<<
>>

§ 2. Проблема объективности моральных ценностей

Вопрос об объективности и абсолютности моральных ценностей является одним из наиболее дискуссионных и сложных вопросов.[84] Замкнуты ли они на человека или социального субъекта, на его субъективные качества, на сознание, или же свойственны и объективному миру, находящемуся вне человека, - обществу, природе? Разумеется, что, утверждая об объективности моральных ценностей, мы не отрицаем и существования субъективных моральных ценностей, как определённых качеств субъекта[85].

«Объективный» определяется в «Новом словаре русского языка» как: 1) существующий вне и независимо от человеческого сознания (противоположное: субъективный); 2) присущий объекту или соответствующий ему; 3) как лишённый предвзятости и субъективного отношения, беспристрастный.[86] В «Толковом словаре» Ожегова также приводятся три значения слова «объективный»: 1) существующий вне нас как объект; 2) связанный с внешними условиями, не зависящий от чей-нибудь воли, возможностей; 3) непредвзятый, беспристрастный. В Большом Энциклопедическом Словаре «объективное» понимается как «то, что принадлежит объекту, существует вне сознания людей».

В философии понятие «объективное» понимается также различным образом. По мысли Н.О. Лосского объективность ценностей означает их общезначимость, «т.е. значение её для всякого субъекта», в то время как субъективность характеризует значение ценности «только для определённого субъекта». «Объективность», по верному определению Н. Лосского, не следует понимать как то, что существует вне и абсолютно не зависимо от какого-либо субъекта. У русского мыслителя было несколько понятий объективности[87]. В современной философии понятие «объективности» также многозначно. «Объективное» можно понимать как принадлежащее к сфере «внешнего» мира для отдельного лица или всего человечества. В последнем случае говорят об абсолютной объективности. Так, В.Н. Шердаков пишет: «Общечеловеческий характер ряда оценок не означает их абсолютной объективности. Общечеловеческое и объективное – разные понятия. Общечеловеческое может выступать в качестве объективного лишь в плане противопоставления общества и личности, т.е. в том случае, когда за субъект принимается отдельный человек, а не человечество в целом. В полном же смысле слова объективным может быть лишь то, что не зависит ни от человека, ни от человечества. От того, что та или иная оценка разделяется всеми людьми, она не перестаёт быть оценкой и не становится объективным отражением свойства вещи как такового»[88]

Философский анализ объективности показывает, что феномен может быть одновременно объективным в одном отношении и субъективным в другом отношении. Так, существуют концепции, признающие объективные истины, но как характеристики содержания знания, не зависящие от желания, воли субъекта, хотя знание есть продукт деятельности субъекта, и по своей природе оно субъективно. Аналогичное утверждение, с нашей точки зрения, можно сказать и в отношении ценностей. Ценности по своей природе могут быть как объективными, так и субъективными, - ценности есть специфические свойства объектов и субъектов. Но по содержанию и по характеру связи со своими предметными носителями, а эта связь предстаёт не причинно-следственной, а функциональной, те и другие ценности объективны в том отношении, что не зависят всецело от сознания субъектов.

Надо в то же время отметить специфическую детерминацию субъективных ценностей. Дело в том, что некоторые субъективные ценности предполагают определённое состояние сознания, психики субъектов.

Субъективные ценности являются комплексными, системными свойствами, характеризующие многие черты субъекта. Так, например, ценность терпимости зависит от степени осознанности её субъектом, предполагает эту осознанность, и чем выше эта осознанность, тем значимее сама эта ценность. И, тем не менее, связь этой субъективной ценности с сознанием субъекта остаётся объективной, в том смысле, что она есть объективная функциональная характеристика данного состояния субъекта, в том числе и его сознания, и субъект не волен её отменить по собственному желанию.

Таким образом, можно выделить несколько важнейших значений понятия «объективное»: 1) объективное – это существующее вне субъекта, вне человека; 2) объективное – это существующее вне субъекта и не зависимо от его сознания, в частности, вне человека и не зависимо от человеческого сознания; 3) объективное – это независящее от воли, желаний субъекта. Мы, отмечая объективность моральных ценностей, будем использовать понятие объективного в последнем значении.

При характеристике некоторых свойств ценностей мы используем именно понятие объективности, понимая всю относительность противопоставления объекта и субъекта, что хорошо выявлено философией XX века. Понятие объективности, с нашей точки зрения, здесь очень существенно, ибо характеризует такое свойство ценностей, как их автономность, независимость и т.д. Признание объективности ценностей не позволяет свести их к субъективному значению и т.п.

Есть смысл разделять понятия «объект» и «объективное». Если даже разделение между объектом и субъектом относительно, то, тем не менее, в объекте всегда есть и нечто не зависящее от сознания субъекта. Иначе, само понятие «объекта» было бы синонимом понятию «субъекта». Подобную «независимость» мы и обозначаем, следуя определённой философской традиции, как «объективное». И именно подобную объективность моральных ценностей мы и отстаиваем в своей работе.

Признание объективности моральных ценностей важно ещё и потому, что позволяет ограничить морально-ценностный релятивизм и нигилизм, поставить предел субъективному произволу в сфере морали. Мы не знаем другого понятия, которое в такой степени как понятие «объективности» отражало бы все перечисленные свойства ценностей.

Надо согласиться с замечанием Б. Рассела, сказанным об отношении человека к «нечеловеческой среде»: «Во всё этом я чувствую серьёзную опасность, опасность того, что можно назвать «космической непочтительностью». Понятие «истины» как чего-то, зависящего от фактов, в значительной степени не поддающихся человеческому контролю, было одним из способов, с помощью которых философия до сих пор внедряла необходимый элемент скромности. Если это ограничение гордости снято, то делается дальнейший шаг по пути к определённому виду сумасшествия – к отравлению властью, которое вторглось в философию с Фихте и к которому тяготеют современные люди – философы или нефилософы. Я убеждён, что это отравление является самой сильной опасностью нашего времени и что всякая философия, даже ненамеренно поддерживающая его, увеличивает опасность громадных социальных катастроф»[89].

Отметим, что в современных исследованиях ценностей есть утверждения, решительно отрицающие объективность ценностей. Такой точки зрения придерживаются все субъективно идеалистические концепции ценностей. Но есть эта точка зрения и в российской науке. Мы выше отметили критику Д.А. Леонтьевым учений о ценностях как об объективных атрибутах. С.Ф. Анисимов также критикует объективизм в понимании ценностей. «Главным недостатком всякого одностороннего объективизма в определении ценности, - пишет российский учёный, - является то, что он в той или иной мере игнорирует роль субъекта ценностного отношения, т.е. роль человека, оценивающего как носителя сознания, его активности. Этот недостаток «натурализма» всегда критиковался представителями субъективного направления (Протагор, скептики, Беркли, Юм, Кант, «философия жизни», экзистенциализм и др.).

Действительно, если наделять свойством ценности самые предметы или населять мир некими ценностными «сущностями», «идеями» и т.п. вне их соотнесения с человеком, то все такие «ценности» оказываются чистыми абстракциями, о которых нечего сказать, кроме того, что они существуют. Просто в представлении мир удваивается и для его упрощения требуется «бритва Оккама». Именно по этой линии идёт критика «натурализма» в современной западной философии, начиная с конца XIX века (в феноменологии и неопозитивизме)»[90]. С.Ф. Анисимов отмечает и критику феноменологов теологических истолкований ценностей: «Считается, что вера в «ценности святости» может поражать нас силой убеждения, строгой иерархией. Но ценности эти не могут служить объектами для «свободомыслящего» научного анализа (да и не претендуют на это). Там же, где религиозная философия (в томизме, неопротестантизме, русской религиозной философии), теология переходят от ценностей веры, святости к ценностям земной жизни людей, религиозная аксиология смыкается с той или иной системой «светской» аксиологии (этики, эстетики)»[91].

На чём основывается наше утверждение об объективности моральных ценностей? В защиту данного положения свидетельствует уже факт определённого единства в наших нравственных оценках, теориях, дискуссиях.[92] Оценки, идеи об одной и той же моральной ценности, несомненно, субъективны, могут быть разными, но мы всегда знаем хотя бы отчасти, что оценивается, что отражается в идеях, о чём идёт спор, мы можем понимать друг друга. В пользу объективности и трансцендентности морали свидетельствует и наличие общечеловеческих моральных ценностей.

В современную эпоху постиндустриализма интенсивно развивается глобализация[93]. На Земле в настоящее время насчитывается около 2000 этносов, более 5000 религий, более 1000 крупных религиозных церквей, деноминаций, конфессий. В Организации Объединённых Наций зафиксировано 191 государство с различными политическими и правовыми системами. Человечество уже практически освоило земное пространство, так что невозможно решение социальных проблем через переселение народов, через жёсткое разделение «своих» и «чужих». И если всё же человечество не уничтожило себя до сих пор, несмотря на свои религиозные, правовые, политические, экономические различия, то потому, в частности, что существует объективная основа сосуществования. И можно предположить, что одним их таких объективных всеобщих оснований сосуществования различных человеческих субъектов, этносов, культур, цивилизаций и их взаимодействия, принимающего глобальный характер, являются, в частности, объективные моральные ценности, язык добра. И в этом смысле мораль обладает специфической автономией, в том числе по отношению к религии и к этносу.

Приведённые факты единства в многообразии нравственного сознания, а также существования общечеловеческих моральных ценностей можно объяснить, используя идею трансцендентальности важнейших моральных форм, однако ничто логически не противоречит и тому, чтобы объяснить данные факты с позиции трансцендентности и объективности, - подобную точку зрения, следуя давней философской традиции, можно определить как реалистическую. И, кроме того, концепция трансцендентальности встречается с «внутренними» для себя теоретическими проблемами, в частности с проблемой объяснения генезиса трансцендентальности.

Важным аргументом в пользу реализма в вопросах нравственно-аксиологических является факт моральной самоценности природы. При отрицании объективности моральных ценностей уже логически необходимо отрицать моральную самоценность явлений природы, которые существуют объективно, или каким-то косвенным образом связывать это с человеком, с обществом. Однако против подобного редукционизма восстает наше нравственное чувство, наша интуиция, которые требуют признать моральную ценность и за «братьями нашими меньшими» как таковыми, и за природой «неживой», но доброй и прекрасной. Целые пласты бытия при отрицании объективных моральных ценностей оказываются «обесценёнными» как якобы не имеющими какой-либо ценности. Думается, одной из причин, заставляющей учёных отказываться от понимания моральных ценностей как объективных качеств, состоит в том, что мораль не распространяется ими на сферу природных явлений, а связывается только с человеком.

За объективность моральных ценностей свидетельствует факт нравственной самоценности всего существующего. Всё существующее обладает определённой самоценностью уже в силу самого факта бытия. Человеку органически свойственна точка зрения на бытие, в том числе и на бытие вещи и на высшие его виды – на органическую жизнь природы, на человеческую жизнь - как на проявление добра, блага. Всякое бытие, всякое существование, всякая жизнь уже сами по себе оцениваются как самоценность, благо, добро. Но чтобы познать объективную ценность, надо проделать, как отмечалось выше, определённую феноменологическую редукцию со своим сознанием, - следует вынести за скобку существующее в нашем сознании сформированное понятие ценности как значения объекта для субъекта. Иными словами, надо взглянуть на мир «чистыми» от традиционного опыта глазами. И тогда откроется самоценность вещей как таковых, а не только их значение для нас.

В пользу отстаиваемой здесь реалистической аксиологической позиции служит и религиозный опыт, в частности, многие положения христианского Церковного Писания и Предания. Для нерелигиозного подхода, для светской этики в целом этот опыт не является, конечно, аргументом. В данной работе и мы не рассматриваем его как доказательство отстаиваемой нами идеи объективности моральных ценностей. Мы лишь стараемся показать, что данная идея не противоречит христианскому мировоззрению. С 1-й же главы 1-й книги Библии «Бытие» вводится нравственная оценка мира как творения и создания Бога. Так, уже в 3-м стихе 1-й главы читаем: «И сказал Бог, да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы».[94] В церковно-славянском переводе Библии это место звучит так: «И рече Бог, да будет свет. И бысть свет. И виде Бог свет, яко добро и разлучи его между светом и тмою».

Подобным образом оцениваются Богом создания и творения каждого дня, включая и день шестой, когда был сотворён человек: «И увидел Бог всё, что Он создал, и вот хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой».[95] – В Церковно-Славянской Библии: «И виде Бог вся, елико сотвори: и ее добро зело. И бысть вечер, и бысть утро, день шестый».

Нравственный реализм присутствует в знаменитых оценках природы апостола Павла, представляющих «широкое» понятие морали, несводимое только к человеку: «Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы».[96] «Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего её, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободе славы сынов Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне».[97]

В философии существует давняя традиция подходить к некоторым явлениям морали как к объективным феноменам и не замыкать их на человека или только на его сознание. Так воспринимал благо, справедливость Платон, связывая их не только с человеком, но и с обществом, космосом в целом. Мораль была свойством объективной субстанции для Спинозы, Лейбница. Лейбниц отмечал наличие трёх видов добра и зла: метафизического, физического и морального.

«Добро и зло метафизическое, - писал он, - состоят вообще в совершенстве или несовершенстве вещей, даже неразумных…

Под добром и злом физическим подразумеваются счастливые и несчастливые события, происходящие с разумными существами. Сюда относится зло наказания.

Под добром и злом моральным разумеются их добродетельные и порочные поступки; сюда относится зло вины».[98]

Гегель подходил к морали и нравственности как к объективным формам бытия абсолютной идеи, связывая нравственность и с семьёй, и с гражданским обществом, и с государством. «В целом, - писал Гегель в «Философии права», - в нравственности есть как объективный, так и субъективный момент, но оба они суть только её форма. Добро – здесь субстанция, т.е. наполнение объективного субъективным. Если рассматривать нравственность с объективной точки зрения, то можно сказать, что нравственный человек сам не осознаёт себя».[99]

Альберт Швейцер считал, что «единственно возможный основной принцип нравственного означает не только упорядочение и углубление существующих взглядов на добро и зло, но и их расширение (выделено нами – М.П.Е.). Поистине нравственен человек только тогда, когда он повинуется внутреннему побуждению помогать любой жизни, которой он может помочь, и удерживается от того, чтобы причинить живому какой-либо вред. Он не спрашивает, насколько та или иная жизнь заслуживает его усилий, он не спрашивает также, может ли она и в какой степени ощутить его доброту. Для него священна жизнь как таковая. Он не сорвёт листочка с дерева, не сломает ни одного цветка и не раздавит ни одного насекомого».[100]

Когда Дж. Ролз как представитель этики второй половины ХХ века связывает справедливость прежде всего с объективными рациональными принципами, которые, в свою очередь, причастны базисной структуре общества, а не являются только принципами сознания, то он следует определённой философской традиции.

О том, что такая традиция есть, свидетельствуют различные классификации определений ценности, существующие в современной философии. Так в отмеченной выше классификации М. Вароша среди трёх типов дефиниций ценности выделены и объективистские определения. К этому же типу М. Варош отнёс определения, даваемые объективным идеализмом и диалектическим материализмом. В самом деле, если ценности понимать даже как значения объекта для субъекта, возникающие в субъект-объектных отношениях, то данные значения по своему содержанию предстают для отдельного индивида как объективные (относительно объективные). Существует же понятие «объективной истины»?! Очевидно также, что социальные моральные ценности, как и личностные, не могут сложиться помимо деятельности самого субъекта. Поэтому по своему происхождению они являются субъектно-объектными качествами.

Крупнейший социолог XX века Т. Парсонс в своём структурно-функциональном анализе живых систем исходил из факта изоморфизма структур различного рода «открытых» систем. На самого Парсонса оказала сильное впечатление идея Альфреда Эмерсона о том, что между генами организма и символами культуры существует функциональная эквивалентность. Кибернетика выявила определённое единство в управлении между всеми системами действия. Системно-структурный анализ показал плодотворность системного подхода к исследованию социальных явлений, который исходит из факта структурного, системного и функционального единства природы, социума, личности, техники. Единство различного рода между разными системами действительно существует, как существуют и различия между ними.

Из русских мыслителей Вл.С. Соловьёв, признав объективное абсолютное Добро, безусловный нравственный порядок, или Царство Божие, утверждал и о наличии объективного нравственного смысла за природными, социальными явлениями и видел «всеобщее оправдание добра» в «распространении его на все жизненные отношения»[101]. «По самому понятию совершенного Добра всякая жизнь и всякое бытие с ним связаны и в этой связи имеют свой смысл. Разве нет смысла в животной жизни, в её питании и размножении?»[102]… «Совершенствуется человечество, организуя добро в общих формах религиозной, политической и социально-экономической культуры, всё более и более соответствующих окончательной цели – сделать человечество готовым к безусловному нравственному порядку, или Царству Божию»[103].

Объективный подход к моральным явлениям обнаруживается у С.Н. Булгакова, у Н.О. Лосского. Уже в работе «Философия хозяйства» С.Н. Булгаков различает «мёртвую материю» и «живое тело», «материальность» и «телесность», когда «живое тело», «телесность» формируется из косной материи. «Борьба за жизнь с враждебными силами природы в целях защиты, утверждения и расширения, в стремлении ими овладеть, приручить их, сделаться их хозяином и есть то, что – в самом широком и предварительном смысле слова – может быть названо хозяйством. Хозяйство в этом смысле свойственно всему живому, не только человечеству, но и животному миру»[104].

Но почему возможно очеловечить природу, почему возможна хозяйственная деятельность человека на земле? Она возможна, в частности, потому, и это необходимое условие, что «вся земля есть потенциальное тело, из состояния «невидимого и пустого» она непрестанно облекается во славу шести дней творения: всё исходит из земли и возвращается в землю. Земля в этом смысле есть «Божья нива», кладбище, сохраняющее тело для воскресения, и об этой земле сказание: «земля еси и в землю отыдяши». Между телесностью и материальностью устанавливается антагонизм, который религиозно-практическое выражение находит в аскетизме. На почве этого антагонизма и возникает ложное противопоставление духа и плоти, которое выражается в односторонностях спиритуализма и материализма»[105].

Н. Лосский занимал активную позицию в отстаивании идеи объективности и абсолютности такого элемента морали как ценности[106]. Мы уже приводили выше некоторые из его аргументов.

Стихийный реализм в представлении о моральных ценностях приемлем и для здравого смысла, что получает отражение в обыденном языке. В «Толковом словаре живого великорусского языка» Вл.И. Даля «добро» определяется и как вещественное, т.е. как «имущество, или достаток, стяжание», и как духовное – «благо, что честно и полезно, всё чего требует от нас долг человека, гражданина, семьянина». Многозначность слова «добро» отражается в живом языке в различных пословицах и поговорках, которые приводит также Даль. «За хлебом всё добро». «Кто живёт в добре, тот ходит в серебре». «Много пить, добру не быть». «Худо тому, кто добра не делает никому». Слово «добро» является корневым для многих производных от него слов: добрый, доброта, добродетельство, доброжелательность, доброкачественность, доброконность, добролюбие, добротворительность и т.п. Вл.И. Даль приводит около 180 однокорневых с «добром» слов, означающих различные «добрые» качества человека, животных, социальных и природных явлений.

Таким образом, утверждаемая нами мысль об объективном и всеобщем характере моральных ценностях имеет свою традицию, которой неосознанно или сознательно следовали многие. Под эту идею, которая для определённого числа людей являлась интуитивно очевидной, мы пытаемся подвести некое теоретическое основание.

Объективность моральных ценностей нельзя, конечно, понимать в духе платоновского объективизма идей. Моральные ценности не существуют самостоятельно вне объектов и субъектов. Они есть определённые свойства этих объектов и субъектов и предстают объективными постольку, поскольку не зависят от интересов, желаний людей. Так, математические числа, например, числа два и три, не существуют в действительности, а только в сознании людей, в действительности же есть два предмета, три вещи и т.п. Однако истина, что два плюс три будет пять, не зависит от желания человека, и в этом смысле она объективна.

Из признания объективности моральных ценностей следуют определённые теоретические, методологические и практические выводы. Приведём один пример. Когда мы говорим, что моральные ценности являются определёнными объективными общими свойствами объектов и субъектов, то это означает, в частности, что они не могут быть как таковые иллюзиями, т.е. качествами виртуальной реальности. Скажем, нет моральных ценностей у космополитизма, ибо сам космополитизм есть химера. Также нет ценностей единой мировой религии, ибо таковой физически не существует. Здесь можно говорить лишь о квазиценностях, или ценностных симулякрах[107].

Противореча крупнейшему современному социологу Энтони Гидденсу, можно сказать, что не глобальный космополитизм будет рождать новые моральные ценности, а само объединяющееся в глобальном масштабе человечество, сохраняющее и развивающее свои локальные культуры.

Несомненно, что «моральные ценности» можно объяснить и с иных позиций, также логически непротиворечивых, в частности, с позиций субъективизма, отождествляя их со значением. Возможность существования противоречащих концепций о природе ценностей – объективной и субъективной, которые являются логически непротиворечивыми, - свидетельствует об антиномичности этой проблемы. Здесь, думается, мы имеем факт, что невозможно дать какое-то рациональное доказательство истинности только одной концепции. Однако для субъективных концепций моральных ценностей остаётся до конца неразрешимой проблема всеобщности и независимости морали, включая и проблему «моральности природы». И в таком случае, по критерию правдоподобия, или практической и теоретической эффективности, нужно отдать предпочтение теории, которая объясняет более широкий круг явлений, и которая также непротиворечива[108]. И по этому критерию учение о моральных ценностях как объективных эпифеноменах, являющихся одним из основных системных элементов морали, имеет преимущество. Это, очевидно, не означает какой-то исключительности или абсолютности подобной концепции. Это лишь одна из возможных рациональных теорий о морали, которая, как и все иные, имеет право на существование.

Моральные ценности мы не можем непосредственно наблюдать, воспринимать по аналогии с иными объективными феноменами, как, например, физические свойства. Кроме того, один и тот же предмет может оцениваться нравственно по-разному, проявлять разную моральную значимость, превращаясь из Золушки в принца и, напротив, из ангела жизни в демона смерти. Подобное различие в ценностях казалось бы одного и того же предмета, не опровергает объективности ценностей, ибо, на самом деле, в каждом из таких случаев мы имеем дело не с тождественными предметами, а лишь с аналогичными. Любой предмет, любая вещь всегда находится в той или иной конкретной системе, и в том или ином качестве, но уже потому и ценности этого, казалось бы идентичного, предмета разные. Для рыб продолжительное пребывание на воздухе смертельно, а для млекопитающих живительно. И используемый в разных «системах», организмах, один и тот же по своему химическому и физическому составу воздух проявляет себя в разных качествах и потому являет собой разную ценность[109]. Кроме того, одна и та же вещь в реальности может быть носителем множества разнообразных моральных ценностей.

Следует также осознавать, что одна и та же ценность может быть по-разному оценена. И палитра оценок многообразна, во истину субъективна. Более того, плюрализм оценок является нормой существования общественной нравственности. На практике же и в теории очень часто совершается непроизвольная, неосознаваемая подмена в сознании понятия ценности на понятие оценки, подобную подмену тезисов можно обозначить как «аксиологическую ошибку». И в большинстве случаев, когда рассуждают, делают высказывания о ценностях, имеют в виду одноимённые оценки. Однако если оценки могут быть соотносительными, когда, например, добро оценивается через соотношение со злом, тепло с холодом и т.п., то ценности обладают чертами безотносительности, абсолютности, субстанциональности. Добро как ценность не зависит от зла, оно в этом смысле автономно. – См., об этом ниже,- гл. 2, § 2.

Объективность ценностей означает также, что относительна всякая «переоценка ценностей». Собственно, эта знаменитая программа имеет смысл лишь в том случае, когда она связывается именно с переоценкой, ибо можно действительно по-разному оценивать одну и ту же ценность. Ценности же, как и объективные качества, законы, порушить невозможно, можно лишь изменить их, изменяя сами предметные носители этих ценностей. Точно так, как невозможно нарушить объективные естественные законы, нельзя нарушить и объективные моральные законы добра. Казалось бы, что проще, чем совершить зло?! Мы постоянно грешим, нарушая моральные нормы и принципы. Но, во-первых, моральные нормы и принципы есть субъективные формы осознания объективных моральных ценностей, и связанных с ними моральных законов, а потому и могут нарушаться субъектами. А, во-вторых, мы не можем, нарушая нормы добра, оставаться в то же время в рамках самого добра. Моральные императивы столь же категоричны, безусловны, как и объективные законы природы или логики.

Отличительной чертой моральной ценности как объективного качества является также то, что она предстаёт по своей природе особым качеством. Моральная ценность непосредственно не проявляется в физическом пространстве и времени, она не есть первичное качество и не ощущается отдельными органами чувств. Её отражение сознанием носит более сложный характер и осуществляется через восприятие, интуицию, умозрение. Здесь проявляется то, что М. Шелер определил как «эмоциональный интуитивизм», или как «непосредственную данность транссубъективных ценностей в чувстве субъекта». Можно сказать, что моральные ценности являются интеллигибельными качествами, которые мы рационально предполагаем за имеющейся у нас определённой чувственной, интуитивной информацией. Моральные ценности предстают как идеальные качества в платоновском понятии идеального, за тем лишь исключением, что они не существуют независимо от их предметных носителей. И по этому они более подобны формам Аристотеля. Не случайно в современной философии ценностей существует предложение вернуться к учению Аристотеля и рассматривать ценность вещи как меру её совершенства, т.е. соответствия вещи своей сущности[110].

Реальные вещи природы и общества, естественные и созданные человеком, как и сам человек, обладают множеством свойств, в том числе ценностных, и, в частности, моральных. Они, по большей части, одновременно сопричастны и добру, и злу, разным ценностям добра и зла как разным их формам. При этом наблюдается языковая омонимия, когда одним и тем же словом часто обозначаются как материальные феномены, так и их ценности. И очень часто ценности и их предметные носители отождествляются, что предстаёт «натуралистической ошибкой».

Следующая важная особенность моральных ценностей состоит в том, что они могут быть положительными или отрицательными[111], но не сопричастными тому и другому одновременно, т.е. они не могут характеризоваться двумя противоположными качествами, что характерно для реальных отдельных объектов и субъектов (субстанций в аристотелевском понимании). Или, другими словами, моральные ценности не содержат в себе противоположных качеств, т.е. качеств добра и зла одновременно и предстают «одновалентными».

Но вне себя моральные ценности имеют, могут иметь, противоположные себе ценности. В реальности определённым ценностям противостоят противоположные по качеству (валентности) ценности: положительным ценностям добра противостоят отрицательные ценности зла, справедливости противостоит несправедливость и т.д. В себе же моральные ценности не содержат противоположных качеств.

Отмеченные свойства моральных ценностей позволяют отделить реальный социальный, естественный феномен и его одноимённую ценность. Рассмотрим, например, высказывания: «Этот человек является противоречивой личностью» и «Этот человек – личность». Личность, как реальная неповторимая индивидуальность, содержит в себе разные, в том числе отрицательные черты. Поэтому высказывания «Эта личность противоречивая» или «Этот человек является противоречивой личностью» вполне содержательны. Но когда мы говорим «Этот человек – личность», или «Этот человек Личность с большой буквы» мы даём аксиологическую оценку этому человеку как субстанциональному феномену. И здесь «личность» выступает как качество, как предикат, и предстаёт одновалентной ценностью. Личность как ценность есть особое положительное нравственное качество людей. Личность как ценность присуща не в полной мере людям. В наибольшей степени она сопричастна лишь отдельным выдающимся индивидам.

Таким образом, важнейшим критерием выделения, восприятия моральных ценностей является то, что они могут быть только положительными или отрицательными, а реальные, не являющиеся ценностями, феномены могут иметь и положительную, и отрицательную ценность одновременно. Можно обозначить этот критерий выделения ценностей как «критерий одновалентности ценностей». Конкретные же предметы сопричастны с поливалентными ценностями, т.е. с добром и злом в различных их конкретных формах.

Итак, с одной стороны, ценность нельзя отождествлять с оценкой, в том числе одноимённой, ибо если ценность объективна, то оценка субъективна. А, с другой стороны, ценность нельзя отождествлять с конкретным предметом, хотя здесь также наблюдается омонимия. Во-первых, конкретный предмет есть явление особенное, а ценность – это общее, это – универсалия, хотя и единственная в своём роде. Во-вторых, с любым конкретным явлением связано много других общих, особенных, и единичных свойств, в том числе противоположных. В-третьих, отождествлять натуральные, социальные и интеллигибельные свойства, значит, совершать натуралистическую ошибку. Конкретную вещь можно увидеть или услышать и т. д., то есть непосредственно ощутить. Ценность же как интеллигибельное свойство не отражается непосредственно нашими ощущениями.

<< | >>
Источник: Матвеев П.Е.. Моральные ценности. 2004

Еще по теме § 2. Проблема объективности моральных ценностей:

  1. § 3. Моральные ценности и оценки. Проблема свободы и долга
  2. § 1. Содержание моральных ценностей: положительные и отрицательные моральные ценности
  3. § 2. Абсолютные и относительные моральные ценности. Проблема ценностных симулякров
  4. СОДЕРЖАНИЕ МОРАЛЬНЫХ ЦЕННОСТЕЙ. ПРОБЛЕМА ЗЛА И ГРЕХА
  5. СУЩЕСТВОВАНИЕ МОРАЛЬНЫХ ЦЕННОСТЕЙ: ВАЖНЕЙШИЕ ФОРМЫ И ПРОБЛЕМЫ
  6. § 2. Понятие базисных моральных ценностей. Структура базисных моральных ценностей и её принципы
  7. Матвеев П.Е.. Моральные ценности.2004, 2004
  8. Специфика моральных ценностей и их структура
  9. § 1. Понятие фундаментальных моральных ценностей
  10. § 3. О трансцендентности и всеобщности моральных ценностей