<<
>>

§ 2. Понятие и структура -правовой ответственности как специфические методологические основания нсследовдяия их аспектов

Изучение отдельных видов гр* гласно данной концепции, является содержанием правовой иму­щественной ответственности /231, с. 3-4, 26, 29, 30-31;283, с. 216-223/. Подобная точка зрения подвергалась справедли­вой, на наш взгляд, критике /200, с.

43; 259, с. 38; 268, с. 186 и сл.; 269, с. 81; 292, с. 144-145/. Договорная ответственность выражается в определенных имущественных мерах, и поэтому ее можно назвать имущественной ответст- венностьв1. Содержание договорной ответственности - оказа­ние воздействия на поведение виновного правонарушителя че­рез воздействие на его имущественную сферу.

Существенный признак договорной ответственности - это имущественное наказание правонарушителя. Естественно, что имущественное наказание сопровождается претерпеванием соот­ветствующих имущественных мер, несением экономических по­терь из-за отрицательных последствий применения ответствен­ности. В этом смысле можно говорить об имущественном или экономическом содержании договорной ответственности. Одна­ко едва ли обоснованно считать экономическое содержание имущественной ответственности самостоятельным видом ответ­ственности - экономической ответственностью. Ведь в опреде­лениях понятия имущественной и экономической ответствен­ности нет различия, кроме того, что экономическая ответст­венность может иметь место и вследствие собственной дея­тельности субъекта ответственности в своей экономической сфере (различные расходы, потери и т.д. /231, с. 30-31/.Но, как справедливо отмечает А.А. Собчак, подобные экономичес­кие потери все же нельзя считать ответственностью, посколь­ку ответственность - это всегда внешняя по отношению к лицу реакция /266, с. 187/. По нашему мнению, можно говорить об экономическом содержании договорной ответственности и об экономических последствиях ее применения, но при этом нет оснований для выделения в качестве самостоятельной катего­рии понятия экономической ответственности. Таким образом, мы считаем, что так называемая экономическая ответствен­ность в правовом регулировании самостоятельного значения не имеет. При анализе договорной ответственности употребле­ние понятия экономической ответственности привело бы к не­нужным осложнениям. Приведем пример. Так, одной из серьез­ных проблем, с которой сталкиваются хозяйственные органи­зации, является несоответствие количества (а также качест- ва)фактически полученных материалов тому,которое предусмо- /

трено в договоре (а также, следовательно, фовдам и наря­дам). Как показали исследования, проведенные на трех пред­приятиях Министерства легкой промышленности ЭССР в г. Тар­ту, в организации снабжения этих предприятий имелись суще­ственные отклонения от тех правил деятельности, которые предусмотрены в законодательном и договорном порядке. На даниих предприятиях нормально, то есть в соответствии с фовдами (отклонения от предусмотренного составляли ±2 %), поступили 305 наименований из 1108 (27,5 %). В то же время 251 наименование (27,6 %) было получено только в объеме 75% или еще меньше. Если учесть, что эти цифры касаются годовых фовдов, а с квартальными (месячными) фондами дело обстоит хуже, то это, естественно, говорит о наличии экономически вредных результатов. Согласно идеальной модели, исследуемые предприятия должны были предъявлять поставщикам за недопос­тавки примерно 1000 претензий в год.

В действительности бы­ло предъявлено от 6 до 14 претензий. Следовательно, право и обязанность покупателя предъявлять претензии оказалось для него экономически нецелесообразным, или они не были предъ­явлены по каким-то другим причинам, и, в конечном счете, покупатель в данном случае, вынужден был нести определенные экономически невыгодные последствия. Как подчеркивалось, покупатель оказывается "наказанным" вдвойне - неполучени­ем (недополучением) необходимых материальных средств и тем, что возникшие убытки остались невозмещенными (в данном слу­чае малую эффективность мер договорной ответственности, ви­димо, нельзя свести лишь к субъективным факторам) [Ы, с.59-607.

Что же получается, если исходить из вышеизложенной трактовки В.К. Мамутова, В.В. Овсиенко и В.Я. Юдина об эко­номической ответственности и ее соотношении с договорной ответственностью? Покупатель несет так называемую экономи­ческую ответственность и за то, что недополучил материалы, и за то, что ему не возмещены убытки. Поставщик должен нес­ти договорную ответственность за то, что не исполнил своих обязанностей по обязательству, а в случае применения этой ответственности он несет экономическую ответственность в форме договорной ответственности. Нетрудно заметить, что подобное смешивание разных понятий скорее всего ведет к безответственности. Правильнее было бы говорить о договор­ной ответственности и об основаниях (виновное неисполнение обязательства, неполучение (или недополучение) материалов

по договору) и о результатах (возмещение убытков, уплата неустойки) ее применения. Следовательно, внимание должно быть направлено не на то, как покупатель или поставщик не­сет так называемую экономическую ответственность, а на обя­зательность применения покупателем договорной ответственно­сти (заинтересованность покупателя) и оказания применяемыми мерами желаемого воздействия на поведение поставщика, а также, конечно, на возмещение убытков покупателя.

Понятие экономической ответственности можно употреб­лять и в качестве синонима имущественной ответственности при правовом регулировании хозяйственной деятельности, если хочется подчеркнуть ее экономическое содержание. Надо отме­тить и то, что понятие экономической ответственности - это экономическая категория, и ее определение является задачей экономических наук, но зрелость и обоснованность ее прове­ряется и тем, как она может быть использована в других нау­ках, в том числе и в правовой.

В итоге можно отметить, что договорная ответственность служит тем средством, при помощи которого следует добивать­ся влияния на хозяйственную деятельность нарушителя дого­ворного обязательства и возмещения невыгодных имуществен­ных последствий потерпевшей стороне. Этим и охватывается та сфера 1круг) общественных отношений, в рамках которых, в свою очередь, определяется сущность, содержание и форма до­говорной ответственности.

Объект договорной ответст­венности - виновное противоправное поведение, ко­торое заключается в неисполнении или в ненадлежащем испол­нении правонарушителем своих договорных обязанностей, а также возникший при этом имущественный ущерб. Таким об­разом, характеристика объекта договорной ответственности предполагает и изучение причинной связи мелду противоправ­ным поведением и имущественным ущербом. Спецификой дого­ворной ответственности является то, что противоцравность поведения заключается, кроме нарушения правовых норм, и в нарушении условий договора. Или, другими словами, проти­воправность при договорной ответственности означает наруше­ние вытекающего из правовых норм или условий договора субъ­ективного права контрагента.

Изучение противоправности поведения и вины юридическо­го лица - правонарушителя - означает исследование тесно взаимосвязанных, но все же самостоятельных явлений. Иссле­дование противоправного поведения предполагает проведение анализа результатов и образа поведения, исследование вины - проведение анализа процесса образования воли работников юридического лица. Но в то же время воля формирует поведе­ние. С этой точки зрения не совсем точно сформулирован п.16 инструктивного письма Госарбитража при Совете Министров СССР от 28 декабря 1967 г. № И-1-59, где наряду с объектив­ными обстоятельствами (неоднократное нарушение обязательств, длительные задержки в выполнении обязательств и др.), озна­чающими грубое нарушение условий договора, указывается и на умышленное нарушение договора /44/. Дело в том, что и при наличии перечисленных объективных обстоятельств необходимым условием для применения мер договорной ответственности яв­ляется вина нарушителя. Названное инструктивное указание производит впечатление, будто перечисленные объективные об­стоятельства являются самостоятельными условиями признания нарушения грубым. 11а самом деле, каждое из них должно со­провождаться наличием вины (независимо от ее формы), и кро­ме того, наличие умысла означает грубое нарушение и при бо­лее "легких" объективных обстоятельствах по сравнению с пе­речисленными в указанной инструкции. Предлагается следую­щая формулировка: "Грубым нарушением условий договора необ­ходимо считать, в частности, следующее виновное поведение: неоднократное нарушение обязательств, длительные задержки в выполнении обязательств, причинение невыполнением обяза­тельств существенного ущерба кредитору и народному хозяйст­ву, непринятие стороной мер к предотвращению или уменьшению ущерба в связи с ненадлежащим выполнением обязательств, а также иные умышленно совершенные нарушения договора".

Проблемы, связанные с объектом договорной ответствен­ности социалистических хозяйственных организаций, - это в первую очередь вопросы объективных оснований данной ответ­ственности. Следует отметить, что последним монографическим исследованием, специально посвященным данным вопросам, была изданная в 1962 году работа Б.А. Антимонова. С того време­ни произошли существенные изменения как в хозяйственных от­ношениях, так и в структуре самих юридических лиц. Мы счи­таем, что назрела настоятельная необходимость в едином комплексном исследовании оснований договорной ответственно­сти социалистических хозяйственных организаций в современ­ных условиях.

Инстанцией договорной ответственности, как
и при других видах правовой ответственности, являются преж­де всего соответствующие компетентные правоустановительные и правоприменительные государственные органы, а в некото­рых случаях и общественные организации. Спецификой договор­ной ответственности, по сравнению с другими видами правовой ответственности, является возможность выступать в качестве инстанции и самим сторонам договора. Тут на переднем плане кредитор, так как установление мер ответст­венности происходит в его интересах и воля должника имеет значение лишь в той мере, в какой необходимо его согласие при заключении договора. Данное положение прямо вытекает из закона. Так, в п. 101 Положения о поставках продукции и в п. 98 Положения о поставках товаров установлено, что в договоре могут быть предусмотрены санкции за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств, за нарушения, для наличия которых санкции законодательством не установлены. Далее устанавливается, что при наличии согласия обеих сто­рон договора последние вправе повысить размеры санкций за нарушение условий договора (исключая размер пени за про­срочку платежа). Принцип возможности устанавливать меры от­ветственности по усмотрению договаривающихся сторон закреп­лен в Основах и в гражданских кодексах (ст. 35 Основ; ст. ст. 191 и 192 ГК ЭССР, ст. ст. 187 и 188 ГК РСФСР), помимо Положений о поставках он нашел выражение и в других законо­дательных актах (например, п. 67 Правил о договорах подряда на капитальное строительство)

75

В данном случае, следовательно, оценщиками (и тем са­мым инстанцией ответственности) виновного поведения, являю­щегося объектом договорной ответственности, выступают сами стороны, которым предоставлено право установить или увели­чить меры ответственности. Однако и при договорной ответст­венности основными инстанциями являются государственные ор­ганы, в компетенцию которых входит установление мер ответ­ственности и их применение. Субъекты договора являются про­изводной инстанцией договорной ответственности: они могут устанавливать меры ответственности только в тех случаях и в тех рамках, которые предусмотрены законодательством. Тал, например, не допускается соглашение об ограничении ответст­венности сторон, если размер ответственности точно опреде­лен законодательством (п. 5 ст. 36 Основ, ч. 2, ст. 223 ГК ЭССР и ч. 2, ст. 220 ГК РСФСР; п. 101 Положения о постав­ках продукции и п. 98 Положения о поставках товаров). В де-

10*
ле разрешения преддоговорного спора, возникающего между сторонами при установлении мер ответственности в договоре, существенное значение имеет вопрос: идет ли речь о повыше­нии законной неустойки или об установлении неустойки для обеспечения исполнения таких обязательств, при которых дей­ствующим законодательством неустойка вообще не установле­на. В первом случае, по общему правилу, арбитраж не прини­мает спор к рассмотрению (ч. 2 ст. 171 ГК ЭССР, ч.2 ст.166 1К РСФСР; п. 14 инструктивного письма Госарбитража при Совете Министров СССР от 28 декабря 1967 г. # И-1-59), во втором случае спор, по заявлению заинтересованной стороны, должен приниматься арбитражами к рассмотрению на общих ос­нованиях.

При договорной ответственности центральными инстанция­ми являются органы государственных и ведомственных арбитра­жей. Как уже указывалось выше, они имеют самостоятельное право в пределах установленных правовых норм решать вопрос об объеме ответственности и, таким образом, они являются не только правоприменительными органами, но имеют и определяю­щее значение в деле решения самого существенного вопроса при применении ответственности - вопроса о том, имеется ли в данном случае основание для осуждения правонарушителя и какое наказание должно ему соответствовать. Помимо того, в определенных случаях Госарбитраж при Совете Министров СССР может выступать в качестве правоустановительного органа. По этому поводу следует согласиться с мнением А.К. Юрченко, согласно которому нормативное указание соответствующего компетентного органа вместе с разъясняемой нормой становит­ся правовым источником для разрешения конкретных дел /273, с. 28-39/.

Договорная ответственность находит свое выражение в конкретных мерах. Согласно нашему методологическому подходу, именно в характере и содержании соответствующих мер выражается специфика отдельных видов социальной, в том числе и правовой ответственности, ее видов и подвидов. Ха­рактеристика мер договорной ответственности, в свою оче­редь, означает анализ и характеристику договорной ответст­венности в целом.

Критериями различения мер договорной ответственности от прочих охранительных мер гражданского права являются признаки правовой ответственности. Поскольку существенные признаки правовой ответственности выражаются в ее функциях, а последние, в свою очередь, тесно связаны с ее целями, то для разграничения любых мер правовой ответственности от иных мер правового воздействия следует выяснить функции и цели каждой меры в отдельности.

При определении круга мер договорной ответственности наблюдаются некоторые расхождения во мнениях авторов. Так, согласно наиболее распространенной точке зрения, в качестве мер договорной ответственности выступают неустойка и возме­щение убытков /186, с. 80; 200, с. 30-31; 294, с. 127 и др.). Но, как считают некоторые авторы, меры договорной от­ветственности не исчерпываются лишь двумя данными видами, сюда добавляются еще и такие меры, как требование кредитора к должнику об устранении недостатков сданной продукции или товара, использование аккредитивной формы оплаты, принуди­тельное изъятие той вещи, в отношении которой был заключен договор /179, с. 18-19/, доукомплектование поставленной продукции лишь после приемки или перевод плательщика на предварительную оплату, приостановление исполнения /278, с. 180/,отказ от оплаты я приемки ненадлежащего исполнения и т.д.

На наш взгляд, причина такого разногласия в понимании круга мер договорной ответственности кроется в различном понимании понятия правовой ответственности, вели мы все санкции относим к мерам правовой ответственности, понимая правовую ответственность как обязанность отчета или просто как применение санкции, то такой недифференцированный под­ход естественен, но он не способствует выяснению специфиче­ских черт отдельных мер договорной ответственности.

По функциям и целям правовые меры, применяемые при на­рушении договорных обязательств, различны. Самостоятельную группу составляют меры договорной ответственности.Такие ме­ры, кал требование устранения дефектов, доукомплектование, приостановление исполнения и т.д., - это правовые меры, именуемые в литературе как оперативные или оперативно-хо­зяйственные санкции /183, с. 50-56; 250, с. 143-146; 267, с. 15^/. Точнее было бы назвать их оперативно-хозяйственш- ми мерами, выражаемыми в соответствующих санкциях. По су­ществу они являются гражданско-правовыми мерами защиты. Большинство авторов именно так и пользуются данными поняти­ями /200, с. 31-33; 2*5, с. 20-^1; 289, с. 60-61/. Непо­следовательной кажется позиция тех авторов, которые хотя и выделяют меры защиты, но рассматривают их в качестве мер ответственности Л91, с. 66-67; 231, с. 40-41/. Так, на­пример, Е. Бриных, выводя в качестве отличительных черт ор­ганизационных санкций Их применение независимо от вины и без согласия второй стороны и т.д., все хе, благодаря опре­деле игам общим с ответственность!) свойствам (связь с непри­ятными имущественными результатами и обеспечение государст­венным принуждением), считает их мерами ответственности /191, с. 66 и др./. Неточность здесь состоит в том, что ав­тор игнорирует специфические признаки мер ответственности. Государственное принуждение и неприятные последствия не яв­ляется специфическими признаками договорной ответственнос­ти, они характеризуют все охранительные гражданско-правовые меры. Если же меры договорной ответственности не отличаются от других охранительных мер, то выделение оперативно-хо­зяйственных мер в самостоятельный вид также представляется ненужнш. Тогда они являются лишь определенно! подвидом ос­тальных мер правовой ответственности. Ввделение их имеет значение лть тогда, когда они качественно отличаются от мер договорной ответственности.

Целью оперативно-хозяйственных мер является охрана субъективных прав пострадавшей организации и правопорядка, при этой они выполняют прежде всего восстановительную и обеспечивающую функцию. Как правило, эти меры направлены на обеспечение осуществления субъективных прав кредитора и на восстановление его нарушенного состояния. Основными отличи­тельными чертами оперативно-хозяйственных мер, позволяющими отличать их от мер договорной ответственности,являются сле­дующие признаки: I) они не представляют собой, как правило, новых обязанностей или лишений субъективных прав относи­тельно существующих в составе нарушенного обязательства; 2) их безусловным признаком не является осуждение; 3) они применяются, как правило, по инициативе одной стороны в бесспорном порядке и при этом решение кредитора является обязательным для компетентного государственного органа, че­рез который данные меры применяются (например, для органов государственного банка); 4) они имеют дополнительный харак­тер, так как могут применяться наряду с неустойкой и взыс­канием убытков; 5) их применение характеризуется большой оперативностью.

Оперативно-хозяйственные меры в договорных отноше­ниях - это один из видов мер гражданско-правовой защиты /183, с. 50-5^/, которые, в свою очередь, можно классифици­ровать по-уазному /199, с. 192; 250, с. 129-149/. Проблемы оперативно-хозяйственных мер не являются объектом нашего исследования и представляют для нас интерес ляь с аспекта сопоставления их с мерами договорной ответственности. Од­нако следует отметить необходимость комплексного изучения системы охранительных мер относительно договорных обяза­тельств в целом. Хорошим примером здесь является моногра­фия Т.И. Илларионовой, которая посвящена изучению гращцан- ско-правовых охранительных мер на уровне общей теории гра­жданского права и выступает методологической основой ис­следования данной проблемы на более частных уровнях /210/.

Меры договорной ответственности, следовательно, долж­ны, на наш взгляд, соответствовать одновременно двум при­знакам: I) их сущностью является осуждение правонарушения и правонарушителя и 2) их содержанием является дополни­тельные обязанности или лишение правонарушителя субъектив­ных прав. Порядок применения не выступает самостоятельна признаком мер договорной ответственности, так как в зави­симости от конкретных условий он может различаться и в оп­ределенных случаях быть сходным с порядком применения дру­гих охранительных мер. Одной из отличительных черт дого­ворной ответственности может выступать также форма еб реа­лизации, которая будет рассмотрена ниже.

Названные признаки являются критериями выделения кон­кретных мер договорной ответственности. В качестве допол­нительных обязанностей мерами договорной ответственности выступают неустойка (штраф, пеня) и взыскание убытков. До­полнительные обязанности правонарушителя являются основны­ми мерами договорной ответственности. Лишение субъектив­ного права в качестве меры договорной ответственности при­меняется лишь в редких, довольно специфических случаях, например, если к сделке юридического лица, противоречащей его целям (ст. 53 ГК ЭССР, ст. 50 ГК РСФСР), применяются положения ст. 52 ГК ХСР (ст. 49 ГК РСФСР); при вине обеих сторон кредитор лишается права взыскивать размер ответст­венности в полной мере (ч. 2 ст. 299 ГК ХСР, ч.1 ст.224 ГК РСФСР). Так как основное содержание договорной от­ветственности заключается все же в дополнительных обязан­ностях, то при дальнейшем изложении в качестве мер ответ­ственности мы рассмотрим лишения субъективного права лишь косвенно, уделяя главное внимание неустойке и взысканию убытков.

В неустойке специфическая функция договорной ответст­венности выражается нагляднее всего: это наказание, стиму­лирование должника. Но в то же время, будучи мерой защиты для кредитора, неустойка выполняет и компенсационную функ­ции. Хотя в литературе и высказаны различные мнения о взаи­мосвязи этих функций, в основных выводах все единодушны: главная функция неустойки - это функция имущественного сти­мулирования (наказания, штрафа). Штраф оказывает влияние на правонарушителя, а компенсация направлена на восстановление имущественного положения пострадавшего. Авто;», считающие, что неустойка выполняет только стимулирующую функцию, и от­носящие компенсационную функцт только к возмещению убыт­ков, допускают неточность. Таким образом, функции как бы разделяются: возмещение убытков выполняет компенсационную, а неустойка - штрафную функцию. На наш взгляд, и возмеще­ние убытков, и неустойка выполняют одновременно как стимулжруюцую, так и компенсационную функцию. Но эти функ­ции имеет различное значение. С нашей точки зрения, в отно­шении правонарушителя (должника) как неустойка, так и воз­мещение убытков, выполняют только стимулирующую, а в отно­шении кредитора - только компенсационную функцию. Некоторые авторы считают, что особенность использования неустойки в настоящее время состоит в усилении ее компенсационной функ­ции наряду с сохранением штрафной /188, с. 63/. Но перспек­тива, с точки зрения интересов пострадавшего, как мы пола­гаем, должна состоять не в усилении компенсационной функ­ции неустойки, а в более последовательном применении возме­щения убытков, так как в данном случае компенсационная функция является более результативной, нежели при примене­нии неустойки.

К вопросу возмещения убытков можно подходить как с точки зрения интересов кредитора, так и с точки зрения на­казания должника. Возмещение убытков является прежде всего мерой защиты, но в то же время при наличии вины причините- ля вреда оно является и мерой ответственности в отношении правонарушителя. Возмещение убытков представляет собой до­полнительную неблагоприятную обязанность для правонарушите­ля, которая оказывает негативное влияние на его имуществен­ную сферу. Следовательно, для правонарушителя это - опреде­ленное наказание имущественного характера, выступающее, та­ким образом, мерой договорной ответственности. Между неус­тойкой и взмоканием с правонарушителя убытков нет принципи­альной разниц*. Оба они выполняет по отношение к правонару­шителе функцию наказания. Различие состоит лишь в порядке их применения. Однако относительно кредитора данные меры, являясь мерами защиты и выполняя компенсационную функцию, выступают в разных качествах. Мы полагаем, что будет Ье совсем точным говорить о трех функциях мер договорной граж­данско-правовой ответственности: о компенсационной, стиму­лирующей и сигнализирующей функциях, как это обычно делает­ся /187, с. 28/. По нашему мнению, меры договорной ответст­венности выполняют все же стимулирующую (штрафную, превен­тивную, наказуицув) и компенсационную функции. Определенная мера (денежная сумма), выступающая в отношении должника в качестве меры ответственности и выполняющая стимулирующую функцию, является по отношению к кредитору мерой защиты, и будучи мерой его защиты выполняет компенсационную функцию. Так называемая сигнализирующая (или учетно-компенсационная) функция, как уже показано выше, не является самостоятельной функцией: она является производной от стимулирующей и, по существу, служит той же цели /248, с. 47/.

Первостепенное значение стимулирующей функции договор­ной ответственности подчеркивалось в нашей литературе мно­гими авторами в течение ряда лет /178, с. 13; 217, с. 59 и др.; 225, с. 39; 248, с. 48; 275, с. 49-50/. Рааличже авторы используют при этом различные термины: стимулирую­щая, штрафная, превентивная, превентивно-воспитательная и т.д. функция. Но вопрос, конечно, не в терминах. Суциоеть данной функции заключается в наказуемом, штрафном влиянии, которое в то же время имеет стимулирующее, превентивное и воспитательное значение.

"Стимулирующий элемент" мер договорной ответственнос­ти, их объединяющий, выражается в том, что оба неблагопри­ятных для правонарушителя последствия (и уплата неустойки, и возмещение убытков) наступает как результат отрицательной оценки, осуждения его поведения /187, с. 29/. Данное поло­жение признается не всеми. Так, А.А. Собчак предупреждает о преувеличении значения стимулирующей (штрафной) функции до­говорной ответственности и утверждает, что именно восстано­вительная (компенсационная) функция наиболее полно выражает сущность данной ответственности. Автор подчеркивает необхо­димость усилить компенсационное значение имущественной от­ветственности, так как оно является условием обеспечения эквивалентности в хозяйственных отношениях и служит интере­сам развития хозрасчетных начал в деятельности хозяйствен­ных организаций /267, с. 162-163; 268, с. 190-191/. Бес­спорно то, что гражданско-правовое регулирование должно обеспечить эквивалентность в имущественных отношениях, со­действовать укрепление хозрасчета и гарантировать возмеще­ние потерпевшему убытков, понесенных из-за правонарушения. Договорная ответственность играет при этом существенную роль, но она имеет свою специфику. Ее социальное назначе­ние - оказать дисциплинирующее воздействие на правонару­шителя. Она является специфическим гражданско-правовжм средством, которое предусмотрено для имущественного наказа­ния виновного правонарушителя. Для возмещения убытков по­страдавшему установлены и другие возможности (меры защиты, страхование). Но для правонарушителя взыскание с него убыт­ков в качестве меры ответственности является имущественным наказанием, и на первом плане здесь находится стимулирующая функция ответственности. Мы ни в коем случае не намерены умалять необходимости компенсации потерпевшему всех возник­ших у него не по своей вине убытков. Речь вдет в данном случае лишь о том, что субъектом договорной от­ветственности всегда является виновный правонарушитель, по­терпевший не выступает субъектом ответственности, хотя яв­ляется участником возникающего по договорной ответственно­сти обязательства. Следовательно, при выделении функции до­говорной ответственности первостепенное значение приобрета­ет вопрос о том, какое значение имеет названная ответствен­ность по отношению к виновному в нарушении обязательства. Именно в этом смысле, по нашему мнению, основная фунюдея любых мер договорной ответственности - это функция стимули­рования (наказания, воспитания, предупреждения). В то же время - чем лучше меры ответственности способствуют более полному возмещению пострадавшему убытков, тем успешнее осу­ществляются и цели, стоящие перед гражданско-правовыы регу­лированием в целом.

В компенсационной (восстановительной) функции договор­ной ответственности отражается осуществление данной ответ­ственности, что, как правило, происходит в пользу кредитора по нарушенному обязательству. Можно сказать, что компенса­ционная функция вытекает из построения договорной ответст­венности, при котором одна цель (стимулирование должника) взаимосвязана с другой (возмещение убытков кредитору).

Гравданско-правовая ответственность в целом конструи­рована как ответственность перед потерпевши». В силу этого должник обязан передать имущественные блага, как правило, кредитору. Тем самым меры договорной ответственности обес­печивают ликвидацию экономических потерь у кредиторов, вы­полняют компенсационную функцию и выступают в отношении кредитора в качестве мер защиты его субъективных прав /235, с. 102/.

Для осуществления названных функций необходимо, чтобы меры ответственности применялись реально и неуклонно. Ба это неоднократно обращалось внимание в инструктивных указа­ниях Госарбитража. В частности, подчеркивается, что необхо­димо решительно пресекать факты взаимного амнистирования хозорганами при нарушении плановых и договорных обяза­тельств, тщательно проверять обоснованность и законность соглашений сторон об отказе применения имущественных санк­ций (п. 3 инструктивного письма Госарбитража ери Совете Ми­нистров СССР от 28 декабря 1567 г. * й-1-59)/Ц/, полностью исключить случаи необоснованного снижения материальной от­ветственности сторон, нарушивших договора» «обязательства, имея в виду, что уменьшение размера подлежащей уплате неус­тойки (пени, штрафа) может иметь место лишь в исключитель­ных случаях (п. 2 Инструктивного письма Госарбитража при Совете Министров СССР от 26 мая 1970 г. # й-1-21 "0 порядке применения государственной арбитражами орава взыскивать санкции в повышенном размере и уменьшать размер неустойки (штрафа.,пени)")/"4о/. по это уже проблемы эффективности воз­действия мер договорной ответственности, которые будут рас­смотрены нами ниже.

Стимулирующая функция мер договорной ответственности служит нескольким целям. Основные цели договорной ответст­венности - это охрана правопорядка, предупреждение правона­рушений (общая и частная превенция), обеспечение надлежаще­го исполнения обязательств, воспитательное воздействие на правонарушителя.

На основе вышеизложенного гражданско-пра­вовая договорная ответствен­ность определяется нами как осуждение неисполнения или ненадлежащего исполнения должником договорного обяза­тельства, заключающееся в наложении на должника дополни­тельной обязанности или в лишении его субъективного права по отношению к нарушенному обязательству.

На основе предложенной разработки структуры договорном ответственности можно сделать некоторые замечания относи­тельно действующего гражданского законодательства. Во-пер­вых, глава 19 гражданских кодексов ЭССР и РСФСР "Ответ­ственность за нарушение обязательств", основываясь на ст.ст.36-38 Основ,должна содержать только нормы ответствен­ности, или нормы, тесно связанные с ответственностью. Исходя из этого, следовало бы переместить из главы 19 ст.ст. 225 и 226 ГК ЭССР (ст.ст. 217 и 218 ГК РСФСР), па существу не связанные с ответственностью, в 17 главу гражданских кодек­сов ЭССР и РСФСР. Во-вторых, нормы об установлении неустой­ки (ст.ст. 191-194 ГК ЭССР, ст.ст. 187-191 ГК РСФСР) следо­вало бы переместить из 17 главы гражданских кодексов ЭССР и РОФСР в 19 главу, что более точно соответствовало бы и ст. 36 Основ. В совершенствовании нуждается и ст. 190 ГК ЭССР (ст. 186 ГК РОФСР), где следовало бы четко разграничить различные по существу меры обеспечения исполнения обяза­тельств, отделив от других меры ответственности (неустойка и возмещение убытков). Согласно действующей редакции на­званных норм гражданских кодексов неизбежен вывод о том, что неустойка является мерой обеспечения выполнения обяза­тельств, а взыскание убытков таковой не является. Не выяс­няется и соотношение мер договорной ответственности с дру­гими мерами обеспечения исполнения обязательств.

Далее рассмотрим некоторые аспекты договорной ответст­венности, чтобы показать методологическое значение вышеиз­ложенной структуры и понятия данной ответственности для ис­следования ее различных аспектов. Один из таких аспектов - это вопрос о форме реализации договорной ответственности.

В последнее время все больнее распространение получает мнение, согласно которому гражданско-правовая ответствен­ность, в том числе и договорная ответственность, реализует­ся через возникновение особых правоотношений - так называе­мых охранительных правоотношений /177, с. 103-108; 208, с.8-Ю;216, с. 104-105 ; 273, с. 362 ; 281, с. 116; 28а, с.20/.Как отмечается в литературе, охранительное правоотно­шение по применению мер гражданско-правовой ответственности (его можно назвать также правоотношением по гражданско-пра­вовой ответственности) представляет собой такую правовую связь, в которой участвуют, как правило, потерпевший в ка­честве управомоченного субъекта и правонарушитель - в каче­стве обязанного субъекта. Содержание этого правоотношения составляет право потерпевшего требовать соответствующего имущественного возмещения и обязанность правонарушителя предоставить это возмещение /296, с. 20/.

Относительно внедоговорной ответственности нет сомне­ния, что возникшее в случае наступления гражданско-право вой ответственности правоотношение является в то хе время и формой применения меры ответственности /224, с. 397-396; 265, с. 18, 47/. Содержание охранительного правоотношения в данном случае совпадает с содержанием обязательства, возни­кающего из причинения вреда. Поскольку в договорных обяза­тельствах уже имеется налицо правоотношение, обладающее оп­ределенным содержанием, то справедливо возникает вопрос, рождается ли при правонарушении еще и дополнительное право­отношение, то есть охранительное правоотношение, через ко­торое применяется договорная ответственность, или же это происходит в рамках уже существующего нарушенного обяза­тельства. По мнению В.А. Тархова, новое правоотношение по­рождается фактом правонарушения только при условии, если ответственность не предусмотрена уже в существующем между сторонами правоотношении, возникшем ранее из правомерных действий или событий /152, с. 37-38/. Следовательно, согла­сно данной концепции, договорная ответственность наступает только в рамках нарушенного обязательства, и дополнительно­го правоотношения не возникает.

Мы считаем, что при наличии договорной ответственности всегда имеются новые по отношению к содержанию нарушенного обязательства субъективные права и обязанности сторон. Они возникают с момента правонарушения. Применение мер ответст­венности означает лишь осуществление этих субъективных прав и обязанностей. Но встает вопрос, представляют ли названные права и обязанности новое правоотношение (дополнительное обязательство) или они только применяются в рамках ранее существовавшего договорного отношения (основного обязатель­ства) в качестве потенциальных прав и обязанностей, возник­новение которых предусматривается заключением договора?

Ответ на этот вопрос, на наш взгляд, зависит от того, что понимается под гражданским правоотношением вообще. Оп­ределяя понятие гражданского правоотношения, можно отметить существование по крайней мере двух точек зрения. Во-первых, гражданское правоотношение определяется как общественное отношение, урегулированное нормами гражданского права /273, с. 70/. Во-вторых, гражданское правоотношение толкуется как особое идеологическое отношение, при помощи которого регу­лируются общественше отношения, являющиеся объектом регу­лирования норм гражданского права. Гражданское правоотноше­ние в таком случае представляет собой определенную систему взаимных прав и обязанностей субъектов особого идеологиче­ского общественного отношения /215, с. 7; 279, с. 22/.

Уы исходим из того, что указанные точки зрения являют­ся отражением двух аспектов одного и того же явления. Когда речь вдет о содержании гражданского правоотношения, оно рассматривается как взаимосвязь субъективных прав и юриди­ческих обязанностей субъектов гражданского права, как так называемое особое идеологическое отношение. Когда же мы хо­тим указать на место гражданского правоотношения в механиз­ме гражданско-правового регулирования, на первый план вы­двигается его качество в виде правовой формы регулируемых общественных отношений. Таким образом, при определении ка­кого-либо гражданского правоотношения необходимо характери­зовать вто отношение по крайней мере с двух аспектов. Во- первых, следует указать, в чем заключаются права и обязан­ности субъектов, то есть, что представляет собой данное от­ношение по существу, являются ли эти права и обязанности столь самостоятельными, что данное правоотношение может быть выделено как самостоятельное из общей совокупности правоотношений. Во-вторых, следует указать, на какое пове­дение направлены данные права и обязанности. Гражданским правоотнопениям как идеологическим должны соответствовать определенные материальные отношения в базисе общества, ко­торые, в конечном счете, являются определяющими для всего механизма гражданско-правового регулирования. Отсутствие последних лишает нас оснований говорить о некоем самостоя­тельно существующем гражданском правоотношении. Н.Д. Егоров справедливо отмечает, что имущественные правоотношения нельзя отнести только к экономическому базису или только к правовой надстройке, - форма данного правоотношения нахо­дится в области правовой надстройки, а содержание - в сфере экономического базиса общества /203, с. 58-59/. Трудно лишь согласиться с мнением автора о несовместимости двух вышеиз­ложенных точек зрения на понятие гражданского правоотноше­ния /203, с. 58-60/. Конечно, соответствующие названным вы­ше концепциям понятия гражданского правоотношения принципи­ально различаются: согласно одной точке зрения, содержанием гражданского правоотношения является поведение его участни­ков, согласно другой - их взаимные права и обязанности.

Однако они могут совмещаться и в более обширном плане как понятия, отражающие разные аспекты механизма гражданско- правового регулирования. Поведение участников гражданского правоотношения является содержанием регулируемого граждан­ским правом общественного отношения, что, в конечном счете, определяет и содержание самого данного правоотношения - права и обязанности его субъектов. Таким образом, поведе­ние - это базисное, права и обязанности - надстроечное яв­ление. Права и обязанности участников правоотношения, явля­ющиеся правовой формой по отношению к соответствующему об­щественному отношению, составляют в то же время содержание данного правоотношения. При этом необходимо иметь в ваду относительность и диалектику взаимосвязи содержания и фор­мы. То, что в одном отношении является формой, может в дру­гом отношении выступать содержанием, и наоборот. Права и обязанности участников гражданского правоотношения, являясь правовой формой по отношению к их поведению в регулируемом общественном отношении, в то же время составляют содержание данного правоотношения. Вопрос о существовании охранитель­ного правоотношения при реализации договорной ответственно­сти может быть решен с учетом вышеизложенных положений о понятии гражданского правоотношения и, разумеется, о поня­тии и характеристике самой договорной ответственности.

Итак, поскольку каждое гражданское правоотношение представляет собой единство взаимных прав и обязанностей его субъектов, то новое самостоятельное правоотношение воз­никает только тогда, когда соответствющие права и обязанно­сти качественно отличаются от ранее существовавших. Возни­кающие при договорной ответственности вследствие правонару­шения субъективнее права и юридические обязанности по свое­му характеру совершенно отличны от тех прав и обязанностей, которые являются содержанием нарушенного правоотношения. Следовательно, возникают субъективные права и обязанности, обладающие новым качеством, а, таким образом, возникает и новое самостоятельное правоотношение, дополнительное обяза­тельство. Ввиду того, что новое правоотношение направлено на защиту нарушенного обязательства, его можно назвать ох­ранительным правоотношением.

Если исходить из того положения, что каждое правоотно­шение является одновременно и правовой формой какого-то ре­гулируемого общественного отношения, содержанием которого является фактическое поведение его субъектов, то и при на­личии пер гражданско-правовой ответственности можно утвер­ждать, что такое фактическое отношение существует. Оно вы­ражается в соответствующем поведении правонарушителя и по­терпевшего и чаще всего заключается во взыскании (а также уплате) штрафа и убытков. Право потерпевшего на такие дея­ния и соответствующая обязанность правонарушителя выражают юридическую форму данного фактического отношения. Непосле­довательны, с нашей точки зрения, те авторы, которые хотя и признают возникновение новых субъективных прав и обязанно­стей после нарушения обязательства, все же находят, что нет основания говорить о новом обязательстве, а обязательство после нарушения рассматривают как преобразованное, ослож­ненное первичное обязательство. При этом нераскрытым оста­ется вопрос о том, начиная с какого момента, с какого каче­ственного изменения вообще можно говорить о самостоятельном обязательстве. В.Ф. Попондопуло, например, приводит следую­щий аргумент в пользу рассматриваемой точки зрения: так на­зываемое вторичное, преобразованное обязательство порождено первым (то есть нарушенным), связано с ним и по субъектам даже совпадает /245, с. 92/. Но разве данные обстоятельства исключают возможность существования вторичного (охранитель­ного) обязательства как самостоятельного? Разумеется, нет. Многие правовые явления тесно взаимосвязаны и взаимно по­рождены (например: правовые нормы, юридические факты, пра­воотношения и т.д.), но это не обусловливает их соединения в одно понятие. Общеизвестно и то, что между одними и теми же субъектами могут быть очень разные и многие правоотноше­ния. Критерием для решения вопроса о возникновении самосто­ятельного охранительного правоотношения при нарушении обя­зательства является все же различие в качестве содержания первого и второго обязательств. Но наличия такого различия не отридеет и сам В.Ф. Попондопуло.

Правоотношение по гражданско-правовой ответственности явжяется формой реализации этой ответственности, а содержа­нием, охватываемым им, являются вытекающие из соответствую­щих санкций права и обязанности субъектов, в которых выра­жается осуждение конкретного правонарушения и правонаруши­теля. Именно правонарушение служит тем юридическим фактом, в силу которого возникает данный вид охранительного право­отношения. Когда санкция, содержащая меру ответственности, в принципе, является определенным общеобязательным предпи­санием, то каждое охранительное правоотношение состоит уже в конкретной связи конкретных субъективных прав и обязан­ностей. Соотношение санкции и охранительного правоотношения аналогично связи гражданско-правовой нормы и гражданского правоотношения вообще. Специфика заключается в том, что как содержанием санкции, так и содержанием данного вида охрани­тельного правоотношения, являются меры ответственности, то есть определенное лишение субъективных прав или возложение новых дополнительных обязанностей. В первом случав (в санк­ции) это содержание находится в потенциальном, общенорыа- тивном состоянии, во втором случае (в охранительных право­отношениях) - уже в динамике, в стадии реализации. Именно поэтому мы говорим о правоотношении как о форме реали­зации данной ответственности. Можно говорить, конеч­но, и о форме ее существования, но при этом помимо охрани­тельных обязательств необходимо иметь в виду также нормы права и условия договора.

Санкция в обязательственном праве является нормативным основанием возникновения охранительных правоотношений по договорной ответственности. Таким основанием возникновения самих договорных обязательств являются диспозиции норм (ус­ловия договора). В. Ф. Попондопуло, обосновывая невозмож­ность самостоятельного существования охранительного обяза­тельства, подчеркивает, что исключено такое состояние, ког­да санкция одновременно являлась бы атрибутом как первично­го (нарушенного), так и вторичного (охранительного) обяза­тельства /245, с. 92/. С этим выводом можно формально со­гласиться, но дело в том, что санкция выступает так называ­емым атрибутом вторичного, ко не первичного обязательства, как полагает В.Ф. Попондопуло. Таким образом, отсцда выте­кает, что охранительное обязательство по договорной ответ­ственности имеет свое специфическое нормативное основание, что, в свою очередь, является дополнительным аргументом в пользу положения о его самостоятельном существовании.

Охранительное правоотношение необходимо отличать от гражданско-процессуальных правоотношений. Однако в литера­туре это различие проводится далеко не всегда /249, с. 106- 108/. Охранительное правоотношение является промежуточным звеном между нарушаемым материальным и процессуальным пра­воотношением. Оно возникает с момента правонарушения и субъектами его являются правонарушитель и потерпевший. Про­цессуальное же правоотношение возникает только при обраще­нии к компетентному органу, который и является одним из

субъектов этих отношений. Нередки случаи, когда меры граж­данско-правовой ответственности исполняются субъектами в рамках правоотношения по гражданско-правовой ответственнос­ти добровольно, без вмешательства компетентных органов. Здесь нет оснований говорить о процессуальных правоотноше­ниях - они просто не возникают. Когда субъект все же обра­щается к компетентному органу и возникают процессуальные правоотношения, то они существуют наряду с охранительными правоотношениями. Ыы придерживаемся точки зрения П.Ф. Ели- сейкина, согласно которой защита нарушенных прав и в этом случае осуществляется через охранительные правоотношения,но уже в рамках процессуальных отношений /204, с. 10/. Точнее, содержание правоохранительных правоотношений осуществляется при помощи процессуальных отношений, где выявляется, право­мерны ли требования одного субъекта к другими и какими дол­жны быть обязанности другого субъекта, и вместе с тем их осуществление обеспечивается при помощи силы принуждения или ее угрозы.

В данном случае речь идет, разумеется, о гражданско- правовой ответственности. При этом мы придерживаемся точки зрения Н.А. Чечиной, согласно которой в качестве самостоя­тельного вида правовой ответственности существует и граж­данско-процессуальная ответственность /312, с. 71-77/. Од­нако последняя связана с гражданско-правовой ответственнос­тью лишь косвенно и не входит в состав объекта нашего ис­следования.

Через охранительные правоотношения могут быть примене­ны в определенных случаях и меры защиты. Решающим в деле решения вопроса о наличии или об отсутствии охранительных правоотношений является здесь то, возникают ли в случае правонарушения новые субъективные права и обязанности по сравнению с ранее существовавшими. При применении мер от­ветственности они возникают всегда и, следовательно, ответ­ственность всегда реализуется через охранительные правоот­ношения. При применении мер защиты, на наш взгляд, не во всех случаях возникают новые права и обязанности, а при от­сутствии новых прав и обязанностей нет и охранительных пра­воотношений. В итоге можно сказать, что правоотношение по гражданско-правовой ответственности - это определенный,воз­никший на основе виновного правонарушения вид охранительно­го правоотношения, через который реализуется содержание от­ветственности в виде лишения субъективных прав или наложе-|

ния дополнительных обязанностей. Понятие "правоотношение по гражданско-правовой ответственности" служит основанием от­личия данного правоотношения от остальных гражданских охра­нительных правоотношений, ибо "охранительное правоотноше­ние" является общим понятием, через которое применяются как меры ответственности, так и определенные ввды мер защиты.

Методологическое значение решения проблемы правоотно­шения по гражданско-правовой ответственности заключается в том, что сделанные по этому поводу выводы служат средством для решения различных теоретических и практических вопросов применения мер данной ответственности. Примером к изложен­ному может служить решение проблемы ответственности при так называемой "цепочке".

В ходе дальнейшего развития управления процессом про­изводства осложняются и договорные отношения между социали­стическими хозяйственными организациями. Все более актуаль­ным становится вопрос об ответственности за третьих лиц и применение регрессных требований. Поскольку регрессные тре­бования позволяют переложить убытки на непосредственного участника обязательственных отношений, то в них видят сред­ство для последовательного проведения полного хозрасчета, повышения договорной дисциплины и, в конечном счете, для защиты имущественных интересов социалистических организаций /244, с. 130/. Если виновным оказывается непосредственный исполнитель, на которого переложено исполнение обязательст­ва, а не должник по главному обязательству, то ответствен­ность перед своим кредитором несет все же должник, а не не­посредственный исполнитель. Это и называется ответственнос­тью за третьих лиц или ответственностью за чужую вину. Не­виновный должник имеет, в свою очередь, право в порядке ре­гресса взыскать с непосредственного исполнителя (виновника) уплаченную им кредитору сумму. Против такого порядка реши­тельно выступает Н.С. Малеин. В подобной, так называемой безвиновной ответственности он видит вред для общества и считает необходимые отменить порядок, установленный ст. 38 Основ, определив только прямую ответственность, при которой не затрагивается экономическая сфера невиновного должника, а на настоящего виновника будет оказано более оперативное влияние /225, с. 37-38, 40-43, 136-140/.Подчеркивается, что применение регресса негативно влияет на применение принци­па виновной ответственности /201, с. 133-134; 278, с.177/ Идея привлечения непосредственного виновника к ответствен­ности, безусловно, заслуживает внимания, но против нее го­ворит тот факт, что между кредитором и непосредственным ис­полнителем отсутствуют договорные связи как условие приме­нения договорной ответственности /184, с. 21-22; 297, с. 197/, вследствие чего установлению прямой ответственности сопутствуют определенные нежелательнее последствия /260, с. 17-18/.

Признание целесообразности действующего порядка ре­гресса все же не снимает следующих вопросов; что представ­ляет собой "ответственность за третьих лиц" и за "чужую ви­ну" и каким должен быть процесс применения такой ответст­венности? Регрессный иск оправдывается тем, что за любого рода неправильные действия, за нарушение плановой, финансо­вой и договорной дисциплины ответственность должна быть на­ложена на те организации, которые допустили эти неправиль­ные действия и по вине которых причинен ущерб /236, с. 71/. Поскольку ответственность предполагает вину, то нельзя го­ворить об ответственности первоначального должника без его вины. Следует считать правильным утверждение, согласно ко­торому ст. 38 Основ не меняет принципа ответственности за вину, закрепленного ст. 37 Основ, а касается лишь субъектов ответственности /175, с. 41; 297, с. 195/. При отсутствии вины поставщика и непосредственного исполнителя ответствен­ность как первого, так и второго, согласно ст. 37 Основ должна быть исключена /255, с. 132/. Каждый отвечает только за свою вицу. Первоначальный должник несет ответственность постольку, поскольку он сам является виновным. Вопрос сво­дится к тому, в чем состоит его вина. Если он вообще не­виновен, то говорить можно не о его ответственности, а о перенесении ответственности на настоящего винов­

ника (что называется ответственностью за чужую вину, за третьих лиц).

Первоначальный должник, в данном случае, служит проме­жуточным звеном, причем сам он не является субъектом ответ­ственности. Необходимость этого промежуточ­ного звена определяется нуждами, диктующими построение данной структуры договорных отношений, то есть данная структура договорных отношений определяет необходимость та­кой конструкции ответственности. В литературе получило рас­пространение мнение, что ответственность должника в указан­ных случаях является юрадико-техническим способом осущест­вления принципа ответственности за вину /185, с. 31; 233, о. 228-230; 297, с. 197-198/. Согласно этой концепции, так называемая ответственность за чужую вину - это не подлинная ответственность, а юрндико-технический прием ее последующе­го переложения на действительного виновника. Подчеркивает­ся, что ответственность должника за вину третьего лица не является ответственностью в подлинном смысле этого термина, или, точнее, еще не ответственностью. Это лишь способ, бла­годаря которому ответственность перелагается на виновного. С этим следует согласиться и сделать вывод, что в данном случае в отношении должника можно говорить лишь об исходя­щих из структуры договорных отношений обязанностях возмес­тить потерпевшему убытки и уплатить штраф, причем эти меры выполняют только компенсационную функцию, то есть являются не мерами ответственности, а мерами защиты. Те же самые ме­ры, применяемые в отношении виновника в регрессном порядке, будут уже мерами ответственности. Критерием их разграниче­ния является та цель, которую преследуют данные средства в том или ином случае. Что же касается термина "ответствен­ность" в данном контексте, то удачным в этом отношении яв­ляется замечание В.Ф. Яковлевой, что, поскольку при помощи такого спосооа ответственность виновного наступает, то представляется возможным термин "ответственность" применить к конструкции в целом и признать, что она основана на прин­ципе ответственности за вину /297, с. 199-200/.

<< | >>
Источник: В а р у л П.А.. Методологические проблемы исследования гражданско- правовой ответственности. 1986

Еще по теме § 2. Понятие и структура -правовой ответственности как специфические методологические основания нсследовдяия их аспектов:

  1. § 2. Понятие и структура социальной ответственности как общие методологические основания исследования гражданско-правовой ответственности
  2. ВВЕДЕНИЕ .............................................................................. 5 ГЛАВА I. ОБЩИЕ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕ­ДОВАНИЯ ГРАВДАНСКО-ПРАВОВОЙ ОТВЕТСТ­ВЕННОСТИ 9 § X. Понятие и содержание методологии науки гравданского права.................................................................... 9 § 2. Понятие и структура социальной ответ­ственности как общие методологические основания исследования гражданско-пра­вовой ответственности 16 § 3. Понятие и структура правовой ответс
  3. § I. Понятие и структура гражданско-правовой ответственности как методологические основания исследования ее видов
  4. § 3.6. Конституционно-правовая ответственность как вид юридической ответственности: понятие, виды, субъекты, процедуры
  5. ГЛАВА П СПЕЦИФИЧЕСКИЕ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ГРАВДАНСКО-ПРАВОВОЙ ОТВЕТСТВЕННЭСТИ
  6. 1.7. Роль философии как методологического основания юридической науки
  7. В а р у л П.А.. Методологические проблемы исследования гражданско- правовой ответственности.,1986. -, 1986
  8. § 3. Методологические проблемы исследования эффективности гражданско-правовой ответственности
  9. Язев, В. А.. Правовые и методологические основания энергетических балансов и энер­гетической статистики., 2008
  10. Тема 12. Дисциплинарная и материальная ответственность 12.1. Понятие и виды дисциплинарной ответственности, основания ее применения
  11. § 4. Юридическая ответственность: понятие, признаки, основания
  12. Неосновательное обогащение как юридический факт. понятие правового основания (каузы) обогащения
  13. Понятие, основания, виды юридической ответственности