<<
>>

Нитгард МЕЖДОУСОБИЯ ДЕТЕЙ ЛЮДОВИКА I, ИМПЕРАТОРА. 841 и 842 гг. (в 843 г.)

Предисловие автора

Вот уже прошло два года[61], как вы, мой государь и король (автор обращается таким образом к младшему сыну Людовика Благочестивого, Карлу II Лысому), и все ваши приверженцы преследуетесь братом (то есть императором Лотарем I, старшим сыном Людовика Благочестивого) без всякой вины со своей стороны.

Вы помните сами, еще до прибытия нашего в каделонский город (ныне Chalons-sur-Mame), я получил от вас приказание изложить письменно историю своего времени. Признаюсь, мне было бы приятно такое поручение, когда бы я имел достаточно свободного времени для достойного его исполнения; но теперь, если в моем труде окажутся недостатки и пропуски, которых следовало бы избежать по важности описываемого предмета, я должен буду просить у вас и ваших друзей снисхождения, тем более, что вам известно, как мне приходилось и писать эту историю, и в то же время отвлекаться вместе с вами на другие события. Я имел сначала намерение не касаться событий правления вашего благочестивого отца (Людовика Благочестивого); но в таком случае моим читателям было бы не ясно происхождение ваших междоусобий, а потому я должен вкратце сказать о том, что могло привести к ним, судя по случившемуся еще в царствие того императора. Притом мне казалось неприличным пройти молчанием и деяния вашего деда блаженной памяти (Карла Великого).

Вследствие таких соображений автор посвящает первую главу своей первой книги краткому панегирику памяти Карла Великого, а в остальных семи главах делает мастерский очерк правления Людовика Благочестивого (814-840 гг.), составленный им, очевидно, по биографии Астронома (см. выше) и потому в отношении содержания не заключающий в себе почти ничего нового. Цель автора состояла в том, чтобы показать, каким образом разделение империи, предпринятое Людовиком, должно было сделаться главной причиной междоусобия детей после его смерти, и как Лотарь, бывший чаще всех виной восстания против отца, явился врагом своих братьев. Но такая мысль была внушена автору его привязанностью к памяти Людовика Благочестивого и дружбой к любимому его сыну, Карлу II Лысому, для которого писалось самое сочинение. Этой мысли противоречат все факты: Людовик Благочестивый умер в совершенном мире с Ло- тарем и во вражде с Людовиком Немецким (см. у Астронома, выше); Людовик же Немецкий восстал против отца за его попытки наделить Карла Лысого за счет остальных братьев (чего не мог одобрить даже сам Астроном) и за беззаконное лишение сыновей Пипина Аквитанского отцовского наследия в пользу того же Карла Лысо- кого; потому в минуту смерти Людовика Благочестивого Людовик Немецкий образовал союз с Пипином II, претендентом Аквитании, а Карл II Лысый и Лотарь соединились против них вместе с отцом. Смерть отца изменила все отношения. Людовик Немецкий, враг Карла Лысого, вступает с ним в союз и отказывается от Пипина II; Лотарь, враг Пипина, принимает его сторону и поддерживает его против Карла Лысого. Собственно говоря, Лотарь продолжал войну с Людовиком Немецким, начатую еще при жизни отца и в интересах последнего; один Карл Лысый изменил свои отношения, и, вероятно, с целью свергнуть с себя опеку Лотаря, на которую осудил его отец. Но наш автор по вышеуказанным причинам объясняет последовавшие за смертью Людовика Благочестивого междоусобия его детей единственно безграничным честолюбием Лотаря, несправедливо притеснявшего своих братьев.

Вторая книга после краткого вступления излагает сами междоусобия, как они начались после смерти отца, то есть после 20 июня 840 г.

Вторая книга

Я указал по мере своих сил, где находились главные причины ваших (то есть Карла Лысого и Людовика Немецкого с Лота- рем и Пипином II) междоусобий, и теперь всякий, кто пожелал бы знать, почему, после смерти вашего отца, Лотарь начал преследовать вас и всех ваших, легко увидит и поймет, честно ли и благородно ли действовал он в этом случае[62]. Теперь же я постараюсь, насколько хватит памяти и сил, изобразить, с каким рвением и какой настойчи-

НИТГАРД (NITHARDUS) - автор «Четырех книг истории» своего времени, не только принадлежал к числу высшей аристократии франков, но и находился в близком родстве с королевским домом: он был сын известного своей знаменитой ученостью Энгельберта, друга Карла Великого, женатого на его дочери Берте. Такое общественное положение поставило молодого графа Нитгарда в самые выгодные условия для будущего историка: он получил отличное классическое образование, и его стиль носит на себе все следы близкого знакомства с лучшими писателями древности; по своему рождению он жил среди главных действующих лиц и по уму играл важную роль во всех событиях того времени. Но его дружба со своим двоюродным братом Карлом II Лысым вызвала в Нит- гарде пристрастие к одной из борющихся сторон. Он начал свой труд в 841 г и в виде мемуаров довел до весны 843 г Неизвестно, почему автор не продолжал своих мемуаров; что ему помешала не смерть, это видно из заметки какого-то составителя хроники монастыря Центула, называющей Нитгарда аббатом того монастыря; вероятно, Нитгард кончил свою жизнь в духовном звании: в своих мемуарах он часто жалуется на суету

востью Лотарь приводил свой план в исполнение. Но я прошу вас принять в соображение те препятствия в такое смутное время, чтобы извинить мне недостатки, могущие встретиться в моем труде.

1. Когда Лотарь (бывший в Италии) услышал, что умер его отец (840 г.), он отправил немедленно гонцов во все стороны, но особенно во Францию (то есть Нейст- рию, принадлежавшую Карлу Лысому), и приказал везде объявлять, что он скоро сам придет в государство, уже прежде уступленное ему, и вместе с тем обещал не только сохранить каждому полученное им от отца, но еще и увеличить. В то же время Лотарь повелел людей сомнительной верности обязать присягой и потребовать от них, чтобы они при первой возможности вышли к нему навстречу; тем же, которые откажутся, угрожать смертью. Сам же остался по ту сторону Альп (то есть в Италии), чтобы посмотреть, как пойдет его дело. Увидя же, что со всех сторон к нему стремятся массами, одни побуждаемые надеждой, другие страхом, он получил уверенность в своей силе и блестящей будущности, которая его ожидала, сделался смелее и отважнее и начал обдумывать, какими средствами можно было бы овладеть без всякого труда всей империей[63] [64]. Так как Людовик был к нему

всего ближе1, то Лотарь счел более благоразумным сначала напасть на него и направил все свои силы для того, чтобы одним ударом уничтожить Людовика. Между тем к Карлу в Аквитанию он отправил весьма обдуманно послов и уверял его, что он сохранит к нему навсегда дружбу, как того желал отец и как то он признает своей обязанностью, но в то же время просил не теснить[65] племянника (Пипина II), пока они не устроят дела Аквитании по обоюдному согласию. После того Лотарь направил свой поход на город вангионов (ныне Worms). Там Людовик (Немецкий) оставил часть своего войска для охранения города, а сам удалился в поход против возмутившихся саксов. Но Лотарь без труда обратил этот гарнизон в бегство, перешел с войском Рейн и направил свой путь на Франкфурт. Тут неожиданно столкнулись друг с другом Ло- тарь и Людовик; заключив перемирие на одну ночь, братья, воодушевленные, впрочем, далеко не братскими чувствами, рас-

мира и выражает желание оставить свет. Но во всяком случае его «История» была им писана, как светским человеком, и это одно обстоятельство обращает на нее особенное внимание в такую эпоху, когда литературные занятия, как выразился Пипин Аквитанский, смеясь над Эрмольдом, считались исключительным делом клерика. Состояние писателя-мирянина отразилось заметно на самом его языке, способе суждения и всем характере труда.

Издания: Pertz. Mon. Germ. II, 649-672; Bouquet. Rec. VI, 67-72. Переводы: немецк. Jasmund (Berl. 1851) в Geschichtsschreib. d. d. Vorzeit, Lfg. 13 (ц. 50 пф.); франц. у: Guizot, Coll. III. 433-497. Критика: Petavius. De Nithardo, etc. Par. 1613; перепечатано у Bouquet, Rec. VII. 1-10; Bahr. Geschichte der romich. Literat. im karoling. Zeitalter. Carlsr. с. 1840. 224-227. О договоре братьев в Страсбурге см. исследование Як. Гримма, помещенное у Pertz. Monum. II, с. 666. О Вердюнском договоре, заключенном несколько месяцев спустя, как кончил свой труд Нитгард, см. превосходный труд вообще для этой эпохи: Bohmer. Regesta chronologica-diplomatica Karolorum. Frankfurt. 1833.

положились лагерем, один близ Франкфурта, другой при слиянии Майна с Рейном (то есть против города Майнца). Так как Людовик обнаружил решимость сопротивляться до последней крайности, и Лотарь потерял надежду подчинить его своей власти, не прибегая к оружию, то последний, рассчитывая со временем достигнуть цели без особенных усилий, предложил Людовику сойтись для новых переговоров на том же самом месте 11 ноября; если же и тогда они не решат дела мирным путем, тогда пусть оружие решит, кто из них более прав. Таким образом, отложив на будущее время приведение в исполнение своих планов относительно Людовика, Лотарь пошел подчинить своей власти Карла.

2. Около этого времени (в августе или сентябре 840 г.) Карл пришел в Битурики (ныне Bourges), где приверженцы Пипина (II) сговорились провозгласить своего претендента королем. Получив верные известия об образе действия Лотаря, Карл поспешно отправил к нему послами Нитгара (самого автора этой истории) и Адельгара, поручив заклинать его и умолять об обоюдном сохранении клятвенных обещаний и не нарушать того, что определил отец. «Пусть он,- говорил Карл послам,- позаботится о судьбе своего брата и сына, не трогает моей собственности и утвердит за мной то, что предоставил мне мой отец с согласия самого Лотаря; за это, если Лотарь исполнит мою просьбу, я обещаю, со своей стороны, быть ему верным и послушным, как то повелевает моя обязанность в отношении старейшего брата. Пусть также Лотарь простит мне от всего сердца все, что я сделал против него[66], и я умоляю его не беспокоить моих людей и не враждовать против моего государства, данного мне Богом. Я желаю мира и согласия, как лучшего, чего я могу пожелать для себя и для своих, а потому и обещаю сохранять мир. Если же мой брат не захочет тому поверить, то я готов дать ему верное поручительство». Хотя, по-видимому, Лотарь принял посольство милостиво, но ограничился только тем, что поручил послам передать его приветствие Карлу, объявив, что дальнейшие объяснения он сообщит через своих послов. Но вот что: когда послы Карла отказались нарушить клятву и, несмотря ни на какие предложения, не хотели перейти на его сторону, он лишил их почестей, предоставленных им его отцом, и таким образом, сам того не подозревая, дал ясно понять, какие питает он намерения и чувства к брату. Между тем все живущие между Маасом и Сеной отправили к Карлу людей с просьбой явиться к ним прежде, нежели Лотарь успеет завладеть их страной, и обещали до его прихода не предпринимать ничего. Поэтому Карл вместе с немногими из своих бросился поспешно из Аквитании и, прибыв в г. Кари- зиак (ныне Kiercy), приветствовал тех, которые явились к нему с гор Карбонарийских (лесные горы в восточных частях Брабанта, от г. Левен до г. Нивелль) и из других местностей. Гизлеберт, Бово и еще некоторые, увлеченные Одульфом, пренебрегли клятвой и отвернулись от Карла (сентябрь

840 г.).

В последующих семи главах, от 3 до 9-й, автор подробно описывает ход борьбы Карла с Лотарем, от конца 840 до весны 841 г.; она вся состояла из маневров с той и другой стороны, причем то Карл овладевал той или другой страной и преследовал приверженцев брата, то Лотарь повторял то же самое; наконец, после Пасхи 841 г., Людовик Немецкий предлагает соединить свои силы с войском Карла Лысого; несмотря на все усилия Лотаря не допустить этого, враги его успели соединиться, и ровно год спустя после смерти Людовика, к середине июня

841 г., отправили вместе посольство к Лотарю с предложением мирно закончить междоусобие. Это был решительный момент в борьбе братьев, который и привел их к жестокой битве при Фонтеноа 25 июня 841 г.: лучшее место во всей истории нашего автора, который был участником битвы.

10. Лотарь отвергнул все мирные предложения, сделанные его братьями (Людовиком Немецким и Карлом Лысым в июне 841 г.); он дал им знать, что желает битвы и более ничего, и сам немедленно поднялся, чтобы идти навстречу Пипину (II), который подвигался из Аквитании. Когда Людовик и его приверженцы узнали о том, ими овладело страшное негодование; несмотря на свое утомление длинными переходами (то есть из Баварии на соединение с Карлом Лысым), борьбой и другими затруднениями, особенно вследствие недостатка лошадей, они решились лучше подвергнуться всевозможным бедствиям, нежели запятнать свое имя и оставить потомству постыдное воспоминание о том, что брат бросил брата без всякой помощи. Отложив в сторону свою усталость, они начали воодушевлять друг друга и скорым маршем пошли вперед, чтобы нагнать Лотаря. Когда при Алциодоре (ныне Аuxerre) совершенно неожиданно оба войска очутились в виду друг друга, Лотарь, опасаясь, чтобы оба брата не напали на него немедленно, поспешно снялся с лагеря. Братья, заметив это, оставили часть войска для прикрытия своего обоза, собрали около себя полки и выступили Ло- тарю навстречу. Но обе стороны отправили обоюдно парламентеров и заключили на одну ночь перемирие. Между их лагерями было около трех миль; в промежутке лежало небольшое болото и лесистое возвышение, представлявшее собой защиту для обоих противников. На рассвете следующего дня Людовик и Карл отправили снова послов к Лотарю; им больно, говорили они, что Лотарь отвергает мир и настаивает на битве; если же он непременно хочет того и иначе не может быть, то пусть, по крайней мере, битва произойдет без всякого обмана и хитрости, а именно: пусть в обоих лагерях будет объявлен всеобщий пост и молитва и после того пусть каждому будет предоставлена полная свобода перейти на какую сторону он пожелает, для чего и назначить время и место; таким образом, уничтожив всякое насилие с той и другой стороны, можно будет вступить в битву без всякого обмана и измены; если Лотарь на это согласен, то послы должны принести присягу, если же нет, они должны просить его согласиться и дать клятву. Лотарь обещал, как то у него делалось обыкновенно, отвечать на все это через своих послов, а между тем, едва только удалились послы братьев, он поднялся с лагеря и потянулся к месту, называемому Фонтанет (ныне Fontenoi), чтобы там стать в крепкой позиции. В тот же день пустились в поход и братья, преследуя Лотаря, нагнали его и расположились лагерем при местечке Тавриаке (ныне Tury). На следующий день оба войска выступили из лагеря, приготавливаясь к битве; но Людовик и Карл снова отправили послов к Ло- тарю и, напоминая ему об узах братской любви, соединяющей их, умоляли дать мир церкви Божией и всему христианскому народу и не лишать их земель, которыми наделил их отец с его же согласия; пусть он, говорили они, сохранит свое, что дал ему отец не по заслугам, а по своему добросердечию. Братья предлагали ему в дар все, что найдется ценного в лагере, кроме лошадей и оружия; если и этого мало, то каждый из них уступает ему часть своего государства, один до Карбонарийских гор, другой до Рейна; если же он и на это не согласится, то пусть вся Франция будет разделена на равные части, и та часть, которую он выберет, поступит в его подданство. Лотарь отвечал и на это, по своему обычаю, что он сообщит свои мнения об этих предложениях через собственных послов; и вслед за тем действительно отправил Дрого, Гуго и Ге- риберта сказать им, что ему до сих пор никогда не делалось таких предложений и что потому ему необходимо время, чтобы обдумать их; а дело, собственно, состояло в том, что Пипин (II) не успел соединиться с ним, и он надеялся отсрочкой выиграть необходимое для того время. Между тем он приказал Рикуину, Гирменальду и Фридриху клятвенно уверить братьев, что своим предложением перемирия он не ищет ничего, кроме общего блага, спокойствия братьев и всего народа, как к тому его обязывает долг в отношении братьев и всех христиан. Обманутые такими уверениями, Карл и Людовик, подтвердив клятвой перемирие, возвратились в лагерь и оставались там этот день (23 июня), весь следующий и третий день до второго часа, что приходилось на 25 июня. Утром 24 июня они хотели праздновать Иванов день. В Иванов день Лотарь дождался своего племянника, прибывшего к нему на помощь, и потому послал сказать

своим братьям: так как они знают, что ему предоставлен титул императора, со всей властью с ним сопряженной, то пусть они подумают и позаботятся о том, чтобы он мог исполнить тяжелые и высокие обязанности своего звания; впрочем, он вовсе не имеет в виду выгод исключительно своих и выгод Пипина. Когда же послов спросили, желает ли Лотарь принять сделанные ему предложения и какой дал им на это определенный ответ, они возразили, что относительно всего этого им не дано никаких поручений. Так как подобным объявлением была отнята всякая надежда на справедливость и миролюбие со стороны Лотаря, то братья поручили ему сообщить, что если он не переменит намерения и, не приняв ни одного из сделанных предложений, не даст никакого ответа до второго часа следующего дня - а это было 25 июня, - то они предадут дело суду Божьему, к которому Лотарь принудил их против воли. Верный своему характеру, Лотарь высокомерно отверг всякую сделку и отвечал, что он знает, как ему действовать. (Пока я все это писал в монастыре св. Флу- дуальда на Луаре, произошло солнечное затмение, 18 октября, в первом часу дня, в знаке Рака.) После такого отрицательного ответа, Карл и Людовик поднялись со своим войском на рассвете 25 июня; с третьей частью своих сил они овладели холмом, соседним лагерю Лотаря, и ожидали его нападения до второго часа, сообразно данной их послам клятве. С наступлением второго часа появился Лотарь, и при Бургундском ручье (ныне Andrie) началась битва. Лотарь столкнулся с Людовиком при местечке Бриттас (ныне Bretignolles), был разбит и обращен в бегство; но та часть войска, которая сражалась под начальством Карла при местечке Фагите (ныне le-Fay), в свою очередь обратила тыл; только тот отряд, который при Солен- нате (ныне Goulenne) напал под преводительством герцога Аделарда и других, которым и я с Божией помощью оказал не малые услуги, стоял твердо, так что победа долго оставалась нерешительной, но наконец все приверженцы Лотаря обратились в бегство.

И этой битвой, данной и проигранной Лотарем, я заключаю вторую книгу своей истории.

Третья книга

Если мне грустно слушать печальные рассказы о нашем поколении, то еще более грустно самому мне писать о том; потому я предполагал, дойдя до желанного конца второй книги, тем и заключить свой труд. Но чтобы кто другой, введенный каким-нибудь образом в обман, не предпринял написать историю нашего времени, я решился прибавить еще третью книгу.

1. После сражения, как мы описали, Карл и Людовик начали совещаться на самом поле битвы, как поступить в отношении неприятеля. Одни, раздраженные гневом, советовали преследовать его; другие же, а с ними короли, побуждаемые состраданием к брату и народу, желали от чистого сердца, чтобы враги, проученные Божиим судом и поражением, отклонились от своих беззаконных замыслов и с Божией помощью соединились с ними воедино. Потому и советовали они, в настоящем случае, дать место милосердию всемогущего Бога. Когда и остальные пришли к тому же убеждению, Карл и Людовик прекратили битву и разграбление и около полудня возвратились в лагерь совещаться о дальнейшем. Хотя количество добычи и пролитой крови было ужасно, но милосердие королей и их народа представлялось тем более удивительным и достойным. По некоторым причинам они решились праздновать воскресенье там же. По окончании обедни занялись погребением всех без различия, друзей и недругов, верных и изменников, и позаботились о раненых и полуживых. Затем отправили гонцов вслед за бежавшими и предложили им всем прощение, если они изъявят желание возвратиться к прежней верности. После того короли и их войска выразили сожаление о брате и о христианском народе и обратились к епископам с вопросом, как должно им поступать далее в настоящем деле. Все епископы собрались на совет и в общем собрании говорили: «Борьба шла за правду и право; победа была одержана очевидно Божеским соизволением, а потому и советники, и исполнители должны быть принимаемы за служителей и орудие Бога; но кто в этом деле действовал по гневу, ненависти, славолюбию или по какому-нибудь другому греховному побуждению и давал советы или обнажал меч, тот должен в душе принести покаяние в содеянном им преступлении и получит воздаяние по мере своей вины». Для прославления же и возвеличения такого проявления божественной правды и для прощения грехов падшим братьям, чтобы они получили разрешение у Бога, и вместе для того, чтобы Господь явился нам и на будущее время помощником и спасителем, как он был до сих пор во всяком правом деле, ради всего этого был предписан трехдневный пост, который выдержали все с радостью и торжеством.

2. По выполнении того Людовик решился возвратиться на Рейн, а Карл счел за лучшее, по различным причинам, в особенности же для подчинения себе Пипина (II), повернуть в Аквитанию.

Окончание главы 2 и последующие за тем главы 3 и 4 заняты подробным изложением мер, предпринятых Карлом Лысым для подчинения себе приверженцев Лотаря и для истребления противной партии; так прошло все лето, от 25 июня 841 г., осень и зима до 14 февраля 842 г., когда Лотарь, после многих и неудачных попыток склонить на свою сторону Карла Лысого, снова выступил против братьев и тем принудил их вступить в более тесный союз, который они и заключили самым торжественным образом в Страсбурге. Описание Страсбургского договора составляет, как и битва при Фонте- ноа, самое капитальное место в истории нашего автора.

и говорил так[67] [68]: «Вы знаете, как часто преследовал Лотарь этого моего брата после смерти отца, и как он старался окончательно погубить его; ни братская любовь, ни христианское чувство и никакое другое средство не могли склонить его к сохранению справедливого мира с нами, потому мы решились, наконец, предать дело суду Божьему и ожидать от него решения, какого каждый заслуживает. Как вам известно, мы вышли победителями из Божьего суда; он был побежден, и его приверженцы рассеялись, куда могли. Но побуждаемые братской любовью и из жалости к христианскому народу мы не хотели его истребить; как прежде, так и теперь мы убеждали предоставить каждому свое право. Он не хотел, однако, подчиниться Божескому приговору и продолжал враждовать против меня и моего брата и опустошать наши земли огнем, грабежом и убийством. Потому мы, доведенные наконец до крайности, сошлись вместе и определили в вашем присутствии произнести клятву, чтобы вы не могли сомневаться в нашей верности и братской любви. И все это мы делаем, руководимые не беззаконными страстями, но желанием, если Бог пошлет нам мир и спокойствие, обеспечить благосостояние нашего государства. Если же я - чего упаси Боже - попытаюсь нарушить клятву, данную мной брату, то каждый из вас освобождается от повиновения и присяги, которую вы мне дали». Когда и Карл повторил те же самые слова на романском языке, Людовик, как старший, первый произнес клятву в следующих выражениях:

«Pro Deo amur et pro christian poblo et nostro commun salvament, dist de in avant, in quant Deus savir et prodir me dunat, si salvaraeio cist meon fradre Karlo, et in adiudha et in cadhuna cosa, si cum om per dreit son Jradra salvar d’ist, in o quid il mi altresifazet, et ab Ludher nul plaid numquam prindrai, qui meon val cist meon fradre Karle in damno sit»1.

Когда же кончил Людовик, Карл произнес подобную же клятву на тевтонском языке:

«In Godes minna ind in thes christianes folches ind unser bedhero gealtnissi, fon thesemo dage frammordes, so fram so mir Got gewizci indi madh furgibit, so haldih tesan minon bruodher, soso man mit rehtu sinan bruher scal, in thiu, thaz er mig sosoma duo; indi mit Ludheren in nohhein in thing ne geganga, the minan willon imo ce scadhen werhen[69] [70].

Клятва же, которую произнесли войска, каждое на своем языке, выражалась на романском языке следующим образом:

1 Это почти единственный письменный образчик живого языка, которым говорили народы Юго-Западной Европы в IX в., сложившегося из древнего национального языка и римской речи, почему этот язык и называется романским. См. подробнее у: Fr. Diez. Altromaniche Sprachdenkmale, berichtigt und erklart nebst einer Abhandlung uber den epischen Vers. Bonn. 1846.- Вот отношение, в котором стоит романский язык той эпохи к латинскому и современному нам французскому языку: pro - pour; Deo - Dien; amur - amour; christian - chretien; poblo - peuple; salvament

- salut; dist de - de isto die (с сего дня); savir et prodir

- savoir et pouvoir; dunat - donne; cadhuna - usque ad unum (во всем); cosa, - chose; om - homo (человек), откуда франц. on; per - par; driet - droit; d’ist - doit; fazet - faciat; ab - apud (у); Ludhеr - Lothаir; plaid - placitum (переговоры, сношение); prindrai - prendre; vol - volonte; damno - damnum (вред).- Буквальный перевод: «Ради Божьей любви и ради христианского народа и нашего общего спасения, от сего дня и вперед, насколько Бог даст мне смысла и силы, так буду защищать этого моего брата Карла, и помогая ему, и всякими другими способами, как то должно по правде защищать брата, с тем, чтобы и он мне сделал то же самое, и с Лотарем не вступлю никогда ни в какие сношения, которые заведомо мне будут вредны этому моему брату Карлу».

2 Вот отношение, в котором стоит древняя тевтонская речь к современной немецкой: Godes - Gottes; minna - Minne; folches - Volkes; gealtnissi от gehalten; gewizci - Gewissen; madh - Macht; bruodher

- Bruder; thing - Ding; scadhen - Schaden. См. выше перевод с романского текста, в конце примеч. 1.

«Si Lodhuwigs sagrament, quae sonfradre Karlojurat, conservat, et Karlus meos sendra (лат. senior) de suo part non lo stanit (то есть tenet), si io returnar non lint pois, ne io ne neuls cue eo returnar int pois, in nulla adjudha contra Lodhuwig nun li iver»1.

А на тевтонском языке:

«Oba Karl then eid, then er sineno bruodher Ludhuwige gesuor, geleistit, indi Ludhuwig min herro then er imo gesuor, forbrihchit, ob in inan es irwenden ne mag, noh ih noh thero nohhein then ih es irwenden mag, widhar Karle imo ce follusti ne wirdhic»2.

По совершении всего этого Людовик спустился вниз по Рейну, мимо Спирона (ныне Шпейер), а Карл перешел Вогезы и через Виццунбург (ныне Вейссенбург) прибыл в Вормс. Лето, в которое произошла вышеописанная битва, было очень холодное, и все фрукты поспели поздно; но осень и зима прошли как обыкновенно. В самый день (14 февраля), когда братья и знатнейшие из народа заключили вышеупомянутый договор, наступил великий холод и выпал большой снег. В декабре, январе и феврале до самого времени собрания (в Страсбурге) была видна комета: она поднималась вверх мимо знака Рыб и исчезла после того дня (14 февраля) между знаками темного Арктура и того, который одними называется Лирой, а другими Андромедой.

Когда оба брата прибыли в Вормс, они выбрали послов и отправили их к Лотарю и саксам; вместе с тем они положили ожидать как их возвращения, так и прибытия Карломана (то есть старшего сына Людовика Немецкого), между Вормсом и Май- нцом.

6. Здесь будет нелишне сказать несколько слов о добрых и достойных памяти качествах братьев (Карла Лысого и Людовика Немецкого) и о их взаимном согласии. Оба они были среднего роста, красивы собой, в одинаковой степени образованны и ловки в телесных упражнениях; оба храбры, щедры, рассудительны и красноречивы; но их святое и достойное уважения единство было выше всех тех упомянутых добродетелей. Они всегда были вместе, и каждый дарил другому по братской любви все, что имел ценного и дорогого. В одном доме они ели и спали; частные и общественные дела обсуждали вместе, и ни один не требовал ничего у другого, что по его убеждению не было бы полезно и годно для того. Для телесных упражнений они часто устраивали воинские игры. Тогда они сходились на особо избранном с этой целью месте, и в присутствии теснившегося со всех сторон народа большие отряды саксов, гасконцев, ав- стразиев и бретонцев бросались быстро друг на друга с обеих сторон; затем одни из них поворачивали своих лошадей, и прикрывшись щитами, искали спасения в бегстве от напора врага, который преследовал бегущих; наконец, оба короля, окруженные отборным юношеством, кидались друг на друга, уставив копья вперед, и подражая колебанию настоящей битвы, то та, то другая сторона обращалась в бегство. Зрелище было удивительное по своему блеску и господствующему порядку: так что при всей многочисленности участвовавших и при разнообразии народностей никто не осмеливался нанести другому рану или обидеть его бранным словом, что обыкновенно случается даже при самом малочисленном сборище, и притом состоящем из людей, знакомых друг с другом.

В последней главе (7) третьей книги автор рассказывает коротко, как Лотарь не хотел даже и выслушать послов, вследствие чего братья предприняли снова поход против него, разбили его приверженцев, защищавщих переход через Мозель, и принудили тем Лотаря удалиться совершенно из своего государства в Прованс, где он и утвердился на Роне.

Четвертая книга

Как я сказал, мне должно радоваться не только тому, что я, наконец, имею возможность отдохнуть от этой работы, но еще более мне приятно, вследствие некоторых причин и неудовольствий, думать постоянно и серьезно о том, каким образом мог бы я совершенно освободиться от общественных дел. Но моя судьба переносит меня то туда, то сюда, и к моей беде вертит мной без сострадания в это смутное время; так что я не знаю, в какой гавани спокойствия могу теперь укрыться[71]. Между тем, почему же мне не употребить свободного времени, как то и было приказано, на письменное изложение воспоминаний о подвигах наших государей и их вельмож? Потому-то я и хочу начать четвертую книгу своей истории; если впоследствии у меня недостанет сил на то, то по крайней мере теперь я постараюсь по мере своих средств рассеять облако заблуждений и лжи.

1. Когда Людовик и Карл получили верные известия об окончательном удалении Лотаря из государства, они отправились (март, 842 г.) в Ахен, который был в то время столицей Франции (то есть Нейстрии), и на следующий день после прибытия совещались, как должно распорядиться с народом и государством, покинутыми их братом. Немедленно было предложено передать это дело на обсуждение епископов и пресвитеров, находящихся там в большом числе; при помощи их совета хотели узнать, как следует Божией помощью утвердить и укрепить все совершившееся. Это предложение было принято, и дело передали духовным. Духовенство проследило все совершенное Лотарем с самого начала: как он изгнал своего отца из государства, как принуждал к вероломству христианский народ, как сам нарушил клятву, данную отцу и братьям, сколько раз искал погубить и лишить наследства братьев после смерти отца, сколько испытала церковь Божия насилий, разврата, пожара и стыда вследствие его недостойного корыстолюбия, как мало он показал способности к управлению государством и как, наконец, никто не может указать ничего доброго в его царствовании. На основании этих причин он не незаслуженно, но по справедливому приговору Божеского суда, потерял сначала битву, а потом и государство. Это мнение было выражено всеми единогласно, а именно, что наказание Господне постигло его по собственным грехам и что ныне перст Божий указывает передать лучшим братьям его государство, чтобы оно лучше могло управляться. Но духовенство не хотело вручить власть братьям без того, чтобы не сделать им всенародного вопроса: как они намерены управлять государством - по образцу ли низложенного брата или по воле Божией? Когда же короли отвечали, что они будут править и царствовать, насколько Бог даст им разума и сил, по Его воле, епископы провозгласили: «И по воле Божией мы просим, убеждаем и повелеваем вам (то есть Карлу и Людовику) принять это государство и править им по воле Господней». Тогда каждый из братьев избрал по 12 человек (в числе которых был и я) для разделения государства, и как они присудят разделить страну между двумя, так короли и согласятся на то; при делении же было принято за основание не плодородие местностей и не равенство частей, но то, чтобы отдельные части одного и того же короля лежали друг возле друга и удобно соединялись. На основании того Людовик получил всю Фран-

цию[72] [73].

Карл же .................................................................

2. Когда это было окончено, каждый из королей обратился с приветствием к тем различным народностям, которые следовали за ними, и взял с них клятву в верности на будущее время. Карл пошел за р. Маас устраивать свое государство; Людовик же направился на Кёльн по поводу саксонских дел. Но я намерен при этом сказать несколько подробнее об истории саксов, так как она представляется мне чрезвычайно важной1. Еще император Карл, справедливо названный у всех народов Великим, обратил, как всякому известно, саксов из идолопоклонства в истинную христианскую веру. С самого начала они обнаруживали при многих случаях достоинство и великую храбрость. Весь народ саксов разделен на три сословия: одни на их языке называются edhilingi, другие frilingi, третьи lazzi, то есть благородные, свободные, и рабы[74]. Во время борьбы Лотаря с братьями «благородные» разделились на две партии, из которых одна держала сторону Лотаря, а другая - Людовика. Когда Лотарь в своем печальном настоящем положении увидел, что, вследствие победы его братьев, народ (как видно из этого места, летописцы очень часто называли народом отдельное сословие, а иногда войско), бывший на его стороне, начал угрожать отложением, тогда побуждаемый крайностью, он решился искать союзников и помощников всеми средствами, ка-

кие были у него под рукой. С этой целью он разделил государственную собственность между частными людьми и отдал им во владение; другим роздал привилегии, а иным обещал в случае победы то же самое; для того он отправил к саксам послов и приказал дать надежду фрилингам и лаццам, число которых было весьма велико, на возвращение древнего закона, которым они пользовались еще во времена своего язычества, если только они примут его сторону[75]. Приведенные в восторг таким обещанием, они (то есть мелкие собственники, фрилинги, рабы, лацци) дали себе новое название: stellingi[76] [77], собрали огромное войско, выгнали почти всех своих господ из страны и начали жить по древнему порядку, каждый по закону, какой ему был угоден. Сверх того, Лотарь призвал к себе на помощь норманнов и дал им во владение часть христианских земель и свободу грабить прочие христианские народы. Вследствие того Людовик был весьма озабочен тем, что норманны и славяне, соседние с саксами, могут соединиться с теми стеллингами, вторгнуться с завоевательной целью в империю и истребить христианскую веру в тех странах; вот потому-то, как мы сказали выше, Людовик поспешно отправился[78].............................................. и старался всеми

мерами предохранить империю от всякого несчастья, чтобы то ужасное зло не разразилось над святой церковью.

После того Людовик через Тионвилль, а Карл через Реймс, оба прибыли в г. Виридун (ныне Verdun) для взаимных совещаний, какие меры принять в будущем.

В главе 3 автор возвращается к Лотарю, который после Страсбургского договора братьев и поражения его приверженцев даже в Саксонии решился сам просить мира у братьев; по этому случаю автор описывает предварительные переговоры сторон, посольство Лотаря к братьям и ответ последних; наконец, враги решаются завершить дело личным свиданием, а Лотарь отправляется к Людовику и Карлу, которые находились в то время близ г. Мадаско (ныне Macon на р. Сан) и ожидали брата. Если Страсбургский договор был заключен 14 февраля 842 г., то в марте и апреле того же года братья занимались устройством новоприобретенных земель и покорением партизанов Лотаря, как, например, в Саксонии: в мае могли начаться переговоры Лотаря с братьями, и только в июне 842 г., ровно два года спустя после смерти Людовика Благочестивого и год после битвы при Фонтеноа, братья увиделись в первый раз и положили начало тому порядку вещей, который был окончательно утвержден только в 843 г., по Вердюнскому договору, но описание автора заканчивается октябрем 842 г.

4. Таким образом, в половине июня (842 г.) Лотарь, Людовик и Карл в сопровождении равного числа знатных сошлись вместе при г. Мадаско (ныне Macon) на острове, называемом Ансилла: они клялись друг другу, начиная с этого дня и впредь, сохранять мир и на всеобщем собрании, как определят их послы, разделить всю империю, за исключением Лангобардии, Баварии и Аквитании1, на три части; Лотарь будет иметь право выбора из этих частей, а затем каждый должен, получив свою часть, помогать во все дни своей жизни брату сохранить свое владение под условием, что всякий поступит точно так же в отношении другого. После того, обменявшись приветствиями, они разошлись с миром по своим лагерям с тем, чтобы на следующий день совещаться об остальном. И хотя с большим трудом, но наконец они пришли к решению, что до съезда, назначенного на 1 октября, каждый король должен жить мирно в своем государстве, где ему то будет угодно. Король Людовик удалился в Саксонию, а Карл - в Аквитанию для устройства этих земель; Лотарь же, зная, на какую часть падет его выбор, отправился на охоту в Арденнский лес и лишил всех знатных их имений и почетных званий за то, что они, поставленные в необходимость, когда он оставил государство, отвернулись от него. Людовик напал с честью на мятежников в Саксонии, называемых, как мы сказали, стеллингами, и покорил их, но не иначе, как предав всех смерти, по закону. Карл же загнал своего племянника Пипина (II) в Аквитанию; но так как он весьма искусно укрывался, то Карлу ничего не оставалось делать, как вручить защиту страны герцогу Варину (в Оверни) и другим, оставшимся ему верными. В то же время Эгфрид, граф Тулузы, захватил в плен высланных против него приверженцев Пипина, множество же других осталось на месте сражения.

После того Карл отправился на север по случаю свидания, которое он назначил Людовику в Вормсе[79]. Когда же 30 сентября он проезжал мимо Метца, Лотарь уже находился в Тионвилле, куда он перебрался, в противность заключенным условиям, с целью быть ближе к месту собрания (то есть послов той и другой стороны, которое было назначено на 1 октября для разделения государства). Вследствие того послам со стороны Людовика и Карла, отправленным для разделения государства, показалось небезопасным заниматься в Метце разделом, когда их государи стоят в Вормсе, а Лотарь в Тионвилле, так как Вормс отстоит от Метца почти на 17, а селение Тионвилль всего на 8 миль. Они думали, что Лотарь часто обнаруживал готовность обманывать своих братьев, и потому было бы смело доверяться ему без всякого поручительства. Вследствие того Карл, заботясь об их безопасности, послал сказать Лотарю, что, так как он в противность уговору явился в Тионвилль и утвердил там свое пребывание, то если желает, чтобы его послы и послы брата остались в Метце, он должен дать заложников, чтобы они имели уверенность в безопасности своих; если же он на это не согласен, то пусть отправит своих посланных к ним в Вормс, и они дадут ему заложников, сколько он пожелает; наконец, третье предложение состояло в том, что короли должны были избрать места жительства на равном расстоянии от Метца; если же и это не будет ему угодно, то послы должны сойтись в какой-нибудь местности, лежащей посередине, и по его выбору; во всяком случае, он не должен легкомысленно пренебрегать безопасностью стольких знатных мужей. В самом деле, для этой комиссии было выбрано из среды народа (это выражение опять должно понимать в духе того времени, то есть из среды высшего сословия) 80 человек, все знатного происхождения, и потеря которых была бы огромным несчастьем для него (Карла) и для его брата. Наконец, к обоюдной выгоде решили там, чтобы послы братьев числом 110 человек без всяких заложников сошлись в Конфлуенте (ныне Кобленц, при слиянии Мозеля и Рейна) и там совершили бы разделение государства по праву и справедливости.

51. И когда они собрались 18 октября (842 г.), то во избежание ссоры между их людьми одна часть послов, со стороны Людовика и Карла, разместилась на восточном берегу Рейна (где ныне прусская крепость Эренбрейтштейн), а посланники Лотаря - на западном (где расположен самый город Кобленц). Каждый день они сходились для взаимных совещаний в монастыре св. Кастора (ныне церковь того же святого на набережной города). Так как послы Людовика и Карла предложили несколько вопросов по поводу разделения империи, то начали искать, нет ли кого-нибудь между ними, кто имел бы обстоятельные сведения о всей империи. Но не нашлось ни одного такого, и явился вопрос: почему послы в промежуток времени от июня до октября не объездили государства и не приготовились к своей трудной

1 Эта глава особенно интересна из-за подробностей дипломатии того времени.

работе? На это отвечали, что Лотарь вовсе не желал того, а послы Карла и Людовика объявили, что, не имея точных познаний об империи, они не могут составить справедливого разделения. Далее они возражали: как можно давать клятву произвести деление, по мере знания дела и средств, когда известно, что такое деление невозможно без знакомства с империей? Вследствие того дело было перенесено на решение епископов. Когда все епископы собрались для совещания в церкви св. Кастора, то те из них, которые были на стороне Лотаря, говорили: «Если клятва будет и не совсем безгрешна, то после можно принести покаяние; все же лучше сделать хотя как-нибудь, нежели продолжать терпеть разграбление церквей, пожары, убийства, распутство и тому подобное». Но те, которые стояли на стороне Карла и Людовика, возразили: к чему же грешить против Бога тем или другим способом, когда можно избежать и того и другого; гораздо лучше заключить пока мир, а между тем разослать послов по всей империи для изучения ее; тогда можно будет дать справедливую клятву произвести деление по праву и справедливости и потом сдержать ее; так, говорили они, мы избегнем всякой зависти и других пороков, если только не помешает ослепление. Вследствие того они не хотели ни сами действовать против клятвы, ни допустить других до того. Но так как они не могли сговориться, то и разошлись по домам. Однако им удалось еще раз сойтись в одном доме, и сторонники Лотаря объявили, что они готовы заняться делением, как клялись в том; но сторонники Людовика и Карла продолжали настаивать на том, что и они считали бы себя готовыми, если бы могли сделать дело по смыслу клятвы. Наконец, когда никто без согласия своего государя не решался ни на что, то они определили заключить мир, пока не узнают, которое из предложений будет принято их государями. Так как полагали, что это может быть решено к 13 ноября, то они и разошлись, заключив мир именно до этого дня. В этот день почти во всей Галлии произошло сильное землетрясение, и в этот же день нашли тело знаменитого Энгельберта, похороненного в Центуле (монастырь св. Рикье, St. Riquier, на Сомме, близ ее устья, на правом берегу) за 29 лет перед тем, нисколько не испортившимся, хотя оно не было набальзамировано. Этот муж происходил из знатного рода; Мадельгауд, Ричард и он были братья и пользовались большим уважением со стороны Карла Великого. Энгельберт же, женившись на дочери императора, Берте, имел двух сыновей: Гарнида и меня, называемого Нитгардом (автор нашей истории). Он построил в Центуле удивительную церковь в честь всемогущего Бога и св. Рикария (St. Riquier) и с достоинством управлял вверенной ему братией. Окончив жизнь свою благополучно в мире, он и теперь покоится в Центуле. После этого краткого отступления возвращаюсь к своему рассказу.

6. Когда, как было сказано выше, послы возвратились к своим королям и известили их о случившемся, то по недостатку средств и по случаю приближения зимнего времени, а более потому, что знатные из народа вовсе не желали возобновления борьбы, братья принуждены были согласиться на заключение мира, который продолжится до Иванова дня (24 июня 843 г.) и еще 20 дней после того (то есть до 13 июня 843 г., следовательно, всего на 8 месяцев, считая от дня заключения мира, 13 ноября 842 г.). Для окончания этого дела со всех сторон съехались знатные и клялись, что короли сохранят взаимный мир и что ничего не будет упущено для справедливого разделения империи; Лотарь же удерживает за собой право выбора, как то было клятвенно определено. Затем каждый отправился куда хотел. Лотарь пошел на зиму в Ахен, Людовик - в Баварию, а Карл - в г. Каризиаке (ныне Kiercy) для празднования своей свадьбы.

В конце главы изложены частные меры Карла и Людовика по устройству своих государств. Свадьба Карла и Гирментруды, дочери графа Бозо, праздновалась 14 декабря 842 г.; по случаю такого позднего времени года — с 842 на 843 г. — автор завершает главу заметкой о зиме: «Зима же эта,— говорит он,— была необыкновенно сурова и продолжительна[80], породила много болезней и произвела дурные последствия для земледелия, скотоводства и в особенности для пчеловодства».

Такая метеорологическая заметка дала повод автору в последней главе своей четвертой книги поразмышлять в духе того времени о связи физических явлений с нравственным порядком вещей.

7. Из этого обстоятельства (то есть из суровости зимы с 842 на 843 г. и ее дурных последствий) каждый легко может увидеть, как наказывается человек за свое безумие, и до какой степени развращена наша общественная и частная жизнь, если всемогущий Творец в своем гневе дошел до того, что направил все стихии против такого безумия. Я могу справедливость того доказать многими примерами, известными каждому человеку. В самом деле, при великом Карле, блаженной памяти, умершем почти 30 лет тому назад (следовательно, автор пишет в 843 г.), повсюду господствовали мир и согласие, так как народ следовал в своей жизни по прямому, то есть истинному и боговдохновенному пути: ныне же повсюду господствуют вражда и раздоры, ибо каждый желает идти особенной дорогой сообразно своим личным стремлениям. И в то время везде было изобилие и радость, теперь же ничего нет, кроме бедствия и печали. И как прежде стихии являлись благосклонными для всего, так теперь они враждуют и наносят нам вред, как сказано о том в Писании, дарованном в нашу пользу Божией благодатью: «И земля будет бороться с нечестивыми». В то же самое время, 20 марта, произошло лунное затмение, и ночью выпал большой снег, что опечалило всех, как справедливое наказание со стороны Господа. Я сообщаю об этом потому, что с того времени начали распространяться повсюду грабежи и всевозможные разбои, а суровость времени отняла и последнюю надежду на лучшее.

Historiarum libri IV. 814-843 a. У Pertz.

Monum. II, с. 649-672.

<< | >>
Источник: М.М. Стасюлевич. История Средних веков: От Карла Великого до Крестовых походов (768 - 1096 гг).. 2001

Еще по теме Нитгард МЕЖДОУСОБИЯ ДЕТЕЙ ЛЮДОВИКА I, ИМПЕРАТОРА. 841 и 842 гг. (в 843 г.):

  1. Григорий Турский МЕЖДОУСОБИЯ ДЕТЕЙ КЛОДОВЕЯ (591 г.)
  2. Августин Тьерри О ПЕРВОЙ ЭПОХЕ МЕЖДОУСОБИЯ ДЕТЕЙ ЛОТАРЯ I ДО СМЕРТИ СИГБЕРТА (1840 г.)
  3. Статья 5.36. Нарушение порядка или сроков предоставления сведений о несовершеннолетних, нуждающихся в передаче на воспитание в семью либо в учреждения для детей-сирот или для детей, оставшихся без попечения родителей Комментарий к статье 5.36
  4. по Верденскому договору 843 года Германия была выделена из состава франкской империи в самостоятельное королевство.
  5. ЛЮДОВИК II НЕМЕЦКИЙ
  6. ЛЮДОВИК II
  7. ЛЮДОВИК I
  8. • Имена. Людовик XIV
  9. ЛЮДОВИК III
  10. ЛЮДОВИК I БЛАГОЧЕСТИВЫЙ
  11. ЛЮДОВИК XVI
  12. ЛЮДОВИК III
  13. ЛЮДОВИК III СЛЕПОЙ
  14. ЛЮДОВИК IV
  15. ЛЮДОВИК
  16. ЛЮДОВИК XII
  17. ЛЮДОВИК XV
  18. ЛЮДОВИК VIII