<<
>>

Соборность в восприятии А. С. Хомякова характеризуется рядом черт:

1.

2. Единство верующих христиан как видимой (земной), так и невидимой (божественной) церкви. В протестантстве такого единства не существует, каждому предоставляется свобода веры и поиска истины, но не в единстве с другими.

3. Единство создается органически, естественно, по свободной воле людей. Церковь, по Хомякову, - это не организация, учреждение, механически соединяющее людей, а живое тело Христово, в котором люди пребывают добровольно. Церковь-учреждение существует в западном католицизме, не имеющем возможности называться вселенским или соборным, потому что оно само отказалось от соборного с восточными братьями проникновения в божественную благодать. Гордыня папского Рима и изменение догмата - пример нарушения соборного единства.

4. В соборности люди едины, независимо от своего положения в земном мире, любовью к Христу и будущему царствию Божьему. Христианство открыто для всех людей.

5. Только соборному единству людей открывается благодать и божественное знание. В единстве с другими человек открывает мир и Бога и получает знание в Церковном общении. Оторванный от общины верующих интеллектуал может надеяться лишь на поверхностное, ограниченное и зачастую ошибочное знание.

6. Реальным, живым подобием соборности в России выступает сельская, крестьянская община. Вот как оценивал А. С. Хомяков значение сельской общины для России: «Община есть одно уцелевшее гражданское учреждение всей русской истории. Отними его, не останется ничего; из его же развития может развиться целый гражданский мир»[74].

Примечательно, что соборность объединяет все поколения людей, покоящихся в лоне Церкви, - как жившие ранее, живущие в настоящем, так и будущие поколения вплоть до наступления Апокалипсиса. Впервые, с подачи А. С. Хомякова, в отечественной мысли отличительной характеристикой русского национального сознания стала считаться соборность. Правда, зачастую соборность воспринимают приземленно, вещественно, в смысле коллективизма и общинного образа жизни. Славянофилы же имели в виду, прежде всего, внутреннюю, духовную связь между христианами, а не внешние ее проявления - крестьянскую общину и Земские соборы.

Жизненность и перспективность славянофильского учения о соборности заключается в том, что разрешение конечных вопросов о жизни человека и всего общества вряд ли под силу отдельной личности. Только единство сострадающих, сопереживающих, любящих друг друга людей способно приоткрыть загадку человека во вселенной; соборность дает человеку шанс найти себя в общении с другими и преобразиться на базе христианской любви к ближнему и к Богу. Многие проблемы современной жизни могут разрешиться именно в процессе религиозного общения людей - внутреннего поиска и делания, нравственного самосовершенствования личности, а не путем разрушения и господства.

Философ Н. О. Лосский так отзывается о значении соборности: «Соборность есть сочетание единства и свободы многих лиц на основе совместной любви к Богу и всем абсолютным ценностям. Нетрудно заметить, что принцип соборности есть ценная основа не только для жизни церкви, но и для решения многих проблем в духе синтеза индивидуализма и универсализма»[75].

Своеобразие соборности четко проявляется в противопоставлении ее индивидуализму - самообожествлению отдельной личности.

Западная культура, что уже не подвергается сомнению, коренной чертой жизни считает полное и совершенное развитие человеческой свободы[76]. Во все эпохи развития западного мира, от седой античности и до Нового времени, человек претендовал на статус творца своей судьбы, близкого Самому Богу. В эпоху Возрождения гуманизм проявлялся не как любовь к людям, а как обожествление человеческой личности. Славянофилы остро ощутили индивидуализм в сознании людей Запада. В этом отношении крайне актуальны мысли И. В. Киреевского: «Весь частный и общественный быт Запада основывается на понятии о индивидуальной, отдельной независимости, предполагающей индивидуальную изолированность. Оттуда святость внешних формальных отношений, святость собственности и условных постановлений важнее личности. Каждый индивидуум - частный человек, рыцарь, князь, город - внутри своих прав есть лицо самодержавное, неограниченное, само по себе дающее законы. Первый шаг каждого лица в общество есть окружение себя крепостью, из нутра которой оно вступает в переговоры с другими независимыми властями»[77].

Закономерно, что из православия и соборности вытекает идея цельности духа и живознания в гносеологии славянофилов. В православии человек обретает цельность разума и веры. Разум бессилен отыскать высшую истину. Западный человек, подчиняясь культу разума, раздвоен, расколот и потому неудовлетворен полученным знанием. Проводником высшего знания, по мнению

славянофилов, является цельный соборный дух, в кото**

ром согласованы вера и разум[78].

Целый ряд произведений А. С. Хомякова и И. В. Киреевского посвящен анализу эволюции западного рационализма - от эллинизма до гегелевской системы. По поводу философии Эллады А. С. Хомякова замечает: «Ее первоначальный характер, ее отличительная черта есть полнейшее развитие антропоморфизма (человекообожания)... Она стала поклоняться единственно его красоте внешней и внутренней, его телесной стройности - источнику прелести или силы, его красоте душевной - источнику ума

ґ“ [79]

или доблести» .

Высочайшее развитие обожествления ума проявилось в трудах Аристотеля, учение которого о силлогизме и анализе как способах отыскания истины арабские мыслители передали Западной Европе на заре Возрож-

дения. В Европе, где господствовало католическое христианство, рассудочную философию Аристотеля стали использовать для доказательства догматов веры, вплоть до существования самого Бога. И. В. Киреевский справедливо указывал: «Бытие божие во всем христианстве доказывалось силлогизмом; вся совокупность веры опиралась на силлогистическую схоластику; инквизиция, иезуитизм - одним словом, все особенности католицизма развились силою того же формального процесса разума, так что и самый протестантизм, который католики упрекают в рациональности, произошел прямо из рациональности католицизма»*.

Так рационализм стал господствующим органом познания в Европе, начиная со схоластической христианской философии через «Cogito ergo sum» Декарта к немецкой идеалистической философии И. Канта и Г Гегеля. В результате сама философия в XIX в. превратилась в догматическую науку об умственном постижении конечных пределов бытия. При этом все сверхъестественные, сверхчувственные способы познания были отвергнуты как не существующие. Существующим ныне объявлялось то, что поддается восприятию органов чувств и разума. Разум победил веру в эпоху Возрождения и Реформации, когда дело веры стало уделом отдельной личности и могло быть обосновано рационально.

Венца рационализм достиг в философской системе Гегеля - о раскрытии во вселенной и истории мирового разума. А. С. Хомяков пишет по поводу немецкой классической философии следующее: «Общая ошибка всей школы, еще не ясно выдающаяся в ее основателе - Канте и резко характеризующая ее довершителя - Гегеля, состоит

в том, что она постоянно принимает движение понятия в личном понимании за тождественное с движением самой действительности (всей реальности)»[80] [81].

Хомякову вторит И. В. Киреевский, также связывая корни европейского рационализма с греческим философским наследием: «Система Аристотеля разорвала цельность умственного самосознания и перенесла корень

внутренних убеждений человека вне нравственного и

**

эстетического смысла, в отвлеченное сознание разума» . Для разума все возможно и нет никаких границ для него в нравственности и религии. Разум устремлен к познанию мира для человеческого господства над ним. Как результат такого увлечения рационализмом - пороки западного общества и возможная будущая гибель, которую ощущали славянофилы.

И. В. Киреевский так описывает изъяны европейского обожествления разума: «В последнем торжестве формального разума над верою и преданием проницательный ум мог уже наперед видеть в зародыше всю теперешнюю судьбу Европы как следствие вотще начатого начала, то есть и Штрауса, и новую философию со всеми ее видами, и индустриализм как пружину общественной жизни, и филантропию, основанную на рассчитанном своекорыстии, и систему воспитания, ускоренную силой возбужденной зависти, и Гете, венец новой поэзии, литературного Талейрана, меняющего свою красоту, как тот свои правительства, и Наполеона, и героя нового времени, идеал бездушного расчета, и материальное большинство, плод рациональной

политики, и Лудвига Филиппа, последний результат таких надежд и таких дорогих опытов!»[82] [83].

А. С. Хомяков показывает трансформацию бездушного рационализма в материализм, когда разум как субстанцию всего мира заменила более приземленная материя. «И вот самое отвлеченное из человеческих отвлеченностей - гегельянство - прямо ухватилось за вещество и перешло в чистейший и грубейший материализм. Вещество будет субстратом, а затем система Гегеля сохранится, т.е. сохранится терминология, большая часть определений, мысленных переходов, логических приемов и т.д., сохранится, одним словом, то, что можно назвать фабричным процессом Гегелева ума»**.

В том-то и все дело, что, выбросив из своих рассуждений религиозные, духовные ценности, западная мысль с неизбежностью должна была скатиться в материализм - расчет, корысть, наживу и материальный фетишизм. Другого пути у Запада не было, если не брать во внимание русскую культуру. Действительно, западный рационализм не проник в Россию и не был ей свойственен: «Христианство восточное не знало ни этой борьбы веры против разума, ни этого торжества разума над верою»[84].

По этой причине в душе русского человека не наступило раскола и он способен целостно воспринимать истину - и сердцем, и умом. Исцеление Запада - в усвоении и следовании этой цельной теории знания. Лучше самого основателя концепции цельности духа И. В. Киреевского

никто не может сказать: «Первое условие для такого возвышения разума заключается в том, чтобы он стремился собрать в одну неделимую цельность все свои отдельные силы, которые в обыкновенном положении находятся в состоянии разрозненности и противоречия; чтобы он не признавал своей отвлеченной логической способности за единственный орган разумения истины; чтобы голос восторженного чувства, не соглашенный с другими силами духа, он не почитал безошибочным указанием правды; чтобы внушения отдельного эстетического смысла независимо от развития других понятий он не считал верным путеводителем для разумения высшего мироустройства; даже чтобы господствующую любовь своего сердца отдельно от других требований духа он не почитал за непо- грешительную руководительницу к постижению высшего блага; но чтобы постоянно искал в глубине души того внутреннего корня разумения, где все остальные силы сливаются в одно живое и цельное зрение ума.

И для разумения истины в этом собрании всех душевных сил разума не будет приводить мысль, ему предстоящую, последовательно и отдельно на суд каждой из своих отдельных способностей, стараясь согласить все их приговоры в одно общее значение. Но в цельном мышлении при каждом движении все ее струны должны быть слышны в полном аккорде, сливаясь в один гармонический звук»[85].

В оценке славянофильства не следует впадать в две крайности. С одной стороны, часто славянофилов называют противниками западной культуры. Но, несмотря на трезвый взгляд в отношении Запада, все-таки славянофилы признавали его достижения и их значение для Рос

сии. А. С. Хомяков называл Европу «страной святых чудес» и очень высоко ценил английский быт - уважение к старине, традициям, народную культуру. Причем сам он считал, что англичане происходят от угличан. И. В. Киреевский и вовсе пережил европейский этап в своем умственном развитии. Вернувшись из Европы, он предпринял попытку издавать журнал «Европеец». В своем «Ответе А. С. Хомякову» он писал: «Я совсем не имею намерения писать сатиру на Запад; никто больше меня не ценит тех удобств жизни общественной и частной, которые произошли от того же самого рационализма. Да, если говорить откровенно, я и теперь еще люблю Запад, я связан с ним многими неразрывными сочувствиями. Я принадлежу ему моим воспитанием, моими привычками жизни, моими вкусами, моим спорным складом ума, даже сердечными моими привычками; но в сердце человека есть такие движения, есть такие требования в уме, такой смысл в жизни, которые сильнее всех привычек и вкусов, сильнее всех приятностей жизни, выгод внешней разумности, без которых ни человек, ни народ не могут жить своею настоящею жизнию»*.

Прав о. В. В. Зеньковский, который выразил отношение славянофилов к Западу следующими словами: «Вопреки ходячему словоупотреблению, согласно которому антизападничество отождествляется со славянофильством, как раз можно утверждать, что в славянофильстве, при всей остроте и напряженности их критики Запада, антизападничество не было не только не сильно, но даже постоянно смягчалось их христианским универсализмом, этой исторической транскрипцией вселенского духа, веяние которого в Православии именно они так глубоко чувствовали

и выражали. Защита русского своеобразия и острая, часто даже пристрастная борьба с западничеством, с нелепым или обдуманным перенесением на русскую почву западных обычаев, идей и жизненных форм, наконец, острое чувство религиозного единства Запада и невозможность игнорировать религиозное различие Запада и России - все это вовсе не было антизападничеством, а соединялось даже со своеобразной и глубокой любовью к нему»[86] [87].

С другой стороны, ни в коем случае нельзя соглашаться с пониманием славянофильства как течения русской либеральной мысли в рамках западной идеологии. К примеру, о. Георгий Флоровский считал, что «славянофильство есть звено в истории русской мысли, а не только русского инстинкта. И это было звено в диалектике

**

русского европеизма » . Все - от корней до концепции церкви, соборности, цельности духа, поиска нравственной правды и негосударственной жизни в русской сельской общине - показывает глубоко русский характер славянофильства. Заслуга славянофилов в том, что они открыли интеллигенции глаза на русский мир православия, истории, общины и сформулировали требование о возрождении самобытной культуры России и преображении Запада на этих началах.

<< | >>
Источник: Васильев А.А.. Государственно-правовой идеал славянофилов. 2010

Еще по теме Соборность в восприятии А. С. Хомякова характеризуется рядом черт::

  1. Активность восприятия. Восприятие связано с действием
  2. Избирательность восприятия. «Ножницы» восприятия
  3. Ситуационизм отнюдь не полностью исключает «теорию черт»
  4. Трансформации тела-сознания и изменение восприятия времени B связи с концепцией кадров восприятия встают следую­щие вопросы: как соотносится объективное и субъективное время в когнитивных процессах? Что с психологической и ней­рофизиологической точек зрения следует понимать по
  5. Славянофилы создали оригинальное учение о соборности
  6. «СОБОРНОЕ УЛОЖЕНИЕ» 1649 Г.
  7. Человек изучается целым рядом различных дисциплин.
  8. Междисциплинарный взгляд на коллективное бытие человеческой личности: соборность и социализация
  9. Междисциплинарный взгляд на коллективное бытие человеческой личности: соборность и социализация
  10. История философии в семнадцатом столетии имела дело с рядом традиций.
  11. Розов Н.С.. Война всегда рядом: сущность и происхождение массового организованного насилия. 2003, 2003