Глава X СИСТЕМА СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА
1. Вопрос о системе советского гражданского права в циви-листической литературе до 1957 года был мало разработан. В учебной же литературе он освещался очень бегло. Обычно авторы учебников и учебных пособий ограничивались перечислением тех институтов гражданского права, которые излагались в курсе гражданского права, с указанием их последовательности в основном применительно к системе построения гражданских кодексов союзных республик.
От системы Гражданского кодекса в учебниках, начиная с учебника для юридических вузов, изданного в 1944 году, по общему правилу, делалось, однако, одно существенное отступление. Установив, что вещное право в СССР по существу воплощено лишь в одном институте — в праве собственности, авторы учебников вслед за общей частью излагали право собственности, затем обязательственное право.Что касается авторского права и изобретательского права, то они помещаются в учебниках обычно вслед за обязательственным правом в виде самостоятельных разделов: в раздел, посвященный авторскому праву, включается издательский договор и другие договоры, связанные с осуществлением авторского права. Учебник по гражданскому праву для вузов, изданный в 1938 году, пошел по иному пути: исходя из того, что права авторские и-на изобретения являются правами абсолютными, в нем раздел об авторском и изобретательском праве помещен вслед за разделом о вещном праве, который был сохранен в этом учебнике. Издательский же, постановочный и иные авторские договоры были перенесены в раздел об обязательственном праве.
В учебнике по гражданскому праву для юридических институтов 1944 года субъекты права (граждане и юридические лица), а также представительство (вместе с доверенностью) были
выделены из общей части в самостоятельный раздел. В этом же разделе были рассмотрены и личные права как права на блага, неотделимые от человеческой личности. Вещное право было заменено разделом, посвященным праву собственности, хотя в этом разделе рассматривалось и существовавшее еще в то время право застройки. Залог же как институт, почти утративший свои вещно-правовые черты и превратившийся в право преимущественного удовлетворения кредитора, был перенесен в главу о способах обеспечения обязательств общей части обязательственного права.
В учебнике 1944 года иначе, чем в гражданских кодексах, и иначе, чем в других учебниках, решен вопрос о месте в системе гражданского права обязательств, возникающих из причинения вреда и из неосновательного обогащения. Эти обязательства рассмотрены под углом зрения их места в системе оснований возникновения обязательств. Важнейшим основанием возникновения обязательств является договор, он и помещен в общей части обязательственного права вслед за главой о возникновении обязательств из актов планирования и регулирования народного хозяйства; затем идут главы, посвященные возникновению обязательств из причинения вреда и из, неосновательного обогащения.
Вопросы исполнения обязательств, ответственности за их неисполнение включены в главу о действии обязательств, помещенную вслед за главами, в которых рассмотрены основания их возникновения. Глава о прекращении обязательств помещена вслед за главой об их действии.
Заключают общую часть обязательственного права две главы: глава о множественности лиц и о перемене лиц в обязательстве и глава об обеспечении обязательств.Такая система общей части обязательственного права должна была, во-первых, устранить логическую непоследовательность в изложении оснований возникновения обязательств, допускающуюся, по мнению М. М. Агаркова,. автора этих глав учебника, как гражданскими кодексами, так и учебной литературой; во-вторых, раскрыть вначале содержание обязательственного правоотношения без осложняющих его элементов (такими элементами являются способы обеспечения обязательств, множественность лиц и перемена участников в обязательстве).
Однако последующие учебники не воспроизвели принятой в. учебнике 1944 года системы изложения общей части обязательственного права. Уже в учебнике для юридических вузов, равно как и в учебнике для юридических школ, изданных в 1950 году,
обязательства, возникающие из причинения вреда, и обязательства из неосновательного обогащения излагаются после отдельных видов договорных обязательств. Точно так же решался данный вопрос и в учебных пособиях, изданных в последние годы[195].
Объясняется это, по-видимому, тем, что нормы, относящиеся к обязательствам из причинения вреда и из неосновательного обогащения, — это не только нормы о возникновении таких обязательств, но и нормы, охватывающие их действие и прекращение. В самом деле! В содержание понятия действия обязательств входит регулирование взаимоотношений между должником и кредитором по поводу того, что должно быть исполнено по обязательству, кто и кому его должен исполнить и т. д.; к действию обязательств относятся возмещение убытков, их исчисление. Все эти вопросы рассматриваются и в обязательствах, возникающих из причинения вреда и из неосновательного обогащения. Глава учебника 1944 года,; посвященная возникновению обязательств из причинения вреда, рассматривает многие вопросы того круга отношений, которые относятся к действию обязательств, в связи с чем в главе о действии обязательств эти вопросы во избежание повторений автору пришлось опустить (например, понятие вреда, т. е. убытков, и его возмещения, значение вины потерпевшего, т. е. вины кредитора, и др.)[196]. Больше того, некоторые вопросы, относящиеся к множественности лиц. в обязательстве, актуальны и для обязательств, возникающих из причинения вреда: мы имеем в виду прежде всего вопрос о солидарной ответственности лиц, совместно причинивших вред (ст. 408).
2. В связи с оживлением кодификационной деятельности после изменений, внесенных в Конституцию СССР в 1957 году и направленных на расширение компетенции союзных республик в сфере законодательства, наука советского гражданского права стала уделять больше внимания проблемам системы. В юридических научно-исследовательских и учебных институтах, на юридических факультетах университетов состоялись конференции, посвященные вопросам кодификации советского законодательства. Эти вопросы были также рассмотрены на межреспубликанских совещаниях, проведенных силами научных и практических работников-юристов в связи с разработкой проектов новых республиканских кодексов. На конференциях, совещаниях и научных сессиях известное внимание было уделено и систематизации советского гражданского права: разумеется, их участников прежде всего интересовали практические вопросы систематизации—построение будущих гражданских кодексов союзных республик (схема разделов, глаз, их последовательность и взаимосвязанность), но предварительно или попутно выдвигались и обсуждались также теоретические основы этой системы.
Итоги проделанной работы нашли отражение в нескольких: сборниках статей и тезисов докладов о кодификации советского законодательства, опубликованных в печати[197].
Рассмотрим основные предложения, относящиеся ,к системе гражданского права и гражданского кодекса, содержащиеся в этих сборниках.и в других работах последних лет.
Наряду с предложениями, в основном воспроизводящими систему, которой придерживалась ранее и придерживается в настоящее время учебная литература, имеются и предложения, хотя и не порывающие окончательно с этой" системой, но вносящие в нее значительные изменения.
Большинство авторов и участников совещаний, посвященных кодификации гражданского законодательства, исходят из сложившейся системы, т. е. из системы гражданских кодексов с учетом тех изменений, которые внесла в нее жизнь, развитие новых гражданскоправовых институтов и которые были отражены в проектах Гражданского кодекса СССР. При этом справедливо указывалось, что система должна опираться на достигнутый в настоящее время уровень науки советского права, т. е. на ту степень научного познания системы гражданского права, которая является на данном этапе наиболее верным ее отражением[198].
Основное отличие от действующей системы в этих предложениях заключается главным образом в том, что в будущие ГК предлагается включить авторское и изобретательское право, исключить главу об имуществах из общей части, перенеся относящиеся к ним нормы в раздел о праве собственности; большинство также считает целесообразным упразднить раздел «Вещное право», заменив его разделом «Право собственности»[199]. Остальные предложения направлены на улучшение структуры основ-дых разделов ГК с точки зрения законодательной техники и на «обогащение этих разделов (главным образом раздела об отдельных видах обязательств) теми институтами, которые в настоящее время законодательно не урегулированы либо урегулированы попутно в других правовых институтах (например, договор хранения), или сложились и применяются в практике, но не закреплены в законе (например,; договор пожизненного содержания), или, наконец, вновь появились недавно и не были инкорпорированы в действующих ГК (например, договор купли-продажи с рассрочкой платежа). Кроме того, в раздел об отдельных видах обязательств предлагалось включить основополагающие нормы таких договорных обязательств, которые были закреплены отдельными, действующими вне ГК законами: это — договоры поставки, подряда на капитальное строительство, перевозки, кредитные и расчетные обязательства и др.
Некоторые авторы, а также докладчики на межреспубликанских научных конференциях по вопросам кодификации законодательства вносили предложения об обогащении будущих ГК институтами, урегулированными в настоящее время иными кодексами и законами, относящимися (согласно установившимся взглядам о системе советского права) к другим отраслям права: предлагалось перенести нормы об общей собственности супругов из брачно-семейных кодексов в гражданские кодексы, исчерпывающим образом урегулировать в ГК право личной собственности колхозного двора и т. д.[200].
Учитывая расширение сферы гражданскоправового регулирования имущественных отношений в сельском хозяйстве, отдельные авторы рекомендовали включить в ГК договоры, опосредствующие заготовки сельскохозяйственной продукции и производственное обслуживание колхозов и совхозов[201].
От традиционной системы построения институтов обязательственного права, возникающих из плановых актов и договоров, отличается некоторыми особенностями система, предложенная О. А, Красавчиковым. Он считает, что раздел второй особенной части ГК (раздел первый — право собственности) должен именоваться правом гражданского оборота. Как уже отмечалось, советский гражданский оборот, по мнению О. А. Красавчико-ва, — это совокупность гражданскоправовых отношений (обязательств), возникающих из правомерных действий. Обязательства, содержащиеся в разделе, посвященном гражданскому обороту, должны быть обособлены, указывает О. А. Красавчиков,. в отдельные группы в зависимости от их направленности и цели; это обязательства, направленные на: 1) возмездное отчуж-. дение (приобретение) имущества (договоры купли-продажи, поставки, контрактации, заказа индивидуального промышленного оборудования и иные возмездные договоры, имеющие своим результатом переход права собственности или права оперативного управления); 2) возмездное предоставление имущества в пользование (договор имущественного найма и его разновидности); 3) безвозмездное предоставление имущества в пользование; 4) выполнение работ (договоры подряда, капитального строительства и др.); 5) оказание транспортных услуг (все договоры перевозок и договор экспедиции); 6) оказание хозяйственных и бытовых услуг (договоры поручения, комиссии, хранения и др.); 7) оказание услуг связи; 8) осуществление кредитования и расчетов (договоры займа, банковской ссуды, расчетного счета и др.); 9) осуществление страхования жизни и имущества; 10) осуществление общей хозяйственной деятельности [202].
Как видно из этой классификации, О. А. Красавчидова в отличие от распространенной в цивилистической литературе схемы обязательств большую группу обязательств, направленных на выполнение работ и оказание услуг, разделил на несколько групп.
О. С. Иоффе, используя положительные, проверенные на опыте применения ГК РСФСР 1922 года элементы традиционной системы, внес, на наш взгляд, заслуживающие внимания предложения, значительно улучшающие эту систему. Речь идет в основном об усовершенствовании общей части ГК. В схеме О. С. Иоффе общая часть включает следующие главы: 1) вводные положения, 2) лица, 3) имущество, 4) основания возникновения гражданских прав, 5) осуществление и защита гражданских прав.
О. С. Иоффе считает, что общая часть ГК не должна исчерпываться лишь нормами, которые одинаково применяются к любому конкретному гражданскому правоотношению: это крайне сузило бы содержание общей части. Так, например, известно, что гражданские права возникают не только из сделок, что не все гражданские правоотношения связаны с вещами, что к некоторым гражданским правам не применяется исковая давность, что граждане и юридические лица имеют разный объем правоспособности; однако нормы о сделках, об исковой давности, о субъектах права и о вещах помещаются в общей части. Поэтому общая часть должна основываться на учете общих для всех правоотношений институтов, а не общих норм; субъекты права находятся в общей части потому, что в любом правоотношении участвует какой-то субъект права, независимо от того, будет ли это гражданин или юридическое лицо.
Вместе с тем в наименовании каждой главы общей части необходимо отразить такие моменты, которые свойственны всем без исключения конкретным гражданским правоотношениям. Поэтому, например, содержание главы о сделках следует расширить и назвать ее иначе, а именно — «Основания возникновения гражданских прав», поскольку гражданские права возникают не только из сделок, но и из других юридических фактов.
В вводных положениях общей части, по мнению О. С. Иоффе, должны содержаться положения, относящиеся именно к общей части ГК. Это —характеристика социально-экономической основы гражданских прав, экономических и политических гарантий их осуществления, целей, для достижения которых предоставляются гражданские права; в вводные положения необходимо включить и нормы, определяющие иные, кроме ГК, источники гражданского права, а также норму о возможности применения аналогии в гражданском праве.
В главу «Лица» О. С. Иоффе предложил включить три параграфа: а) граждане, б) социалистические организации и в) представительство. В первом параграфе необходимо найти место для нормы о признании за гражданами таких личных прав, как право на честь, достоинство, т. е. личных прав, принадлежащих всем без исключения гражданам.
Вопрос об имуществах, о юридической классификации вещей, по мнению О. С. Иоффе, имеет общее значение для всех последующих разделов ГК;. поэтому в общую часть согласно предложенной им схеме включается и глава об имуществах.
Четвертая глава общей части посвящена основаниям возникновения гражданских прав. Наконец, в пятую (последнюю) главу общей части надлежит включить нормы об исковой давности, норму, аналогичную ст. 1 действующего ГК (о границах осуществления гражданских прав), нормы об общих принципах и способах защиты гражданских прав, о необходимой обороне и крайней необходимости (либо отсылку в отношении двух по-, следних институтов к УК)[203].
3. В связи с подготовкой и обсуждением сначала проекта Гражданского кодекса СССР, а затем проекта Основ гражданского законодательства СССР и проектов ГК союзных республик были и другие, более радикальные предложения, направленные на существенные изменения системы действующего Гражданского кодекса.
В 1954 году А. В. Венедиктов предложил порвать с этой системой и построить Гражданский кодекс СССР по следующей схеме: 1) субъекты права; 2) право собственности; 3) обязательственное право; 4) авторское и изобретательское право; 5) наследственное право. Как видно, А. В. Венедиктов отказался от общей части и выделил главу о субъектах права в самостоятельный раздел. Как же распределяются А. В. Бенедиктовым институты общей части? Нормы о представительстве, по его мнению, должны быть размещены в двух разделах — о субъектах права и в обязательственном праве (в первом —нормы о представительстве, во втором — о доверенности); нормы об исковой давности разделены между двумя разделами (между правом собственности и обязательственным правом); нормы о сделках включены в обязательственное право (договоры) и в наследственное право (завещание); нормы об односторонних сделках вообще не укладываются в схему, предложенную А. В. Венедиктовым[204].
Предложение А. В. Бенедиктова не получило одобрения по мотивам, на которых мы остановимся ниже.
О. А. Красавчиков в 1957 году предложил нормы об осуществлении и защите гражданских прав выделить из общей части и перенести в самостоятельный (последний) раздел особенной части ГК, сгруппировав нормы о вещно-правовой защите и об обязательственно-правовой защите в две самостоятельные главы; обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения, согласно такой схеме, должны находиться в этом разделе, в главе, посвященной обязательственно-правовой защите гражданских прав[205]. Это мнение не получило поддержки цивилистов (как практиков, так и теоретиков), а в настоящее время, если судить по монографии О. А. Красавчикова о советской науке гражданского права, не защищается и самим автором.
Не было также поддержано и предложение ряда юристов об исключении из Основ гражданского законодательства и будущих ГК союзных республик норм о праве наследования и перенесения этого института в брачно-семейные кодексы[206]. Авторы данного предложения исходили из того, что наследственные правоотношения, как правило, складываются внутри семьи. Между тем право наследования тесно связано с правом личной собственности и поэтому является составной частью гражданского., а не семейного права. Кроме того, Основами гражданского законодательства установлена свобода завещания.
4. Значительное внимание в цивилистической литературе привлек вопрос о так называемой дифференциации граждан-скоправового регулирования. Идея дифференциации исходит из того, что, признавая принципиальную однородность имущественных отношений, регулируемых гражданским правом неза-висимо от состава участников, необходимо учитывать различия внутри этого единства, их подвиды, определяемые различиями в составе участников и в характере самих отношений. Речь идет о различиях в гражданскоправовом регулировании возникающих на основе плановых актов отношений, обеими сторонами которых являются социалистические организации, с одной стороны, и отношений, обоими участниками или одним из участников в которых являются граждане, с другой стороны.
Идея дифференциации была выдвинута еще в 1940 году М. М. Агарковым. Он предложил следующую систему науки советского гражданского права, отражающую, по его мнению, единство предмета данной науки и те связи, которые существуют между отдельными отношениями, образующими это единство: 1) общая часть (предмет гражданского права, гражданское правоотношение, юридические факты, осуществление гражданских прав, общее учение о собственности и об обязательствах); 2) специальная часть, состоящая из четырех разделов (гражданское право социалистического хозяйства; гражданское право трудовых отношений — выше было отмечено, что М. М. Агарков трудовое право считал-частью гражданского права; гражданское право отдельного гражданина, гражданское право внешней торговли)[207]. В последующих своих работах М. М. Агарков не возвращался к вопросу о системе науки советского гражданского права, не защищал и не развивал рассмотренную схему.
В новых условиях, в связи с дискуссией о системе советского права, идея дифференциации гражданского права была поддержана и развита С. С. Алексеевым.
Дифференциация гражданскоправового регулирования в социалистическом обществе связана, по мнению С. С. Алексеева, с тем обстоятельством, что однотипные правовые институты приобретают специфические черты, обусловленные характером данной группы имущественных отношений[208]. Дифференциация — это распределение гражданскоправовых институтов по связанным между собой структурным подразделениям, отражающим особенности отдельных разновидностей имущественных отношений[209].
С. С. Алексеев подчеркивает, что дифференциация граждант скоправового регулирования должна осуществляться на основе общей классификации институтов гражданского права (общая часть, право собственности, обязательственное право и др.)[210].
Общая часть гражданского права — это в сущности все гражданское право за минусом специфических структурных подразделений, относящихся к плановому социалистическому хозяйству, колхозной собственности, внешней торговле, ряду имущественных связей между социалистическими организациями и гражданами[211]. Особенную часть гражданского права составляют: а) гражданское право социалистического хозяйства, б) гражданское право колхозов, в) гражданское право физических лиц, г) гражданское право внешней торговли (включаемое, по мнению С. С. Алексеева, в международное частное празо, охватывающее своим регулированием и отношения, не связанные с внешней торговлей)[212].
Идея дифференциации сама по себе заслуживает внимания. Необходимо учесть особенности регулирования отношений, сторонами в которых являются только социалистические организации, и отношений с участием граждан. Но С. С. Алексеев идет слишком далеко в своих предложениях, без достаточных к то-.му оснований обособляя гражданское право социалистического хозяйства от гражданского праза колхозов (как будто колхозы— не участники социалистического хозяйства!). Нельзя также признать правильным по соображениям, изложенным нами ранее в связи с критическим разбором теории хозяйственного права, предложение о выделении особого раздела гражданского права внешней торговли. О. А. Красавчиков верно заметил, что принятие предложений С. С. Алексеева повело бы к расщеплению единого и обособленного (в пределах гражданского права/ важнейшего института —права собственности и к чрезмерному раздроблению (в зависимости от состава участников) обязательственного права. В структуре ГК, предложенной С. С. Алексеевым, не нашли самостоятельного места такие важные институты, как авторское и изобретательское право, право собственности общественных .организаций, кооперативная (кроме колхозной) собственность[213].
5. Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик не восприняли идеи дифференциации в том ее виде, в каком она была предложена М. М. Агарковым и С. С. Алексеевым. Система Основ не отходит от схемы расположения гражданскоправовых институтов, отражающей принципиальное единство отношений, регулируемых гражданским правом независимо от состава участников. Система Основ отразила господствующие в науке советского гражданского права взгляды по рассматриваемому вопросу.
Поэтому разделы Основ, посвященные общим положениям, праву собственности и общим положениям об обязательствах, содержат нормы, относящиеся как к организациям, так и к гражданам. Вместе с тем там, где это нужно, нормы внутри названных разделов дифференцированы в зависимости от специфики соответствующих отношений, определяемой различием в составе и поведении участников (ст. ст.-4, 16, 17, 21, 28, 34, 35, 36 и др.). Необходимая дифференциация в зависимости от характера отношений и состава участников проведена внутри особенной части обязательственного права либо по институтам (купля-продажа и поставка, подряд и подряд на капитальное строительство), либо внутри отдельных институтов (перевозка, расчетные и кредитные отношения).
Основы пополнились новыми институтами, сложившимися в нашем законодательстве после .издания ГК и отражающими современный уровень состояния имущественных отношений, регулируемых гражданским правом (формы социалистической собственности;, договоры, возникающие из актов планирования, обязательных для обеих сторон; договоры поставки, подряда на капитальное строительство; расчетные и кредитные отношения между социалистическими организациями и др.). В Основы включены в качестве самостоятельных разделов авторское право, право на открытие, изобретательское право.
Но Основы содержат лишь принципиальные положения и важнейшие институты гражданского права. На базе Основ должны быть разработаны и приняты гражданские кодексы союзных республик. В настоящее время подготовляются проекты ГК. Естественно, что система гражданского права — последовательность, связь его институтов и различие между ними в соответствии с различиями, имеющимися между отдельными подвидами (группами) отношений внутри гражданского права, должна получить свое развернутое выражение именно в новых ГК-
Разработка правильной системы гражданского права, отвечающей объективному развитию его предмета, осложняется проблемой соотношения Основ, кодексов и законодательных актов, которые не включены в Основы и не будут включены в кодексы.
Нормы Основ, с точки зрения соотношения этого акта с республиканским гражданским законодательством, делятся на три части.
Ряд институтов, прежде всего, хозяйственные договоры (поставки, подряд на капитальное строительство и др.). изобретательское право, отнесен к компетенции Союза ССР. В компетенцию Союза входит и регулирование некоторых отношений, не предусмотренных Основами (например, отдельные виды транспортных договоров). По отношениям, регулирование которых отнесено к ведению Союза ССР, законодательством союзных республик могут разрешаться вопросы, отнесенные к их ведению законодательством СССР (ст. 3).
Вторая группа отношений, регулируемых Основами, является предметом совместной компетенции Союза ССР и союзных республик: к этой группе относятся нормы первых двух разделов Основ (общей части и права собственности), первой главы раздела третьего, посвященной общим положениям об обязательствах, нормы таких институтов, как купля-продажа, имущественный наем, наем жилого помещения, подряд, обязательства, возникающие вследствие причинения вреда, обязательства, возникающие вследствие спасания социалистического имущества, авторское право, наследственное право. В Основах сформулированы принципиальные положения, входящие в содержание каждого из этих институтов.
В кодексах эти положения должны быть развиты и уточнены; кроме того, в кодексах будут урегулированы те стороны предусмотренных Основами институтов, которые вовсе ими не урегулированы. Так, например, Основы не содержат никаких норм о солидарных обязательствах, об уступке требования и переводе долга. Ясно, что эти и многие другие отношения будут урегулированы в кодексах.
Сами Основы по многим вопросам, подлежащим урегулированию, отсылают к законодательству Союза ССР и союзных республик (например, установление ограниченной ответственности за неисполнение обязательств по отдельным их видам — ст. 36, случаи возложения ответственности на непосредственного исполнителя по обязательству, в котором он не является стороной,— ст. 38 и др.). Под законодательством Союза ССР здесь подразумеваются нормативные акты общесоюзного значения, под законодательством союзных республик — ГК'и иные нормативные акты союзных республик.
Наконец, в Основах имеются нормы, формулирующие лишь принцип или узаконяющие только существование института, конкретизация и детализация которого будет осуществлена в, ГК. Например, Основы отсылают к законодательству союзных республик регулирование отношений, возникающих из договоров бытового проката и бытового заказа (ст. ст. 55, 66).
6. При обсуждении вопросов кодификации республиканского гражданского законодательства возникли споры по поводу
того, следует ли воспроизводить в ГК нормы о хозяйственных договорах и иные институты, отнесенные к исключительной компетенции Союза ССР.
Противники включения таких норм в ГК заявляли, что нет : никакой необходимости дублировать законодательство, поскольку ГК не могут ничего добавить к записанному в Основах. Указывалось также, что регулирование соответствующих отношений осуществляется не столько Основами, содержащими лишь принципиальные установки, сколько общесоюзными подзаконными нормативными актами (положениями о поставках, правилами о подрядных договорах, инструкциями Государственного банка о кредитных и расчетных отношениях и т. д.).
Однако следует признать правильным не это мнение, а мне-. ние тех, кто полагает, что союзные республики вправе инкорпорировать в свои кодексы нормы союзного значения и сделать их тем самым составной частью республиканского законодательства.
Нормы Основ за немногим исключением (например, ст. 3, разграничивающей компетенцию Союза ССР и союзных республик в сфере гражданского законодательства, а также отсылочных к республиканскому законодательству норм) должны быть инкорпорированы в ГК. Суд, арбитраж и другие органы, применяющие гражданское законодательство, будут . руководствоваться в своей деятельности не столько Основами, сколько гражданскими кодексами. Кодексы будут содержать не только имеющиеся в Основах положения, но и нормы их конкретизирующие, а также институты, не предусмотренные Основами, отнесенные к компетенции союзных республик.
Ясно, что кодекс — это более конкретный законодательный акт, чем Основы, и поэтому он будет применяться при регулировании гражданских отношений.
Вот почему было бы желательно, чтобы детальное регулирование хозяйственных договоров осуществлялось также кодексами, т. е. чтобы кодексы вобрали в себя наиболее сущсст-. венные гражданскоправовые нормы, содержащиеся в общесоюзных подзаконных актах об этих договорах. Не следует, однако, в ГК включать имеющиеся в таких актах нормы инструктивного характера и административноправовые. Разумеется, если те или иные положения, содержащиеся в этих актах, будут изменены общесоюзным законодательством, то это должно быть отражено и в кодексах в порядке республиканского законодательства.
Большой выигрыш от такого решения вопроса заключался бы в том, что все институты особенной части обязательственного права были бы подчинены общим положениям этого раздела кодекса, а также общей части самого кодекса, что, несомненно, содействовало бы дальнейшему укреплению законности в иму щественных отношениях.
Конституционное закрепление за союзной республикой права издания ГК свидетельствует, на наш взгляд, о признании за ней права регулировать имущественные и связанные с ними
личные отношения в полном объеме, но не отступая при этом от законодательства СССР по тому кругу вопросов, которые отнесены к ведению Союза ССР.
В каких пределах допустима детализация норм ГК?
Должны ли быть ГК краткими или пространными?
Как правильно отмечалось при обсуждении этого вопроса,, нельзя искусственно в угоду краткости суживать объем ГК. Излишняя краткость имеет свою обратную, невыгодную для дела укрепления законности сторону: жизнь потребует дополнительного урегулирования соответствующих отношений, и это регулирование будет осуществляться путем издания подзаконных актов— постановлений, инструкций, правил и т. д. Будучи оторванными от ГК, такие подзаконные акты могут вступить в противоречие не только с нормами общей части ГК, но и с нормами особенной его части. От этого не выиграет, а проиграет социалистическая законность.
С другой стороны, невозможно ввести все подзаконные акты в ГК. Притом надо иметь в виду, что подзаконные акты могут быть двух видов: одни из них издаются для того, чтобы конкретизировать и детализировать нормы закона, т. е. ГК; к другим актам закон отсылает, потому что законодатель считает необходимым данную разновидность общественных отношений "урегулировать вне кодекса, особым актом, на издание которого управомочивается соответствующий орган.
Проблема соотношения закона и подзаконных актов — сложная теоретическая проблема, выходящая за рамки ее решения той или иной отраслевой правовой наукой. Здесь можно наметить лишь самое общее решение этой проблемы применительно-к гражданскому законодательству. Известно, что чем более общей, чем более абстрактной является правовая норма, тем большее количество случаев она охватывает. Характерно, что в общей части ныне действующих ГК и в общих положениях обязательственного права ГК союзных республик содержится небольшое количество отсылок к подзаконным нормативным актам.
При наличии общего правила, исчерпывающим образом охватывающего случаи им предусматриваемые, различного рода подзаконные акты, конкретизирующие это правило, не выходят
за его рамки, покрываются этим правилом. Правила, противоречащие нормам ГК, не должны применяться судом или арбитражем.
Все сказанное об отборе в ГК нормативно-значимого материала из подзаконных общесоюзных специальных актов нужно распространить и на те институты, которые отнесены к компетенции союзных республик.
Присоединение к ГК в качестве приложений подзаконных актов едва ли целесообразно. Нельзя здесь следовать примеру Кодекса торгового мореплавания, который регулирует комплекс разнородных отношений, имеющих лишь то общее между собою, что они связаны с торговым мореплаванием. Гражданский же кодекс регулирует все имущественные отношения, основанные на товарном производстве в социалистическом обществе; количество приложений к ГК во много раз превысило бы его-объем. В приложения пришлось бы включить ряд глав Кодекса торгового мореплавания, Устава железных дорог, других транспортных уставов и огромное количество иных нормативных актов, относящихся к поставке, подряду на строительство, страхованию, кредитным и расчетным отношениям, изобретательству, авторскому праву и т. д.
Разумеется, для удобства пользования нормативным граж-данскоправовым материалом необходимо подготовить соответствующие систематизированные справочные издания. Объединение же ГК со всеми другими нормативными актами по гражданскому праву в единый законодательный акт практически неосуществимо.
7. Следует ли включить в ГК лишь устоявшиеся и притом важнейшие, наиболее типичные институты или, идя навстречу требованиям жизни, предоставлять в ГК место и сложившимся в практике институтам? Правилен второй путь.
Законодатель не может отказываться от регулирования сформировавшихся типичных отношений или от нормативного закрепления тех отношений, которые складываются в жизни и которые, в соответствии с проводимой политикой он желает развивать. Можно ли в таких случаях опираться лишь на соглашение сторон, соответствующее общим началам и смыслу гражданского законодательства (ст. 4 Основ)?[214]. Полагаем, что на этот вопрос следует дать отрицательный ответ. Нельзя представлять дело таким образом, будто регулирование социалистических имущественных отношений построено по принципу: все, что не запрещено, — дозволено. Да и буржуазное гражданское законодательство, декларируя автономию сторон, регулирует путем диспозитивных норм имущественные.отношения, т. е. создает тот эталон поведения, который является, по мнению законодателя, наиболее правильным и целесообразным для поддержания и развития капиталистических производственных отношений.
Нет никаких оснований отказываться от включения в П\ всего нового, что требует жизнь. С точки зрения нашего развития по пути к коммунизму трудно говорить о новизне договора пожизненного содержания; но поскольку этот договор давно бытует в жизни, а судебная практика по регулированию отношений, связанных с передачей гражданином дома в собственность другому лицу при условии пожизненного содержания, до сих пор весьма противоречива, нужно, по-видимому, на данном этапе ввести и этот договор в ГК. Необходимо также, чтобы в ГК союзных республик были включены наиболее важные нормы, регулирующие отношения по бытовому прокату, бытовому заказу, купле-продаже в кредит. Установление правил, регулирующих эти отношения, входит в компетенцию союзных республик (ст. ст. 43, 55, 66 Основ).
Конечно, нельзя формулировать в ГК нормы, призванные регулировать отношения еще не устоявшиеся, находящиеся в стадии становления, а также отношения не типические, для урегулирования которых можно использовать общие положения обязательственного права ГК или аналогию закона. Вполне допустимо на первых порах регулировать такие отношения путем утверждения заинтересованными органами типовых договоров, установления временных правил, издания инструкций и т. д., но с соблюдением при этом общих принципов и положений гражданского законодательства. Лишь после того как будет накоплен опыт в регулировании этих отношений, устоятся правовые принципы, на которых они покоятся, соответствующие нормы могут быть включены в ГК. Так, на наш взгляд, следует, например, решить вопрос о регулировании деятельности мелкоколхозных организаций.
7. Наряду с правовыми институтами, регулирующими в более или менее «чистом виде» определенную группу общественных отношений, составляющую часть, разновидность того рода отношений, которые являются предметом данной отрасли права, в законодательные акты, в целом относящиеся к этой отрасли, нередко включаются разнородные нормы — двух и более отраслей права. Соответственно различаются везникающие на основе применения этих норм различные группы правоотношений.
Например, законодательство о поставках включает в себя значительное число административноправовых норм, в чем можно убедиться даже при беглом изучении положений о поставках продукции производственно-технического назначения и товаров народного потребления. Много административноправовых норм соде), чится в законодательстве о подряде на строительство (нормы о титульных списках, проектировании, сметах и т. д.). Можно ли указанные договоры считать институтами гражданского права?
Мы утвердительно отвечаем на этот вопрос: и договор поставки, и подрядный договор по строительству в своей основе — гражданскоправовые институты. Издавая нормативные акты, направленные на регулирование определенной разновидности общественных отношений, законодатель считается, прежде всего, с практическими потребностями и стремится к разрешению определенных практических задач. Поэтому в отдельных нормативных актах могут быть нормы, относящиеся к различным отраслям права. Но когда речь идет о кодификации той или иной отрасли законодательства, необходимо отобрать лишь те нормы из этих актов, которые относятся к данной отрасли права. Юридическими фактами для гражданского права являются и инди-. видуальные административные акты, в том числе плановые акты (ст. 4 Основ). В ГК надо включить и административноправовые нормы, содержащие принципиальные положения о порядке возникновения и прекращения юридических лиц, поскольку без этих норм невозможно установить, какие организации являются субъектами гражданского оборота.
8. Система советского гражданского права, т. е. расчленение в определенной последовательности его институтов и их взаимная связь, обусловливается самим характером имущественных отношений, регулируемых этой отраслью советского права. В основном правы С. С. Алексеев и О. А. Красавчиков, утверждающие, что система отрасли права должна быть обнаружена, ибо она объективно существует, что систему нельзя сконструировать, а необходимо вскрыть и изучить ее структурное расчленение.
Это означает, что в основу системы отрасли права должен быть положен предмет регулирования[215].
Рано или поздно, как об этом говорилось выше, метод регулирования должен быть приведен в соответствие с его предметом, ибо первый определяется вторым; если это не сделает законодатель, то сделает практика применения соответствующих норм и прежде всего судебная и арбитражная практика.
Система гражданского законодательства, выраженная главным образом в системе гражданских кодексов, должна отражать объективно существующую систему гражданского права. Из этого не следует, что в жизни всегда имеет место такое соответствие системы законодательства и системы отрасли права. Помимо случаев расхождения между объективными требованиями, определяющими дифференциацию и объединение правовых норм в определенные институты, с одной стороны, и практикой законодательства по этому поводу, — с другой, возможны случаи, когда законодатель располагает в кодексе правовые институты не в той последовательности, какая в силу логики их развития, их связи и различия должна была бы быть соблюдена.
9. Большинство цивилистов признают, что нормы гражданского права должны быть распределены между следующими большими структурными разделами: общей частью, правом собственности, обязательственным правом, авторским и изобретательским правом, наследственным правом. Такое расчленение нормативного материала, составляющего содержание советского гражданского права, следует признать правильным и положить в основу кодификации.
Научное познание объективно существующей системы права включает познание внутренних закономерностей формирования, обособления и взаимозависимости отдельных его структурных частей. Один из существенных моментов данного процесса состоит в выявлении общих для всех институтов, или по крайней мере для основной их массы, черт, свидетельствующих о том, что эти институты принципиально однородны и составляют в своей совокупности данную отрасль права. С этим связано выделение норм общей части отрасли права. Наличие общих правоположений для определенной группы институтов говорит о том, что они принадлежат к одной отрасли права и что такая отрасль права действительно существует.
Если же общая часть для определенной группы внешне связанных между собой институтов не может быть выработана, значит эти институты регулируют разнородные общественные отношения, между ними нет внутренней необходимой связи. Ведь нормы общей части, будучи результатом логической обработки определенной совокупности правовых норм, регулирующих определенный вид общественных отношений, отражают объективно существующую связь обособляющихся внутри их различных сторон и разновидностей таких отношений. С этими сторонами и разновидностями связано существование конкретных правовых институтов внутри данной отрасли права. Поэтому нормы, общей части, будучи инструментом познания внутренней связи правовых явлений данной отрасли права, одновременно выступают и в качестве регулятора обнимаемых этой отраслью права общественных отношений и тем самым в качестве регулятора соответствующего поведения людей.
Если говорить о практической стороне дела, то выделение общих правоположений гражданского права в самостоятельный раздел, как неоднократно отмечалось в цивилистической литературе, освобождает от многочисленных повторений, которые при отсутствии таких правоположений обременяли бы конкретные правовые институты; наличие общих положений облегчает пользование нормативным материалом, его применение юрисдикци-онными органами и, поскольку речь идет о гражданском праве, обеспечивает возможность регулирования не предусмотренных конкретными институтами имущественных и связанных с ними личных неимущественных отношений. Поэтому нельзя согласиться с предложением А. В. Бенедиктова упразднить общую часть в будущем Гражданском кодексе.
Выработанная в конце XVIII века буржуазной цивилистикой пандектная система, несомненно, была шагом вперед по сравнению с институционной системой, по которой был построен Французский гражданский кодекс. .Известное влияние пандектная система оказала на систему построения ГК РСФСР 1922 года и гражданских кодексов других союзных республик. Суть пандектной системы — в выделении норм общей части и в обособлении вещного права от права обязательственного. Пандектная система отразила статику (вещное право) и динамику (обязательственное право) имущественных отношений капиталистического общества. Почему же оказалось возможным использование такой системы распределения норм гражданского права и в советских кодексах, регулирующих социалистические имущественные отношения?
О. С. Иоффе, отвечая на этот вопрос, исходит из того, что любая систематика юридических норм содержит в себе как социальные, так и технические моменты; поэтому, развивает он свою мысль далее, нельзя утверждать, что институционная система—продукт рабовладельческого общества, а пандектная — буржуазного. Как известно, буржуазные гражданские кодексы строятся и по той, и по другой системе. Социально-классовое содержание одной и той же системы проявляется в зависимости от того, какую общественно-экономическую формацию она обслуживает. Социальные моменты системы проявляются в различных формациях эксплуататорского общества. Социальная преемственность социалистического права по отношению к эксплуататорскому праву исключена. «Однако преемственность в области юридической техники не только допустима, но и является безусловно обязательной, ибо, отказавшись от использования юридико-технических достижений прошлого, мы оказались бы поставленными перед необходимостью заново проделывать путь, уже давно пройденный человечеством в этой области». Выделение общей части, продолжает О. С. Иоффе,— прием технический, переход от казуистики к формулированию общих положений— это огромное достижение в развитии законодательной техники[216].
О. С. Иоффе совершенно прав, говоря о необходимости использования при кодификации социалистического гражданского права достижений юридической техники, накопленных в связи с регулированием имущественных отношений предшествующим развитием человеческого общества. Это высказывание находится в соответствии с известными ленинскими положениями о том, что коммунисты являются законными наследниками всех научных, культурных и иных завоеваний, достигнутых человечеством за тысячелетия его развития. В. И. Ленин во время подготовки проекта гражданского кодекса в 1922 году предостерегал против некритического заимствования норм буржуазного права, но вместе с тем предлагал взять из них все полезное, все передовое, что может быть использовано в целях защиты интересов трудящихся[217].
Но нельзя согласиться с О. С. Иоффе, когда он отрицает социальные моменты в использовании пандектной системы при кодификации советского гражданского права. Дело в том, что в первой фазе коммунистического общества и распределение средств производства между различными звеньями социалистического хозяйства, и распределение продуктов опосредствуются товарно-денежной формой. Это обусловливает возможность и необходимость использования тех внешних форм правового регулирования имущественных отношений, развивающихся на основе товарного производства, которые применяются и в иных общественно-экономических формациях, поскольку в них существует товарное хозяйство. Конечно, социалистическое гражданское право по своему социально-классовому содержанию, по своей социальной направленности принципиально отлично от права рабовладельческого общества, каким было римское частное право, и от гражданского права капиталистического общества. Но, поскольку социалистическое гражданское право регулирует имущественные отношения, опирающиеся на имущественную обособленность их участников, на хозрасчет, на личную собственность и т. д., поскольку экономический оборот связан с товарно-денежными отношениями, вполне закономерным является использование нашим гражданским законодательством тех гражданскоправовых форм, которые выработаны многовековой, тысячелетней историей развития товарного общества.
В подтверждение правильности данного положения достаточно сослаться на существование в социалистическом гражданском праве и в гражданском праве буржуазных государств таких одноименных категорий и институтов, как гражданская пра-восубъектность, юридические лица, сделки, обязательства, правомочия собственника, договоры купли-продажи, подряда, имущественного найма, поручения и др., наследственное правопреемство и т. д. и т. п. Конечно, эти формы перерабатываются, изменяются в соответствии с требованиями коммунистического строительства, в связи с тем, что действие закона стоимости в социалистическом производстве подчинено закону планомерного развития, а личная собственность имеет потребительский характер. Появляются новые гражданскоправовые институты, которые не могли появиться в капиталистическом обществе.
Едва ли также можно согласиться с утверждением О. С. Иоффе, что «выделение в системе расположения юридических норм общей части представляет собою прием не социальный, а сугубо технический». Если система данной отрасли права существует объективно, то осознание определенных закономерностей единства (общая часть) и расчленения норм с группировкой по институтам, заключенных в этой отрасли, лучше и глубже отражает действительность, чем эмпирическая констатация и регистрация существования таких норм. Но если это так, то выделение общей части нельзя сводить только к сугубо техническому приему.
10. Что касается практических предложений О. С. Иоффе о системе общей части ГК, то мы считаем их в основном удачными и верными. Правильным следует признать положение, что общая часть должна основываться на учете общих для всех правоотношений институтов, а не общих для этих правоотношений
норм права. Всякая отдельно взятая норма права находится в связи и во взаимодействии с другими родственными нормами, составляя лишь часть целого — определенного института, который в свою очередь является частью другого целого — данной отрасли права[218]. Поэтому общий принцип или общая норма могут быть сформулированы по отношению к правовым институтам, а не к отдельным нормам права.
Схема глав общей части ГК, предложенная О. С. Иоффе, выгодно отличается от структуры общей части ныне действующих ГК и общей части опубликованного в 1959 году проекта ГК РСФСР прежде всего тем, что глава о сделках заменена главой об основаниях возникновения гражданских прав, а глава об исковой давности — главой об осуществлении и защите гражданских прав; целесообразным следует признать и предложение перенести в эту главу нормы об осуществлении и защите гражданских прав. Ныне это означает включение в будущий ГК ст. ст. 5 и 6 Основ и в случае необходимости их дальнейшую конкретизацию. Ядром главы об основаниях возникновения гражданских прав должна стать ст. 4 Основ.
Приемлемо также предложение О. С. Иоффе о выделении основных (вводных) положений общей части ГК в самостоятельную главу.
Одним из главных оснований возникновения гражданских правоотношений являются сделки. Нормы о сделках достаточно разработаны. Но из этого не вытекает, что в общей части ГК следует говорить лишь о сделках. В социалистическом гражданском праве сделка не может быть единственным основанием возникновения гражданских прав. Поэтому даже простое перечисление в ГК остальных юридических фактов, имеющих гражданскоправовое значение, достаточно для того, чтобы выделить соответствующую статью вместе со статьями о сделках в главу об основаниях возникновения гражданских прав.
Но, как нам кажется, опыт, накопленный советским законодательством многолетней практикой его применения и советской правовой наукой, позволяет в настоящее время сформулировать некоторые, имеющие общее значение для всех институтов гражданского права, правоположения о плановых актах как основаниях возникновения гражданских прав.
Прежде всего необходимо уточнить, какие плановые акты служат основанием возникновения гражданских правоотношений.
В связи с этим возникает вопрос о действительности плановых актов, подобно тому, как такой же вопрос возникает в отношении сделок. Повторяем, что речь идет не о действительности плановых актов вообще, а об их действительности как основании возникновения гражданских правоотношений. Например, если акт планирования вышестоящего органа имеет своей обязательной предпосылкой заявку потребителя-организации, определяющей в такой заявке свою потребность в продукции, в оказании услуг, производстве работ и т. д., то без этой заявки он недействителен; разумеется, потребитель может принять и такой акт к исполнению, если то, что в нем указано, соответствует его интересам, но в этом случае юридическое значение имеет волеизъявление потребителя, а не распоряжение планового органа.
Далее, для того, чтобы акт планирования был бы действителен, т. е. обязывал бы к заключению договора или непосредственно (без договора) служил бы основанием для возникновения правоотношений, содержанием которых является передача продукции, производство работ, оказание услуг и т. д., необходимо, чтобы он был завершен. Здесь имеется в виду юридическая завершенность и обеспеченность акта. Эта обеспеченность обычно связана с мероприятиями, вытекающими из других, соприкасающихся с ним плановых актов. Так, например, акт, обязывающий подрядчика к изготовлению оборудования для заказчика, лишь тогда будет считаться завершенным и тем самым действительным, если утверждены и ассигнованы соответствующие суммы на оплату этого оборудования.
Наконец, возможны случаи, когда законодатель, устанавливая обязательность плановых актов для будущих сторон в гражданском правоотношении, предусматривает для сторон возможность отступления от этих актов в связи с изменением экономической обстановки, спроса потребителей и т. д. Такова, например, норма, содержащаяся в ст. 19 Положения о поставках товаров народного потребления, относительно возможности изменения в середине года ассортимента товаров, поставляемых торгующей организации, в связи с изменением спроса населения.
В статьях закона, относящихся к плановым актам как основаниям возникновения гражданских правоотношений, следует также установить, какие именно плановые акты обязательны для сторон.
Плановыми актами являются не только акты, исходящие от вышестоящего органа и обязательные для обеих сторон —будущих участников гражданского правоотношения. К плановым относятся и те исходящие от организации акты, которые вытекают из утвержденного ей плана хозяйственной деятельности. Но эти акты, равно как и акты вышестоящего по отношению к ней органа, не обязательные для другой стороны гражданского правоотношения, не являются теми актами, в силу которых может возникнуть это правоотношение.
Имеются также такие плановые акты, которые обязывают данную организацию к заключению договора с любым нуждающимся в ее услугах лицом либо с определенным кругом лиц, но не обязывают этих лиц вступать в правоотношение с организацией. Таковы, например, торгфинпланы различных торговых предприятий. Торговое предприятие обязано продавать свои товары любому потребителю[219].
Многозначность содержания понятия планового акта должна быть раскрыта в главе об основаниях возникновения гражданских правоотношений таким образом, чтобы было ясно, какие в действительности юридические последствия связаны с различными видами плановых актов.
Ни у кого не вызывает сомнения необходимость выделения в общей части ГК главы о лицах. По-разному, однако, решается вопрос о месте представительства и доверенности в системе ГК. Правильный ответ на этот вопрос определяется правильной квалификацией юридического содержания названных институтов.
Представительство — это деятельность, в силу которой права и обязанности, приобретаемые представителем, возникают в лице представляемого. Представительство тесным образом связано с категорией дееспособности. Оно связано с действиями (как со сделками, так и с иными действиями, не являющимися сделками), порождающими гражданские права и обязанности. Как известно, представитель, совершая сделку, сам изъявляет волю, хотя содержание этой воли определяется полномочием.
Поэтому главу о представительстве следует поместить вслед за главой об основаниях возникновения гражданских прав и обязанностей. Здесь же необходимо сосредоточить нормы доверенности, объединенные в самостоятельную под-главу [220].
О. С. Иоффе неправ, связывая доверенность с договором поручения. Доверенность—это односторонняя сделка, совершаемая доверителем; действительность доверенности, по общему правилу, не зависит от содержания того правоотношения, в связи с которым она выдана. Это правоотношение может иметь своим основанием не только договор поручения, но и трудовой договор (чаще всего), и другие договоры. Поэтому не следует доверенность связывать с договором поручения. Необходимо различать а) представительство по доверенности (а не представительство по договору) и б) представительство по закону (последнее дифференцируется по различным основаниям его возникновения).
Нормы о личных правах должны быть помещены в общей части ГК- Личные права имеют ту общую черту с правоспособностью, что они, как и правоспособность, не приобретаются в силу сделок или иных юридических действий, а устанавливаются, точнее, признаются законом. Конечно, честь как социальная оценка личности наполняется определенным содержанием в зависимости от определенных общественных условий и от той социально-полезной деятельности, которую данная личность осуществляет в обществе: можно говорить о чести новатора производства, о чести ученого, врача и т. д. Но все же право на честь ближе к правоспособности, чем к любому из имущественных прав. К личным правам неприменимы правила об исковой давности, о сделках, о представительстве, о возмещении убытков и многие другие институты, связанные с имущественными отношениями. Если бы глава о личных правах была помещена не в общей части, а в качестве самостоятельного раздела особенной части ГК, то в эту главу (раздел) пришлось бы включить оговорки о неприменимости многих норм общей части к нормам о личных правах.
11. Второй раздел Основ гражданского законодательства посвящен праву собственности. В ГК право собственности также должно следовать за общей частью. В действующих же ГК за общей частью следует вещное право.
Предложение заменить раздел о вещном праве разделом о праве собственности исходит из того (разделяемого почти всеми, кто затрагивал эту тему) положения, что единственным, сохранившимся в советском гражданском праве институтом вещного права является право собственности. Право застройки было отменено еще в 1948 году в связи с изданием Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 августа 1948 г. «О праве граждан на покупку и строительство индивидуальных жилых домов».
Что касается права залога, то в цивилистической литературе, начиная с учебника по гражданскому праву для юридических вузов, выпущенного в 1944 году, указывалось, что залог, являясь одним из способов обеспечения договорных обязательств, хотя и сохраняет некоторые вещно-правовые черты, не относится к институтам вещного права[221]. Развернутое теоретическое обоснование этого вывода было дано еще в 1928 году В. К-Райхером в работе об абсолютных и относительных правах. Имея в виду, что в силу залога возникает относительное правоотношение между залогодателем и залогодержателем, совершенно не похожее на отношения залогодержателя к третьим лицам, и что, в свою очередь, эти отношения не являются непосредственными отношениями залогодержателя со всеми прочими («третьими») лицами, что характерно для позиции собственника вещи, В. К. Райхер пришел к выводу, что залоговое право — право относительное. В обоснование этого он приводит ряд аргументов, из которых мы приведем лишь один. Права залогодержателя на преимущественное удовлетворение его требования к должнику из стоимости заложенной вещи затрагивают интересы лишь собственника вещи и его кредиторов. Но интересы других кредиторов может задеть не только вещное, но и обязательственное (особенно привилегированное, предусмотренное ст. 101 ГК) требование к их должнику. Однако отсюда не следует, что эти кредиторы состоят друг с другом в непосредственном правоотношении; речь идет лишь о коллизии их прав между собой[222].
В дальнейшем В. К. Райхер делает еще более радикальные выводы, отрицая вообще научное значение за понятием вещного права. Он приходит к заключению, что в круг так называемых вещных прав входят и абсолютные, и относительные права, что в действительности вещные права — это не однородный класс, а сборная группа прав, в которой нет абсолютных прав на нематериальные блага; с этими обстоятельствами связано отсутствие в гражданских кодексах общей части вещного права и распространение общих положений обязательственного права на некоторые правоотношения вещно-правового характера (например, на виндикационные требования).
В итоге В. К- Райхер считает, что научным следует признать деление прав на абсолютные и относительные и что это деление следует сохранить; однако, по его мнению, необходимо внести поправки в содержание понятия относительных прав; в это понятие надо включить признак косвенного, отраженного действия названных прав против третьих лиц, поскольку всякое правоотношение связывает каждого из его участников не только с другими участниками, но и со всем обществом. Различие между абсолютными и относительными правами заключается лишь в характере указанной связи.
«В одном случае —связь со всем обществом является прямой, непосредственной, в другом случае она является прямой, непосредственной лишь «с одним» лицом и посредственной (косвенной, отраженной) со всеми прочими лицами»[223]. В первом случае речь идет о правах абсолютных, во втором случае — о правах относительных.
Но это сближение абсолютных и обязательственных (относительных) прав, как правильно подчеркивается в нашей цивили-стической литературе[224], не устраняет качественной разницы между этими двумя видами прав. Советские цивилисты отвергают имеющие некоторое распространение в буржуазной юридической литературе взгляды на право собственности, как на обязательство с неопределенным множеством должников; исходя из таких взглядов, заключают, будто различие между абсолютными и относительными правами имеет чисто количественный характер.
Признавая различие между абсолютными и относительными правами, некоторые советские юристы пытались, однако, расширить содержание права социалистической собственности в направлении, сближающем это право с обязательственными правами. Была предпринята попытка обосновать наличие не только пассивных (воздержание от действий, нарушающих права собственника), но и положительных (совершение определенных действий) обязанностей со стороны всех «третьих» лиц, т. е. всех граждан и организаций, по отношению к управомоченному лицу — социалистическому собственнику (государству, колхозу, кооперативной или общественной организации). Такой положительной обязанностью, по мнению сторонников данной точки зрения, является обязанность трудиться, предусмотренная Конституцией СССР. Еще дальше в своих высказываниях по этому вопросу пошел С. И. Аскназий. Он полагал, что собственнику противостоят не все третьи лица, обязанные к воздержанию от действий, а те конкретные лица, которые в силу существующей системы социально-классовых отношений в данном обществе должны приложить свой труд к средствам производства, принадлежащим собственнику[225].
Однако эта точка зрения не получила поддержки в юридической литературе. Справедливо указывалось на то, что отношения по приложению труда к средствам производства регулируются не нормами о праве собственности, а нормами трудового права (в капиталистическом обществе — в эпоху промышленного капитализма — нормами обязательственного права). Не выдерживает проверки эта точка зрения и в тех случаях, когда речь идет о мелких товаропроизводителях, которые сами прилагают свой труд к собственным средствам производства, или о праве личной собственности на предметы потребления[226].
Признавая деление субъективных прав на абсолютные и относительные, а также необходимость и закономерность такого деления, советские юристы в последние годы разошлись во мнениях по поводу юридической природы абсолютных прав. Одни считают, и это мнение большинства, что абсолютное право, как и любое субъективное право, есть элемент правоотношения, что субъективное право не может существовать вне правоотношения[227]. По их мнению, управомоченным в правоотношении собственности является собственник, обязанным к воздержанию от действий лицом — каждый и всякий член общества, подчиненный данному правопорядку. Другие же полагают, что право как совокупность норм воздействует на общественные отношения не только при посредстве правоотношений, но и непосредственно, путем признания за лицом абсолютных прав и абсолютных обязанностей, не являющихся элементами правоотношения [228].
Мы присоединяемся ко второй точке зрения. Рамки и цели настоящей работы не позволяют развить здесь аргументацию в обоснование и защиту того мнения, что абсолютные права и абсолютные обязанности не входят в правоотношение. Ограничимся лишь следующими замечаниями.
Закон непосредственно определяет содержание правомочий всех собственников и обязанность всех членов общества воздерживаться от посягательств на чужие вещи. Для возникновения всеобщей пассивной обязанности (воздержания от действий) не требуется правоотношения. Это обязанность по отношению ко всем членам общества, а не по отношению к данному конкретному собственнику. Право собственности как субъективное право существует вне правоотношения. Правоотношение всегда конкретно, оно предполагает конкретных лиц —активную и пассивную стороны; неопределенное множество лиц (все члены общества) не состоят в правоотношениях с собственником. Такое правоотношение возникает лишь при нарушении правомочий, собственника. В этом случае появляется конкретное обязанное лицо—нарушившее правомочия (например, незаконный владелец чужой вещи, лицо, препятствующее собственнику осуществлять пользование вещью); у собственника возникают правомочия, становящиеся элементом правоотношения (виндикационное и негаторное требования). Кроме того, право собственности может послужить основанием для возникновения различного вида обязательственных правоотношений (имущественный наем, обязательства, возникающие вследствие причинения вреда имуществу, и др.).
Абсолютными правами в советском гражданском праве являются право собственности и личные неимущественные права, среди которых основное место занимают права авторов и изобретателей. Залог, как уже отмечалось, согласно господствующей точке зрения — обязательственное правоотношение, осложненное абсолютно-правовыми элементами. Мы говорим о господствующем, а не о единодушном мнении советских цивилистов по данному вопросу, потому что среди них и до настоящего времени есть сторонники признания залогового права вещным и включения в ГК раздела о вещном праве[229]. Но из того факта, что отдельные обязательственно-правовые институты осложнены абсолютно-правовыми элементами, нельзя делать вывод об абсолютно-правовом характере этих институтов в целом. Залоговое правоотношение в советском праве—это прежде всего отношение между залогодателем и залогодержателем; абсолютные правомочия, имеющиеся у залогодержателя, — рефлекс данного правоотношения. И даже в институте пожизненного пользования имуществом (например, квартирой), не так часто встречающемся в нашей действительности, стержнем является правоотношение между лицом, предоставившим имущество в пользование, и пользователем имущества.
Основы гражданского законодательства (ст. 29) распространили признаваемые за собственником права по истребование имущества из чужого незаконного владения и об устранении помех, не лишающих собственника владения имуществом, но нарушающих иные его правомочия, на лиц, владеющих имуществом в силу закона или договора. Но из этого не следует, что остальные права, возникающие из договоров (имущественного найма, хранения, перевозки, комиссии и др.), — это абсолютные права.
12. Виктор Кнапп, исходя из того, что деление гражданских прав на абсолютные и относительные выступает основополагающим, предлагает следующую систему социалистического гражданского права: I —Общая часть; II — Права абсолютные, подразделяющиеся на право собственности, личные неимущественные права (право авторское, на изобретения, на товарные знаки и фабричные образцы), наследственное право; III — Права относительные, подразделяющиеся на общее обязательственное право и хозяйственное обязательственное право, которое включает обязательства по поставке промышленных товаров, по выполнению работ и предоставлению услуг, по поставке сельскохозяйственных продуктов и предоставлению услуг в сельском хозяйстве, обязательства по торговым поставкам (торговое право), обязательства по перевозке грузов (транспортное право)[230].
Эта классификация институтов гражданского права вызывает некоторые возражения. Авторское, изобретательское и наследственное право включают в себя не только абсолютные, но и относительные права: речь идет об издательском и иных авторских договорах, о правоотношениях, связанных с реализацией изобретений, об ответственности наследодателя перед кредиторами; об обязательственных требованиях, возникающих при разделе наследственного имущества.
Следовательно, авторское право, изобретательское право и наследственное право не укладываются в категорию «чистых» абсолютных прав. Только при отделении относительных правоотношений от прав абсолютных, входящих в эти правовые институты, было бы возможно поместить их в раздел об абсолютных правах. Но в этом случае в раздел о правах относительных пришлось бы включить издательский и другие авторские договоры, правоотношения, связанные с наследованием, и т. д. Такое выделение обязательственных правоотношений, складывающихся в сфере авторского права, как отмечено выше, было произведено в учебнике советского гражданского права, изданном в 1938 году.
Но едва ли целесообразно это делать. Абсолютные правомочия и обязательственные правоотношения настолько переплетены в рассматриваемых институтах, что обособление этих прав и правоотношений, размещение их по различным разделам ГК практически трудно достижимо.
Что касается предложенной В. Кнаппом классификации относительных прав, то она вызывает некоторые сомнения. Само по себе предложение выделить так называемые хозяйственные договоры (т. е. договоры, сторонами в которых являются лишь социалистические организации) при наличии общих положений обязательственного права, распространяющихся как на эти договоры, так и на договоры с участием граждан, возражений не вызывает. Но расчленение хозяйственного обязательственного права на отдельные виды, т. е. обособление их в зависимости от отрасли экономики (промышленность, сельское хозяйство, торговля), может быть оправдано лишь в том случае, если будут обоснованы такие различия в правовом регулировании поставки продукции и оказании услуг в указанных трех отраслях народного хозяйства, которые позволяют выделить соответствующие обязательственные правоотношения в самостоятельные юридические институты. Едва ли, однако, можно построить два правовых института — один по поставкам промышленных товаров, другой по торговым, поставкам: и те и другие поставки могут регулироваться одним договором, внутри которого возможна и необходима некоторая дифференциация норм, регулирующих промышленную и торговую поставки.
13. В итоге наиболее правильным, т. е. соответствующим внутренней логике развития регулируемых социалистическим гражданским правом имущественных отношений, надо признать расчленение норм права собственности и обязательственного права по следующим институтам.
Право собственности делится на: 1) общие, или, точнее, вводные положения,2) право государственной собственности, 3) право кооперативно-колхозной собственности, 4) право собственности общественных организаций, 5) право личной собственности, .6) право общей собственности, 7) приобретение и прекращение права собственности, 8) защита права собственности.
Первую главу этого раздела правильнее именовать вводными положениями потому, что в ней следует указать лишь на формы собственности, существующие в СССР, и на правомочия, принадлежащие любому собственнику. К мелкой трудовой собственности некооперированных крестьян и ремесленников применяются нормы гражданского права о личной собственности. Поэтому в вводных положениях необходимо указать да существование в СССР социалистической и личной собственности и на различные . формы социалистической собственности.
К праву личной собственности должно быть отнесено и право личной собственности колхозного двора, так как это особая разновидность личной собственности. В главе, посвященной праву общей собственности, должны быть сосредоточены нормы, определяющие правовой режим как совместной, так и долевой собственности: к первой относятся общая совместная собственность членов колхозного двора и собственность супругов.
В главе о приобретении и прекращении права собственности должны содержаться не только нормы, определяющие возникновение права собственности по договору, но и нормы, закрепляющие так называемые первоначальные способы возникновения права государственной социалистической собственности, переход к государству бесхозяйного имущества, невостребованной собственником находки, клада, реквизиция и конфискация, а также норма о том, что основным источником государственной и кооперативно-колхозной собственности является социалистическое производство. Нормы о находке и о безнадзорном скоте, направленные на то, чтобы обеспечить возвращение найденной вещи и скота их собственнику, и на регулирование взаимоотношений между ним и липом, нашедшим вещь, и задержавшим скот, следует, как правильно отмечалось при обсуждении вопросов системы будущего ГК, отнести к нормам о защите права собственности. В главе о приобретении и прекращении права собственности надо сохранить лишь норму о переходе (если не будет обнаружен собственник) найденной вещи к государству, а безнадзорного скота — государству или колхозу.
14. Обязательственное право делится на две части — общую часть и отдельные виды обязательств. В первой главе следует дать определение обязательства. Основания возникновения обязательств перекрываются теми юридическими фактами, которые должны быть предусмотрены в главе об основаниях возникновения гражданских правоотношений общей части ГК- Поэтому можно ограничиться отсылкой к нормам этой главы. Это. тем более правильно, что гражданские правоотношения, как мы старались доказать, — относительные правоотношения. Однако нормы о заключении договора нужно сохранить в общей части обязательственного права.
Следующая глава общей части обязательственного права должна объединить тесно связанные между собою нормы об исполнении обязательства и ответственности за его неисполнение. Поэтому предпочтительнее именовать эту главу —«Действие обязательства». В связи с тем, что обязательство, в котором участвуют несколько лиц на стороне кредитора или на стороне должника, является либо солидарным, либо долевым обязательством, надо признать правильным включение норм об этих обязательствах в главу об исполнении и об ответственности за неисполнение обязательства: вопросы солидарной и долевой ответственности— это вопросы исполнения обязательства.
Правильным следует также признать помещение главы об уступке требования и переводе долга и главы об обеспечении обязательств вслед за главой об исполнении и ответственности за неисполнение обязательства: это институты, осложняющие структуру обязательственного правоотношения, и они'должны быть урегулированы самостоятельно.
Выше была охарактеризована предложенная О. А. Красав-чиковым структура обязательств гражданского оборота. В целом с ним можно согласиться. Основным классификационным признаком этой структуры будет направленность обязательств, на определенную цель. Это влечет за собою группировку обязательств по экономическим признакам, которые в одних случаях сочетаются с юридическими признаками, а в других — нет.
Примером такого сочетания является выделение в различные группы: а) обязательств, направленных на возмездное отчуждение (приобретение) имущества (договоры купли-продажи, поставки, контрактации, заказа индивидуального оборудования и др.), б) обязательств, направленных на возмездное предоставление имущества в пользование (договор имущественного найма и его разновидности). Но выделение в самостоятельную груп-
лу всех безвозмездных обязательств, независимо от того, предоставляется ли имущество в собственность или в пользование (договоры дарения и ссуды)—это уже группировка по экономическому признаку, не учитывающая различие юридических .последствий, имеющееся между названными договорами. Было бы правильнее договор дарения поместить вслед за договорами, направленными на возмездное отчуждение имущества, а договор ссуды — за главой об имущественном найме.
Многочисленная и разнородная по своему экономическому содержанию и юридическим признакам группа обязательств, обычно именуемая обязательствами, направленными на выполнение работ и оказание услуг, разделена О. А. Красавчиковым на семь самостоятельных групп, в зависимости от рода и характера выполняемых работ и услуг.
В самом деле! Нецелесообразно договоры перевозки объединять с договором подряда, хотя первый договор, как известно, развился из второго. Договор займа, являющийся первоначальной основой кредитных правоотношений как важной разновидности денежных обязательств, не следует объединять с обязательствами, направленными на возмездное отчуждение имущества, хотя деньги и передаются в собственность (в оперативное управление) заемщику. В кредитных и расчетных правоотношениях проявляются специфические юридические признаки денег как особого рода вещей.
Но схема О. А. Красавчикова вызывает и некоторые критические замечания.
Не ясно, какие конкретные обязательства имеет в виду О. А. Красавчиков, выделяя в особую группу обязательства, на-лравленные на осуществление общей хозяйственной деятельности.
Нельзя согласиться с обособлением договоров бытового подряда в тех случаях, когда договоры по обслуживанию по своим .юридическим признакам подпадают под признаки договора подряда.
О. А. Красавчиков к обязательствам, направленным на оказание услуг, относит обязательства по культурно-бытовому и хозяйственному, в том числе по санаторно-курортному и туристическому, обслуживанию граждан. Нам кажется, что правоотношения, возникающие между социалистическими организациями и гражданами, направленные на обслуживание граждан указанными видами деятельности, зачастую включают в себя разнородные (с точки зрения юридических признаков) правоотношения: здесь возможно сочетание гражданских правоотношений с отношениями, регулируемыми другими отраслями права.
Надо ли такие договоры помещать в ГК? Следует тщательно исследовать вопрос о том, можно и надо ли отдифференциро-вать при регулировании этих отношений нормы гражданского права, чтобы их включить в гражданские кодексы и, следовательно, сделать законом.
Договор поручения, договор комиссии, обязательства, возникающие вследствие ведения чужого дела без поручения, — особая группа институтов, объединяемых при всех различиях, имеющихся между ними, тем, что на обязанности одной из сторон в каждом таком правоотношении лежит совершение юридических действий, порождающих права и обязанности для другой стороны. Не следует, однако, при этом забывать, что обязательства, возникающие вследствие ведения чужих дел без поручения, являются внедоговорными обязательствами.
Договор экспедиции занимает промежуточное положение между только что охарактеризованной группой договоров и договором перевозки.
Самостоятельное место в системе отдельных видов обязательств принадлежит страховым правоотношениям, возникающим как из договора, так и в силу закона.
Таким же самостоятельным правоотношением, не попадающим ни в одну из названных групп, является обязательство хранения. Но поскольку хранение чужого имущества невозможно без передачи его во владение хранителя, это обязательство было бы правильно поместить вслед за обязательствами, направленными на передачу имущества.
Договор пожизненного содержания связан, как отмечалось в нашей литературе и неоднократно подчеркивалось в судебной практике, с договором купли-продажи жилого дома. Однако бы-. ло бы неправильно сводить договор пожизненного содержания к договору купли-продажи. Обязанности кормильца по отношению к иждивенцу занимают в договоре пожизненного содержания настолько значительное место, что их нельзя рассматривать лишь как обязанность уплаты эквивалента за передачу иждивенцем дома или иного непотребляемого имущества в собственность кормильца. Поэтому договор пожизненного содержания— самостоятельный институт.
В заключение надо отметить следующее.
Там, где некоторые различия в экономическом содержании договоров не влекут за собой различных юридических последствий, не отражаются в юридическом содержании, нет необходимости в создании новых группировок обязательств. Дело в том, что не любое изменение в экономическом содержании влечет за собою появление нового вида правоотношения. Для это-
го необходимы существенные количественные изменения, приводящие к новому скачку—-к изменению формы. Формой в данном случае является то правоотношение, которое до наступления скачка вмещает в себя изменения в содержании.
Этим, по-видимому, объясняется тот факт, что классификация договорных обязательств, возникающих из актов планирования, не может быть построена исключительно по экономическим или только по юридическим признакам.
Еще по теме Глава X СИСТЕМА СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА:
- Первая общая дискуссия о системе советского права и дискуссия о сущности советского гражданского права (1938—1955).
- Разработка понятия советского гражданского права после проведения первой кодификации советского гражданского законодательства (1922—1928).
- § 1. ПЕРВАЯ КОДИФИКАЦИЯ СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА И ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА
- С. Н. Б Р А Т У С Ь. ПРЕДМЕТ И СИСТЕМА СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА, 1963
- Глава VII ОПРЕДЕЛЕНИЕ СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА
- Глава VIII ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА
- Глава VI СМЕЖНЫЕ С ГРАЖДАНСКИМ ПРАВОМ ОТРАСЛИ СОВЕТСКОГО ПРАВА
- Вторая кодификация советского гражданского законодательства. Проблема гражданского и хозяйственного права (1956— 1964).
- ГЛАВА III ПРАВОСУБЪЕКТНОСТЬ СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА И ГОСУДАРСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ § 1. Советское государство как субъект советского права
- Система оснований возникновения обязательств по советскому гражданскому праву
- УЧЕНИЕ О СУЩНОСТИ СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА
- УЧЕНИЕ О СУЩНОСТИ СОВЕТСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА
- Глава III ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ, РЕГУЛИРУЕМЫЕ СОВЕТСКИМ ГРАЖДАНСКИМ ПРАВОМ
- НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ СИСТЕМЫ СОВЕТСКОГО ПРАВА
- Понятие гражданского процесса. Предмет, метод, система отрасли гражданского процессуального права
- ПРАВООТНОШЕНИЕ ПО СОВЕТСКОМУ ГРАЖДАНСКОМУ ПРАВУ ГЛАВА I