§ 2. Понятие и структура -правовой ответственности как специфические методологические основания нсследовдяия их аспектов
Изучение отдельных видов гр* гласно данной концепции, является содержанием правовой имущественной ответственности /231, с. 3-4, 26, 29, 30-31;283, с. 216-223/. Подобная точка зрения подвергалась справедливой, на наш взгляд, критике /200, с.
43; 259, с. 38; 268, с. 186 и сл.; 269, с. 81; 292, с. 144-145/. Договорная ответственность выражается в определенных имущественных мерах, и поэтому ее можно назвать имущественной ответст- венностьв1. Содержание договорной ответственности - оказание воздействия на поведение виновного правонарушителя через воздействие на его имущественную сферу.Существенный признак договорной ответственности - это имущественное наказание правонарушителя. Естественно, что имущественное наказание сопровождается претерпеванием соответствующих имущественных мер, несением экономических потерь из-за отрицательных последствий применения ответственности. В этом смысле можно говорить об имущественном или экономическом содержании договорной ответственности. Однако едва ли обоснованно считать экономическое содержание имущественной ответственности самостоятельным видом ответственности - экономической ответственностью. Ведь в определениях понятия имущественной и экономической ответственности нет различия, кроме того, что экономическая ответственность может иметь место и вследствие собственной деятельности субъекта ответственности в своей экономической сфере (различные расходы, потери и т.д. /231, с. 30-31/.Но, как справедливо отмечает А.А. Собчак, подобные экономические потери все же нельзя считать ответственностью, поскольку ответственность - это всегда внешняя по отношению к лицу реакция /266, с. 187/. По нашему мнению, можно говорить об экономическом содержании договорной ответственности и об экономических последствиях ее применения, но при этом нет оснований для выделения в качестве самостоятельной категории понятия экономической ответственности. Таким образом, мы считаем, что так называемая экономическая ответственность в правовом регулировании самостоятельного значения не имеет. При анализе договорной ответственности употребление понятия экономической ответственности привело бы к ненужным осложнениям. Приведем пример. Так, одной из серьезных проблем, с которой сталкиваются хозяйственные организации, является несоответствие количества (а также качест- ва)фактически полученных материалов тому,которое предусмо- /
трено в договоре (а также, следовательно, фовдам и нарядам). Как показали исследования, проведенные на трех предприятиях Министерства легкой промышленности ЭССР в г. Тарту, в организации снабжения этих предприятий имелись существенные отклонения от тех правил деятельности, которые предусмотрены в законодательном и договорном порядке. На даниих предприятиях нормально, то есть в соответствии с фовдами (отклонения от предусмотренного составляли ±2 %), поступили 305 наименований из 1108 (27,5 %). В то же время 251 наименование (27,6 %) было получено только в объеме 75% или еще меньше. Если учесть, что эти цифры касаются годовых фовдов, а с квартальными (месячными) фондами дело обстоит хуже, то это, естественно, говорит о наличии экономически вредных результатов. Согласно идеальной модели, исследуемые предприятия должны были предъявлять поставщикам за недопоставки примерно 1000 претензий в год.
В действительности было предъявлено от 6 до 14 претензий. Следовательно, право и обязанность покупателя предъявлять претензии оказалось для него экономически нецелесообразным, или они не были предъявлены по каким-то другим причинам, и, в конечном счете, покупатель в данном случае, вынужден был нести определенные экономически невыгодные последствия. Как подчеркивалось, покупатель оказывается "наказанным" вдвойне - неполучением (недополучением) необходимых материальных средств и тем, что возникшие убытки остались невозмещенными (в данном случае малую эффективность мер договорной ответственности, видимо, нельзя свести лишь к субъективным факторам) [Ы, с.59-607.Что же получается, если исходить из вышеизложенной трактовки В.К. Мамутова, В.В. Овсиенко и В.Я. Юдина об экономической ответственности и ее соотношении с договорной ответственностью? Покупатель несет так называемую экономическую ответственность и за то, что недополучил материалы, и за то, что ему не возмещены убытки. Поставщик должен нести договорную ответственность за то, что не исполнил своих обязанностей по обязательству, а в случае применения этой ответственности он несет экономическую ответственность в форме договорной ответственности. Нетрудно заметить, что подобное смешивание разных понятий скорее всего ведет к безответственности. Правильнее было бы говорить о договорной ответственности и об основаниях (виновное неисполнение обязательства, неполучение (или недополучение) материалов
по договору) и о результатах (возмещение убытков, уплата неустойки) ее применения. Следовательно, внимание должно быть направлено не на то, как покупатель или поставщик несет так называемую экономическую ответственность, а на обязательность применения покупателем договорной ответственности (заинтересованность покупателя) и оказания применяемыми мерами желаемого воздействия на поведение поставщика, а также, конечно, на возмещение убытков покупателя.
Понятие экономической ответственности можно употреблять и в качестве синонима имущественной ответственности при правовом регулировании хозяйственной деятельности, если хочется подчеркнуть ее экономическое содержание. Надо отметить и то, что понятие экономической ответственности - это экономическая категория, и ее определение является задачей экономических наук, но зрелость и обоснованность ее проверяется и тем, как она может быть использована в других науках, в том числе и в правовой.
В итоге можно отметить, что договорная ответственность служит тем средством, при помощи которого следует добиваться влияния на хозяйственную деятельность нарушителя договорного обязательства и возмещения невыгодных имущественных последствий потерпевшей стороне. Этим и охватывается та сфера 1круг) общественных отношений, в рамках которых, в свою очередь, определяется сущность, содержание и форма договорной ответственности.
Объект договорной ответственности - виновное противоправное поведение, которое заключается в неисполнении или в ненадлежащем исполнении правонарушителем своих договорных обязанностей, а также возникший при этом имущественный ущерб. Таким образом, характеристика объекта договорной ответственности предполагает и изучение причинной связи мелду противоправным поведением и имущественным ущербом. Спецификой договорной ответственности является то, что противоцравность поведения заключается, кроме нарушения правовых норм, и в нарушении условий договора. Или, другими словами, противоправность при договорной ответственности означает нарушение вытекающего из правовых норм или условий договора субъективного права контрагента.
Изучение противоправности поведения и вины юридического лица - правонарушителя - означает исследование тесно взаимосвязанных, но все же самостоятельных явлений. Исследование противоправного поведения предполагает проведение анализа результатов и образа поведения, исследование вины - проведение анализа процесса образования воли работников юридического лица. Но в то же время воля формирует поведение. С этой точки зрения не совсем точно сформулирован п.16 инструктивного письма Госарбитража при Совете Министров СССР от 28 декабря 1967 г. № И-1-59, где наряду с объективными обстоятельствами (неоднократное нарушение обязательств, длительные задержки в выполнении обязательств и др.), означающими грубое нарушение условий договора, указывается и на умышленное нарушение договора /44/. Дело в том, что и при наличии перечисленных объективных обстоятельств необходимым условием для применения мер договорной ответственности является вина нарушителя. Названное инструктивное указание производит впечатление, будто перечисленные объективные обстоятельства являются самостоятельными условиями признания нарушения грубым. 11а самом деле, каждое из них должно сопровождаться наличием вины (независимо от ее формы), и кроме того, наличие умысла означает грубое нарушение и при более "легких" объективных обстоятельствах по сравнению с перечисленными в указанной инструкции. Предлагается следующая формулировка: "Грубым нарушением условий договора необходимо считать, в частности, следующее виновное поведение: неоднократное нарушение обязательств, длительные задержки в выполнении обязательств, причинение невыполнением обязательств существенного ущерба кредитору и народному хозяйству, непринятие стороной мер к предотвращению или уменьшению ущерба в связи с ненадлежащим выполнением обязательств, а также иные умышленно совершенные нарушения договора".
Проблемы, связанные с объектом договорной ответственности социалистических хозяйственных организаций, - это в первую очередь вопросы объективных оснований данной ответственности. Следует отметить, что последним монографическим исследованием, специально посвященным данным вопросам, была изданная в 1962 году работа Б.А. Антимонова. С того времени произошли существенные изменения как в хозяйственных отношениях, так и в структуре самих юридических лиц. Мы считаем, что назрела настоятельная необходимость в едином комплексном исследовании оснований договорной ответственности социалистических хозяйственных организаций в современных условиях.
Инстанцией договорной ответственности, как
и при других видах правовой ответственности, являются прежде всего соответствующие компетентные правоустановительные и правоприменительные государственные органы, а в некоторых случаях и общественные организации. Спецификой договорной ответственности, по сравнению с другими видами правовой ответственности, является возможность выступать в качестве инстанции и самим сторонам договора. Тут на переднем плане кредитор, так как установление мер ответственности происходит в его интересах и воля должника имеет значение лишь в той мере, в какой необходимо его согласие при заключении договора. Данное положение прямо вытекает из закона. Так, в п. 101 Положения о поставках продукции и в п. 98 Положения о поставках товаров установлено, что в договоре могут быть предусмотрены санкции за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств, за нарушения, для наличия которых санкции законодательством не установлены. Далее устанавливается, что при наличии согласия обеих сторон договора последние вправе повысить размеры санкций за нарушение условий договора (исключая размер пени за просрочку платежа). Принцип возможности устанавливать меры ответственности по усмотрению договаривающихся сторон закреплен в Основах и в гражданских кодексах (ст. 35 Основ; ст. ст. 191 и 192 ГК ЭССР, ст. ст. 187 и 188 ГК РСФСР), помимо Положений о поставках он нашел выражение и в других законодательных актах (например, п. 67 Правил о договорах подряда на капитальное строительство)
75 |
В данном случае, следовательно, оценщиками (и тем самым инстанцией ответственности) виновного поведения, являющегося объектом договорной ответственности, выступают сами стороны, которым предоставлено право установить или увеличить меры ответственности. Однако и при договорной ответственности основными инстанциями являются государственные органы, в компетенцию которых входит установление мер ответственности и их применение. Субъекты договора являются производной инстанцией договорной ответственности: они могут устанавливать меры ответственности только в тех случаях и в тех рамках, которые предусмотрены законодательством. Тал, например, не допускается соглашение об ограничении ответственности сторон, если размер ответственности точно определен законодательством (п. 5 ст. 36 Основ, ч. 2, ст. 223 ГК ЭССР и ч. 2, ст. 220 ГК РСФСР; п. 101 Положения о поставках продукции и п. 98 Положения о поставках товаров). В де-
10*
ле разрешения преддоговорного спора, возникающего между сторонами при установлении мер ответственности в договоре, существенное значение имеет вопрос: идет ли речь о повышении законной неустойки или об установлении неустойки для обеспечения исполнения таких обязательств, при которых действующим законодательством неустойка вообще не установлена. В первом случае, по общему правилу, арбитраж не принимает спор к рассмотрению (ч. 2 ст. 171 ГК ЭССР, ч.2 ст.166 1К РСФСР; п. 14 инструктивного письма Госарбитража при Совете Министров СССР от 28 декабря 1967 г. # И-1-59), во втором случае спор, по заявлению заинтересованной стороны, должен приниматься арбитражами к рассмотрению на общих основаниях.
При договорной ответственности центральными инстанциями являются органы государственных и ведомственных арбитражей. Как уже указывалось выше, они имеют самостоятельное право в пределах установленных правовых норм решать вопрос об объеме ответственности и, таким образом, они являются не только правоприменительными органами, но имеют и определяющее значение в деле решения самого существенного вопроса при применении ответственности - вопроса о том, имеется ли в данном случае основание для осуждения правонарушителя и какое наказание должно ему соответствовать. Помимо того, в определенных случаях Госарбитраж при Совете Министров СССР может выступать в качестве правоустановительного органа. По этому поводу следует согласиться с мнением А.К. Юрченко, согласно которому нормативное указание соответствующего компетентного органа вместе с разъясняемой нормой становится правовым источником для разрешения конкретных дел /273, с. 28-39/.
Договорная ответственность находит свое выражение в конкретных мерах. Согласно нашему методологическому подходу, именно в характере и содержании соответствующих мер выражается специфика отдельных видов социальной, в том числе и правовой ответственности, ее видов и подвидов. Характеристика мер договорной ответственности, в свою очередь, означает анализ и характеристику договорной ответственности в целом.
Критериями различения мер договорной ответственности от прочих охранительных мер гражданского права являются признаки правовой ответственности. Поскольку существенные признаки правовой ответственности выражаются в ее функциях, а последние, в свою очередь, тесно связаны с ее целями, то для разграничения любых мер правовой ответственности от иных мер правового воздействия следует выяснить функции и цели каждой меры в отдельности.
При определении круга мер договорной ответственности наблюдаются некоторые расхождения во мнениях авторов. Так, согласно наиболее распространенной точке зрения, в качестве мер договорной ответственности выступают неустойка и возмещение убытков /186, с. 80; 200, с. 30-31; 294, с. 127 и др.). Но, как считают некоторые авторы, меры договорной ответственности не исчерпываются лишь двумя данными видами, сюда добавляются еще и такие меры, как требование кредитора к должнику об устранении недостатков сданной продукции или товара, использование аккредитивной формы оплаты, принудительное изъятие той вещи, в отношении которой был заключен договор /179, с. 18-19/, доукомплектование поставленной продукции лишь после приемки или перевод плательщика на предварительную оплату, приостановление исполнения /278, с. 180/,отказ от оплаты я приемки ненадлежащего исполнения и т.д.
На наш взгляд, причина такого разногласия в понимании круга мер договорной ответственности кроется в различном понимании понятия правовой ответственности, вели мы все санкции относим к мерам правовой ответственности, понимая правовую ответственность как обязанность отчета или просто как применение санкции, то такой недифференцированный подход естественен, но он не способствует выяснению специфических черт отдельных мер договорной ответственности.
По функциям и целям правовые меры, применяемые при нарушении договорных обязательств, различны. Самостоятельную группу составляют меры договорной ответственности.Такие меры, кал требование устранения дефектов, доукомплектование, приостановление исполнения и т.д., - это правовые меры, именуемые в литературе как оперативные или оперативно-хозяйственные санкции /183, с. 50-56; 250, с. 143-146; 267, с. 15^/. Точнее было бы назвать их оперативно-хозяйственш- ми мерами, выражаемыми в соответствующих санкциях. По существу они являются гражданско-правовыми мерами защиты. Большинство авторов именно так и пользуются данными понятиями /200, с. 31-33; 2*5, с. 20-^1; 289, с. 60-61/. Непоследовательной кажется позиция тех авторов, которые хотя и выделяют меры защиты, но рассматривают их в качестве мер ответственности Л91, с. 66-67; 231, с. 40-41/. Так, например, Е. Бриных, выводя в качестве отличительных черт организационных санкций Их применение независимо от вины и без согласия второй стороны и т.д., все хе, благодаря определе игам общим с ответственность!) свойствам (связь с неприятными имущественными результатами и обеспечение государственным принуждением), считает их мерами ответственности /191, с. 66 и др./. Неточность здесь состоит в том, что автор игнорирует специфические признаки мер ответственности. Государственное принуждение и неприятные последствия не является специфическими признаками договорной ответственности, они характеризуют все охранительные гражданско-правовые меры. Если же меры договорной ответственности не отличаются от других охранительных мер, то выделение оперативно-хозяйственных мер в самостоятельный вид также представляется ненужнш. Тогда они являются лишь определенно! подвидом остальных мер правовой ответственности. Ввделение их имеет значение лть тогда, когда они качественно отличаются от мер договорной ответственности.
Целью оперативно-хозяйственных мер является охрана субъективных прав пострадавшей организации и правопорядка, при этой они выполняют прежде всего восстановительную и обеспечивающую функцию. Как правило, эти меры направлены на обеспечение осуществления субъективных прав кредитора и на восстановление его нарушенного состояния. Основными отличительными чертами оперативно-хозяйственных мер, позволяющими отличать их от мер договорной ответственности,являются следующие признаки: I) они не представляют собой, как правило, новых обязанностей или лишений субъективных прав относительно существующих в составе нарушенного обязательства; 2) их безусловным признаком не является осуждение; 3) они применяются, как правило, по инициативе одной стороны в бесспорном порядке и при этом решение кредитора является обязательным для компетентного государственного органа, через который данные меры применяются (например, для органов государственного банка); 4) они имеют дополнительный характер, так как могут применяться наряду с неустойкой и взысканием убытков; 5) их применение характеризуется большой оперативностью.
Оперативно-хозяйственные меры в договорных отношениях - это один из видов мер гражданско-правовой защиты /183, с. 50-5^/, которые, в свою очередь, можно классифицировать по-уазному /199, с. 192; 250, с. 129-149/. Проблемы оперативно-хозяйственных мер не являются объектом нашего исследования и представляют для нас интерес ляь с аспекта сопоставления их с мерами договорной ответственности. Однако следует отметить необходимость комплексного изучения системы охранительных мер относительно договорных обязательств в целом. Хорошим примером здесь является монография Т.И. Илларионовой, которая посвящена изучению гращцан- ско-правовых охранительных мер на уровне общей теории гражданского права и выступает методологической основой исследования данной проблемы на более частных уровнях /210/.
Меры договорной ответственности, следовательно, должны, на наш взгляд, соответствовать одновременно двум признакам: I) их сущностью является осуждение правонарушения и правонарушителя и 2) их содержанием является дополнительные обязанности или лишение правонарушителя субъективных прав. Порядок применения не выступает самостоятельна признаком мер договорной ответственности, так как в зависимости от конкретных условий он может различаться и в определенных случаях быть сходным с порядком применения других охранительных мер. Одной из отличительных черт договорной ответственности может выступать также форма еб реализации, которая будет рассмотрена ниже.
Названные признаки являются критериями выделения конкретных мер договорной ответственности. В качестве дополнительных обязанностей мерами договорной ответственности выступают неустойка (штраф, пеня) и взыскание убытков. Дополнительные обязанности правонарушителя являются основными мерами договорной ответственности. Лишение субъективного права в качестве меры договорной ответственности применяется лишь в редких, довольно специфических случаях, например, если к сделке юридического лица, противоречащей его целям (ст. 53 ГК ЭССР, ст. 50 ГК РСФСР), применяются положения ст. 52 ГК ХСР (ст. 49 ГК РСФСР); при вине обеих сторон кредитор лишается права взыскивать размер ответственности в полной мере (ч. 2 ст. 299 ГК ХСР, ч.1 ст.224 ГК РСФСР). Так как основное содержание договорной ответственности заключается все же в дополнительных обязанностях, то при дальнейшем изложении в качестве мер ответственности мы рассмотрим лишения субъективного права лишь косвенно, уделяя главное внимание неустойке и взысканию убытков.
В неустойке специфическая функция договорной ответственности выражается нагляднее всего: это наказание, стимулирование должника. Но в то же время, будучи мерой защиты для кредитора, неустойка выполняет и компенсационную функции. Хотя в литературе и высказаны различные мнения о взаимосвязи этих функций, в основных выводах все единодушны: главная функция неустойки - это функция имущественного стимулирования (наказания, штрафа). Штраф оказывает влияние на правонарушителя, а компенсация направлена на восстановление имущественного положения пострадавшего. Авто;», считающие, что неустойка выполняет только стимулирующую функцию, и относящие компенсационную функцт только к возмещению убытков, допускают неточность. Таким образом, функции как бы разделяются: возмещение убытков выполняет компенсационную, а неустойка - штрафную функцию. На наш взгляд, и возмещение убытков, и неустойка выполняют одновременно как стимулжруюцую, так и компенсационную функцию. Но эти функции имеет различное значение. С нашей точки зрения, в отношении правонарушителя (должника) как неустойка, так и возмещение убытков, выполняют только стимулирующую, а в отношении кредитора - только компенсационную функцию. Некоторые авторы считают, что особенность использования неустойки в настоящее время состоит в усилении ее компенсационной функции наряду с сохранением штрафной /188, с. 63/. Но перспектива, с точки зрения интересов пострадавшего, как мы полагаем, должна состоять не в усилении компенсационной функции неустойки, а в более последовательном применении возмещения убытков, так как в данном случае компенсационная функция является более результативной, нежели при применении неустойки.
К вопросу возмещения убытков можно подходить как с точки зрения интересов кредитора, так и с точки зрения наказания должника. Возмещение убытков является прежде всего мерой защиты, но в то же время при наличии вины причините- ля вреда оно является и мерой ответственности в отношении правонарушителя. Возмещение убытков представляет собой дополнительную неблагоприятную обязанность для правонарушителя, которая оказывает негативное влияние на его имущественную сферу. Следовательно, для правонарушителя это - определенное наказание имущественного характера, выступающее, таким образом, мерой договорной ответственности. Между неустойкой и взмоканием с правонарушителя убытков нет принципиальной разниц*. Оба они выполняет по отношение к правонарушителе функцию наказания. Различие состоит лишь в порядке их применения. Однако относительно кредитора данные меры, являясь мерами защиты и выполняя компенсационную функцию, выступают в разных качествах. Мы полагаем, что будет Ье совсем точным говорить о трех функциях мер договорной гражданско-правовой ответственности: о компенсационной, стимулирующей и сигнализирующей функциях, как это обычно делается /187, с. 28/. По нашему мнению, меры договорной ответственности выполняют все же стимулирующую (штрафную, превентивную, наказуицув) и компенсационную функции. Определенная мера (денежная сумма), выступающая в отношении должника в качестве меры ответственности и выполняющая стимулирующую функцию, является по отношению к кредитору мерой защиты, и будучи мерой его защиты выполняет компенсационную функцию. Так называемая сигнализирующая (или учетно-компенсационная) функция, как уже показано выше, не является самостоятельной функцией: она является производной от стимулирующей и, по существу, служит той же цели /248, с. 47/.
Первостепенное значение стимулирующей функции договорной ответственности подчеркивалось в нашей литературе многими авторами в течение ряда лет /178, с. 13; 217, с. 59 и др.; 225, с. 39; 248, с. 48; 275, с. 49-50/. Рааличже авторы используют при этом различные термины: стимулирующая, штрафная, превентивная, превентивно-воспитательная и т.д. функция. Но вопрос, конечно, не в терминах. Суциоеть данной функции заключается в наказуемом, штрафном влиянии, которое в то же время имеет стимулирующее, превентивное и воспитательное значение.
"Стимулирующий элемент" мер договорной ответственности, их объединяющий, выражается в том, что оба неблагоприятных для правонарушителя последствия (и уплата неустойки, и возмещение убытков) наступает как результат отрицательной оценки, осуждения его поведения /187, с. 29/. Данное положение признается не всеми. Так, А.А. Собчак предупреждает о преувеличении значения стимулирующей (штрафной) функции договорной ответственности и утверждает, что именно восстановительная (компенсационная) функция наиболее полно выражает сущность данной ответственности. Автор подчеркивает необходимость усилить компенсационное значение имущественной ответственности, так как оно является условием обеспечения эквивалентности в хозяйственных отношениях и служит интересам развития хозрасчетных начал в деятельности хозяйственных организаций /267, с. 162-163; 268, с. 190-191/. Бесспорно то, что гражданско-правовое регулирование должно обеспечить эквивалентность в имущественных отношениях, содействовать укрепление хозрасчета и гарантировать возмещение потерпевшему убытков, понесенных из-за правонарушения. Договорная ответственность играет при этом существенную роль, но она имеет свою специфику. Ее социальное назначение - оказать дисциплинирующее воздействие на правонарушителя. Она является специфическим гражданско-правовжм средством, которое предусмотрено для имущественного наказания виновного правонарушителя. Для возмещения убытков пострадавшему установлены и другие возможности (меры защиты, страхование). Но для правонарушителя взыскание с него убытков в качестве меры ответственности является имущественным наказанием, и на первом плане здесь находится стимулирующая функция ответственности. Мы ни в коем случае не намерены умалять необходимости компенсации потерпевшему всех возникших у него не по своей вине убытков. Речь вдет в данном случае лишь о том, что субъектом договорной ответственности всегда является виновный правонарушитель, потерпевший не выступает субъектом ответственности, хотя является участником возникающего по договорной ответственности обязательства. Следовательно, при выделении функции договорной ответственности первостепенное значение приобретает вопрос о том, какое значение имеет названная ответственность по отношению к виновному в нарушении обязательства. Именно в этом смысле, по нашему мнению, основная фунюдея любых мер договорной ответственности - это функция стимулирования (наказания, воспитания, предупреждения). В то же время - чем лучше меры ответственности способствуют более полному возмещению пострадавшему убытков, тем успешнее осуществляются и цели, стоящие перед гражданско-правовыы регулированием в целом.
В компенсационной (восстановительной) функции договорной ответственности отражается осуществление данной ответственности, что, как правило, происходит в пользу кредитора по нарушенному обязательству. Можно сказать, что компенсационная функция вытекает из построения договорной ответственности, при котором одна цель (стимулирование должника) взаимосвязана с другой (возмещение убытков кредитору).
Гравданско-правовая ответственность в целом конструирована как ответственность перед потерпевши». В силу этого должник обязан передать имущественные блага, как правило, кредитору. Тем самым меры договорной ответственности обеспечивают ликвидацию экономических потерь у кредиторов, выполняют компенсационную функцию и выступают в отношении кредитора в качестве мер защиты его субъективных прав /235, с. 102/.
Для осуществления названных функций необходимо, чтобы меры ответственности применялись реально и неуклонно. Ба это неоднократно обращалось внимание в инструктивных указаниях Госарбитража. В частности, подчеркивается, что необходимо решительно пресекать факты взаимного амнистирования хозорганами при нарушении плановых и договорных обязательств, тщательно проверять обоснованность и законность соглашений сторон об отказе применения имущественных санкций (п. 3 инструктивного письма Госарбитража ери Совете Министров СССР от 28 декабря 1567 г. * й-1-59)/Ц/, полностью исключить случаи необоснованного снижения материальной ответственности сторон, нарушивших договора» «обязательства, имея в виду, что уменьшение размера подлежащей уплате неустойки (пени, штрафа) может иметь место лишь в исключительных случаях (п. 2 Инструктивного письма Госарбитража при Совете Министров СССР от 26 мая 1970 г. # й-1-21 "0 порядке применения государственной арбитражами орава взыскивать санкции в повышенном размере и уменьшать размер неустойки (штрафа.,пени)")/"4о/. по это уже проблемы эффективности воздействия мер договорной ответственности, которые будут рассмотрены нами ниже.
Стимулирующая функция мер договорной ответственности служит нескольким целям. Основные цели договорной ответственности - это охрана правопорядка, предупреждение правонарушений (общая и частная превенция), обеспечение надлежащего исполнения обязательств, воспитательное воздействие на правонарушителя.
На основе вышеизложенного гражданско-правовая договорная ответственность определяется нами как осуждение неисполнения или ненадлежащего исполнения должником договорного обязательства, заключающееся в наложении на должника дополнительной обязанности или в лишении его субъективного права по отношению к нарушенному обязательству.
На основе предложенной разработки структуры договорном ответственности можно сделать некоторые замечания относительно действующего гражданского законодательства. Во-первых, глава 19 гражданских кодексов ЭССР и РСФСР "Ответственность за нарушение обязательств", основываясь на ст.ст.36-38 Основ,должна содержать только нормы ответственности, или нормы, тесно связанные с ответственностью. Исходя из этого, следовало бы переместить из главы 19 ст.ст. 225 и 226 ГК ЭССР (ст.ст. 217 и 218 ГК РСФСР), па существу не связанные с ответственностью, в 17 главу гражданских кодексов ЭССР и РСФСР. Во-вторых, нормы об установлении неустойки (ст.ст. 191-194 ГК ЭССР, ст.ст. 187-191 ГК РСФСР) следовало бы переместить из 17 главы гражданских кодексов ЭССР и РОФСР в 19 главу, что более точно соответствовало бы и ст. 36 Основ. В совершенствовании нуждается и ст. 190 ГК ЭССР (ст. 186 ГК РОФСР), где следовало бы четко разграничить различные по существу меры обеспечения исполнения обязательств, отделив от других меры ответственности (неустойка и возмещение убытков). Согласно действующей редакции названных норм гражданских кодексов неизбежен вывод о том, что неустойка является мерой обеспечения выполнения обязательств, а взыскание убытков таковой не является. Не выясняется и соотношение мер договорной ответственности с другими мерами обеспечения исполнения обязательств.
Далее рассмотрим некоторые аспекты договорной ответственности, чтобы показать методологическое значение вышеизложенной структуры и понятия данной ответственности для исследования ее различных аспектов. Один из таких аспектов - это вопрос о форме реализации договорной ответственности.
В последнее время все больнее распространение получает мнение, согласно которому гражданско-правовая ответственность, в том числе и договорная ответственность, реализуется через возникновение особых правоотношений - так называемых охранительных правоотношений /177, с. 103-108; 208, с.8-Ю;216, с. 104-105 ; 273, с. 362 ; 281, с. 116; 28а, с.20/.Как отмечается в литературе, охранительное правоотношение по применению мер гражданско-правовой ответственности (его можно назвать также правоотношением по гражданско-правовой ответственности) представляет собой такую правовую связь, в которой участвуют, как правило, потерпевший в качестве управомоченного субъекта и правонарушитель - в качестве обязанного субъекта. Содержание этого правоотношения составляет право потерпевшего требовать соответствующего имущественного возмещения и обязанность правонарушителя предоставить это возмещение /296, с. 20/.
Относительно внедоговорной ответственности нет сомнения, что возникшее в случае наступления гражданско-право вой ответственности правоотношение является в то хе время и формой применения меры ответственности /224, с. 397-396; 265, с. 18, 47/. Содержание охранительного правоотношения в данном случае совпадает с содержанием обязательства, возникающего из причинения вреда. Поскольку в договорных обязательствах уже имеется налицо правоотношение, обладающее определенным содержанием, то справедливо возникает вопрос, рождается ли при правонарушении еще и дополнительное правоотношение, то есть охранительное правоотношение, через которое применяется договорная ответственность, или же это происходит в рамках уже существующего нарушенного обязательства. По мнению В.А. Тархова, новое правоотношение порождается фактом правонарушения только при условии, если ответственность не предусмотрена уже в существующем между сторонами правоотношении, возникшем ранее из правомерных действий или событий /152, с. 37-38/. Следовательно, согласно данной концепции, договорная ответственность наступает только в рамках нарушенного обязательства, и дополнительного правоотношения не возникает.
Мы считаем, что при наличии договорной ответственности всегда имеются новые по отношению к содержанию нарушенного обязательства субъективные права и обязанности сторон. Они возникают с момента правонарушения. Применение мер ответственности означает лишь осуществление этих субъективных прав и обязанностей. Но встает вопрос, представляют ли названные права и обязанности новое правоотношение (дополнительное обязательство) или они только применяются в рамках ранее существовавшего договорного отношения (основного обязательства) в качестве потенциальных прав и обязанностей, возникновение которых предусматривается заключением договора?
Ответ на этот вопрос, на наш взгляд, зависит от того, что понимается под гражданским правоотношением вообще. Определяя понятие гражданского правоотношения, можно отметить существование по крайней мере двух точек зрения. Во-первых, гражданское правоотношение определяется как общественное отношение, урегулированное нормами гражданского права /273, с. 70/. Во-вторых, гражданское правоотношение толкуется как особое идеологическое отношение, при помощи которого регулируются общественше отношения, являющиеся объектом регулирования норм гражданского права. Гражданское правоотношение в таком случае представляет собой определенную систему взаимных прав и обязанностей субъектов особого идеологического общественного отношения /215, с. 7; 279, с. 22/.
Уы исходим из того, что указанные точки зрения являются отражением двух аспектов одного и того же явления. Когда речь вдет о содержании гражданского правоотношения, оно рассматривается как взаимосвязь субъективных прав и юридических обязанностей субъектов гражданского права, как так называемое особое идеологическое отношение. Когда же мы хотим указать на место гражданского правоотношения в механизме гражданско-правового регулирования, на первый план выдвигается его качество в виде правовой формы регулируемых общественных отношений. Таким образом, при определении какого-либо гражданского правоотношения необходимо характеризовать вто отношение по крайней мере с двух аспектов. Во- первых, следует указать, в чем заключаются права и обязанности субъектов, то есть, что представляет собой данное отношение по существу, являются ли эти права и обязанности столь самостоятельными, что данное правоотношение может быть выделено как самостоятельное из общей совокупности правоотношений. Во-вторых, следует указать, на какое поведение направлены данные права и обязанности. Гражданским правоотнопениям как идеологическим должны соответствовать определенные материальные отношения в базисе общества, которые, в конечном счете, являются определяющими для всего механизма гражданско-правового регулирования. Отсутствие последних лишает нас оснований говорить о некоем самостоятельно существующем гражданском правоотношении. Н.Д. Егоров справедливо отмечает, что имущественные правоотношения нельзя отнести только к экономическому базису или только к правовой надстройке, - форма данного правоотношения находится в области правовой надстройки, а содержание - в сфере экономического базиса общества /203, с. 58-59/. Трудно лишь согласиться с мнением автора о несовместимости двух вышеизложенных точек зрения на понятие гражданского правоотношения /203, с. 58-60/. Конечно, соответствующие названным выше концепциям понятия гражданского правоотношения принципиально различаются: согласно одной точке зрения, содержанием гражданского правоотношения является поведение его участников, согласно другой - их взаимные права и обязанности.
Однако они могут совмещаться и в более обширном плане как понятия, отражающие разные аспекты механизма гражданско- правового регулирования. Поведение участников гражданского правоотношения является содержанием регулируемого гражданским правом общественного отношения, что, в конечном счете, определяет и содержание самого данного правоотношения - права и обязанности его субъектов. Таким образом, поведение - это базисное, права и обязанности - надстроечное явление. Права и обязанности участников правоотношения, являющиеся правовой формой по отношению к соответствующему общественному отношению, составляют в то же время содержание данного правоотношения. При этом необходимо иметь в ваду относительность и диалектику взаимосвязи содержания и формы. То, что в одном отношении является формой, может в другом отношении выступать содержанием, и наоборот. Права и обязанности участников гражданского правоотношения, являясь правовой формой по отношению к их поведению в регулируемом общественном отношении, в то же время составляют содержание данного правоотношения. Вопрос о существовании охранительного правоотношения при реализации договорной ответственности может быть решен с учетом вышеизложенных положений о понятии гражданского правоотношения и, разумеется, о понятии и характеристике самой договорной ответственности.
Итак, поскольку каждое гражданское правоотношение представляет собой единство взаимных прав и обязанностей его субъектов, то новое самостоятельное правоотношение возникает только тогда, когда соответствющие права и обязанности качественно отличаются от ранее существовавших. Возникающие при договорной ответственности вследствие правонарушения субъективнее права и юридические обязанности по своему характеру совершенно отличны от тех прав и обязанностей, которые являются содержанием нарушенного правоотношения. Следовательно, возникают субъективные права и обязанности, обладающие новым качеством, а, таким образом, возникает и новое самостоятельное правоотношение, дополнительное обязательство. Ввиду того, что новое правоотношение направлено на защиту нарушенного обязательства, его можно назвать охранительным правоотношением.
Если исходить из того положения, что каждое правоотношение является одновременно и правовой формой какого-то регулируемого общественного отношения, содержанием которого является фактическое поведение его субъектов, то и при наличии пер гражданско-правовой ответственности можно утверждать, что такое фактическое отношение существует. Оно выражается в соответствующем поведении правонарушителя и потерпевшего и чаще всего заключается во взыскании (а также уплате) штрафа и убытков. Право потерпевшего на такие деяния и соответствующая обязанность правонарушителя выражают юридическую форму данного фактического отношения. Непоследовательны, с нашей точки зрения, те авторы, которые хотя и признают возникновение новых субъективных прав и обязанностей после нарушения обязательства, все же находят, что нет основания говорить о новом обязательстве, а обязательство после нарушения рассматривают как преобразованное, осложненное первичное обязательство. При этом нераскрытым остается вопрос о том, начиная с какого момента, с какого качественного изменения вообще можно говорить о самостоятельном обязательстве. В.Ф. Попондопуло, например, приводит следующий аргумент в пользу рассматриваемой точки зрения: так называемое вторичное, преобразованное обязательство порождено первым (то есть нарушенным), связано с ним и по субъектам даже совпадает /245, с. 92/. Но разве данные обстоятельства исключают возможность существования вторичного (охранительного) обязательства как самостоятельного? Разумеется, нет. Многие правовые явления тесно взаимосвязаны и взаимно порождены (например: правовые нормы, юридические факты, правоотношения и т.д.), но это не обусловливает их соединения в одно понятие. Общеизвестно и то, что между одними и теми же субъектами могут быть очень разные и многие правоотношения. Критерием для решения вопроса о возникновении самостоятельного охранительного правоотношения при нарушении обязательства является все же различие в качестве содержания первого и второго обязательств. Но наличия такого различия не отридеет и сам В.Ф. Попондопуло.
Правоотношение по гражданско-правовой ответственности явжяется формой реализации этой ответственности, а содержанием, охватываемым им, являются вытекающие из соответствующих санкций права и обязанности субъектов, в которых выражается осуждение конкретного правонарушения и правонарушителя. Именно правонарушение служит тем юридическим фактом, в силу которого возникает данный вид охранительного правоотношения. Когда санкция, содержащая меру ответственности, в принципе, является определенным общеобязательным предписанием, то каждое охранительное правоотношение состоит уже в конкретной связи конкретных субъективных прав и обязанностей. Соотношение санкции и охранительного правоотношения аналогично связи гражданско-правовой нормы и гражданского правоотношения вообще. Специфика заключается в том, что как содержанием санкции, так и содержанием данного вида охранительного правоотношения, являются меры ответственности, то есть определенное лишение субъективных прав или возложение новых дополнительных обязанностей. В первом случав (в санкции) это содержание находится в потенциальном, общенорыа- тивном состоянии, во втором случае (в охранительных правоотношениях) - уже в динамике, в стадии реализации. Именно поэтому мы говорим о правоотношении как о форме реализации данной ответственности. Можно говорить, конечно, и о форме ее существования, но при этом помимо охранительных обязательств необходимо иметь в виду также нормы права и условия договора.
Санкция в обязательственном праве является нормативным основанием возникновения охранительных правоотношений по договорной ответственности. Таким основанием возникновения самих договорных обязательств являются диспозиции норм (условия договора). В. Ф. Попондопуло, обосновывая невозможность самостоятельного существования охранительного обязательства, подчеркивает, что исключено такое состояние, когда санкция одновременно являлась бы атрибутом как первичного (нарушенного), так и вторичного (охранительного) обязательства /245, с. 92/. С этим выводом можно формально согласиться, но дело в том, что санкция выступает так называемым атрибутом вторичного, ко не первичного обязательства, как полагает В.Ф. Попондопуло. Таким образом, отсцда вытекает, что охранительное обязательство по договорной ответственности имеет свое специфическое нормативное основание, что, в свою очередь, является дополнительным аргументом в пользу положения о его самостоятельном существовании.
Охранительное правоотношение необходимо отличать от гражданско-процессуальных правоотношений. Однако в литературе это различие проводится далеко не всегда /249, с. 106- 108/. Охранительное правоотношение является промежуточным звеном между нарушаемым материальным и процессуальным правоотношением. Оно возникает с момента правонарушения и субъектами его являются правонарушитель и потерпевший. Процессуальное же правоотношение возникает только при обращении к компетентному органу, который и является одним из
субъектов этих отношений. Нередки случаи, когда меры гражданско-правовой ответственности исполняются субъектами в рамках правоотношения по гражданско-правовой ответственности добровольно, без вмешательства компетентных органов. Здесь нет оснований говорить о процессуальных правоотношениях - они просто не возникают. Когда субъект все же обращается к компетентному органу и возникают процессуальные правоотношения, то они существуют наряду с охранительными правоотношениями. Ыы придерживаемся точки зрения П.Ф. Ели- сейкина, согласно которой защита нарушенных прав и в этом случае осуществляется через охранительные правоотношения,но уже в рамках процессуальных отношений /204, с. 10/. Точнее, содержание правоохранительных правоотношений осуществляется при помощи процессуальных отношений, где выявляется, правомерны ли требования одного субъекта к другими и какими должны быть обязанности другого субъекта, и вместе с тем их осуществление обеспечивается при помощи силы принуждения или ее угрозы.
В данном случае речь идет, разумеется, о гражданско- правовой ответственности. При этом мы придерживаемся точки зрения Н.А. Чечиной, согласно которой в качестве самостоятельного вида правовой ответственности существует и гражданско-процессуальная ответственность /312, с. 71-77/. Однако последняя связана с гражданско-правовой ответственностью лишь косвенно и не входит в состав объекта нашего исследования.
Через охранительные правоотношения могут быть применены в определенных случаях и меры защиты. Решающим в деле решения вопроса о наличии или об отсутствии охранительных правоотношений является здесь то, возникают ли в случае правонарушения новые субъективные права и обязанности по сравнению с ранее существовавшими. При применении мер ответственности они возникают всегда и, следовательно, ответственность всегда реализуется через охранительные правоотношения. При применении мер защиты, на наш взгляд, не во всех случаях возникают новые права и обязанности, а при отсутствии новых прав и обязанностей нет и охранительных правоотношений. В итоге можно сказать, что правоотношение по гражданско-правовой ответственности - это определенный,возникший на основе виновного правонарушения вид охранительного правоотношения, через который реализуется содержание ответственности в виде лишения субъективных прав или наложе-|
ния дополнительных обязанностей. Понятие "правоотношение по гражданско-правовой ответственности" служит основанием отличия данного правоотношения от остальных гражданских охранительных правоотношений, ибо "охранительное правоотношение" является общим понятием, через которое применяются как меры ответственности, так и определенные ввды мер защиты.
Методологическое значение решения проблемы правоотношения по гражданско-правовой ответственности заключается в том, что сделанные по этому поводу выводы служат средством для решения различных теоретических и практических вопросов применения мер данной ответственности. Примером к изложенному может служить решение проблемы ответственности при так называемой "цепочке".
В ходе дальнейшего развития управления процессом производства осложняются и договорные отношения между социалистическими хозяйственными организациями. Все более актуальным становится вопрос об ответственности за третьих лиц и применение регрессных требований. Поскольку регрессные требования позволяют переложить убытки на непосредственного участника обязательственных отношений, то в них видят средство для последовательного проведения полного хозрасчета, повышения договорной дисциплины и, в конечном счете, для защиты имущественных интересов социалистических организаций /244, с. 130/. Если виновным оказывается непосредственный исполнитель, на которого переложено исполнение обязательства, а не должник по главному обязательству, то ответственность перед своим кредитором несет все же должник, а не непосредственный исполнитель. Это и называется ответственностью за третьих лиц или ответственностью за чужую вину. Невиновный должник имеет, в свою очередь, право в порядке регресса взыскать с непосредственного исполнителя (виновника) уплаченную им кредитору сумму. Против такого порядка решительно выступает Н.С. Малеин. В подобной, так называемой безвиновной ответственности он видит вред для общества и считает необходимые отменить порядок, установленный ст. 38 Основ, определив только прямую ответственность, при которой не затрагивается экономическая сфера невиновного должника, а на настоящего виновника будет оказано более оперативное влияние /225, с. 37-38, 40-43, 136-140/.Подчеркивается, что применение регресса негативно влияет на применение принципа виновной ответственности /201, с. 133-134; 278, с.177/ Идея привлечения непосредственного виновника к ответственности, безусловно, заслуживает внимания, но против нее говорит тот факт, что между кредитором и непосредственным исполнителем отсутствуют договорные связи как условие применения договорной ответственности /184, с. 21-22; 297, с. 197/, вследствие чего установлению прямой ответственности сопутствуют определенные нежелательнее последствия /260, с. 17-18/.
Признание целесообразности действующего порядка регресса все же не снимает следующих вопросов; что представляет собой "ответственность за третьих лиц" и за "чужую вину" и каким должен быть процесс применения такой ответственности? Регрессный иск оправдывается тем, что за любого рода неправильные действия, за нарушение плановой, финансовой и договорной дисциплины ответственность должна быть наложена на те организации, которые допустили эти неправильные действия и по вине которых причинен ущерб /236, с. 71/. Поскольку ответственность предполагает вину, то нельзя говорить об ответственности первоначального должника без его вины. Следует считать правильным утверждение, согласно которому ст. 38 Основ не меняет принципа ответственности за вину, закрепленного ст. 37 Основ, а касается лишь субъектов ответственности /175, с. 41; 297, с. 195/. При отсутствии вины поставщика и непосредственного исполнителя ответственность как первого, так и второго, согласно ст. 37 Основ должна быть исключена /255, с. 132/. Каждый отвечает только за свою вицу. Первоначальный должник несет ответственность постольку, поскольку он сам является виновным. Вопрос сводится к тому, в чем состоит его вина. Если он вообще невиновен, то говорить можно не о его ответственности, а о перенесении ответственности на настоящего винов
ника (что называется ответственностью за чужую вину, за третьих лиц).
Первоначальный должник, в данном случае, служит промежуточным звеном, причем сам он не является субъектом ответственности. Необходимость этого промежуточного звена определяется нуждами, диктующими построение данной структуры договорных отношений, то есть данная структура договорных отношений определяет необходимость такой конструкции ответственности. В литературе получило распространение мнение, что ответственность должника в указанных случаях является юрадико-техническим способом осуществления принципа ответственности за вину /185, с. 31; 233, о. 228-230; 297, с. 197-198/. Согласно этой концепции, так называемая ответственность за чужую вину - это не подлинная ответственность, а юрндико-технический прием ее последующего переложения на действительного виновника. Подчеркивается, что ответственность должника за вину третьего лица не является ответственностью в подлинном смысле этого термина, или, точнее, еще не ответственностью. Это лишь способ, благодаря которому ответственность перелагается на виновного. С этим следует согласиться и сделать вывод, что в данном случае в отношении должника можно говорить лишь об исходящих из структуры договорных отношений обязанностях возместить потерпевшему убытки и уплатить штраф, причем эти меры выполняют только компенсационную функцию, то есть являются не мерами ответственности, а мерами защиты. Те же самые меры, применяемые в отношении виновника в регрессном порядке, будут уже мерами ответственности. Критерием их разграничения является та цель, которую преследуют данные средства в том или ином случае. Что же касается термина "ответственность" в данном контексте, то удачным в этом отношении является замечание В.Ф. Яковлевой, что, поскольку при помощи такого спосооа ответственность виновного наступает, то представляется возможным термин "ответственность" применить к конструкции в целом и признать, что она основана на принципе ответственности за вину /297, с. 199-200/.
Еще по теме § 2. Понятие и структура -правовой ответственности как специфические методологические основания нсследовдяия их аспектов:
- § 2. Понятие и структура социальной ответственности как общие методологические основания исследования гражданско-правовой ответственности
- ВВЕДЕНИЕ .............................................................................. 5 ГЛАВА I. ОБЩИЕ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ГРАВДАНСКО-ПРАВОВОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ 9 § X. Понятие и содержание методологии науки гравданского права.................................................................... 9 § 2. Понятие и структура социальной ответственности как общие методологические основания исследования гражданско-правовой ответственности 16 § 3. Понятие и структура правовой ответс
- § I. Понятие и структура гражданско-правовой ответственности как методологические основания исследования ее видов
- § 3.6. Конституционно-правовая ответственность как вид юридической ответственности: понятие, виды, субъекты, процедуры
- ГЛАВА П СПЕЦИФИЧЕСКИЕ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ГРАВДАНСКО-ПРАВОВОЙ ОТВЕТСТВЕННЭСТИ
- 1.7. Роль философии как методологического основания юридической науки
- В а р у л П.А.. Методологические проблемы исследования гражданско- правовой ответственности.,1986. -, 1986
- § 3. Методологические проблемы исследования эффективности гражданско-правовой ответственности
- Язев, В. А.. Правовые и методологические основания энергетических балансов и энергетической статистики., 2008
- Тема 12. Дисциплинарная и материальная ответственность 12.1. Понятие и виды дисциплинарной ответственности, основания ее применения
- § 4. Юридическая ответственность: понятие, признаки, основания
- Неосновательное обогащение как юридический факт. понятие правового основания (каузы) обогащения
- Понятие, основания, виды юридической ответственности