<<
>>

Даниил ИЗ ЗАПИСОК РУССКОГО ПИЛИГРИМА О СВЯТЫХ МЕСТАХ В ПРАВЛЕНИЕ БАЛДУИНА I (около 1112 г.)

Предисловие

Я, недостойный игумен Даниил, из Русской земли, худший между всеми монахами, уничиженный множеством грехов и неведением за собой доброго дела, понуждаемый мыслью своей и нетерпением своим, захотел увидеть св.

город Иерусалим и землю, обетованную Богом Аврааму. Охраняемый волей Божьей, я дошел до св. города Иерусалима и видел всю Галилейскую землю и святые места, и все их обошел, где Христос Бог ходил своими ногами и преславно показал много чудес своим св. апостолам и ученикам. Все это я видел своими грешными очами, и Бог попустил мне видеть все это, чего я давно желал, мучимый своей мыслью. Но, братия и отцы, начальники мои, простите меня и не осудите за мое скудоумие и грубость, с которой я писал о Иерусалиме и о святом пути в него; кто ходит этим путем со страхом и смирением, тот никогда не минует милости Божией. Но я ходил этим святым путем не как следует, предавался слабостям и лености, пил и ел и неблагоразумно вел себя; но надеюсь на милость Божию и на вашу молитву, и на то, что Христос простит мне мои многочисленные грехи.

Я описал этот путь и те святые места, не возносясь и не величаясь своим стран-

ДАНИИЛ (DANIEL). Конец XI-XII в. Игумен Даниил был современником нашего Нестора и писал свой «Паломник», как видно из его слов, в правление Святополка Изяс- лавича, то есть между 1093 и 1113 гг. Сравнение, сделанное им, р. Иордана с р. Сно- вью, дает повод думать, что он был уроженец Черниговской губернии: «Всем есть подобен Иердан реце Сновьстей, в шире и в глубле, лукаво же вельми и быстро тече; болония (заводья) же имать якоже и Сновь река; глубле же есть четырей сажен среди самой купели, якоже сам собой искусих и измерих и побродих на одну страну Иерда- на, и много походих по берегу тому Иерданову любовью; вшире же Иердан река якоже на устьи Сновь (впадает в Десну) река есть».

Его путевые записки, которые он начинает прямо с Константинополя, составляют почти единственный литературный памятник, из которого можно видеть отношение нашего общества в начале XII в. к Палестине. Игумен Даниил посетил Палестину в лучшую эпоху существования Иерусалимского королевства, а именно, в правление Балдуина I, брата Готфрида Бульонского (1110-1118 гг); как видно из его слов, он был лично известен королю; но автор, поглощенный своей религиозной целью, совершенно умалчивает о латинах, даже не выражает ни малейшего изумления по поводу недавнего основания нового государства в Палестине: как будто Иерусалимское королевство существовало издревле и было фактом, к которому давно уже все привыкли.

До сих пор существует манускрипт «Паломника» не ранее XV в. Последнее издание сделано А. С. Норовым (СПб., 1864) с переводом текста на французский язык с предисловием и научными замечаниями издателя к переводу.

ствованием; я ничего доброго не совершил на этом пути и описывал его из одной любви к святым местам, которые Бог показал мне недостойному, боясь осуждения того ленивого раба, который скрыл талант своего господина и не сделал ему прибыли. Сверх того, я писал, имея в виду верующих, чтобы они, услышав рассказ о святых местах, переносились в них душой и мыслью и получили бы одинаковое воздаяние с теми, которые ходили сами ко святым местам.

Многие, оставаясь дома, в своей стране, но, будучи хорошими людьми, милостыней и добрыми делами достигают тех святых мест и получают большую награду от Бога; зато многие, несмотря на то, что сами ходили к святым местам и видели св. город Иерусалим, и возгордились умом, как будто они сделали что-нибудь доброе, теряют награду за свой труд; к числу последних я принадлежу первым. Есть много и таких, которые, дойдя до Иерусалима, возвращаются назад, видев не много доброго, и торопятся уйти; а эту дорогу не следует делать второпях, но потихоньку и со тщанием, чтобы рассмотреть все те святые места в самом городе Иерусалиме и вне его.

Я, недостойный игумен Даниил, придя в Иерусалим, оставался 16 месяцев в лавре св. Саввы и оттуда ходил по всем святым местам и все хорошо видел; а хорошо видеть и рассмотреть нельзя без вожатая и без языка. Потому я всем подавал из того, что у меня было под рукой в моих скудных средствах, чтобы они меня водили по св. местам в городе и вне его, и все показали порядком; так то и случилось. И привел Бог мне встретить в лавре св. Саввы мужа святого, престарелого и весьма книжного, и вложил Бог тому святому мужу в сердце полюбить меня, недостойного, и он указал мне все святые места, какие находятся в Иерусалиме, и поводил меня по всей земле - и до Тивериадского моря, и до Фавора, и до Назарета, и до Хеврона, и до Иордана, и до Вифлеема; по всем этим местам он поводил меня и трудился со мной любви ради; я видел много и других святых мест, как о том расскажу ниже.

О пути в Иерусалим. Вот как идут в Иерусалим. От Царяграда (Константинополя) по узкому морю 300 верст пути до великого моря; до острова Петалы (ныне Кутала, при входе в Дарданеллы) 100 верст; это первый остров на узком море (Мраморном); там хорошая гавань; близ этого острова находится великий город Ираклей (ныне Эраклиста), и против него из глубины морской выходит святое миро; на этом месте мучитель потопил св. мучеников. А от острова Петалы до Каллиполя 100 верст; а от Каллиполя 50 верст до города Авида (ныне Абидос); и против него лежит св. Евфимий новый. А оттуда до Крити 20 верст, где выходят в великое море (Средиземное): налево, в Иерусалим, а направо, к св. Горе (Афону), Солуню (Фессалоника) и к Риму. От Крити до острова Тенеда (Тене- дос) 30 верст; это первый остров на великом море, и там лежит христов мученик Анеподим; против этого острова стоял великий город Троада (Троя); туда приходил св. апостол Павел, научил страну вере в Христа и крестил их. От о. Тенеда до о. Металина (Митилене) 100 верст: там лежит св. Георгий, Металинский митрополит: оттуда до о. Хиа (Хиос) 100 верст, и там лежит св. мученик Сидор (Исидор); на этом острове добывается мастика, добрые вина и всякие овощи. От острова Хиа до города Ефеса 60 верст; там гроб св. Иоанна Богослова; в гробу его собирается святая персть, в воспоминание его, и эту персть берут для исцеления от всякой болезни; тут лежит и свита (туника) Иоанна, в которой он ходил. Тут же находится пещера семи отроков, где лежат тела их, как они спали 372 года; при царе Декие (император Деций) и при царе Феодосии они снова явились. В той же пещере лежат 300 св. отцов, гроб Марии Магдалины, тут же и голова ее; святой же Тимофей, ученик св. апостола Павла, лежит в старом городе. Тут же, в древней церкви, икона св. Богородицы; этой иконой св. отцы усовещевали еретика Нестора. Тут же пруд Диоскоридов, где работал Иоанн Богослов со своим учеником Прохором, у Романиды; я видел и ту пристань, где море выкинуло Иоанна Богослова. Мы простояли там 3 дня, а зовется та пристань муроморяной (тихое море). Город Ефес лежит на материке, в 4 верстах от морского берега, в горах, и изобилует всем; там мы поклонялись гробу того святого. Хранимые благодатью Божьей и молитвами св. Иоанна Богослова, мы отошли с радостью. От Эфеса до о. Сама (Самос) 40 верст, и у этого острова много рыбы, и он изобилует всем. От о. Сама до о. Кария (Никария) 20 верст, а от о. Кария до Патма (Патмос) верст 60; о. Патм лежит далеко в стороне, в открытом море; на этом острове Иоанн Богослов написал Евангелие и был там заточен с учеником своим Прохором. Далее о. Лерос, о. Калипинос (Ка- лиминос), о. Нисера, о. Кос, весьма большой, всем богатый, и людьми, и скотом; также о. Тилос: на этом острове есть ров, который кипит горячей серой, и ту серу, выварив, продают купцам; при ее помощи мы добываем огонь; далее остров Харкия (Харки). Все эти острова весьма обильны и людьми, и скотом, и отстоят друг от друга около 10 верст. Далее о. Род (Родос), весьма большой и богатый; на этом острове пребывал русский князь Олег, 2 лета и 2 зимы (в 1079 г.). А от о. Рода до о. Сама 200 верст, а от о. Сама до города Макрия (на берегу Ликии) 60 верст.

По поводу города Макрия автор делает отступление, рассказывая о добывании в том месте тимьяна, гонфита, благовонной мази; далее исчисляет города по берегу Ликии, мимо которых он плыл до мыса Хелидония, откуда поворачивали к о. Кипр; описав Кипр в отношении его святынь и растительности, он заканчивает свой маршрут:

От о. Кипра до города Яффы 400 верст, все по морю, а всего пути по морю 800 верст от Царьграда до о. Рода; и от о. Рода до города Яффы 800 верст: всего же пути по морю от Царьграда до города Яффы 1600 верст. Яффа же стоит на морском берегу, близ Иерусалима. А оттуда сухим путем до Иерусалима 30 верст, а до церкви св. Георгия (в Рамле) 10 верст.

Окончив маршрут от Царьграда до Иерусалима, автор приступает к описанию Иерусалима, городских церквей; особенно подробно останавливается на Гробе Господнем; потом переходит к окрестным св. местам, говорит о Иордане и его долине, Вифлееме, Хевроне, пути в Галилею, Самарии, Тивериаде, озере Геннисаретском, Ливане, Фаворе, Назарете и заканчивает Каной Галилейской. После такого географического обзора Палестины, прерываемого иногда соответствующими воспоминаниями из Евангелия, автор заносит в свое сказание одно событие, которое доставило ему случай иметь разговор с королем Иерусалимским Балдуи- ном I, а именно, нисхождение небесного огня на лампады, висевшие у Гроба Господня (ср. рассказ о том же Фулькерия Шартрского, выше).

О святом свете, как он сходит с неба ко Гробу Господню. И вот, что Бог дозволил видеть мне, своему худому и недостойному рабу, иноку Даниилу. Я видел своими грешными глазами на деле, как сходит святой свет к животворящему Гробу Господа и Спаса нашего Иисуса Христа. Многие другие странники несправедливо рассказывают о схождении святого света: одни говорят, что Дух Святой, в виде голубя, слетает ко Гробу Господню; другие рассказывают, что является молния и зажигает кадила над Гробом Господним; все это ложь, ибо в то время ничего не видать, ни голубя, ни молнии, но благодать Божья сходит невидимо и зажигает кадила над Гробом Господним. Расскажу о том, как сам видел, по истине. В великую пятницу, после вечерни, отпирают Гроб Господень и моют кадила, висящие над Гробом Господним, и наливают те кадила одним чистым деревянным маслом, без воды, и влагают светильни, и не зажигают этих светилен, но оставляют их не зажженными, и во 2-м часу ночи (то есть в восьмом вечера) запечатывают Гроб Господень. После того тушат все кадила не только там, но и во всех иерусалимских церквах. Тогда же и я, человек ничтожный, в ту же великую пятницу, в 1 час дня (в седьмом часу утра), отправился к князю Балдвину (Балдуину I, королю Иерусалима) и поклонился ему до земли; он же, видя мой поклон, подозвал меня к себе с любовью и сказал мне: «Чего хочешь, русский игумен?» Он меня знал хорошо и весьма любил, будучи мужем добрым, смиренным, без всякой гордости. Я же ему отвечал: «Господине княже, молюся тебе, Бога ради и князей делмя Рускых, хотел бы и аз поставити кандило свое над Гробом Господним за вся князя наша и за всю Рускую землю, за все христиане Рускыя земля». И тогда же князь повелел мне поставить свое кадило и с радостью послал со мной лучшего из своих мужей к эконому церкви св. Воскресения и к тому, который заведует Гробом Господним. Оба они, и эконом, и ключарь Гроба Господня, повелели мне принести кадило мое с маслом; я же поклонился им с радостью великой и пошел на рынок, купил большое стеклянное кадило, налил чистого деревянного масла без воды и принес к Гробу Господню, когда наступил уже вечер. Я просил того ключаря, а он был один, и постучался к нему. Он отворил двери Гроба Господня, повелел мне снять обувь (калиги) и ввел меня босым в Гроб Господень с кадилом, которое я нес своими грешными руками, и приказал мне поставить кадило на Гробе Господнем, и я поставил своими грешными руками в ногах, где лежали пречистые ноги Господа нашего Иисуса Христа; в голове же стояло греческое кадило, на месте груди было поставлено кадило св. Саввы и всех монастырей; таков обычай: всякий год ставят греческое кадило и св. Саввы. По Божеской благодати, те три нижние кадила возжглись, а франкские (фряжское) кадила повешены сверху, и от тех кадил ни одно не загорелось на тот раз, и загорелись только те три одни. Я поставил свое кадило на св. Гроб Господа нашего Иисуса Христа и поклонился честному Гробу Господню, и облобызал с любовью и со слезами место то святое и честное, где лежало пречистое тело Господа нашего Иисуса Христа; вышел из Гроба того святого с радостью великой и отправился в свою келью. Утром в великую субботу, в шестом часу дня (около полудня) бесчисленное множество людей собирается перед церковью Воскресения Христова; приходят люди из всех земель: странники и туземцы из Вавилона, Египта, Антиохии, и со всех сторон стекаются люди несказанно много, и наполняются все те места около церкви и около Распятия Господня; теснота в церкви и около церкви великая; многие задыхаются от этой тесноты; и все эти люди стоят с незажженными свечами и ждут открытия церковных дверей. Внутри же церкви попы ожидают с народом, когда придет князь Балдвин со своей дружиной, и тогда отворятся церковные двери, и тогда войдут все люди в церковь с великой теснотой, наполнят ту церковь и ее пристройки, и будет всюду полно в церкви, и около Голгофы, и на месте распятия и даже там, где находился Крест Господень; все будет полно народом, и ничего другого не говорят, как неослабно и сильно взывают и вопиют: «Господи, помилуй!» Так что от вопля людей дрожали окрестности; верующие проливали потоки слез; если у кого было и каменное сердце, то и тот мог прослезиться: ибо всякий человек в такую минуту одумывался и вспоминал грехи свои и говорил про себя: «Быть может, Дух Святой не сойдет ради моих грехов!» Так стоят все верующие со слезами и с сокрушенным сердцем; и сам князь Балдвин стоит со страхом и великим смирением, проливая потоки слез из очей своих; также стоит и дружина около него у Гроба, близ великого алтаря. Был седьмой час субботы, и князь Балдвин отправился из своего дома к Гробу Господню и с дружиной своей, и все босые и пешие идут с ним. И послал князь в монастырскую церковь св. Саввы, и позвал игумена с его черноризцами; и пошел игумен с братией к Гробу Господню, и я, недостойный, шел тут же с тем игуменом и с братией, и пришли мы к тому князю, и поклонились ему все. Тогда и он поклонился игумену св. Саввы. И повелел князь игумену св. Саввы и мне, недостойному идти вместе с ними около себя, а другим повелел идти перед собой, а дружине повелел следовать сзади. И пришли мы в церковь Воскресения Христова к западным дверям, и множество людей заступило церковные двери, и мы не могли войти в церковь. Тогда князь Балдвин повелел своим воинам разогнать людей силой; и проложили сквозь людей дорогу, как улицу, до Гроба Господня, и мы могли таким образом пройти. И пришли мы к восточным дверям Гроба Господня, а князь пришел после нас и стал на своем месте с правой стороны у ограды великого алтаря против восточных дверей Гроба: ибо там устроено высокое место для князя; игумену же св. Саввы он повелел стать над Гробом со всеми чернецами и с правоверными попами; мне же, недостойному, повелел стать высоко над самыми дверьми Гроба против великого алтаря, так что я видел двери Гроба; двери же Гроба все три замкнуты и запечатаны царской печатью. Латинские же попы стояли в главном алтаре. И был восьмой час

Средневековая битва

дня; правоверные попы начали петь вечерню над Гробом, и все духовные черноризцы и пустынники собрались во множестве; а латинские попы в главном алтаре начали взывать по-своему (верещати) и также пели. Я же стоял тут и внимательно смотрел на двери Гроба. И когда началось чтение Апостола в честь великой субботы, вышел епископ с дьяконом своим из главного алтаря и подошел к дверям Гроба, и посмотрел на Гроб Господень сквозь решетку дверей тех, не увидел света над Гробом и возвратился опять в алтарь. Когда началось чтение Апостола в шестой раз, тот же епископ с дьяконом подошел снова к дверям Гроба и ничего не увидел над Гробом Господним; тогда весь народ возопил со слезами: «Кир элейсон» (Господи, помилуй). Когда прошел девятый час дня, и начали петь песнь перехода через Черное море: «Господеви поем», и тогда внезапно нашла туча небольшая с востока и остановилась над непокрытым верхом церкви и пролила дождь на Гроб святой, и нас, стоящих над Гробом Господним, смочила порядком; и тогда Гроб Господень внезапно облился светом святым, и из Гроба святого взош-

ло страшное и светлое сияние. И подошел епископ с четырьмя дьяконами, отворил двери у Гроба Господня и взял свечу у князя, и вошел епископ в Гроб Господень и зажег ту первую свечу от света того святого, и вынес из Гроба ту свечу, и подал ее самому князю в руки; и стал князь на месте своем, держа ту свечу с великой радостью; и от той свечи мы зажгли все свои свечи, а от наших свечей зажгли свечи свои другие. Святой же свет не таков, как огонь земной, но светится иначе и весьма хорошо, а пламень его красноватый. И так стоят все люди с зажженными свечами и вопиют все непрестанно с радостью великой и весельем, увидев свет святый Божий. Кто не видал такой радости в тот день, тот не поверит сказанному о всем мной виденном; но верующие и добрые люди вполне уверуют и всласть послушают мое сказание об этой святыне и об этих святых местах: ибо верный в малом и во многом верен, а дурному человеку и истина покажется кривой. Мне же, недостойному, служит свидетелем Бог и святой Гроб Господень, и все мои спутники, сыны русские, и случившиеся тогда новородцы и киевляне Седеслав Иванко- вич, Горослав Михайлович, два Кашкича и многие иные, которые расскажут обо мне и о моем сказании. Но возвратимся к вышеупомянутому. И когда свет засиял в Гробе Господнем, тогда остановилось пение и все возопили: «Кир элейсон», потом вышли из церкви с великой радостью и с горящими свечами, защищая каждый свою свечку от ветра, и пошли по домам своим, и от того света святого зажгли свечи в церквах своих, и в церквах своих кончили пение; в великой же церкви у Гроба Господня сами попы без народа окончили вечернее пение. Тогда и мы с игуменом и с братией пошли в свой монастырь, неся свои горящие свечи, и там кончили вечернее пение и разошлись по кельям своим, восхваляя Бога, сподобившего нас видеть ту благодать. Утром же в день Воскресения Христова, в неделю святой Пасхи, отпев заутреню, как подобает, и совершив целование с игуменом и с братией, мы получили отпущение; в первом часу дня (то есть в седьмом часу утра) взял игумен крест с братией, и мы пошли к Гробу Господню, воспевая кондад: «Аще и в Гроб сниде бес- смертне», и вошли мы в Гроб животворящий и облобызали его с любовью и теплыми слезами, наслаждаясь благоуханием от пришествия Святого Духа, и дивясь тем кадилам, чудесно еще горящим; эти три кадила зажглись сами тогда, когда сошел свет святой, как нам то сказали эконом и ключарь Гроба Господня; кроме того, над Гробом Господним висело пять кадил, которые также горели, но свет их был тот, как у тех трех кадил, чудно и прекрасно светивших. И потом мы вышли из Гроба Господня восточными дверями и вошли в алтарь и сотворили целование с правоверными попами христианскими и сирийскими, оставили церковь и отправились в свой монастырь, где и опочили до литургии.

После трех дней и после литургии я пошел к ключарю Гроба Господня и сказал ему: «Хотел бы я взять свое кадило». Он же принял меня с любовью, ввел меня одного с собой в Гроб и, войдя в Гроб, я нашел свое кадило над Гробом Господним, еще горящим тем светом святым. И поклонился я Гробу тому святому и облобызал то место честное, где лежало пречистое тело

Господа нашего Иисуса Христа. Тогда же я смерил Гроб святой в длину, и в ширину, и в высоту: при других же никому не дозволяется мерять; и почтил я Гроб Господень как мог, по своим средствам, и потом ключарю подал безделицу и свое ничтожное благословение. Он же, видя любовь мою к Гробу Господню, отодвинул доску в головах святого Гроба и отломил небольшой кусок того святого камня для благословения и запретил мне с клятвой не говорить того никому в Иерусалиме. Я же поклонился Гробу Господню и ключарю, и взял кадило свое с маслом еще горящим, и вышел с великой радостью, разбогатев благодатью Божьей и неся в руке своей дар святого места и знамение святого Гроба Господня, и шел я, радуясь, как бы было обретено мной некое богатое сокровище, и шел я в келью свою с радостью великой.

После такого, почти единственного, отступления, в котором выходит на сцену лицо самого писателя, автор снова возвращается к описанию Палестины, говорит о Рамле и Эмаусе, отмечает число верст между приморскими городами Палестины и Финикии и в заключение своего сказания опять говорит о себе:

Ходил же я к святым местам в русское правление великого князя Святополка Изяс- лавича (1093-1113 гг.), внука Ярослава Владимировича Киевского. Тому Бог свидетель и святой Гроб Господень. Во всех этих святых местах я не забывал имен князей русских, ни княгинь их, ни детей их, ни епископов, ни игуменов, ни бояр, ни своих духовных детей, ни всех христиан, никого никогда не забывал, но везде поминал в своих молитвах. За что и восхваляю преблагого Бога моего, который сподобил меня написать имена русских князей в лавре у св. Саввы, где они и ныне поминаются на окте- ниях. А имена их: Михаил Святополк, Василий Владимир, Давид Святославич; Михаил Олег, Панкратий Ярослав Святославич; Андрей Мстислав Всеволодович, Феодор Мстислав Владимирович, Борис Всеславич, Глеб Минский, Давид Всесла- вич; их помянул поименно и записал; кроме того, помянул всех русских князей, и бояр, и всех христиан Русской земли, и отслужил литургии всего 90 за князей и за бояр, и за своих духовных детей, и за правоверных христиан, за живущих 50 и за умерших 40; служились же те литургии у Гроба Господня и во всех святых местах.

Да будет над всеми читающими сие сказание благословение от Бога, от святого Гроба и от всех тех святых мест; да получат они воздаяние, равное с теми, которые сами ходили к св. граду Иерусалиму и видели те святые места. Блаженны видевшие и уверовавшие, трикраты блаженны не видевшие и уверовавшие. Ибо и Авраам верой достиг Обетованной земли. Поистине, вера равна добрым делам. Но, Бога ради, отцы и братия, начальники мои, не осудите мое скудоумие и невежество мое! Да не будет мне, недостойному, в осуждение это сказание; ради Господа и святых его мест, простите меня с любовью, да получите равное воздаяние от Бога Спаса Господа нашего Иисуса Христа, да пребудет с вами Бог мира во вся веки! Аминь.

Паломник Данила мниха. Сказание о пути, иже есть к Иерусалиму и т. д.

<< | >>
Источник: М.М. Стасюлевич. История Средних веков: Крестовые походы (1096-1291 гг.) 2001. 2001

Еще по теме Даниил ИЗ ЗАПИСОК РУССКОГО ПИЛИГРИМА О СВЯТЫХ МЕСТАХ В ПРАВЛЕНИЕ БАЛДУИНА I (около 1112 г.):

  1. Альберт Ахенский ДВИЖЕНИЕ ПЕРВЫХ ПИЛИГРИМОВ ДО НАЧАЛА ПОХОДА. 1095-1097 гг. (около 1120 г.)
  2. Фулькерий Шартрский ВСТУПЛЕНИЕ НА ПРЕСТОЛ БАЛДУИНА I, КОРОЛЯ ИЕРУСАЛИМСКОГО, И ПЕРВЫЙ ГОД ЕГО ПРАВЛЕНИЯ:
  3. Вильгельм Тирский ПАЛЕСТИНА В ПРАВЛЕНИЕ АМАЛЬРИКА И БАЛДУИНА IV: ВОЙНЫ С САЛАДИНОМ 1163-1184 гг.
  4. Козьма Пражский ПЕРВЫЕ ГОДЫ ПРАВЛЕНИЯ ИМПЕРАТОРА ГЕНРИХА III. 1039-1041 гг. (около 1125 г.)
  5. Видукинд ВРЕМЯ ГЕНРИХА I ПТИЦЕЛОВА И ПЕРВЫЕ ГОДЫ ПРАВЛЕНИЯ ОТТОНА ВЕЛИКОГО. 919-945 гг. (около 968 г.)
  6. Распитие спиртных напитков в общественных местах или появ­ление в общественных местах в пьяном виде.
  7. Статья 20.20. Потребление (распитие) алкогольной продукции в запрещенных местах либо потребление наркотических средств или психотропных веществ в общественных местах Комментарий к статье 20.20
  8. Статья 20.13. Стрельба из оружия в отведенных для этого местах с нарушением установленных правил или в не отведенных для этого местах Комментарий к статье 20.13
  9. Истории католических святых
  10. § 2. Понятие формы правления. Факторы, влияющие на форму правления
  11. Ислам первоначально обосновывался вокруг отдельных учителей и святых мужчин
  12. Вильгельм Тирский БАЛДУИН II, КОРОЛЬ ИЕРУСАЛИМСКИЙ, И МОРСКОЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД ВЕНЕЦИАНЦЕВ. 1118-1131 гг.
  13. Мишо О СОСТОЯНИИ ПАЛЕСТИНЫ ПЕРЕД НАЧАЛОМ КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ И ЕЕ ПЕРВЫЕ ПИЛИГРИМЫ. XI в. (в 1811 г.)