Глава 4 Раздвоение времени и пространства
Ибо Тот, Kmo создал их, расположил их в порядке.
Исаак Ньютон. Оптика
O том, насколько могущественна инерция человеческого мышления, насколько консервативны умственные привычки, свидетельствует прочность и непреодолимость идеи противоположности земного и небесного миров.
Созданная Платоном и Аристотелем, эта идея в течение более чем полутора тысяч лет господствовала в той форме, которую Августин и другие отцы христианской церкви придали аристотелизму. И не только господствовала, но и развивалась, принимая самые разные обличья. B сознании простецов-верующих прочно утвердилась мысль о земном мире как о юдоли страданий, греховном месте, царстве князя мира сего и о прекрасном, совершенном и нетленном Царстве Небесном. Из такого представления часто делались и до сего дня делаются всякие нелогичные продолжения.Поиски совершенства и гармонии небесных сфер, когда-то начатые пифагорейцами, продолжал даже во времена Галилея Кеплер, открывший в стремлении к этой цели законы планетных орбит. И когда Галилей с помощью созданного им телескопа обнаружил на Луне горы и долины (темные равнины, названные вскоре Гевелием морями) и показал эту картину церковным иерархам, те были возмущены и долго считали ее оптическим обманом. He должна была Луна быть похожей на Землю, не должно быть на ней земных рельефов, не должна она состоять из того же материала! Борьба и обструкция сопровождали открытие им солнечных пятен, спутников Юпитера и фаз Венеры, не говоря уж о злосчастном главном вопросе: рядовом положении Земли среди светил и планет.
C точки зрения людей, не придававших большого значения вере, людей образованных, эта идея окрашивалась в материалистические краски. Ho тут таился, пожалуй, еще больший порок мышления, чем простительный и даже закономерно-временный изъян, содержавшийся в религиозной идее раздвоенного мира. Ha место допустимого противопоставления идеального и тленного, духовного и материального заступало извращенное деление мира на две части, но обе материальные. Перейдя в науку, эта идея породила разнообразные теории об отличии законов, которые управляют совершенными небесными явлениями, от частных и незначительных закономерностей случайного в общем строе природы земного локального мира. Естъ огромная материальная Вселенная с ее стройными правильными законами и необязательно, случайно возникшая временная флуктуация материи Земли с ее жизнью и всеми ее незначительными и странными на общем фоне небесного спокойствия проблемами. B общем сознании ученого мира, в том, которое впитывается с первых лет обучения в школе, идея о противоположности земного и небесного миров продолжает тлеть до сегодняшнего дня. Иногда она дает яркие вспышки в виде, например, идеи Большого Взрыва, когда не существовало якобы ничего, что открыто ныне на Земле. Ни материи в ее геологическом, физическом или химическом виде, ни атомов, ни времени, ни пространства. Значит, не действовали законы, управляющие материальными процессами. Да и кроме этой теории возникает немало других, в которых на тех самых ненаблюдаемых «субстанциях и скрытых свойствах», с осуждения коих суровый Ньютон начинает свои «Начала», безоглядно основывают объяснение непонятных явлений, которых, конечно, вокруг великое множество.
B те века и годы, о которых идет речь, то есть во времена становления науки, прежде всего механики, в идее сравнения разных систем отсчета, как сказали бы сейчас, заключался настоящий камень преткновения. Какое движение из всего нами видимого вокруг считать истинным, или абсолютным, а какое только кажущимся? До теории Коперника так остро вопрос не стоял, поскольку Земля естественным образом помещалась в центр мира, и все движения отсчитывались относительно нее. Ho положение кардинально изменилось после принятия теории Коперника: любое движение предметов по здравому рассуждению уже стало представляться как сложное, составное, потому что входило в не замечаемое нами вращение Земли и обращение ее вокруг Солнца и в еще какое-то более общее мировое движение. Нужно иметь некую точку опоры и отсчета, чтобы разлагать сложносоставное перемещение тел на более элементарное. От решения этого вопроса зависит точность измерений и, следовательно, весь авторитет опыта. Галилей его не решал, а предложил своими правилами движения считать каждое движение местным, проходящим только сейчас. Он ввел принцип относительности, иллюстрировав его знаменитым примером с кораблем: в каюте идущего прямолинейно и равномерно корабля все тела совершают движения, ничем не отличимые от тех, которые они совершали бы, если бы корабль стоял неподвижно.
Так же поступал и другой непосредственный предшественник Ньютона Гюйгенс, помещая своего наблюдателя в точку касания прямой и окружности при решении проблем центробежного движения. Он считал любое движение относительным, зависящим от положения наблюдателя. Ho каждый раз, перемещая его, затруднительно вывести общее правило, отделить истинное движение от мнимого и случайного. Ha этом фоне противопоставление относительного земного и абсолютного небесного казалось самым простым и напрашивающимся решением.
B предисловии уже говорилось о тех немногих, кто мог противостоять этой могущественной нивелировке умов, кто имел мужество мысли не соглашаться с общим мнением и кто открывал на этом пути закономерности целостности и устойчивости мира, его инварианты, независимые от местных условий и случайных изменений. K ним принадлежал и Ньютон, о значении которого в становлении механики говорить не приходится. Открытие им законов, одинаково управляющих и движением падающего с горы камня и движением кометы по ночному небу, невозможно переоценить. Как никто другой, он сделал много для утверждения материального единства мира. Ho чтобы этот подход утвердить, он ввел в сакраментальную проблему различения абсолютного и относительного новый фактор - время, придал этому явлению фундаментальный всеобщий смысл. Ньютон доказал одинаковость земного и небесного благодаря новому пониманию пространства и времени. По сути дела, ему принадлежит единственное в современной науке определение времени и пространства, определение, данное раз и навсегда. 0 нем сейчас у нас и пойдет речь.
Может показаться, что в общем строе «Начал» определение времени совсем не обязательно. Без определения, что такое масса ил и количество движения, обойтись решительно невозможно. Ho зачем давать определение времени? Разве недостаточно того «определения», что дал Галилей: время - явление общепонятное, то есть нечто всем общее, что измеряется часами? И кстати, поначалу Ньютон напоминает читателям об этом общем мнении. «Время, пространство, место и движение составляют понятия общеизвестные», - говорит он в самом начале своей книги42. Время и пространство, не имея никакого определения, напротив, сами собой определяют все остальные материальные процессы, если их выразить в формулах движения.
Да, есть то, что показывают нам часы, это верно. Ho Ньютону нужно не просто единственное время. Ему требуется развести абсолютное и относительное движения, чтобы отличить истинное движение и случайное. Решение Галилея уже не удовлетворяет мыслителя в решении такой задачи, оно не вселяет уверенности в истинности механики, лишает ориентиров. Время нужно специально исследовать. И, по видимости нарушая требование правила Оккама не умножать число сущностей, Ньютон, тем не менее, эту «лишнюю» сущность вводит.
Вероятное объяснение его нетривиального хода мысли кроется все же, думается, в самом характере, складе ума Ньютона, в его стремлении к единству знания о мире, более решительного соединении земного с небесным, чем у Галилея, такого соединения, которое потребовала его идея всемирного тяготения, основанная на универсальности законов движения. Если алгоритмы равномерного и равноускоренного движения, сформулированные Галилеем, не претендуют на такую всеобщность, если их универсализм относится только к двум видам движения предметов относительно других предметов - линейного равномерного и ускоренного, то законы движения Ньютона имеют именно всеобщность вселенскую. Они относятся к круговому движению самой Земли и других планет относительно Солнца. Следовательно, если Галилею требуется только каждый раз местное время и пространство, их крохотный участок, то Ньютон испытывает потребность в более широких горизонтах, так сказать.
Галилей ввел относительность движения тел. Время идет равномерно конкретно в данном месте. B наличии там всегда и пространство, относительно которого, считаем мы, движется любое тело на поверхности земли. Когда нам нужно сравнить движение двух тел в пространстве, например, если в каюте движущегося корабля летает муха, тогда надо принять корабль за неподвижный и относительно него рассчитывать траекторию ее полета. Bce просто.
Ньютона такая простота не устраивает. Он создает более сложный мир, и ошущает другую степень ответственности за него, поскольку открывает законы всеобщего сложного, составного движения. Он поглощен главной своей идеей об одинаковом характере движения на Земле и вне ее. Одна и та же сила тяготения управляет падением камня на Земле и движением Луны вокруг Земли. Ho все упирается в новую послекоперниковскую ситуацию в науке, в неодинаковый и непростой характер движения самой Земли, в ее нецентральное, подчиненное положение в солнечной системе. Пример Галилея усложняется. Вот идет моряк по палубе корабля, ветер несется относительно парусов корабля, корабль движется относительно Земли, Земля вращается вокруг оси и вместе с тем движется по своей орбите, причем разно по отношению к разным планетам и кометам. Где же истинное движение? Или истинный покой? Bce находится в движении относительно всего, никакой точки отсчета как бы и нет. Ho если в обыденной жизни, для потребностей житейских достаточно всяких видимостей, достаточно здравого смысла, подсказывающего, что можно каждый раз, как в примере Галилея, принимать одно тело покоящимся, другое движущимся, то естъ достаточно приблизительного знания о течении времени и состоянии пространства, то в натуральной философии (это синоним физики) требуется знание точное. Следовательно, вместо того, чтобы раз навсегда решить центральную проблему динамики - различать абсолютное и относительное движение, необходимо построить правильную мировую их иерархию. A для этого время и пространство надо сделать «более первыми», определяющими понятиями. Следовательно, в них, внутри них есть понятие истинного математически точного, то есть абсолютного времени и абсолютного пространства. K ним принадлежит абсолютное движение, а уже от него следует вести отсчет движения относительного, и тогда мир обретет устойчивость и порядок относительно некоего центра. Причем теперь, после Коперника, таким центром не может быть сама Земля.
Чтобы лучше различить абсолютное и относительное движения, надо видеть, говорит Ньютон, что если сами движения разделяются на абсолютное и относительное, так и время с пространством еще ранее разделяются сами по себе на них же. Относительные познаются человеческими чувствами, которые, конечно, ненадежны, отсюда возникают множество неправильных суждений, говорит Ньютон. Для устранения их Ньютон и ввел фактически еще один и главный фактор в наши рассуждения об этих принятых фундаментальными вещами - причину, некую природу времени и пространства. Он тем самым попытался продвинуться на один шаг глубже в познании действительности и понять, что стоит за этими явлениями, которые мы отсчитываем по часам и линейкам, выяснить его причину.
Вот отсюда, из проникновения в природу времени возникло его знаменитое, сотни раз цитировавшееся, изученное вдоль и поперек определение. Точнее сказать, Ньютон не относит его к строгим определениям (как масса или количество движения), поскольку считает, вслед за Галилеем, время понятием общеизвестным и рассуждает о нем в разделе «Схолия», т.е., толкование, разъяснение. Ho, продолжает автор, он хочет, чтобы не возникало весьма распространенных предрассудков, разделить движение, покой, место, время и пространство на понятия абсолютные и относительные, истинные и кажущиеся, математические и обыденные. Таким образом, можно квалифицировать данное понятие как исходное или как утверждение (постулат). Можно также говорить: истожование, разъяснение, описание, обобщение, или все-таки, как принято в последующей литературе, определение времени и пространства.
Прочтем его еще раз:
«I. Абсолютное, истинное, математическое время само по себе и по самой своей сущности, без всякого отношения к чему-либо внешнему протекает равномерно и иначе называется длительностью.
Относительное, кажущееся или обыденное время есть или точная или изменчивая, постигаемая чувствами, внешняя, (неважно, точная или неточная - исключены переводчиком слова Ньютона в скобках. - Г. А.) совершаемая при посредстве какого-либо движения мера продолжительности, употребляемая в обыденной жизни вместо истинного математического времени, как-то: час, день, месяц, год.
II. Абсолютное пространство по самой своей сущности безотносительно к чему бы то ни было внешнему остается всегда одинаковым и неподвижным.
Относительное есть его мера или какая-либо ограниченная подвижная часть, которая определяется нашими чувствами по положению его относительно некоторых тел, и которое в обыденной жизни принимается за пространство неподвижное: так, например, протяжение пространства подземного, воздуха или надземного определяется по их положению относительно земли» 3.
Первое, что бросается в глаза - вот эта необычная, никем ранее не употреблявшаяся двойственность явлений, дихотомия. Никогда до него и никогда после него никто не делил время и пространство на два, одни совершенные и истинные и вторые - недоразвитые, несовершенные. Как будто действительно, одно принадлежит некоему небесному недостижимому миру совершенных сущностей и математически гармоничному движению, а второе как будго является прерогативой земных бурных, хаотических неправильных движений.
Надо только здесь сделать одно не постороннее замечание. «Начала» написаны на латыни, но кроме сугубых специалистов, все их читают до сего дня (если читают) в основном на своих языках. Решающее место определе-
o 44 ~
ния: латинское «іп se & natura sua» - в англииском каноническом переводе передается как «of itself, and from its own nature»45. Мне кажется, английский вариант проще и ближе к первоисточнику, чем цитированный выше русский текст академика A.H. Крылова: «само по себе и по самой своей сущности». «Природу» можно понять как место порождения, условие происхождения. Ee легче ассоциировать с понятием «причина», чем с ненаучной непостижимой «сущностью». Ньютон впервые в науке и в резком отличии от Галилея с его местным пространством и временем вводит если не конкретную, TO все же некоторую обозначаемую природу времени или источник длительности. 0 ней - немного ниже. Слово сущность часто употребляется в научных текстах, но только до определенного уровня сложности. Когда исследуется и измеряется процесс или объект, о сущностях забывают, исследуют конкретные вещи, т.е. явления, а сущность в основном уходит в философские сферы. Так что слово природа, возможно, впервые употребленное в отношении времени и пространства именно Ньютоном, решительно, - более точное понятие.
Оно объясняет дихотомию, которая означает, что Ньютон отделяет источник времени от реферирования времени, природу времени от процедуры ее измерения и эти два понятия впервые получили совсем разное освещение. Правильное разделение понятия на две составляющие позволили ему сохранить единство мира. Вот почему из раздвоения его не следует вовсе, будго Ньютон решает, что в небесном мире заключена причина абсолютных времени и пространства. Такое мнение было бы поспешным. Из всего его рассуждения следует совершенно определенно, что Ньютон не жалует, так сказать, и небесные тела и не считает их движения такими уж совершенными. Он тут же опровергает возможные обвинения в разделении вещественного мира на два опять же вещественных. Нет, материальная вселенная всегда, везде и во всем остается единой: «Абсолютное время различается в астрономии от обыденного солнечного времени уравнением времени. Ибо естественные солнечные сутки, принимаемые обычно за равные для измерения времени, на самом деле между собою не равны. Это неравенство и исправляется астрономами, чтобы при измерениях движений небесных светил применять более правильное время. Возможно, что не существует [в природе] (вставка переводчика. - Г. А.) такого равномерного движения, которым время могло бы измеряться с совершенною точностью. Bce движения могут ускоряться или замедляться, течение же абсолютного времени измениться не может. Длительность или продолжительность существования вещей одна и та же, быстры ли движения (по которым измеряется время), медленны ли или их совсем нет, поэтому она надлежащим образом и отличается от своей доступным чувствам меры, будучи из нее выводимой при помощи астрономического уравнения. Необходимость этого уравнения обнаруживается как опытами с часами, снабженными маятниками, так и по затмениям спутников Юпитера»46. Иначе говоря, в самых точных фактах исчисления движения материальных объектов, в особенности тех, которые кладутся в основу счета и измерения времени нет ни равномерности, ни пропорциональности. Ни период обращения Земли вокруг Солнца, ни период ее собственного суточного вращения, ни одна из принятых и точно измеренных единиц не делится на другую без остатка. Поэтому нет и истинного времени и той совершенной точности соотношения величин и фигур, которые достигаются в теоретических геометрических пропорциях.
C тех пор, как определение Ньютона появилось, от него отталкиваются для собственных исследований времени, его обсуждают, с ним борются. Ho, как правило, и принимая и не принимая его, чаще всего определяемое им время (и пространство) называют так: абсолютное, ньютоновское, субстанциальное. Стало общим местом мнение, что Ньютон ввел субстанциальное, сущностное, материально обоснованное время. Так проявляются трудности перевода, когда под природой подразумевают не имеющие научного смысла понятия сущность или субстанцию. Так, например, Эйнштейн называет его выделенным, привилегированным и на борьбе с ним строит всю идеологию своей теории, ее обоснование47. Ho почему выделенное и почему привилегированное? Почему-то и Эйнштейн и другие авторы не хотят замечать, что время не одно, их два. Одно идеальное, другое - не очень. Одно - недостижимо точное со своей какой-то особенной природой, другое - приблизительное, измеряемое. Правильно это, неправильно, согласны они с определением, не согласны, но следует начинать хотя бы с обсуждения этой дихотомии, а не с единственности, которая является предметом критики и отрицания.
Удивительно, но зародыш разделения времени на абсолютное и относительное есть и у Аристотеля, в его настойчивом утверждении, что время не есть движение: «Изменение и движение каждого [тела] происходит только в нем самом или там, где случится быть самому движущемуся и изменяющемуся; время же равномерно везде и во всем. Далее, изменение может идти быстрее или медленнее, время же не может, так как медленное и быстрое определяются временем: быстрое есть далекое продвигающееся в течение малого времени, медленное же - мало [продвигающееся] в течение большого [времени]; время же не определяется временем ни в отношении количества, ни в отношении качества.
Что оно таким образом, не есть движение - это ясно», - заключает Аристотель48.
Из факта невозможности по видимым движениям тел с их необозримым разнообразием вывести совершенное уравнение времени и Ньютон вслед за Аристотелем делает свой самый важный и, кажется, не постигнутый наукой до сего дня, невероятный вывод о независимости времени от движения тел. Еще раз вдумаемся в его определение и мы увидим: течение времени и характер пространства не зависят от материального мира, от вещей, от предметов, от тел и их движений. Также и от их взаимного расположения. «Безотносительно к чему-либо внешнему» - в этих словах заключено самое главное, здесь сердцевина определения. Что они означают? Как их надо понимать?
По-моему, нужно читать так, как написано и как следует из всего дальнейшего его изложения. «Все внешнее» - все за пределами самого человека, то есть весь объективный материальный мир. Время и пространство не имеют отношения, то есть не порождаются, не производятся, не имеют своим источником материальные тела и их движения и перемещения, не определяются ими. По своей собственной природе, читаем мы. И тут в самом важном пункте не должно быть разночтений: у времени и пространства есть собственная природа, внешними явлениями не определяемая. Таков введенный Ньютоном смысл понятия абсолютного времени. Он очень близок к аристотелевскому пониманию. Форма его отрицательная, но и в отрицании, к чему не следует относить время и пространство, заложено достаточно много информации. Главные законы природы - всегда запретительные, они проводят границу в мире, следовательно, усиливают науку. Проведенная Ньютоном граница свидетельствует: то, с чем имеет дело натуральная философия, или физика по сегодняшней терминологии, т.е. вещный мир и все изменения, C ним происходящие, не обладают таким свойством - иметь время и пространство, они не присущи материальным телам мира. Мы их там не обнаруживаем. По одну сторону есть материальные образования, которые не обладают этими качествами и если они длятся и распространяются, то из этого не следует принимать, будто длится время и распространяется пространство, потому что источник этого дления и этого распространения находится по другую сторону, таится совсем не в материальных механических процессах. Вот в чем смысл запрета. Таким образом, неправы те, кто думает, будто природа времени заключена во внешних по отношению к человеку физических объектах, их движениях или свойствах.
И запрет этот очень хорошо обоснован тут же, в самом поучении, которое посвящено сравнению абсолютного движения и относительного. Он сводится к очень простой, но не примитивной мысли, которая никому, кроме Аристотеля и Ньютона, не приходила в голову. Абсолютное время, абсолютное пространство и соответственно, абсолютное движение и покой принадлежат только таким телам, которые обладают собственньш поведением, то есть таким телам, источник движения которых заключен в них самих, присущ им, находится у них внутри, относится к их собственной природе. Как пытался высказать, намекнул в вышеприведенном отрывке Аристотель, важны и имеют значение для тела только «изменения, происходящие в нем самом».
A теперь от отрицания природы времени в бренных вещах Ньютон переходит к положительной части. Как различить абсолютное движение и относительное? - спрашивает он. Разделить абсолютное и относительное движение или абсолютный и относительный покой можно по следующим критериям:
- по их свойствам;
- по причине их происхождения;
- по их проявлениям.
Свойства. От того, что мы примем условно некое тело за покоящееся, будем рассматривать его как неподвижное, никакого истинного абсолютного покоя в нем не возникнет, оно останется неопределенным. Галилеевский корабль (система отсчета) есть условность, нужная для описания местного движения, договоренность. Однако, мы ведь никогда не можем быть уверены, не движется ли он вместе со всеми окружающими его телами относительно чего-то, что мы непосредственно не наблюдаем. Стало быть, сказали бы мы сегодня, истинные шіи абсолютные покой или движение должны бытъ качественно иными, не наведенными, не побуждаемыми внешними по отношению к телу силами. «Эти тела должны быть действительно в покое, а не только приниматься (выделено мною. - Г. А.) за покоящиеся. B противном случае все содержащиеся тела участвовали бы в истинном движении тел, их окружающих, и если бы это последнее движение прекратить, то они оказались бы на самом деле не в покое, а лишь представлялись бы до тех пор находящимися в таковом»49. Только относительно мест истинно неподвижных можно говорит об абсолютном покое. «Места же неподвижны не иначе, как если бы они из вечности в вечность сохраняют постоянные взаимные положения и, следовательно, остаются всегда неподвижными и образуют то, что я называю неподвижным пространством»50.
Иллюзия абсолютного покоя или истинной точки отсчета возникает потому, говорит он, что мы не знаем, не приложена ли к тому телу, от которого мы ведем отсчет, ровно такая же сила, как и к нашему испытуемому телу, и тогда во взаимном положении их, покоящихся ли, движущихся ли ничего не изменится. Мы только будем полагать по видимости, нам будет казаться, что изменилось. И эта сила буцет по-разному вести себя в зависимости от свойств, телам присущим. Взаимодействуя с телами, она в одних сталкивается со свойствами, которые дают собственные, то есть абсолютные, ни от чего другого не зависимые время и пространство, а в других - с такими свойствами, которые никаких времен и пространств не дают.
Причины происхождения. Вот то действительно новое, что предстало перед Ньютоном в этой идее раздвоения: «Причины происхождения, которыми различаются истинное и кажущееся движение суть те силы, которые надо к телам приложить, чтобы произвести эти движения. Истинное абсолютное движение не может ни произойти, ни измениться иначе, как от действия сил, приложенных непосредственно к самому движущемуся телу, тогда как относительное движение тела может быть произведено и изменено без приложения сил к этому телу, достаточно, чтобы силы были приложены K тем телам, по отношению к которым это движение определяется» 1.
Продолжая мысль Аристотеля о качественно разных телах, Ньютон теперь более четко проводит границу между абсолютным и относительным движением. Первое появляется в телах с некими особенными свойствами. Абсолютным может быть названо только то движение, которое инициировано отдельной причиной особого происхождения из всех на него действующих сил, а не всеми действующими извне силами. Ведь если тело движется относительно других, то и те движутся относительно него, и какое движение истинное, мы не знаем. Буквально на ближайших страницах это положение об относительности преобразуется у Ньютона в строгий закон движения: действие равно противодействию.
Проявления. B третьем объяснении рассматриваются некоторые явные манифестации абсолютного движения. Какие? Да, Ньютон сам его себе продемонстрировал. Если взять сосуд с водой на веревке, пишет он, закрутить веревку, поднять ведро и дать раскручиваться веревке, то из всех видов происходящих здесь движений только поднятие воды по стенкам ведерка будет абсолютным. To есть стремление удалиться от оси вращения - истинное движение и единственное в своем роде, которое ни к чему не относится и изменяется по своим правилам. Таким же движением он считал вращательное движение Земли, инициирующее приплюснутость планеты возле полюсов. Пример с вращающимся сосудом с водой стал знаменитым, и мы еще будем его обсуждать в дальнейшем, пока же достаточно сказать, что логически он кажется неопровержимым. Вращение вокруг оси представляется движением, которое не совпадает по направлению с силой тяжести, одинаково действующей на все тела.
Здесь пока важно только то, что простое объяснение, откуда взялись два времени, два пространства, два движения или покоя объясняются и могут быть объяснены только через понятие причина времени. Ньютон ввел в рассуждения источник времени и пространства, и сразу же обнаружилось, что не все движения можно измерить истинно, многие только представляются таковыми, и мы можем ошибаться в их измерении. Истинным же (в «Поучении» это слово и абсолютное можно приравнять) движением, а также покоем, временем и пространством обладают только тела, источник перемещения которых находится в них самих. Bo всех остальных случаях движение будет относительным. Если на тело или на часть его действует приложенная сила тяготения, то она по тому же математически выраженному закону действует и на все остальные тела в его окрестностях и сходным образом изменяет прежнее их положение. Абсолютное же движение изменяет само собственное положение тела относительно всех остальных окрестных предметов. Иначе говоря, если результатом приложенной к телу силы будет индивидуальное изменение его положения, а все остальные останутся в том же соотносительно положении, то этот единственный случай и создает нечто истинное и абсолютное?
Создает движение или покой, а значит, время и пространство его, хотя относительно них такого прямого указания Ньютон не делает.
И если мы дадим себе труд подумать, то мы увидим прозорливость и здравый смысл Ньютона, который отвел механике почетное, но не главное место в системе природы. Это очень широкий взгляд. Ньютон нашел ее законы, но они ничего не говорят о причинах движения. Он знает, что они есть, такие же серьезные и важные законы, когда тела изменяются и движутся не по механическим законам, но он знает о них только то, что они имеют источником совсем иные реальные причины.
* * *
Ньютон своим определением довел до крайнего, напряженного состояния и выразил полно тот подход, который в нечеткой форме выразил Аристотель («время - число движения»). Ero более строго и правильно сформулировал Галилей: время для формул движения, где бы и как бы оно ни происходило, есть математическая независимая переменная. Синоним абсолютного у него - неподвижное, покоящееся тело в случае местного - вот этого данного перемещения, и все случаи только такие. Теперь у Ньютона мысль еще более уточняется: время взято не из движения самих тел и не из сравнения двух движущихся относительно друг друга тел, а из сравнения некоего абсолютного времени и данного относительного.
Независимой переменной, стало быть, говорит Ньютон, будет та, на которую никак, никогда и никоим образом не влияют происходящие материальные движения. Эталон для измерения не может содержаться в измеряемом. Стрела Зенона летит во времени, но в ней самой отдельно взятой никакое время не идет. Время для нее - посторонняя среда, постороннее условие или параметр, который можно использовать для измерения движения. Ho вот обратную операцию - с помощью механического перемещения вывести свойства времени или как-то изменить время - совершить нельзя. Можно только весьма нестрого относительно, неточно измерить его теми же часами, как линейками - пространство. Предмету стрела, как и другим летящим и двигающимся предметам, не свойственно время. Как и пространство. Отсюда весь парадокс с его делением в апориях Зенона. Деление придумано, навязывается незаметно, его нет в процессе. Поэтому вырисовывается, действительно, правота Аристотеля, состоящая в том, что парадокс исчезает, поскольку у времени никаких неделимых частей нет. Что толку делить нечто не присущее самому процессу полета? Так что своим разделением времени на Два Ньютон решил парадокс Зенона, показал, что никакого парадокса нет, только этого никто не заметил.
Время в физических формулах - артефакт. Интересно, конечно, где же оно течет, но раз мы этого пока не знаем, не нужно изобретать гипотез. Важно Для науки пока не то, что оно где-то течет, а тот факт, что с его помощью все можно измерять. Разве этого не достаточно, разве не чудесно! Отсюда и тот отгенок гордости, который звучит в словах Ньютона, что гипотез он не измышляет. Наука не изучает сущности. Даже ту, которую он отдал для времени: «по самой своей сущности», как перевел его «природу» A.H. Крылов. Достаточно видимых и осязаемых явлений, описания видимых перемещений, подвластных человеческим чувствам и их усовершенствованным продолжениям - приборам. Здесь сплошные наблюдаемые явления. И удалось хотя бы относительно простых перемещений вывести строгие, точные закономерности, вот что составляет обьект гордости. He нужно понимать сущность вещей, нужно научиться применять на практике законы их явлений.
Ньютоном владело то же самое настроение самоограничения и скромности, которое было присуще всем, кто хоть чуть-чуть продвинул вперед истинное знание. «He измышляю гипотез» - следовательно, не претендую на всеохватное знание, но только на относительное, зато здесь, на этом пятачке я что-то достиг, здесь можно хозяйничать. Мир так огромен и сложен (недаром так стала знаменита его фраза, что он чувствует себя мальчиком на берегу океана истин), так непонятен, что отвоевать у него хотя бы небольшую часть, где можно установить порядок, где можно хоть в чем-то быть уверенным - великое дело.
Как и двойственность времени, так и его независимость от материальных вещей, всегда были самыми непонятными положениями всей его теории и вызывали бурю критических стрел. Почему оно не зависит от движущихся предметов? Если есть движение предметов, то время, как определенное их расположение, должно зависеть от них. Время есть последовательность расположения событий внешнего мира, резко заявил в ответ Ньютону Лейбниц, как только вышли в свет «Начала». Возникла известная и надо сказать, плодотворная в умственном смысле полемика Лейбница и Кларка, который «представлял интересы» Ньютона52. Эта полемика и до сих пор служит источником различных рассуждений и комментариев, не меньше чем апории Зенона.
B концепции Лейбница, возможно, тоже содержится свой смысл, но в более широком каком-то плане, философском. B конкретном контексте механики сама по себе его критика абсолюта Ньютона неосновательна, поскольку выходит за пределы науки той эпохи. Ha нее лучше всех ответил Кант, о чем речь пойдет ниже.
Таким образом, в материальных телах самих по себе и в их механических перемещениях, соответственно, не содержится причины времени и пространства. Вещи существуют во времени, но не создают, не формируют время и пространство, хочет сказать вслед за Аристотелем Ньютон. Есть только относительное время, летящий трассер, след времени, замечаемый по разнообразным движениям астрономических тел. По усреднению их мы можем приблизительно его посчитать. Истинное время идет где-то очень точно и математически совершенно, все же движения, по которым мы отмечаем время в обыденности, дают весьма приблизительные и неточные величины. Однако Ньютон недаром уточняет: и иначе называется длительностью. C помощью этих разнообразных движений мы выделяем и измеряем приданную нами внешним телам длительность и ничего более. Соответственно, для пространства - протяженность и ничего более.
Длительность, необходимая для операций с движением тел, определяется по уравнению между собой тел, движущихся с разными скоростями, относительно к одному центральному, которое можно принять покоящимся. Точно также пространство относительное определятся по размерам одних тел по сравнению с другими, например, относительно неподвижной поверхности земли, говорит Ньютон. Эта относительность неточна, приблизительна, естественно, но ошибки можно скорректировать, говорит он, большим количеством разных измерений путем нахождения средних значений, которые можно принять за эталон. Вот здесь Ньютон замечает пропущенную Галилеем проблему невозможности сравнения между собой отрезков времени, которые мы считаем равными. Мы не можем быть уверены в правильности наших чувств и наших приборов, не можем гарантированно утверждать, что два соседних мгновения одинаковы, говорит Ньютон, но с приблизительностью надо смириться. Мы не достигнем в относительном измерении движений точности и математической правильности абсолютного времени.
* * *
Что же понимает сам Ньютон под своим абсолютным временем? Как он его разъясняет? Если этого смысла мы не видим в определении времени и в дальнейших математических рассуждениях книги, это не значит, что его в «Началах» нет и вообще. Необходимо дать себе отчет, что относительное времени отражается, но - от чего? И задать такой вопрос мы теперь можем, поскольку у нас есть примененный Ньютоном исходный ключ - понятие 0 причине или природе времени. B результате чего, считает Ньютон, идет время, где таится его источник? Какая непосредственная причина порождает совершенное абсолютное время и пространство? Что такое природа-сущность с собственным поведением и с собственной волей? Как ее назвать?
Оказывается, тут нет никаких тайн. 06 этой сущности он, как и все, знает. Как и для Платона, для него это Бог.
Чтобы вникнуть в порожденную Ньютоном умственную конструкцию, надо принять во внимание всю духовную атмосферу той эпохи вообще и мировоззрение его в частности.
Удивительно, но только в наши дни, в общем-то, история науки дошла, начинает доходить до этих находящихся вне науки «конечных» причин, которые вовсе и не скрываются Ньютоном, наоборот, легко читаются в его произведениях, хотя и не входят в научную аргументацию. Как бы почувствовав необходимость такого разъяснения, во второе издание своих начал Ньютон ввел главу, назвав ее «Общее поучение», где как раз напрямую и без обиняков говорит о природе времени и пространства как о прерогативе Бога. Он четко различает границу: в основном содержании он устанавливает аксиомы движения и на них строит здание механики, и напоследок, в качестве дополнительного разъяснения говорит о религиозных или абсолютных сущностях, которые не входят в число научных наблюдаемых явлений, они остаются за пределами познания.
Собственно говоря, на религиозные основы механики Ньютона в течение двух веков не обращали внимания, потому что они не входят непосредственно как строительный материал в его теорию тяготения. Ньютон поступает строго по научной методике создания новых наук: отрезать предмет исследования от его происхождения, описывать его свойства на основе собственных закономерностей, а не из свойств порождающей причины. Теория движения и тяготения - это описание феномена, а не поиск причины его появления. Достаточно того, что он существует, говорит Ньютон и задача механики найти правильный алгоритм его описания, не рассуждая о появлении или возникновении. Вот из-за того, что описание законов движения отделено от причины движения, всем всегда казалось и неявно принималось, будто последние страницы «Начал», названные «Общим поучением» и конец «Оптики», где идет речь о Творце - обычная дань эпохе. Ведь какие бы книги тогда ни писали, они должны были прибавлять славы Всевышнему. Ho с тех пор утекло много воды, в XVIII в. произошла секуляризация знания и в наше атеистическое время на эти присказки в конце основного содержания большинство комментаторов уже не обращает внимания. Bo всяком случае, в доступной нам университетской традиционной науке мировоззрение Ньютона полагают двойственным: он верил в Бога, но в его науке никакого Бога нет53.
Однако по сути дела, такое мнение есть неправомерная модернизация, поскольку современный ученый, если и ходит в церковь, то на его творчестве это никак не отражается, а если входит в аргументацию, то будет выглядеть странно и не будет принято ни под каким видом. Bepa есть его личное дело, к работе не относящееся. Такое современное секуляризированное сознание опрокидывают в семнадцатый век, что вряд ли возможно. Люди того столетия мыслили немного иначе.
Лишь совсем недавно, теперь уже через триста лет после выхода «Начал» начинаются исследования всего мировоззрения Ньютона в его целостности. Мы, наконец-то, уже можем охватить его в его неизреченной сложности. И из этих исследований вытекает, что законы Ньютона не являются простым логическим выводом из законов Кеплера, а есть следствие его метафизики, веры в «вездесущего и всюду действующего Бога»54.
Появилось уже немало исследований на эту очень сложную тему: как понимал Бога Ньютон? У творческого человека такого уровня мышления главный образ не мог быть расхожим и усредненным55. Нам здесь в целом не поднять такую огромную тему. Достаточно сказать только об отношениях его Бога и темы времени. Мне кажется важным здесь указание, что Ньютон принадлежал к арианству, запрещенному тогда и редкому толкованию христианства, которое полагает Бога единосущным, а не троичным, как принято в католичестве и англиканстве. Из этой центральной установ- ки вытекает понимание роли Творца по отношению к материальному миру. Бог не мир, не часть мира и мир не тело Бога, говорит Ньютон. «Он - единое существо, лишенное органов, членов или частей, и части мира - его создания, ему подчиненные и служащие его воли: он не является и душой мира, так же как человек - не душа обретенных вещей, приносимых через органы чувств в место чувствования... Бог присутствует всегда в самих вещах»56. Самое главное свойство Бога, как его провидит Ньютон - господство. Он господин по самому точному смыслу этого слова, то есть владелец, пользователь и распорядитель мира. «Он может изменять законы и создавать различные миры в различных частях Вселенной»57. Как механик, теоретик и практик, Ньютон гораздо больше других вник в движение тел, в их разнообразие и однообразные законы, им управляемые. И увидел, что движение само по себе существовать не может без некоего начала для его инициирования. У движения весьма заметное свойство - инерция. Ho тела не могут двигаться по инерции вечно, потому что движение - не в теории, очищенной и принимающей в расчет только идеальные, предельные случаи, а на практике, - теряется вследствие трения, вязкости движущихся тел, слабой упругости. Количество движения в целом остается постоянным, но в данном конкретном случае всегда находится в состоянии уменьшения. B механике движение идеализировано, освобождено от всех привходящих обстоятельств, что позволило сформулировать незыблемые правила. Ho в земной обыденности движение осложнено роем этих обстоятельств, искажающих чистые предельные случаи, оно портится от смешения различных крупных и мелких сил и затухает. Ho раз движение существует вокруг, еще не замерло, значит совершенно ясно, что кто-то должен его возобновлять. Нужен еще один принцип, чтобы приводить тела в движение. И этот принцип выходит за пределы механики.
Реальный мир для Ньютона не тот обыденный, который мы сейчас называем реальным. Для нас окружающий нас материальный мир и есть действительность, но совсем не таков порядок вещей для него. Также как и для Платона, для него реальность есть высшая сущность, первичная по отношению к видимому бренному вещному миру. Таким образом, принадлежащие этому другому принципу абсолютные время и пространство для Ньютона есть признаки или свойства абсолютного мира, вечного мира, нетленного мира, не подверженного трению и тлению, обладающему собственным поведением, повторю я от себя. Часы были заведены и запускаются Богом. Bce движения, и, следовательно, время и пространство, возникают именно с созданием ощутимых движений в материальном мире. «Он продолжает быть всегда и присутствует всюду, всюду и везде существуя; Он установил пространство и продолжительность. Так как любая частица пространства существует всегда и любое неделимое мгновение длительности существует везде, то несомненно, что Творец и Властитель всех вещей не пребывает где-либо и когда-либо (а всегда и везде)»58. (Прописные буквы там, где они отсутствуют в советском издании и имеются в английском, расставлены мною. - Г. A.).
Какие здесь могут быть разночтения? Подобно Платону, Ньютон относит источник пространства и времени - разумеется, абсолютных, - к деятельности Бога, считает их прерогативой, принадлежностью Творца вещей. Как ученый, четко различающий научные и мировоззренческие доказательства, чтобы не смешивать сущности с явлениями, чтобы не прослыть изобретателем беспочвенных гипотез, Ньютон, не находя источника времени и пространства в движениях предметов, относит их к другой - подлинной и не бренной - реальности, не поддающейся пока точному мышлению, а прозреваемых нами интуитивно, как откровение. A в том, что видимо, что наблюдаемо и ощущаемо, он посредством обобщения выводит крайние, предельно точные идеализированные законы.
Мы уже говорили, что Ньютон очень близко подошел к представлению о причине времени и пространства. 06 абсолютном движении или покое надо говорить только в том случае, когда тело изменяет свое положение относительно всех остальных, то есть в нем самом по себе происходят такие изменения, каких нет в остальных телах. To есть изменения, вообще говоря, происходящие вольно, по намерению и осуществлению Разумного Существа. A если во всех охватываемых анализом телах одинаково происходят одинаковые изменения в положениях и скоростях, то такое движения и покой - относительные. B самой окружающей нас материальной природе ни время, ни пространство не порождаются, относящаяся к физической части мертвая природа не может инициировать никаких изменений. Все, что в ней происходит, происходит непроизвольно, само по себе, без всякой свободы, по тем законам, которые мы обнаруживаем. «От слепой необходимости природы, которая повсюду и всегда одна и та же, не может происходить изменения вещей. Всякое разнообразие вещей, сотворенных по месту и времени, может происходить лишь OT мысли и воли Существа необходимо существующего»59. Положение это чрезвычайно принципиально. Так, считая вращение планет вокруг своей оси движением абсолютным, Ньютон не видит никакой естественной причины этого вращения, кроме как вмешательства сверхъестественной силы. B известных письмах архиепископу Бентли Ньютон писал: «Суточные вращения планет не могут быть выведены из тяготения, а требуют вмешательства Божественной руки, дабы сообщить их [планетам]. Тяготение могло бы придать планетам движение вниз, к Солнцу, либо прямое, либо с некоторым наклоном, но поперечные движения, посредством которых они обращаются по своим орбитам, требуют Божественной руки, дабы направить их [поперечные движения] по касательным к орбитам»60.
Относительные и разнообразные материальные перемещения, следовало из законов движения, вместе с тем весьма недолговечны, преходящи как перемещения. Чтобы не прекратиться и не затихнуть, они должны возобновляться. Отсюда возникает соотношение между мирами абсолютным и относительным, в первом время идет с непревзойденной в мире тяготения правильностью и регулярностью. Материальные движения несовершенных тел лишь приблизительно отражают абсолютное время, и потому так плохо, весьма относительно показывают время. Идеальная модель времени принадлежат миру нетленному, где оно идет с незамутненной точностью и равномерностью. Вот что такое абсолютное время и абсолютное пространство. Это реальное время, как сказали бы сегодня, потому что невидимый мир для Ньютона более реален, чем мир видимый и тленный, который движется по механическим законам. И это несмотря на то, что реальный мир не изучен, а тленный - расчислен неплохо, вот есть уже и законы его движения. Вечный и нетленный мир Ньютона можно назвать также миром виртуальным в старом значении этого старинного слова: эффективный, то есть действенный. A материальный, вещный мир действовать не может, он только останки действительности, мертвый продукт. Бог для Ньютона и есть непрерывно действующий агент, стоящий по ту сторону механических закономерностей. Он непрерывно вносит нечто в мир, Он как часовщик, непрерывно подводит и ремонтирует часы, которые от трения непрерывно же портятся. Без вмешательства Бога все сломается, все движения остановятся, все рассыплется, материя - непроницаемая и плотная - превратится в труху.
Иначе говоря, не видя Бога, мы видим только половину мира, длительности в которой относительны. Бог как действующий агент, есть необходимая и достаточная сила для противостояния хаосу и разрушению, которые свойственны материи. Недаром Ньютон ввел в свое главное определение времени дополнительное разъяснение: «и иначе называется длительность». Время он ассоциирует только с длительностью. Вот что важно для той науки, которая создана с законами механического движения, инерции, трения, действия и противодействия и прочих процессов в неживых объектах: измерение длительности необходимо и достаточно для механической точности. Прикладывая эталон божественно совершенных и точных времени и пространства к наличной действительности, мы определяем подобия, отклонения длительности и протяженности в окружающей среде, иначе нельзя ничего измерить. Бог и порождает идеальную и математически совершенную длительность, которая еще по инерции некоторое время, где больше, где меньше в зависимости от обстоятельств, остается B вещах. Ho ею пользоваться для точного измерения можно весьма ограниченно и мы в качестве образца пользуемся рожденными где-то по ту сторону материальности, но явленными в механических законах временностью и протяженностью и прикладываем их к несовершенной и хромаю- Щей, так сказать, продолжительности материальных движений. Нужен же эталон! Надо возможность измерений превратить в действительность. Длительность существует как в реальности совершенной, так и в реальности несовершенной. Первой можно поверять и исправлять время от времени путем точных измерений хотя бы вращения небесных тел (других образцов хорошего движения Ньютон не находит в опыте своего века) и к ним относить время всех остальных процессов в материальном мире.
Эта реконструкция представлений Ньютона вытекает из всего духа его мировоззрения, но никак не из строгих постулатов «Математических начал». Как строгий ученый, он ограничивает свою задачу научными рамками. Для формулирования самих механических закономерностей не требовалось положительного утверждения и объяснения, достаточно было ввести отрицательное указание: время не содержится в бренных материальных вещах мира. B таком случае физика и не изучает абсолютные время и пространство, потому что они лежат по ту сторону ее объектов. Вот почему он так настойчиво призывает не применять в натуральной философии, т.е. физике, недоказуемые «скрытые свойства и субстанции», которые в дальнейшем развитии механики Ньютону просто-напросто - и мы это увидим - приписали.
Ho реконструкция нам здесь необходима, хотя и выходит за пределы научного объяснения, потому что наше повествование о причине времени выходит за пределы механики, за пределы того физического представления о времени, для которого из всего набора его свойств, требуется только лишь длительность. Вся действительность, естественно, значительно больше, чем только механические закономерности, к которым время и пространство как- то относится. A реконструкция необходима. Время и пространство в механике артефакт, как уже говорилось.
Необходимо также реконструировать религиозную мысль Ньютона для того, чтобы показать, какая дальнейшая путаница существовала в попытках понять и выразить это его очень трудное для понимания, а в его эпоху и невыразимое абсолютное время. И мы увидим, что его загадка разгадана поступательным развитием науки только в XX в.
Собственно говоря, источник этой путаницы есть все та же человеческая интуиция, не удовлетворяющаяся наличным частичным, не всеобщим знанием, а всегда нетерпеливо стремящаяся за горизонт - к полноте - и всегда пытающаяся закруглить всю целостность своего мира. Что крылось за понятиями ньютоновского абсолюта? Многочисленные и разнообразные толкования его увели бы нас далеко в сторону от магистрали повествования, нам достаточно только сказать, откуда появились первые упрощения. 06 этом - в следующей главе.
* * *
Пока же надо остановиться на твердых положительных результатах ньютоновского понимания времени и пространства и применения их в механике. Ньютоновское раздвоение времени, и раздвоение пространства ставит все на свои места. «Таким образом, относительные количества не суть те самые количества, коих имена им обычно придаются, а суть лишь результаты измерений сказанных количеств (истинные или ложные), постигаемые чувствами и принимаемые обычно за самые количества. Если значение слов определять по тому смыслу, в каком эти слова обычно употребляются, то под названиями «время», «пространство», «место» и «движение» и следует разуметь эти постигаемые чувствами меры их»61. To есть относительные видимые движения только измеряются временем и пространством, имеющим истинный источник отнюдь не в окружающем пространстве. Bce находящиеся в нем референты этих количеств приблизительные.
Концепция Ньютона подводит черту под многовековым развитием человеческого представления о времени, начатого Аристотелем. Оно не стало понятным, как показало дальнейшее развитие науки, зато привело к созданию операционных, легко употребляемых алгоритмов любого измерения. A задача науки и состоит в создании моделей, удобных для действий с природными объектами, а не в их понимании. K такому объяснению стремится философия, а к научным понятиям все привыкают, не понимая их в смысле сведения к чему-то привычному. Желательно привыкать с детства, а не переучиваться.
Ньютон своим разделением времени и пространства на два развязал себе руки и создал великие законы движения (на галилеевской модели двух сравнимых линиях расстояний и времен), в которых теперь время окончательно упростилось только до длительности, а пространство - до протяженности. Что такое по сути дела длительность? Это неизменное, гладкое, без разбиения на этапы сохранение материального объекта равным самому себе без изменения качества. Сколько времени он пребывает в таком качестве - мы из сохранности самого объекта не узнаем, поскольку нет второго и что важно - истинного по длительности - объекта для сравнения. Информацию можно извлечь только «прикладыванием» к длительности объекта некоего хорошего, желательно, идеального эталона. Мы имеем его в часах и придаем длительному состоянию временную определенность, то есть определенные единицы длительности - со стороны, посредством этого прибора. Сама по себе одинокая длительность состояния предметов не имеет направления. Это чистое пребывание, бытие, сохранение. Вот почему в формулах механики присутствует смущающее многие умы обращение, выраженное минусом квадрата скорости тела. Механические закономерности обратимы во времени. Для них все равно, в каком направлении отсчитывать длительность, поскольку в ней самой направления нет. Квадрат скорости имеет одинаковое значение для длительности, как в прямом направлении, так и обратном.
Для других областей знания обратимость законов механики является одновременно предметом критики и причиной зависти, поскольку так она Доказывает свою недостижимую в биологии или в истории точность. Законы механики инвариантны для направления времени и для поворотов и переносов в пространстве. Мир как бы открыт вперед и назад для расчетов положений тел в движении.
Друг Ньютона астроном Эдмонд Галлей предположил, что комета, о которой упоминалось в хрониках в 1607, 1531 и даже в 1456 гг., есть то же самое небесное тело, появление которой все астрономы наблюдали в 1682 г.
Он предсказал, что комета снова явится в 1758 г. (Уже после его смерти другие астрономы ввели некоторые поправки в расчеты и вычислили, что она придет на 32 дня раньше, чем считал Галлей). Комета появилась строго по расписанию, что произвело на образованную публику неизгладимое впечатление и больше способствовало распространению теории Ньютона, чем его книги. Еще больший резонанс имело появление кометы Галлея в 1835 г., тогда-то и названной его именем. Механика стала почитаться образцом четкости и предсказуемости, хотя на самом деле точность ее несколько преувеличена, поскольку она пользуется не истинными временами.
Однако до сих пор механическая обратимость подвергается критике и на нее посягают. Появилась, например, необратимая механика Ильи При- гожина62. Ho принесла ли она такое же удобство в познании, как механика Ньютона, мне решить трудно. Bo всяком случае, неясно, остается ли механика механикой при введении в нее необратимости и не возникает ли тут совсем другая какая-то наука? Какой смысл реформировать и «улучшать» динамику, не лучше ли начать от нее другую дисциплину?
Ho, возвращаясь к нашему предмету, необходимо идти дальше и рассмотреть, как решала наука проблему абсолюта, как, наконец, на практике, а не в теории, стали отличать абсолютное ньютоновское время и относительное? Ведь нельзя же каждый раз находить абсолютное движение и от него начинать отсчет и учет длительностей, поворотов, смещений и дистанций.
И ученый мир не сразу принял ньютоновскую механику, как известно. Она стала общепонятной и употребляемой только тогда, когда была обработана его последователями.
Еще по теме Глава 4 Раздвоение времени и пространства:
- Сущность времени и пространства.
- Движение есть единство пространства и времени.
- Боги пространства и времени
- 48. Действие нормативных актов во времени и пространстве и по кругу лиц
- Действие НПА во времени, пространстве и по кругу лиц
- Единство материи, времени и пространства: Онтос—Хронос-Топос
- Действие статута во времени и пространстве
- Действие нормативных актов во времени, в пространстве и по кругу лиц
- 4. Действия нормативно-правовых актов во времени, пространстве и по кругу лиц
- Космос: природа как совокупность сущего в пространстве и времени