<<
>>

Роль силы

Третий урок 1848—1849 гг. состоял в том, что в бою и на баррикадах сила восторжествовала над принципами. «Einheit, Freiheit undMacht»

СТРОИТЕЛЬСТВО НАЦИЙ, 1848-1878 113

(Единство, Свобода и Сила) — так звучал немецкий лозунг 1848 г.; отныне акцент сдвигался на слово «Macht».

Именно в Германии был изобретен термин «Realpolifik», по существу — политика силы, и именно здесь огромное влияние оказал величайший военный теоретик XIX в. пруссак Карл фон Клаузевиц, чьи труды спустя много лет после его смерти вдохновляли главнокомандующего прусским Генеральным штабом в 1858-1888 гг. Гельмута фон Мольтке. Мольтке ставил работы Клаузевица наравне с поэмами Гомера и Библией. Клаузевиц вступил в прусскую армию в 1792 г. и в тот же год был отправлен на французский фронт. Его военный опыт, впрочем, был не только прусским. У французов он научился тому, как важно вовлечь в войну всю нацию. Он также многое вынес из службы в русской армии. Он сражался под Бородином, видел горевшую Москву, участвовал в сражении при Ватерлоо. Именно опыт наряду с «наукой» привели Клаузевица к заключению, что «подлинным воинским духом» проникнута только «армия, сохраняющая свой привычный порядок под губительным огнем, никогда не поддающаяся панике перед воображаемой опасностью, а перед лицом действительной — оспаривающая каждую пядь поля сражения; армия, гордая сознанием одержанных побед, которая и на краю гибели, после поражения, сохраняет силу послушания и не утрачивает уважения и доверия к своим начальникам; армия, физические силы которой закалялись среди лишений и трудов, как мускулы атлета....»*. Этому он учил, будучи в 1818—1830гг. директором Германского военного училища в Берлине.

Прусская армия стремилась добиться такой силы духа, однако вовсе не в военной, а скорее, в экономической сфере. Пруссия, оттеснив Австрию, еще до 1848 г. фактически встала во главе Германии, действуя через Таможенный союз. По словам одного британского наблюдателя, сказанным в 1840 г., это «переместило чувство германского сознания из области надежд и фантазий в сферу положительных и материальных интересов». То обстоятельство, что в Таможенный союз не входила Австрия, не развязывало, однако, полностью Пруссии рук. И после 1849 г., когда вакуум, созданный уходом Меттерниха, был заполнен Шварценбергом, Австрия сохраняла свое господство в политике и дипломатии.

Генералу Йозефу фон Радовицу, другу Фридриха Вильгельма, одному из тех, кто надеялся, что Пруссия могла бы перехватить это лидерство, не удалось осуществить планы по контролю за только что образованной федерацией германских государств — Эрфуртс- Рус. пер. цит. по: Клаузевиц К. О войне. М., 1934. С. 119. — Примеч. пер.

114 ГЛАВАЗ

ким союзом. Шварценберг мудро выждал время и согласился на так называемый промежуточный срок, в течение которого Пруссия с Австрией должны были совместно наблюдать за германскими делами. Когда 1 мая 1850 г. промежуточный срок истек, а в Габсбургской империи уже был восстановлен порядок, Шварценбергу удалось восстановить старый сейм Германского союза в том же виде, что и до 1848 г. Бывали напряженные моменты, когда Австрия и Пруссия противостояли друг другу по вопросу размещения войск в герцогствах Шлезвиг-Гольштейн и Гессен, но тогда именно Пруссии пришлось отступить.

Радовиц потерял свою власть и был направлен послом в Лондон. В ноябре 1850 г. в Ольмюце* Пруссия достигла соглашения с Австрией, отказавшись от независимой политики и по сути признав австрийское лидерство в германских делах. Наконец, в мае 1851 г. между двумя странами был подписан трехгодичный договор, явно односторонний по своему характеру. Пруссия гарантировала сохранение австрийской власти в Италии, но соответствующие гарантии прусской власти в Рейнской области отсутствовали. Прусское лидерство сохранялось лишь в экономической сфере. Таможенный союз упорно противился австрийским попыткам развалить его, и в 1853 г. был вновь продлен на 12 лет. В долговременной перспективе Австрия, экономически более слабая, не могла сохранить свою гегемонию в германской политике, подтвержденную в 1849 и 1850 гг. Но чтобы это гегемония окончательно перешла к Пруссии, потребовались не дипломатические усилия, а война — короткая, но ожесточенная, ко-торая, в соответствии с правилами Клаузевица, являлась «продолжением политики».

Язык силы раздавался еще в 1848—1849 гг., причем со стороны левых, а не консерваторов. «Если бы я знал, что единство и будущее величие Германии достижимы через временный отказ от свобод, — провозгласил либеральный депутат в феврале 1849г., —мне следовало бы первому подчиниться такому диктату». (Это заявление дополнило известную фразу Людвига Уланда, одного из самых популярных немецких поэтов, сказавшего месяцем ранее: «Германию озарит лишь голова, помазанная демократическим миром».) Когда Пруссия вынуждена была подчиниться австрийскому (и в значительной степени русскому) давлению и вывела свои войска из Южной Дании, где они находились в 1848-1849 гг., поддерживая проживавших в Шлезвиг-Гольштейне немцев, именно радикальные члены Франк* Чешское название города — Оломоуц. — Примеч. пер.

СТРОИТЕЛЬСТВО НАЦИЙ, 1848-1878 115

фуртского парламента наиболее резко протестовали против оскорбления, нанесенного германскому «национальному духу» и «военной чести».

Человек, нашедший путь к объединению Германии, был не радикалом, а консерватором. Отто фон Бисмарк, сын прусского помещика-юнкера, возглавил прусский кабинет только в 1862 г. Родившись в 1815-м — в год Ватерлоо, — он впервые заявил о себе во время революций 1848 г. Услышав, что Фридрих Вильгельм IV не мог спать, взволнованный революцией, Бисмарк просто заметил, что «королю должно быть позволено спать». Самому Бисмарку спать было трудно. Он был наиболее чутким среди консерваторов, человеком из нервов и железа.

В ретроспективе Бисмарк выступает главным архитектором объединения Германии. И до, и после этого события он следовал тонкой и хитрой политике, используя среди прочего и личный фактор. То объединение, которого достиг Бисмарк, не подразумевало централизации, за исключением сугубо дипломатических и военных вопросов. Германия тогда (как и сейчас) сохраняла высокую степень региональной и местной инициативы. Величайшее умение Бисмарк проявил, используя отдельных людей и целые группы для достижения собственных целей и избавляясь от них, когда те переставали соответствовать его интересам. Служа прусским королям, он отдавал себе отчет в их личной ограниченности, в особенности в их зависимости от родственников. Он был хорошо осведомлен о недостатках династической дипломатии в связанной королевскими браками Европе, но знал, как верно ее использовать.

В деле служения «Германии» Бисмарк всегда ставил на первое место интересы Пруссии. «Какого черта я должен заботиться о мелких [германских] государствах? — спросил он однажды. — Моя единственная забота — это хранить и приумножать мощь Пруссии». «Единственным здоровым основанием большого государства... является не романтизм, а государственный эгоизм; великому государству не стоит сражаться за то, что не связано с его собственными интересами»4. Это классическое выражение Realpolilik. Здесь не было ничего общего с либеральным германским национализмом Франкфуртского парламента — даже тогда, когда этот национализм требовал применения силы. «Германия, — постоянно повторял Бисмарк, — смотрит не на либерализм Пруссии, она смотрит на ее мощь... Со времен венских договоров наши границы плохо приспособлены для государства. Великие вопросы нашей эпохи будут решаться не речами и резолюциями большинства, но кровью и железом».

S 2444

116 ГЛАВАЗ

Бисмарк пришел к власти в 1862 г., резко нападая на «болтунов», неспособных, по его словам, управлять Пруссией. Во внешней политике они были просто «детьми». Его всегда глубоко интересовала внешняя политика, в том числе и когда в 1851 — 1858 гг. он был представителем Пруссии в обновленном Германском союзе. Затем с 1858 по 1862 г. он служил послом в России, а потом в течение нескольких месяцев 1862 г. — в Париже, где имел возможность по достоинству оценить нового Наполеона. Из этого полезного опыта он узнал, как иметь дело с Россией и как относиться к Наполеону III, что оказалось полезным в наступившем десятилетии перемен. Обе страны занимали ведущее место в его взглядах на международное положение, в то время как Британия скромно шла третьей.

Еще более важными для его планов были отношения с Австрией, поскольку пока она, а не Пруссия играла главную роль в Германии, германское объединение оставалось невозможным. Оскорбленный тем, что он называл «безмерными амбициями» австрийцев, он готовился провести «необходимую», по его словам, войну между Пруссией и Австрией в 1866 г., чтобы окончательно решить вопрос о господстве в «Германии». Однако он желал, чтобы Австрия была сильной, а не слабой, и придавал первостепенное значение сохранению долгосрочных австро-германских связей.

Отношения с Францией, столь важные для немецких политиков после 1945 г., не занимали существенного места в его воззрениях. Он хотел баланса сил в Европе, а не их объединения. Он

также полагат — и справедливо, — что поскольку Франция поощряла и даже представляла силы европейских «движений», Пруссия могла извлечь из этого пользу, пока в Париже правил Наполеон III. Для Бисмарка период после 1852 г. был «переходным» в европейской истории. Он закончился в 1870 г. второй из его «необходимых» войн — так он их теперь называл, — на этот раз между Францией и Пруссией. Э.Дж. Тэйлор утверждал,ЧТОБ 1870г. Бисмарк скорее объединил Германию, чтобы победить Францию, чем победил Францию, чтобы объединить Германию5.

<< | >>
Источник: Бриггс Э. Клэвин П.. Европа нового и новейшего времени. С 1789 года и до наших дней. 2006. 2006

Еще по теме Роль силы:

  1. 1.2.3. Регулирование миграции рабочей силы
  2. “Места силы”
  3. ЗАНЯТИЕ 7. МЕЖДУНАРОДНАЯ МИГРАЦИЯ РАБОЧЕЙ СИЛЫ
  4. § 1. Понятие непреодолимой СИЛЫ
  5. Естественные силы природы
  6. 1. Миграция рабочей силы в современном мире
  7. § 62. Международная миграция рабочей силы и миграционная политика
  8. Центры мирового рынка рабочей силы:
  9. 5.2. Динамика международной миграции рабочей силы
  10. 2. Планы и силы сторон
  11. Оценка силы аргументации
  12. В поисках жизненной силы
  13. Военно‑воздушные силы
  14. § 2. Понятие и основания применения физической силы