<<
>>

Постколониализм в культуре глобализируемого мира

Термин «пост-колониализм» обращается к состоянию жизни стран после конца колониализма, в то время как не написанная через дефис версия обозначает теорию, которая пытается рассматривать смысл этого состояния.

Термин регулярно используется, чтобы обозначить и колониализм, и империализм даже при том, что они относятся к различным историческим фактам.

Подобно постмодернизму и постструктурализму, постколониализм определяет критическую практику, которая является высоко эклектичной и трудно определимой. Термин вовлекает в изучаемые феномены опыт колониализма: прошлых и настоящих влияний на уровни материальной и духовной культуры. Постколониализм часто привлекает обсуждение проблем рабства, миграции, подавления и сопротивления, различия, расы, гендера, места и анализа ответов на дискурсы имперской Европы, типа истории, философии, антропологии и лингвистики. Так как состояния, которые включаются в империализм и колониализм, достаточно обширны, то постколониализм, наступивший после исторического конца колониализма, учитывает широкий диапазон применений его практик и постоянное взаимодействие между смыслом исторического перехода, культурного местоположения и эпохального состояния.

О постколониализме часто рассуждают как об условиях существования в прежних колониях относительно состояний в той или иной диаспоре. И при этом дискурсы часто не связаны с продолжающейся властью и полномочием Запада в глобальных политических, экономических и символических сферах и путях, которыми сопротивление, присвоение и переговоры с порядком Запада были доведены до конца. Однако термин по сути своей включает многие центры дискурсов и идеологии колониализма, обсуждающих материальные влияния колониального покорения, потому что это состояние имеет источник в прошлом, но и продолжающиеся притеснения в настоящем. Постколониализм кроме того соотносится со свойствами мультикультурализма, феминизма и других особенностей современных африканских, азиатских и латиноамериканских культур.

В мировой литературе признано, что наиболее влиятельной работой, определяющей область термина, была работа Эдварда В. Саида (Said, E.W) «Orientalism» (1978). Следующий в некотором отношении работам M. Фуко, Э.Саид отстаивал главный тезис, что западная академическая дисциплина Orientalism была, строго говоря, средством, которым Восток был представлен как вымысел западного воображения для потребления на Западе, а также как средства содействия окончательному проекту имперского доминирования. Главные идеи Саида критиковались и экстраполировались различными дисциплинами, но все с благодарностью отмечают его последовательный анализ колониального дискурса. Среди исследований, вдохновленных его работой, были Gauri Viswanathan «Masks of Conquest: Literary Studies and British Rule in India» (1990), рассматривающий парадигмы изучаемого английского языка в Индии и попытки на его основе формировать местные отношения к Империи; Patrick Brantlinger «Rule of Darkness: British Rule Literature and Imperialism, 1830-1914» (1988), который рассмотрел заметные формы имперской идеологии в литературных произведениях периода 1830-1914; Martin Bernal «Black Athena», vol. 1, 2 (1987; 1991), который через осторожный анализ источников Греческой цивилизации стремился показать не только, что она испытала влияние черной Египетской цивилизации, но также и ту степень классического изучения в ХУШ столетии, которая отражает попытки затенять этот вклад в доминирующих дисциплинарных парадигмах, которые использовались; и Valentin Mudimbe «The Invention of Africa: Gnosis, Philosophy and the Order of Knowedge» (1988), который показал, что понятие африканской системы знания всегда управлялось западной формой знания.

Другой текст, который, как считают, является зачаточным в области постколониальных изучений - Ashcroft, B., Griffiths, G. and Tiffin, H. «The Empire Writes Back: Theory and Practice in Post-Colonial Literatures» (1989). Эта книга была по ощущению многих ответственна за популяризацию термина пост-колониализм в литературных опытах, даже при том, что, как было указано Aijaz Ahmad «The Politics of Literary Postcoloniality», Race and Class 36 (3) (1995), термин сначала использовался политологами в начале 1970-ых, чтобы обозначить состояние политической системы Третьего мира после деколонизации.

Перед публикацией многое из того, что было описано в литературе под ярлыком постколониализма, было обсуждено под рубрикой утверждения термина типа «Новая Литература по-английски», «Международная литература», «Литература Третьего мира» или «Литература Содружества наций». Многие отмечали, что термин был слишком неудобным в отношении к столичной Англии, и термин «пост-колониальный» стал средством переступить эти отношения. Другой влиятельный тезис, который продвигался, было положение, что литература, прибывающая из прежних колоний, имела специальную цель «описывать прошлое» империи, и разнообразием текстовых стратегий ниспровергала доминирующие категориальные представления, которые циркулировали из имперского центра. В этом импульсе авторы работ стремились исправить недостаток, за который книга Саида сурово критиковалась, а именно его полное замалчивание голосов сопротивления и/или соучастия, которые можно было бы легко показать, чтобы вступить в разнообразные отношения с ориенталистскими исследования.

Третий тезис «The Empire Writes Back” касался того факта, что постколониальный дискурс серьезно оспаривал доминирование английского языка и создание разнообразных креолизированных и гибридизированных версий языка. Как средства проявления внимания к этому явлению, авторы предложили термин «английский язык», чтобы определять это явление. И даже при том, что их предложение по использованию этого специфического термина с готовностью не было принято другими комментаторами на пространстве постколониального дискурса, очевидно, что отмеченное общее сопротивление в их критической практике было явным в многочисленных статьях, изданных в литературных журналах, посвященных этой области типа «Журнала Литературы Содружества наций», Callaloo, Wasafiri, Kunapipi и мировой литературы, написанной по-английски, среди других.

Чтобы получить ощущение характера подобной критики термина «постколониализм», важно возвратиться к вопросу его происхождения. Хотя ранее было отмечено, что его можно было бы проследить с первых публикаций Said and Ashcroft, такая перспектива может затенить комплекс и несколько сложную генеалогию теоретических методов, обозначенных термином. Они могут плодотворно быть связаны тем, что B. Parry отметил как «всесторонний взгляд назад, принятый в 1980-ых в формах исключающей причины и универсальности, составленной западной современностью, замешанной с имперским расширением и правилом колониалиста».[402] Этот ретроспективный взгляд самостоятельно образовывал более широкую критику западной философии, сформулированной Ж.Деррида, и ставшую предметом обстоятелього обсуждения в Западных университетах начиная с начала 1970-ых. В этом отношении была решающей и влиятельной работа M.Фуко, описывающая конституцию объектов знания по отношению к иерархии власти. Позади всего этого, как отметил Шерри Б.Ортнер, было появление лингвистической парадигмы в гуманитарных и социальных науках начиная с 1960-ых гг.[403] Но наиболее существенным для постколониализма были постепенные и постоянно углубляющиеся исследования, выполненные в областях феминистского и мультикультурного дискурса. Импульс, который они разделили с постколониальными изучениями, был желанием оспорить центральность и власть различных систем доминирования, вместе способствуя расшифровке систем представления, предназначенных утверждению установленного подчинения и тишину голоса конкурентов. Весьма часто преследовалось исследование междисциплинарного характера, типа работы Gayatri C. Spivak «The Spivak Reader», ed. D. Landry and G. MacLean (1996), в которой соединены марксизм, феминизм, деконструкция и эклектичная критика культуры.

Одни из ключевых споров в постколониализме - это, до какой степени термин может использоваться, чтобы определять изучения, предпринятые в многообразии различных дисциплин. Так, постколониализм отмечен некоторыми из практикующих врачей и юристов как парадигматическая анти-главная теоретическая ориентация, по отношению к колониализму, взятого в бытие типичного и наиболее жестокого выражения гегемонии; любая теоретическая тенденция, которая видит себя противоречащей главному установлению, тогда легко может быть присоединенной к постколониализму. Для других, однако, постколониальный объект изучения в бытии это - нечто, что используется при разрешении сущности нерефлексивных понятий статуса государственности, расы и идентичности, и даже колониализма непосредственно, развернутое без внимания к специфике каждой дисциплины.

Другие дискуссии касаются нерешенного временного превосходства, сообщенного в первой части слова, когда фактически всюду имеются свидетельства, что колониализм не был полностью преодолен. Для Анны МакКлинток центральный недостаток в термине выражается в неявных связях с понятиями прогресса Просвещения, начиная с обозначения 'пост' ничего, но только марш истории без действительного проявления внимания к трудностям, вовлеченным в такую неявную филиацию понятий прогресса Просвещения.[404] Другие термины типа «нео-колониализма», как думают, преуспевают лучше в завоевании смысла продолжающегося замаскированного влияния имперских метрополий, особенно, поскольку последний - преломлялся через различные формы глобализма в контроле относительно финансовых и первично – производных рынков и в доминирующих способах сбора информации и распространения вообще. Несмотря на эту критику, однако, термин продолжает использоваться широко, частично, потому что, кажется, не имеется никакого ясного конкурента, чтобы отметить отличительную область, и частично также потому что, как Квами А.Аппиах приводит его, термин видится как важное «пространство очищающего жеста».[405] Что более важно, возможно, надо обратить внимание, что постколониализм - симптоматическое восприятие продолжающейся несправедливости в глобальной политической экономике, о жертвах которой позаботятся прежде колонизированные люди также как их диаспорические потомки.

Одна из областей, которой работа Саида была вдохновлена, был пересмотр эры колониализма, чтобы исследовать связи между знанием и властью. Важное расширение его работы, однако, принимало направление показа, что колониальное столкновение, на которое воздействуют и колонизатор и колонизируемый одновременно, и что формирование культуры колонизатора сильно зависело от колониального столкновения. Понятие столкновения между монолитными и радикально противопоставленными экономическими объектами в истории задавали путь изучениям, подчеркивающим непостоянный характер формирования идентичности, что воздействовало на обе стороны.

Главной модуляцией этого вида работы был акцент на психоанализ колониального столкновения и влияний. Это представление наиболее настоятельно связано с Homi Bhabha, его «The Location of Culture» (1994), которая соединяет эссе за десять лет, посвященных этому предмету. Эта тенденция не была действительно нова в изучении колониализма. Известные исследования, подвергающие психоанализу империализм и колониализм, уже были выполнены для Индии и для Африки.[406] Работы этих авторов, как думается, высоко стимулировали и учитывали очень существенные экстраполяции к другим географическим областям колониального столкновения. Главное различие Homi Bhabha было в поддержании, что сопротивление могло бы быть обнаружено в промежутках изменчивых символических и дискурсивных столкновений между колонизатором и колонизированным, и что символические практики также открывали непостоянную природу колониальной идентичности. Характер формулировок Homi Bhabha, как считают, имеет важное значение для изучения колониализма.

<< | >>
Источник: Колесников А.С.. Мировая философия в эпоху глобализации. 0000

Еще по теме Постколониализм в культуре глобализируемого мира:

  1. § 12. Культура и религия Древнего мира
  2. 2. Кризис социальной картины мира в условиях разрушения "естественного тела" культуры
  3. 7.1. МЕТОДОЛОГИЯ КАК СИСТЕМА МЕТОДОВ ПОЗНАНИЯ МИРА И ПРЕДМЕТОВ МИРА
  4. Начало и финал мира в эволюционной парадигме Эволюционные проблемы современной научной картины Мира
  5. 1.3. ЕСТЕСТВЕННАЯ СИСТЕМА КАТЕГОРИАЛЬНЫХ ОПРЕДЕЛЕНИЙ МИРА (КАТЕГОРИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА МИРА)
  6. 28. Какова культура Возрождения в Италии, (ее важнейшие достижения в области культуры и искусства)?
  7. Человек и культура: введение в философию культуры
  8. ВЗАИМОСВЯЗЬ ИСТОРИЧЕСКОГО И ЛОГИЧЕСКОГО АСПЕКТОВ В АНАЛИЗЕ ФИЛОСОФСКИХ ОСНОВАНИЙ НАУЧНОЙ КАРТИНЫ МИРА (НКМ) 1.1. Специфика отражения Мира в главных направлениях философского и научного знания
  9. ЯМНАЯ КУЛЬТУРА И КУЛЬТУРА ШНУРОВОЙ КЕРАМИКИ
  10. Естественная "система" категориальных определений мира (категориальная структура мира)
  11. 2.7.4 Право собственности на ресурсы животного мира. Пользование ресурсами животного мира
  12. Тема 17. Цивилизация и культура. Типы культуры
  13. Составной частью общей культуры общества является культура физическая, и первый шаг к овладению ею - ежедневная, в любое время года, утренняя зарядка.
  14. Трудовые ресурсы мира
  15. Трудовые ресурсы мира.
  16. Картина мира