И ПУТЬ ЛЮДОВИКА VII ДО НИКОМЕДИИ.
  4. Готфрид ОТНОШЕНИЕ СВ. БЕРНАРДА КО ВТОРОМУ КРЕСТОВОМУ ПОХОДУ. 1146 г. (после 1153 г.)
  5. ИОАНН VII ПАЛЕОЛОГ
  6. КОНРАД III
  7. ЛЮДОВИК VII
  8. ИОАНН III ДУКА ВАТАЦ
  9. ЛЮДОВИК III
  10. ЛЮДОВИК III