<<
>>

Теоретико-правовая характеристика субъектов инвестиционной деятельности

В соответствии с пунктом 1 ст. 2 Закона об инвестиционной деятельности в РСФСР субъектами инвестиционной деятельности являются инвесторы, заказчики, исполнители работ, пользователи объектов инвестиционной деятельности, поставщики, юридические лица, в качестве которых названы банковские организации, страховые и посреднические организации, инвестиционные биржи, а также иные участники инвестиционного процесса.

Исходя из представленного определения, очевидно, что круг субъектов определен достаточно широко, более того закон не содержит полного перечня субъектов инвестиционной деятельности.

На основании пункта 1 статьи 4 Закона об инвестиционной деятельности к субъектам отнесены инвесторы, заказчики, подрядчики, пользователи объектов вложений и другие лица. Данная дефиниция более четко по сравнению с предыдущим актом формулирует состав участников инвестиционной деятельности, однако и в данном случае ссылается на неопределенный круг иных лиц, которые должны относиться к субъектам инвестиционной деятельности. При этом названный акт не содержит критериев отнесения «других лиц» к субъектам инвестиционной деятельности.

Вместе с тем, очевидно, что ключевым субъектом инвестиционной деятельности, исходя из законодательных дефиниций, выступает инвестор, в связи с чем считаем необходимым подробно рассмотреть его правовой статус. При этом особо отметим, что мы анализируем правовой статус инвестора, который передает капитал третьим лицам для вложения его в объект инвестиционной деятельности. Иными словами, дальнейшие наши рассуждения о правовом статусе инвестора основаны на общем понимании термина «инвестор», исключая ситуацию, когда инвестор и предприниматель, использующий инвестиции, совпадают в одном лице.

Следует отметить, что Вашингтонская конвенция[105] и Сеульская конвенция[106] [107] в целях обозначения инвестора используют формулировку «любое физическое и юридическое лицо».

На основании статьи 1 Конвенции о защите прав инвестора от 28 марта 1997 года к инвесторам относятся государства, юридические или физические лица, которые осуществляют вложения собственных, заемных или привлеченных средств в форме инвестиций. В соответствии с Законом об инвестиционной деятельности в РСФСР инвестор - субъект инвестиционной деятельности, осуществляющий вложение собственных, привлеченных или заемных средств в форме инвестиций и обеспечивающих их целевое использование. Аналогичное определение инвестора содержится в Законе об инвестиционной деятельности: инвесторы осуществляют капитальные вложения на территории РФ с использованием собственных и (или) привлеченных средств в соответствии с законодательством РФ.

В юридической литературе существует ряд позиций по данному вопросу. В частности, по утверждению А.Г. Богатырева, инвестор - это собственник средств, вложенных в создание, расширение или модернизацию производства материальных (товаров и услуг) и духовных благ, а также в инфраструктуру . Как утверждает В.А. Бублик, нельзя к инвесторам относить лиц, денежные средства которых имеют какое-либо отношение к

финансированию национальной экономики . Он считает, что инвестор должен обладать статусом предпринимателя.

С учетом сформулированных нами понятий инвестирования и инвестиционной деятельности, мы считаем, что необходимо разграничить правовой статус субъектов инвестирования и субъектов инвестиционной деятельности. Понимая под инвестированием процесс вложения инвестиций в объекты инвестиционной деятельности, считаем, что инвесторами могут быть любые субъекты права, включая граждан, некоммерческие организации, а также государство, его субъекты и муниципальные образования.

Поскольку прибыль от инвестиционной деятельности (а мы исходим из утверждения о том, что инвестиционная деятельность является разновидностью предпринимательской деятельности) может быть получена только организатором инвестирования, сам инвестор не имеет юридической возможности осуществлять данную деятельность в целях получения прибыли. Поэтому нет никаких юридических предпосылок в ограничении числа участников инвестирования.

Такой вывод подтверждается и судебной практикой. Так, например, в Постановлении Конституционного Суда РФ от 24 февраля 2002 года № 3 -П «По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 74 и 77 Федерального Закона «Об акционерных обществах», регулирующих порядок консолидации размещенных акций акционерного общества и выкупа дробных акций в связи с жалобами граждан, компании «Кадет Истеблишмент» и запросом Октябрьского районного суда г. Пензы»[108] [109] указано, что такая инвестиционная деятельность как приобретение акций

(долей) российских хозяйственных обществ не относится к предпринимательской деятельности.

В юридической литературе такое опосредованное участие в предпринимательстве получило название «рыночной зависимости», когда одно лицо получает доход (прибыль) посредством осуществления деятельности иным лицом[110]. Очевидно, что, не участвуя в инвестиционной деятельности, инвестор может иметь только право контроля за целевым использованием средств, однако в большинстве случаев инвестор лишен такой возможности, равно как и права участия в использовании инвестиций. При этом, как справедливо отмечает Г.В. Цепов, «контроль за целевым распоряжением средств - это право инвестора, но не составляющая его статуса»[111].

Факт получения инвестором прибыли от вложения инвестиций в объект инвестиционной деятельности зависит не от участия в инвестиционной деятельности, а в силу возникшего инвестиционного соглашения, в силу которого организатор инвестирования получает от инвестора капитал. Именно наличие данного правоотношения позволяет инвестору требовать получения части прибыли, связанной с осуществлением его контрагентом инвестиционной деятельности.

Кроме того, риск инвестора существенно отличается от риска субъектов инвестиционной деятельности, поскольку их риск состоит в потери инвестиций и возможной прибыли. В доктрине такой риск определяется как «внутренний» риск, в отличие от «внешних», к которым относятся риски, связанные с макроэкономическими изменениями[112]. Особенность риска инвестора обусловлена, в первую очередь, невозможностью непосредственного участия в инвестиционной

деятельности. Более того, именно поэтому такой субъект вправе рассчитывать на дополнительную защиту со стороны государства как регулятора общественных отношений.

Таким образом, правовой статус инвестора существенно отличается от правового статуса субъекта инвестиционной деятельности.

Во-первых, в отличие от субъекта инвестиционной деятельности инвестор может и не являться субъектом предпринимательской деятельности, вместе с тем он опосредованно участвует в инвестиционной деятельности, что отличает его от иных субъектов права.

Во-вторых, инвестор в силу отсутствия у него статуса

предпринимателя не участвует в осуществлении инвестиционной

деятельности.

В-третьих, участвуя опосредованно в инвестиционной деятельности, инвестор принимает на себя часть рисков, связанных с использованием его капитала, в размере стоимости инвестиций и объема предполагаемой прибыли.

Законодательное понятие иностранного инвестора содержится в Законе об иностранных инвестициях. Руководствуясь статьей 2 названного акта можно выделить следующих субъектов, выступающих в качестве иностранного инвестора:

- иностранное юридическое лицо, гражданская правоспособность которого определяется в соответствии с законодательством государства, в котором оно учреждено, и которое вправе в соответствии с законодательством указанного государства осуществлять инвестиции на территории РФ;

- иностранная организация, которая не является юридическим лицом, гражданская правоспособность которой определяется в соответствии с законодательством государства, в котором она учреждена, и которая вправе в соответствии с законодательством указанного государства осуществлять инвестиции на территории РФ;

- иностранный гражданин, правоспособность и дееспособность которого определяются в соответствии с законодательством государства его гражданства и который вправе в соответствии с законодательством указанного государства осуществлять инвестиции на территории РФ;

- лицо без гражданства, постоянно проживающее за пределами территории РФ, гражданская правоспособность и дееспособность которого определяются в соответствии с законодательством государства его постоянного места жительства и которое вправе в соответствии с законодательством указанного государства осуществлять инвестиции на территории РФ;

- международная организация, которая вправе в соответствии с международным договором РФ осуществлять инвестиции на территории РФ;

- иностранные государства в соответствии с порядком, определяемым федеральными законами.

Очевидно, что понятие иностранного инвестора формулируется в названном акте путем их простого перечисления, при этом в качестве критерия определения личного статуса иностранного инвестора используется категория гражданской правоспособности, которая определяется в соответствии законодательством государства, в котором учреждено юридическое лицо, иностранные организации, не имеющие статуса юридического лица, а также проживают иностранные граждане и лица без гражданства.

Как отмечено, в юридической литературе, законодательная дефиниция понятия «иностранный инвестор» была дано путем обращения к коллизионным критериям, которые применимы в международном частном

113

праве .

Такой подход законодателя в юридической литературе подвергся критике. В частности, по мнению Н.Г. Дорониной и Н.Г. Семилютиной, при [113] регулировании инвестиционных отношений с участием иностранных инвесторов необходимо учитывать не столько особенности личного статуса инвестора по международному частному праву, сколько правовой статус юридического лица, выступающего в качестве иностранного инвестора или объекта инвестирования в РФ как в государстве, принимающем иностранные инвестиции. В этой связи они приходят к выводу о том, что нецелесообразно выяснять вопрос, по какому закону был учрежден тот или иной иностранный инвестор, более принципиальное значение имеет вопрос отнесения этого субъекта в Законе об иностранных инвестициях к понятию «иностранный инвестор»[114].

Интересно обратить внимание на то, что на законодательном уровне в отношении понятия «иностранный инвестор» также нет единого понимания. В соответствии с Федеральным законом от 29 апреля 2008 года № 57-ФЗ «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства»[115] в целях его применения, к иностранным инвесторам также относятся находящиеся под контролем иностранных инвесторов организации, в том числе созданные на территории РФ.

В инвестиционных договорах, участницей которых является РФ, обычно предусмотрено, что под инвестором понимаются следующие лица:

- физическое лицо, имеющее гражданство договаривающейся стороны;

- корпорация, компания, фирма, организация, ассоциация и т.д., учрежденная в соответствии с действующим на территории договаривающейся стороны законодательством, при условии, что она правомочна в соответствии с законодательством своей договаривающейся

стороны осуществлять капиталовложения на территории другой

договаривающейся стороны[116] [117] [118].

В соглашениях между РФ и Австрией, Бельгией и Люксембургом,

117

Финляндией, Францией и др. под инвесторами понимаются любые физические и юридические лица, правомочные в соответствии с законодательством своей страны осуществлять инвестиционную деятельность на территории другой договаривающейся стороны.

По мнению Шадриной Т.В., под иностранным инвестором следует понимать любое лицо, реально вложившее в предпринимательскую деятельность на территории Российской Федерации имущество, право собственности либо иное вещное право на которое возникло у инвестора вне

национальных границ нашей страны в соответствии с иностранным

118

законодательством .

Считаем, что для определения лица, выступающего иностранным инвестором, принципиальное значение приобретает определение его четкого правового статуса, который должен быть установлен на законодательном уровне.

Анализ действующего законодательства и доктрины, а также правоприменительной практики, проведенный Л.П. Ануфриевой, показал, что нет универсального механизма определения так называемой «национальности» юридического лица. Однако с учетом международной практики были выработаны единые критерии определения объема правосубъектности как отечественных, так и иностранных инвесторов. В этой связи Л.П. Ануфриева называет теорию инкорпорации, теорию оседлости, теорию центра эксплуатации и теорию контроля[119].

По мнению Н.Н. Вознесенской, при решении вопроса определения государственной принадлежности юридического лица в целях квалификации отношений в качестве инвестиционных правоотношений формальных признаков явно недостаточно. По утверждению автора, необходимо признать «за предприятием, формально принадлежащим одному государству, а по капиталу - лицам другого государства, двух правовых статусов: первый - общепринятый, определяемый личным законом (в России - законом места учреждения), и второй - инвестиционный статус, который определяется по капиталу и реальному контролю. Такой статус должен быть установлен в инвестиционном законе и действовать лишь применительно к инвестиционным отношениям»[120].

Физические и юридические лица уполномочены вкладывать инвестиции напрямую посредством заключения инвестиционного соглашения с контрагентом (субъектом инвестиционной деятельности), а могут вкладывать инвестиции опосредовано путем учреждения организаций, в том числе совместных предприятий.

При такой конструкции именно совместные предприятия выступают субъектами инвестиционной деятельности, заключая соответствующие договоры. В большинстве случаев, создаваемые на территории РФ, совместные предприятия контролируются иностранными лицами, более того, они могут рассматриваться в качестве иностранного инвестора, даже, несмотря на то, что такая организация создается на территории России (пункт 2 статьи 3 Закона о порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства).

Отметим, что на сегодняшний день действующее законодательство не оперирует понятием «совместное предприятие», такая форма получила массовое распространение в 1989-1990 годы . Основу правовой базы, регламентирующей вопросы создания и деятельности совместных предприятий, являлись Постановление Совмина СССР от 13.01.1987 № 48 «О порядке создания на территории СССР и деятельности совместных предприятий, международных объединений и организаций СССР и других стран - членов СЭВ»[121] [122] [123] [124] и Постановление Совмина СССР от 13.01.1987 № 49 «О порядке создания на территории СССР и деятельности совместных предприятий с участием советских организаций и фирм капиталистических и развивающихся стран» . Данные акты под совместными предприятиями понимали юридические лица, которые подлежали регистрации в Министерстве финансов СССР.

В связи с отсутствием в действующем законодательстве категории совместных предприятий, в юридической литературе используются различные термины, обозначающие совместные предприятия . В частности, Н.Н. Вознесенская и Н.А. Шебанова используют понятие «смешанное предприятие»[125], а А.В. Кирин - «смешанное общество»[126] и т.д.

При этом, по мнению А.В. Кирина, предприятие с иностранными инвестициями - собирательное понятие, которое объединяет все возможные легальные организационно-правовые формы коммерческих организаций с

127

иностранными инвестициям .

В данной связи считаем целесообразным использовать в доктрине законодательную терминологию. Понятие «предприятие» на сегодняшний день в отечественном законодательстве обозначает объект права (как имущественный комплекс), в то время как, например, в праве Европейского Союза под предприятием понимается любая организация, которая занимается коммерческой деятельностью . Вместе с тем, во многих странах совместное предприятие не является самостоятельной организационно-правовой формой юридического лица. Так, в Бразилии совместные предприятия - это

129

компании с ограниченной ответственностью или корпорации .

Считаем, что нет никакой объективной необходимости закрепления на законодательном уровне такой организационно-правовой формы как

130

совместное предприятие, как предлагается в литературе .

В связи со столь различным подходом в регламентации совместных предприятий на международной арене, возникают спорные ситуации, решение которых передается в суд. На наш взгляд, показательным примером является спор, в котором вопрос о правовом положении совместного предприятия приобрел особое значение. В деле МТП № 5029, 1986 126 [127] [128] [129] [130] совместное предприятие Х., учредителями которого выступали французская компания А. и две египетские компании, в 1981 году заключило договор подряда с египетской компанией.

Истец утверждал, что совместное предприятие основано на договоре между названными компаниями и выступает в соответствии со статьями 59 - 64 Египетского коммерческого кодекса A Sharikat Al Mohassa, которое, не являлось юридическим лицом, тем не менее, функционирует как юридическое лицо. В свою очередь, ответчик отстаивал позицию, в соответствии с которой совместное предприятие имеет контрактную основу и не может рассматриваться как один из организационно-правовых форм, а также как A Sharikat Al Mohassa.

При этом ответчик настаивал на том, что право на предъявление иска в суд принадлежит всем участникам совместного предприятия, которое может быть реализовано исключительно ими всеми одновременно. В целях рассмотрения данного спора Арбитраж МТП использовал право Египта, в результате чего признал доводы истца необоснованными. По мнению суда, французская компания, которая инициировала арбитражное производство, была правомочна действовать от имени других участников совместного предприятия Х . Таким образом, суд исходил из правила о том, что правовой статус совместного предприятия (как и иного иностранного инвестора) должен определяться личным законом организации.

Особое значение в обороте иностранных инвестиций занимают транснациональные корпорации (ТНК). В этой связи следует отметить, что в юридической литературе отмечается недостаточность правового регулирования отношений с участием ТНК . Действительно, инвестиционные отношения с участием ТНК регулируются такими актами, [131] [132] как Декларация о международных инвестициях многонациональных предприятиях, утвержденная 12 июня 1976 года Организацией по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР) , Трехсторонняя декларация Международной организации труда от 16 ноября 1977 года о принципах в отношении многонациональных предприятий и социальной политики[133] [134] [135] и ряд иных. В рамках СНГ были приняты такие акты как Конвенция от 6 марта 1998 года о Транснациональных корпорациях и Соглашение от 9 октября 1997 года о регулировании социально-трудовых отношений в ТНК, действующих на территории государств - участников Содружества Независимых Государств[136] [137] [138].

Большинство авторов наравне с термином ТНК используют такие понятия как «многонациональная корпорация», «международная

137

корпорация», «транснациональная корпорация» и т.д.

Все доктринальные точки зрения на предмет сущности ТНК можно разделить на две группы. В частности, по утверждению ряда ученых, под ТНК следует понимать совокупность юридических лиц, образованных по национальным законам различных государств и контролирующих деятельность и активы более чем в одном государстве .

Так, Л.А. Лунц считает, что многонациональные компании представляют собой конгломерат юридических лиц различной национальности. При этом с экономической позиции группа, состоящая из головной компании и дочерних компаний, образуют единое целое - «предприятие». Однако транснациональной в этом случае именуется только

139

головная компания .

Очевидно, что данный подход не лишен недостатков. Так, ТНК - это корпорация, которая является юридическим лицом[139] [140]. А в понимании представителей рассмотренного подхода ТНК представляет собой группу юридических лиц, а не само юридическое лицо, что, на наш взгляд, не верно. Более того, в таком подходе наблюдается внутреннее противоречие: если ТНК представляет собой только головную компанию (хотя говоря о ТНК, всегда приводят в пример материнские компании: Ford Motor Company, Sony Corporation и т.д.), то почему представители говорят о ТНК как о группе компаний.

Вторая точка зрения заключается в том, что исследователи рассматривают ТНК как субъектов предпринимательской деятельности, которые осуществляют свою деятельность через филиалы, дочерние предприятия или совместные предприятия в двух и более странах[141]. Таким образом, представители указанной позиции понимают ТНК в более узком смысле, а не как группу зависимых организаций.

Данный подход нашел выражение в статье 2 Конвенции о транснациональных корпорациях от 1998 года. На основании названной нормы ТНК - это юридическое лицо (совокупность юридических лиц):

- имеющее в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособленное имущество на территориях двух и более государств;

- образованное юридическими лицами двух и более государств;

- зарегистрированное в качестве корпорации в соответствии с данной Конвенцией.

Вместе с тем нельзя рассматривать ТНК только как головную компанию, поскольку одной из особенностей ТНК является не просто осуществление деятельности на территории двух и более государств, а осуществление такой деятельности через зависимые общества, с которыми головная компания имеет тесные экономические и юридические связи. В этой связи мы согласны с высказанной в доктрине точкой зрения, в соответствии с которой ТНК следует понимать как головную компанию, а экономическую и правовую совокупность головной компании и ее зависимых обществ следует именовать транснациональной группой[142].

Поскольку ТНК не обладают статусом международной организации, они являются национальными лицами. Соответственно именно национальное законодательство, в первую очередь, призвано устанавливать правовой режим для ТНК. Однако, как справедливо отмечено в юридической литературе, установление четкого специального, а иногда и жесткого правового режима для ТНК на национальном уровне не в состоянии повлиять в целом на поведение ТНК[143].

Действительно, преследуя собственные интересы, государство стремится распространить национальное правовое регулирование деятельности ТНК за границей. При этом такая политика блокируется иным правовым режимом ТНК, который предоставляют иностранные государства в отношении ТНК, осуществляющих свою деятельность на их территории. Безусловно, несовершенством законодательства пользуются сами ТНК.

В этой связи следует поддержать высказанную в юридической литературе точку зрения, в соответствии с которой достигнуть эффективности в правовом регулировании деятельности ТНК можно только в том случае, если будет осуществляться единая межгосударственная политика правового регулирования, в первую очередь, между теми государствами, на территории которых осуществляет предпринимательскую деятельность ТНК[144] [145]. В частности, А.Г. Богатырев предлагает кодифицировать

145

соответствующее законодательство на международно-правовом уровне . Аналогичное предложение было высказано и в иностранной доктрине[146] [147] [148].

На практике одной из таких попыток явилась разработка Проекта Кодекса ООН о поведении транснациональных корпораций . На уровне СНГ был принят Типовой проект законодательного акта «О транснациональных корпорациях» и ряд иных актов. С сожалением приходится констатировать, что первый из названных актов содержит только общие положения о правовом статусе ТНК, а второй акт - носит рекомендательный характер, что не может не отразиться на национальном законодательстве договаривающихся сторон. Вместе с тем оба названных акта имеют еще один недостаток - они не раскрывают специфику правового статуса ТНК.

В связи с отсутствием должного правового регулирования на международно-правовом уровне, одним из действенных инструментов является международно-правовой договор, который должен исключить коллизионность национальных правовых систем в правовом регулировании деятельности ТНК.

Одним из субъектов инвестиционной деятельности является инвестиционный фонд, правовое положение которого в отечественном законодательстве определяется, в первую очередь, Федеральным законом от 29 ноября 2001 года № 156-ФЗ «Об инвестиционном фонде»[149]. Кроме того, существенное значение при установлении правового статуса акционерного инвестиционного фонда имеет Федеральный закон от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах»[150].

В соответствии со статьей 1 Закона об инвестиционном фонде под последним понимается находящийся в собственности акционерного общества либо в общей долевой собственности физических и юридических лиц имущественный комплекс, пользование и распоряжение которым осуществляются управляющей компанией исключительно в интересах акционеров этого акционерного общества или учредителей доверительного управления.

По своей сути инвестиционные фонды представляют собой одну из форм инвестиционной деятельности, при помощи которой аккумулируются денежные средства или активы, как правило, частных лиц и передаются профессиональным субъектам для управления. Такие вложения частных лиц в дальнейшем управляются единым портфелем. При этом каждый из инвесторов становится обладателем доли (пая), размер которой пропорционален его инвестиционному капиталу. Иными словами, лица, приобретающие доли участия в инвестиционном фонде, становятся его акционерами или пайщиками, т.е. сособственниками. Доход, который получает инвестиционный фонд, состоит из дивидендных и процентных выплат, а также и из прироста стоимости ценных бумаг, входящих в состав активов фонда.

Следует отметить, что выделяют два вида инвестиционных фондов: акционерный инвестиционный фонд и паевой инвестиционный фонд. Первый является юридическим лицом, созданным в форме открытого акционерного общества, а второй не является юридическим лицом. Непосредственно денежные средства в первом случае привлекает сам акционерный инвестиционный фонд, а во втором - управляющая компания паевого инвестиционного фонда.

Исходя из изложенного, мы можем сделать первоначальный вывод о том, что лица, вкладывающие инвестиционный капитал в акции или паи инвестиционного фонда, являются инвесторами.

Что касается определения инвестиционного фонда как участника инвестиционных правоотношений, считаем вначале следует проанализировать его правовой статус.

В соответствии с Федеральным законом от 22 апреля 1996 года № 39- ФЗ «О рынке ценных бумаг»[151], акционерный инвестиционный фонд как юридическое лицо является квалифицированным инвестором. Иными словами, названный акт прямо называет его в качестве инвестора. Кроме того, Закон об инвестиционном фонде определяет единственно возможный законный вид его деятельности - инвестирование имущества в ценные бумаги и иные объекты, особо указывая, что акционерный инвестиционный фонд не вправе заниматься иными видами предпринимательской деятельности. Иными словами, нормы Закона об инвестиционном фонде согласуются с положениями Закона о ценных бумагах и рассматривают акционерный инвестиционный фонд в качестве инвестора. Вместе с тем, такое положение не противоречит нашему пониманию инвестирования, которое мы рассматриваем через процесс вложения инвестиционного капитала в объекты инвестиционной деятельности.

Вместе с тем, анализ названных нормативных актов позволяет нам сделать вывод о том, что инвестиционные резервы, т.е. активы акционерного инвестиционного фонда, должны быть переданы в доверительное управление управляющей компании. Более того, в случае передачи такой компании полномочий единолично исполнительного органа акционерного инвестиционного фонда в соответствии с заключенным между ними договором, управляющая компания приобретает все правомочия по управлению активами фонда.

Исходя из данного положения, мы можем сделать еще один немаловажный вывод о том, что при такой форме инвестиционной деятельности акционерный инвестиционный фонд одновременно выступает не только инвестором в силу прямого указания закона (а мы согласны с подобной законодательной позицией, поскольку он инвестирует активы посредством заключения соответствующего договора), но и субъектом инвестиционной деятельности, поскольку привлекает инвестиции частных лиц путем размещения обыкновенных именных акций посредством открытой подписки (за исключением случаев размещения акций, предназначенных для квалифицированных инвесторов), что в целом не противоречит сформулированной нами концепции.

Следует отметить, что вторая форма инвестиционного фонда - паевой инвестиционный фонд также «вписывается» в нашу концепцию. В соответствии со статей 10 Закона об инвестиционных фондах под последним понимается обособленный имущественный комплекс, который, безусловно, не является юридическим лицом, поскольку выступает объектом права. Паевой инвестиционный фонд, выступая, как отмечено, имущественным комплексом, состоит из имущества, переданного в доверительное управление управляющей компании учредителем (учредителями) доверительного управления с условием объединения этого имущества с имуществом иных учредителей доверительного управления. При этом, из полученного таким образом имущественного комплекса, доля в праве собственности на его часть удостоверяется выданной управляющей компанией ценной бумагой - инвестиционным паем, которые в юридической литературе получили условное название ценные бумаги «коллективного инвестирования»[152].

Цель создания паевого инвестиционного фонда заключается в осуществлении инвестиционной деятельности, т.е. в том, что профессиональный управляющий (субъект инвестиционной деятельности) размещает аккумулированные средства пайщиков в ценные бумаги или иные активы в целях получения прибыли.

Суть данной формы инвестиционной деятельности состоит в том, что инвестор (пайщик) не имея достаточных знаний, опыта, статуса и т.д. передает правомочия собственника профессиональным участникам (управляющему). Однако следует отметить, что право собственности инвестором не передается, а доверительный управляющий осуществляет свои полномочия в отношении переданных ему активов исключительно в соответствии с действующим законом, и, в первую очередь, ГК РФ. Имущество, составляющее паевой инвестиционный фонд, является общим имуществом владельцев инвестиционных паев и принадлежит им на праве общей долевой собственности.

Исходя из изложенного, возникает четкая необходимость в разделении правовых статусов инвестора и субъекта инвестиционной деятельности, т.е. управляющей компании, в задачи которой входит управление паевым инвестиционным фондом, при этом он выполняет не только юридические, но и фактические действия в отношении образованного имущественного комплекса в интересах выгодоприобретателя, т.е. инвесторов.

В свою очередь, инвесторы получают прибыль от использования своего имущества, которая подлежит распределению между ними за вычетом всех необходимых расходов на его содержание, за вычетом вознаграждения доверительного управляющего, а также с учетом размера доли.

Кроме того, в рамках данного исследования считаем необходимым рассмотреть существующий особый порядок реализации предпринимательской деятельности филиалом иностранного юридического лица. В частности, на основании пункта 4 статьи 22 Закона об иностранных инвестициях филиал иностранного юридического лица может осуществлять свою деятельность на территории РФ только с момента его аккредитации. С таким положением закона сложно согласиться, поскольку буквальное толкование данной нормы позволяет сделать вывод о том, что структурное подразделение юридического лица наделяется самостоятельной

субъективной гражданской правосубъектностью, на что уже обращалось

- 153

внимание в юридической литературе .

Вместе с тем, следует отметить, что помимо филиалов, у юридических лиц могут быть представительства как их структурные подразделения. Представительство в силу прямого указания закона (часть 1 статьи 55 ГК РФ) имеет ограниченные по сравнению с филиалом функции и представляет интересы юридического лица и осуществляет их защиту. В той связи не понятно, почему Закон об иностранных инвестициях содержит порядок осуществления деятельности филиала иностранного лица на территории РФ, а порядок работы представительства иностранного лица - нет. [153]

Тем более что Федеральный закон от 12 января 1996 года № 7-ФЗ «О некоммерческих организациях»[154] устанавливает обязанность международной организации, иностранной некоммерческой неправительственной организации в течение трех месяцев со дня принятия решения о создании на территории Российской Федерации филиала или представительства уведомить об этом уполномоченный орган. При этом правоспособность филиала и представительства возникает с момента внесения в реестр сведений о соответствующем структурном подразделении иностранного лица[155].

Как уже было отмечено, помимо перечисленных категорий инвестиционных правоотношений в действующем международном и национальном законодательстве к иным субъектам инвестиционной деятельности принято относить таких субъектов как заказчиков, пользователей, подрядчиков, а также иных лиц.

По нашему мнению, данные участники предпринимательской деятельности не имеют отношения к инвестиционной деятельности. Они могут только косвенно влиять на инвестиционные правоотношения, при этом они могут относиться к субъектам предпринимательской деятельности. Поскольку инвестиционная деятельность является разновидностью

предпринимательской деятельности, соответственно, ни при каких обстоятельствах субъекты права, не являющиеся субъектам

предпринимательской деятельности, не могут выступать субъектами и инвестиционной деятельности. Таким образом, нельзя включить в круг субъектов инвестиционной деятельности таких лиц, как заказчиков, пользователей и ряд иных.

Кроме того, с учетом выявленной нами специфики инвестиционной деятельности, мы считаем, что субъектом инвестиционной деятельности выступает единственный субъект права - субъект предпринимательской деятельности, деятельность которого направлена на привлечение инвестиций, их самостоятельного использования или посредством их вложения в целях извлечения прибыли.

При этом иные перечисленные в действующем законодательстве лица (заказчики, пользователи и подрядчики) не могут быть отнесены к субъектам инвестиционной деятельности, поскольку правоотношения, которые возникают между ними и субъектом инвестиционной деятельности, хотя и находятся в плоскости предпринимательских правоотношений, однако исходя из их содержания, не относятся к инвестиционной деятельности.

По общему правилу, инвесторы также не должны относиться к субъектам инвестиционной деятельности, т.к. они сами не участвуют в использовании вложенных ими средств. При этом мы допускаем формы инвестиционной деятельности, при которых инвестор и субъект инвестиционной деятельности совпадают в одном лице.

Учитывая выявленные отличия правового статуса инвестора, а также проанализировав законодательную дефиницию понятия «иностранный инвестор», считаем возможным сформулировать следующую дефиницию данного понятия.

Иностранный инвестор - физическое или юридическое лицо, обладающие гражданской правоспособностью, государство, его субъект или орган местного самоуправления, а также иные лица в соответствии с нормами международного права и международными договорами РФ, вкладывающие инвестиции (инвестиционный капитал) на территории РФ в объект инвестиционной деятельности в целях получения прибыли (дохода), при этом, как правило, не участвующие в процессе использования инвестиций.

<< | >>
Источник: Семочкина Марина Алексеевна. ИНВЕСТИЦИОННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ С УЧАСТИЕМ ИНОСТРАННЫХ ИНВЕСТОРОВ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (ПРАВОВОЙ АСПЕКТ). ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата юридических наук. 2014. 2014

Еще по теме Теоретико-правовая характеристика субъектов инвестиционной деятельности:

  1. Теоретико-правовая характеристика субъектов инвестиционной деятельности
  2. Статья 17. Ответственность субъектов инвестиционной деятельности
  3. Статья 20. Муниципальные гарантии прав субъектов инвестиционной деятельности
  4. Понятие субъекта инвестиционной деятельности и их классификация
  5. Глава IV. ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ГАРАНТИИ ПРАВ СУБЪЕКТОВ ИНВЕСТИЦИОННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И ЗАЩИТА КАПИТАЛЬНЫХ ВЛОЖЕНИЙ
  6. 9. Нормативно-правовое обеспечение инвестиционной деятельности
  7. Правовое регулирование инвестиционной банковской деятельности
  8. § 3. Понятие и правовые формы осуществления инвестиционной деятельности
  9. § 3. Понятие, объект и правовые формы осуществления инвестиционной деятельности
  10. Правовой режим инвестиционной деятельности с участием иностранных инвесторов