Пророческие мистификации
в
прошлом нас всегда завораживало будущее. «Вообще нет народа, — писал Цицерон в 45 году до н.э., — будьон совершенен и образован или варвар и нецивилизован, который не считал бы возможным, что будущие события могут быть узнаны, поняты и предсказаны определенными людьми»1.
Он знал, о чем говорил: вполне вероятно — бросив камень в толпу римлян, вы попали бы в прорицателя.Сегодня это не менее верно, чем в прошлом. У нас есть толкователь Библии Джек Ван Имп, медиумы из Нью-Эйдж, искушенные ученые-футурологи, провидцы фондоьбй биржи, толкователи гороскопов, расхожие предсказатели, поистине изобилие прогнозистов. А сколь многие из нас, воспитанников рационалистического общества, которое вроде бы избавилось от своих суеверий, все еще дважды подумают перед тем, как пройти под лестницей?
Независимо от того, как было предугадано будущее, его власть приковывать и занимать воображение была постоянной особенностью человеческого состояния. «Желание проникнуть в будущее, — отмечает Джозеф Ломас Тауэре в 1796 году, — является врожденной страстью человеческого ума».2 Для религиозных фигур, таких как епископ Томас Ньютон, история была просто перечнем уже произошедших библейских про-
10
ДэвидА.Уилсон
рочеств; будущее, по их логике, состояло из пророчеств, которые должны были когда-нибудь исполниться.3 Для других будущее могло быть прочтено в'фольклорных предсказаниях, астрологических таблицах или линиях на вашем лбу. К восемнадцатому столетию будущее все в большей мере рассматривалось в терминах прогресса, триумфа технологии и разума над природой и страстью; этому представлению в конце концов бросят вызов те, кто пришел к признанию огромного разрушительного потенциала, заключенного в технологических переменах.
Эта книга исследует переменчивый характер нашего продолжающегося интереса кбудущему. Он ограничен, если можно так выразиться, «расположением» будущего в пределах иудео-христианских культурных традиций и особенно — в англоязычном мире, охватывающем с обеих сторон Атлантику. Перечислим вкратце, что изложено далее. После общего обсуждения пророчеств в настоящей главе глава 2 посвящается средневековым и ранним современным образам будущего: мы вступаем в мир апокалиптических культов, ложных Христов, революционных монахов, анархических «свободных личностей» и одержимых утопиями, страдающих манией величия людей.
Далее мы переходим в главе 3 к фольклорным подходам к будущему. Большинство наших фольклорных источников происходит из восемнадцатого и девятнадцатого столетий, но они описывают народные ценности, обычаи и верования, которые восходят .по меньшей мере к средневековью. Внимание концентрируется на способах, которыми люди использовали фольклор, волшебство, колдовство и астрологию, чтобы оказывать некоторое влияние на неопределенное и сомнительное будущее: изменять погоду, защищать животных, предотвращать или лечить болезни, вычислять, на ком жениться, находить способы, как поступать со своими врагами и как гарантировать победу вашей любимой футбольной команде. )
Далее мы входим в главе 4 в революционные политические движения семнадцатого и восемнадцатого столетий: это английская гражданская война, американская и французская революции. Не вдаваясь в детальную оценку, что и почему произошло, эта глава прослеживает место пророчеств в револю-
Еще по теме Пророческие мистификации:
- Статистические мистификации
- ПРОРОЧЕСКИЕ КОРНИ ИСЛАМА
- Благодарности...........................................................................7
- Квантитатизм. Ошибка абсолютизации количественных определений
- ВОПРОС: Если я правильно понимаю, то любой предмет может быть предметом политической рефлексии. Можно ли это рассматривать как акт власти - назначение предметов предметами политической рефлексии? По аналогии с тем, что вы сказали про первого, который посылает второго убить третьего.
- 3) О тайнах ясновидения.
- Классификация категориальных ошибок
- Литература
- Общие черты развития науки.
- Император Непот
- Вероятностная природа мира