<<
>>

§ 2. Юридическая природа криминалистики как важный фактор сохранения ее целостности

Вопрос о природе криминалистики периодически возникал в силу ее специфики, заключающейся в том, что в целях разработки средств, приемов и методов расследования преступлений, осуществляемых на основе требований уголовно-процессуального закона, она использует данные многих естественных, технических и иных гуманитарных наук.

В результате в криминалистике прослеживается формирование двух составляющих: естественно-технической и правовой. В связи с этим в различные периоды истории криминалистики вопрос о ее природе решался по разному. Основатель криминалистики Г. Гросс, четко не определив ее сущность, все же склонялся к тому, что криминалистика имеет естественно-техническую природу. Большинство западноевропейских ученых того же периода (например, Р. Рейсс, А. Вейнгарт) сводили содержание криминалистики главным образом к деятельности представителей естественно-технических, медицинских и иных наук в рамках юридической деятельности, также считая ее не юридической, а естественно-технической наукой. Подобный взгляд на природу криминалистики был не случаен. На указанном этапе ее развития явное предпочтение отдавалось вопросам использования данных естественных и технических наук для разработки средств

и методов расследования. Кстати, такой взгляд на природу криминалистики до настоящего времени доминирует в криминалистике стран Западной Европы и США.

Первые отечественные криминалисты дореволюционного и послереволюционного периода также не имели однозначного представления о природе криминалистики. Так, С. Н. Трегубов называл криминалистику уголовной техникой и не смог четко определить ее природу1. И. Н. Якимов признавал, что криминалистика менее всего является техникой или судебно-технической энциклопедией, и относил ее к наукам, близким по своему содержанию к науке уголовного права2, но в целом не к числу юридических.

В отечественной криминалистике советского периода вплоть до начала 50-х гг. прошлого века не было единого представления о ее природе. Например, Е. У. Зицер также считал криминалистику неправовой наукой3. Б. М. Шавер полагал, что именно уголовно-процессуальное право изучает правовую сторону расследования, а криминалистика — неправовую4. С. М. Потапов фактически отождествил криминалистику с уголовно-процессуальным правом, объявив ее наукой доказательственного права, а метод идентификации — общим методом криминалистических исследований5.

Существовала и точка зрения, в соответствии с которой криминалистика являлась правовой наукой лишь в части тактики и методики расследования отдельных видов преступлений, а в части криминалистикой техники — наукой технической6. Эту же точку зрения, в частности, долгие годы разделял М. С. Строгович7. [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11]

Только в ходе дискуссии о предмете советской криминалистики, состоявшейся в 1952 г. во Всесоюзном институте криминалистики Прокуратуры СССР, подавляющее большинство криминалистов безоговорочно пришли к выводу о юридической природе криминалистики и отнесли ее к числу юридических наук. Основаниями к такому выводу послужили, во-первых, должная оценка ее объекта и предмета познания, относящихся исключительно к области правовых явлений, и, во-вторых, решаемые криминалистикой задачи и обусловливаемые ими ее функции.

При этом активными сторонниками юридической природы криминалистики выступили С. П. Митричев1, А. Н. Васильев2, А. И. Винберг3 и многие другие криминалисты, в том числе и Р. С. Белкин4.

С начала 50-х и до середины 90-х гг. прошлого века вопрос о юридической природе криминалистики не подвергался сомнению и не обсуждался. Вновь поставил под сомнение вопрос о юридической природе криминалистики Р. С. Белкин, ранее активно отстаивавший ее правовой характер.

В середине 90-х гг. им было высказано мнение о том, что под влиянием научно-технического прогресса в криминалистику было внесено слишком много научных и методических разработок из естественных и технических наук, что насытило ее «инородными» знаниями, ставшими органичными составляющими криминалистики. В силу этого, по его мнению, она перестала быть чисто юридической наукой5.

При этом криминалистику Р. С. Белкин сначала назвал интегральной, а затем синтетической наукой. В то [12] [13] [14] [15] [16] же время в рамках давно сложившейся системы наук он не смог отнести ее ни к естественным, ни к техническим, ни к общественным наукам1. И криминалистика, таким образом, оказалась вне рамок указанной классификации наук. То, что криминалистика — синтетическая наука, бесспорно. Это общепринятое мнение об одном из основных направлений формирования составляющих криминалистическую науку знаний. Но с учетом ее предназначения, солидной правовой базы и приспособленности данных естественных и технических наук к уголовно-процессуальной деятельности и других ее особенностей она не перестает быть правовой.

Наиболее четко аргументы против правовой природы криминалистики были сформулированы Р. С. Белкиным в одной из его последних работ2. Рассмотрим эти весьма не бесспорные аргументы.

Первая группа его аргументов затрагивает сферу предмета и объектов криминалистического познания. При этом утверждается, что «не весь предмет и не все объекты познания криминалистики лежат в сфере правовых явлений»3. Обосновывая свою точку зрения, Р. С. Белкин высказал мнение о том, что «не все закономерности механизма преступления и уж тем более возникновения информации о преступлении и его участниках лежат в сфере правовых явлений. Большая часть из них — это общие закономерности процесса отражения, не приобретающие особенностей и не зависящие от сферы их действия и проявления»4.

Этот аргумент представляется дискуссионным. Как известно, объектами криминалистической науки являются преступная деятельность и деятельность правоохранительных органов по ее расследованию. Очевидно, что и та, и другая деятельности ярко отражают явления в правовой сфере. И основная масса закономерностей той и [17] [18] [19] [20]

другой деятельности — это основные элементы предмета познания криминалистики.

Процесс отражения преступлений вовне, как еще один элемент предмета криминалистической науки, также находится в правовой сфере. Его закономерности органически связаны с особенностями именно преступной деятельности. Например, при совершении преступлений в определенных областях человеческой деятельности, специфическими субъектами, в случаях преступных инсценировок в разных криминалистических ситуациях и т. д. закономерно возникает комплекс повторяющихся следов- последствий. Имеются и другие закономерности.

Что же касается того, что не все закономерности механизма преступления лежат вне сферы правовых явлений, то и это не аргумент в пользу неправовой природы криминалистики. Более того, он противоречит взглядам Р. С. Белкина, неоднократно утверждавшего, что основными элементами системы механизма преступления являются, в частности, такие его закономерности, как:

— возникновение и развитие связей и отношений внутри механизма преступления;

— формирование и реализация способа подготовки, совершения и сокрытия преступления;

— возникновение и развитие связанных с преступлением явлений, имеющих значение для раскрытия и расследования преступлений1.

Но разве эти закономерности лежат вне сферы правовых явлений?

Таким образом, основная масса закономерностей механизма преступлений не может не отражать в себе преступную деятельность. Именно отражение этих закономерностей и позволяет уяснить сущность механизма преступления.

Вторая группа аргументов Р. С. Белкина касается оценки основных правовых служебных функций криминалистики. При этом автором была высказана мысль о том, что служебные функции криминалистики, заклю-

чающиеся в разработке методов и средств предупреждения, раскрытия и расследования преступлений и в способствовании внедрению в судопроизводство достижений иных наук, выполняют и судебная психология, и судебная медицина, и судебная психиатрия, которые в силу этого отнюдь не становятся юридическими науками1.

Однако ни одна из указанных наук не выполняет перечисленные функции даже в минимальном объеме. Поэтому не совсем корректно отождествлять объем правовых функций криминалистики и данных наук. Понимая некорректность такого аргумента, Р. С. Белкин делает оговорку о том, что действительно есть область проблем, которые решает только криминалистика и никакие другие науки. Конечно же правовые функции криминалистики не сравнимы с функциями указанных выше наук.

В качестве другого аргумента выдвигается тезис о том, что «каждая из наук криминального цикла, в сущности, выполняет ту же функцию, которая считается присущей лишь криминалистике. И уголовно-процессуальная наука, и криминалистика, и наука уголовного права, и уж тем более теория оперативно-розыскной деятельности своими рекомендациями служат интересам практики борьбы с преступностью, вооружают эту практику своим «продуктом»2.

Тот факт, что криминалистика выполняет ту же функцию, что и другие правовые науки криминального цикла, лишний раз подчеркивает ее юридическую сущность. При этом «продукт» криминалистики не только специфичен, но и фактически аккумулирует в себе значительную часть особенностей «продукта» перечисленных выше наук (анализ расследуемого противоправного явления, тактико-методические процедуры борьбы с преступностью и средства и методы деятельности правоохранительных органов).

Третья группа аргументов касается характера рекомендаций, разрабатываемых криминалистикой. По мнению Р. С. Белкина, не все рекомендации, разрабатываемые криминалистикой, носят правовой характер и не все ос- [21] [22]

нованы на законе и соответствуют его духу. В качестве примера рекомендаций неправового характера приводятся рекомендации: по правилам фотосъемки на месте происшествия; о приемах обнаружения, фиксации и изъятия следов; многие рекомендации по тактике допроса, обыска, следственного эксперимента и других следственных действий; по правилам конструирования следственных версий и выведения из них следствий; по планированию и организации расследования. Эти рекомендации, по мнению Р. С. Белкина, всего лишь не противоречат закону, а все экспертно-криминалистические методики вообще безразличны для закона. Соответственно, в целом указанные рекомендации криминалистики, не противореча закону и соответствуя его духу, не соответствуют букве закона. Это якобы также ставит под сомнение правовую сущность криминалистики.

Этот аргумент также не бесспорен. Криминалистика, вышедшая из недр уголовно-процессуальной деятельности и с самого начала имеющая своей главной задачей обеспечение эффективного выполнения требований уголовнопроцессуального закона при расследовании преступлений путем их практической конкретизации, прежде всего опирается на нормы уголовно-процессуального закона. При этом именно реализация приемов, методов и средств криминалистики в определенных уголовно-процессуальным законом рамках и позволяет выполнить указанную выше задачу. Соответственно, необходимость обеспечения законности применения криминалистикой средств, приемов и методов придает последним правовой характер.

В связи с этим нельзя не сослаться на мнение С. П. Митричева о том, что «криминалистика без уголовного процесса мертва, ибо приемы и средства криминалистики применяются только в уголовном процессе. Бесспорно также, что, поскольку криминалистика тесно связана с уголовным процессом, основные теоретические положения науки уголовно-процессуального права должны найти свое отражение в криминалистике»1.

Естественная тесная связь теоретических основ криминалистики с теоретическими положениями уголовнопроцессуальной науки, обусловленная их общей задачей — проведением в жизнь требований уголовнопроцессуального закона при решении задач уголовного судопроизводства, дала основание и самому Р. С. Белкину рассматривать в свое время теорию доказательств не только как смежную для криминалистики и уголовного процесса, но и как область, общую для обеих этих наук[23]. Вышеуказанное способствует соприкосновению не только их научных положений, но и рекомендаций, разрабатываемых для практики. В частности, последние должны обеспечивать органы следствия и суда наиболее эффективными приемами и средствами собирания доказательств, в том числе приемами и средствами их выявления и фиксации, которые прямо или опосредованно приобретают правовой характер. Соответственно, если при фотографировании места происшествия и его отдельных узлов будут выбраны аспекты фотосъемки, нарушающие рекомендации криминалистики, то это может не только снизить, но и полностью лишить должной визуальной наглядности словесную фиксацию результатов осмотра в протоколе осмотра места происшествия. В то же время нарушения криминалистических рекомендаций по словесной фиксации выявленных следов в протоколе осмотра или рекомендаций по применению каких-либо приемов и технических средств при фиксации следов преступления могут привести к потере выявленных вещественных доказательств.

Более того, рекомендации криминалистики не только конкретизируют, но порой и восполняют процессуальные нормы в таких следственных ситуациях, которые не предусмотрены законом, но требуют законных и обоснованных решений. В этих случаях и рождается комплекс тактических приемов, реализуемых впоследствии в самостоятельное следственное действие (например, следственный эксперимент, проверка показаний на месте, предъявление для опознания и др.).

И вообще, как справедливо отмечается в криминалистической литературе, «именно необходимость решения задач уголовного судопроизводства, сформулированных в правовых нормах, восполняемых криминалистическими рекомендациями, на протяжении всего исторического развития криминалистики оставалась одним из важнейших факторов, стимулирующих ее прогрессивное развитие»1.

Четвертая группа аргументов, выдвинутых Р. С. Белкиным, касается выяснения того, что является «питательной средой» криминалистики. По мнению Р. С. Белкина, для криминалистики одинаково важны связи криминалистики с правовыми и неправовыми науками. В условиях огромного влияния научно-технического прогресса на криминалистику следует отказаться от определения «что важнее» для нее — ее правовая или неправовая составляющая2.

С этим аргументом Р. С. Белкина особенно трудно согласиться, учитывая проводимое нами научное исследование вопросов системы и системности криминалистики. Во-первых, если у науки не будет основной составляющей, то, представляется, это будет не наука, а какое-то аморфное, бессистемное образование, сформированное из данных разных наук, не подпадающее ни под одно из сложившихся в науковедении делений наук (естественные, технические и общественные), не способное выступать как целостное образование по отношению к иным областям научного знания.

Наука не может не иметь своего «ядра», определяющего его природу, являющегося «стержнем» ее системы. Даже у такой ярко выраженной синтетической науки, как кибернетика, есть свое ядро в виде теорий информации, алгоритмов и проч.

Во-вторых, отказ от выделения приоритетного правового «стержня» криминалистики неизбежно приведет к постепенному отделению криминалистики от ее правовой базы в виде уголовного процесса, уголовного права и 1 [24] криминологии. А это чревато игнорированием духа и буквы закона при внедрении и использовании в криминалистической практике достижений естественных и технических наук. И умалению роли следователя в расследовании по сравнению с ролью специалиста и эксперта. То есть это будет не движение криминалистики вперед, в будущее, а движение назад, в тот период (конец XIX — начало XX в.), когда не было четкого представления о природе и системе криминалистики.

В-третьих, отрицание юридической природы криминалистики может снова затормозить развитие системы этой области научных знаний, пустить его по ложному пути.

Правовую основу, «стержень» системности и системы криминалистики, независимо от влияния на нее научнотехнического прогресса, составляют данные ее общей теории, тактики и методики расследования. Их теоретические концепции и практические рекомендации всегда должны прямо или косвенно опираться на нормы закона и не могут не быть правовыми. Такова логика уголовного судопроизводства.

Криминалистическая техника, более всего вобравшая в себя данные естественных и технических наук и, казалось бы, значительно отдаленная от правовых норм, в действительности отдалена от указанных норм весьма условно. Во- первых, разработка технических средств должна согласовываться с нормами закона. Во-вторых, они могут быть рекомендованы к применению в практической деятельности лишь после тщательной проверки в следственной практике опять же с учетом всех требований уголовно-процессуального закона. В-третьих, они могут применяться лишь в рамках отдельных следственных действий в тесной увязке с тактическими приемами и методами расследования. В-четвертых, их применение в ряде случаев прямо предусмотрено законом. В других случаях необходимость их применения вытекает из задач уголовного судопроизводства или не противоречит закону по своей сущности.

Кроме того, криминалистическая техника находится в тесной взаимосвязи не только с уголовно-процессуальной наукой, но и с такими науками, как уголовное право, кри-

минология, оперативно-розыскная деятельность, и даже с теорией государства и права, причем в своей основной области — области разработки и применения научных положений и научно-технических средств криминалистической техники. Так, например, В. А. Волынский справедливо отмечает, что главное воздействие теории государства и права на криминалистическую технику проявляется в формировании нормативного (правового) мышления у криминалистов. При этом роль «мышления» выполняет согласованность парадигмы, принципов, целей и системы науки с основными концепциями ее теории1. Действительно, мы же не говорим о формировании у специалистов в области криминалистической техники технического или естественно-научного мышления. Нет, данный тип мышления был и остается правовым, порождающим и использующим специальные юридические понятия и знания, разработку и применение средств криминалистической техники.

Весь этот правовой фон, связанный с разработкой и применением научно-технических средств криминалистики, никак не может затронуть и поколебать правовую основу составляющих ее знаний. Более того, исходя из положений теории науковедения, при чрезмерной интеграции данных других наук в любую науку ее природа обычно не меняется, в этом случае вступает в действие процесс дифференциации или отделения. Иными словами, системность конкретной частной науки в данном случае может быть сохранена лишь путем выделения из ее системы не соответствующих ее природе знаний в самостоятельную науку или включение их в иную, уже существующую область научного знания. Например, на современном этапе фактически уже закончился процесс «отпочкования» от криминалистики судебной экспертизы как самостоятельной дисциплины со своей общей теорией, представляющей сплав самых различных знаний. Еще в 1994 г. Р. С. Белкин отмечал, что «криминалистика для теории и практики экспертизы играет роль обосновывающего знания и с этой точки зрения ничем не отличается

от физики, химии, биологии и т. п. Связи криминалистики с общей теорией судебной экспертизы — это связи взаимодействия, а не субординации или подчиненности: они используют положения друг друга, каждая в соответствии со своими предметами, задачами и целями»1.

Эта современная реальность проявляется не только в научных работах, но и в придании судебной экспертизе самостоятельного научного статуса в рамках научной специальности 12.00.09 (уголовный процесс, криминалистика и судебная экспертиза; оперативно-розыскная деятельность), подготовке и издании учебников по судебной экспертизе, создании экспертных факультетов, специальных кафедр и проч.

Также следует отметить, что использование данных криминалистики в гражданском и арбитражном процессах, административном судопроизводстве, деятельности нотариата, банка и проч. не придает этим исследованиям сугубо криминалистическое значение, подпадающее под научную специальность 12.00.09. Подобные исследования должны относиться к другим научным специальностям с учетом сферы применения криминалистических знаний.

В криминалистической литературе в настоящее время под влиянием возникшей дискуссии появились и иные точки зрения на природу криминалистики. Так, по мнению О. В. Челышевой, криминалистику следует рассматривать как «условно-правовую науку» или «общественную неправовую науку, тесно связанную с правовыми»2. Свой вывод автор аргументирует в основном тем, что правовой, по ее мнению, является только та наука, которая изучает правоотношения в определенной сфере. Криминалистика же, считает О. В. Челышева, «не изучает правоотношений ни в одной области, поэтому неверно говорить о том, что часть исследуемых криминалистикой закономерностей [25] [26] лежит вне сферы правовых явлений. Скорее, все исследуемые криминалистикой закономерности лежат вне сферы правовых явлений»1.

Схожее мнение высказал и С. В. Лаврухин, который отнес криминалистику к «неправовым юридическим наукам», аргументировав свою точку зрения тем, что криминалистика «не имеет своей системы норм права, регламентирующих общественные отношения, возникающие в ее предметной сфере деятельности»2.

С этими утверждениями нельзя согласиться. Абсурдно исключать изучаемые криминалистикой преступную деятельность и деятельность по ее раскрытию, расследованию и предупреждению из сферы правовых отношений. Например, закономерности механизма преступной деятельности — это в том числе и закономерности определенных отношений, состоящих в нарушении установленных уголовно-правовыми нормами запретов. Более того, закономерности механизма преступления изучаются не только криминалистикой, но и иными правовыми науками, в частности криминологией, которая активно исследует различные аспекты мотивации преступного поведения3. Не требует пояснения и тот факт, что деятельность по раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений, изучаемая криминалистической наукой, также относится к области правовых отношений.

Конечно, в задачи криминалистики не входит изучение различного рода правоотношений в целях совершенствования имеющихся и разработки новых правовых норм. Это удел отраслевых юридических наук, как материальных, так и процессуальных. Однако очевидно, что закономерности, составляющие предмет криминалистики, носят сугубо правовой характер.

Вместе с тем следует отметить, что вопрос о природе криминалистики не является чисто теоретическим. При- [27] [28] [29] знание криминалистики неюридической наукой может повлечь за собой ее исключение из списка общепрофессиональных обязательных дисциплин, перечисленных в Государственном образовательном стандарте высшего профессионального образования.

Следовательно, она может стать в гражданских вузах лишь спецкурсом или просто факультативной дисциплиной. Возможно, последуют и организационные вопросы по поводу существования кафедр криминалистики в указанных вузах.

Подводя некоторый итог сказанному, подчеркнем, что понимание криминалистики как юридической науки нисколько не препятствует дальнейшим процессам интеграции криминалистикой достижений иных наук и приспособлению их к решению стоящих перед ней задач. Это только лишний раз подчеркивает специфическую особенность науки криминалистики, в том числе и с позиции системности составляющих ее знаний1.

Таким образом, говоря о криминалистике с позиций ее природы, мы рассматриваем эту науку как важную специфическую систему взаимосвязанных и взаимозависимых юридических знаний, в том числе специального характера, способную выступать как единое целое по отношению к иным областям юридического и иного научного знания. Поэтому в Государственном образовательном стандарте по юридическому образованию, как уже отмечалось, она находится и должна и далее оставаться в перечне общепрофессиональных обязательных юридических дисциплин, составляющих непременный базис современного юридического образования любого вида.

Общее определение природы криминалистики как правовой науки еще недостаточно для четкого представления о круге знаний, которые должны войти в ее систему. Конкретизировать такой круг позволяет определение объектов, предмета и задач современной криминалистики. [30]

<< | >>
Источник: Яблоков Η.Π.. Криминалистика: природа, система, методологические основы. 2009

Еще по теме § 2. Юридическая природа криминалистики как важный фактор сохранения ее целостности:

  1. § 1. Системность криминалистики как условие ее целостности
  2. Глава 1 Системность и юридическая сущность криминалистики в свете представлений о ее природе, объекте, предмете и задачах
  3. Яблоков Η. Π.. Криминалистика: природа, система, методологические основы.2009, 2009
  4. Целостные свойства духовной Божественной природы
  5. § 2. Природа физического времени и характер соотношения равномерности времени и закона сохранения энергии.
  6. Глава 1. Криминалистика как наука
  7. Целостность как базовое свойство личности
  8. Целостность как базовое свойство личности
  9. Целостность как базовое свойство личности
  10. Плотин: критика платоновского учения о творении мира и о природе. Природа как иррациональная энергия мировой души
  11. Системы как сложные целостности
  12. 4.1.12. Комова Г.А. Экологические тропы как один из способов сохранения биоразнообразия
  13. 32. ПРОЦЕНТ НА КАПИТАЛ: ПРИРОДА, ДИНАМИКА, ФАКТОРЫ
  14. 2.3. Условия сохранения статуса постоянного жителя США 2.3.1. Общие принципы сохранения иммиграционного статуса