<<
>>

4.2.Институциональная теория и проблемы рентных отношений

Институциональное направление в экономической теории возникло под влиянием работ американского экономиста Торстейна Веблена (1857­1929), хотя исследование институтов общества в рамках предмета полити­ческой экономии можно найти у представителей исторической школы и даже у меркантилистов.

В настоящее время активно формируется инсти-

туциональное направление в рамках общих научных представлений о раз- витии хозяйственной жизни общества. Для более полного понимания про- блем ренты в аспекте институционального направления науки следует вы- яснить общность и различия экономических и институциональных пред- ставлений о развитии хозяйства. Хозяйственная деятельность есть опре- деленная совокупность социальных отношений, которые имеют различные мотивации при осуществлении тех или иных хозяйственных решений. Методологическая роль категории экономических отношений при анализе хозяйственных процессов является наиважнейшей. Система понятий, кате- горий и экономических законов, которая сложилась в экономической тео- рии (несмотря на разнообразие научных концепций), позволяет осуществ- лять исследование хозяйственной жизни и прогнозировать в определен- ной степени пути дальнейшего экономического развития. По мере станов- ления капиталистической экономики уже в XIX столетии становилось яс- ным, что этого недостаточно. Или экономические представления являются абстрактными, или ряд хозяйственных явлений не относится к ним непо- средственно. Одной из первых реакций науки на ограниченные возмож- ности экономической теории стало возникновение исторической школы Ф. Листа (1789 - 1846), В. Рошера (1817 - 1894) и других авторов, которые пытались создать национальную систему политической экономии. Впо- следствии эти идеи получили развитие в новой исторической школе, ос- новными представителями которой были Г. Шмоллер (1838 - 1917), Л. Брентано (1844 - 1931), К. Бюхер (1847 - 1930), В. Зомбарт (1863 - 1941) и М. Вебер (1864 - 1920). По сути, истори- ческая школа пыталась описать хозяйственное развитие на основе кон- кретных исторических фактов, и в этом качестве она способствовала ста- новлению одного из направлений экономической теории - экономической истории. Так, Вернер Зомбарт в своей работе "Современный капитализм " дал обстоятельный анализ образования земельной ренты в земледелии и в городах. На основе конкретных статистических материалов по Германии он отмечает "перемену в направлении производства, которая часто вызы- вается переходом к интенсивному земледелию и возникновением земель- ной ренты"1. Однако важен сейчас не сам этот общеизвестный вывод, а то, что он получен на основе определенной методики расчета ренты В. Зом- барта, согласно которой из общей реального чистого дохода вычитается процент (из расчета 4 % ставки на покупную цену земли + 5 % на мелио- рационный капитал) и в результате получается избыточный чистый до-

Зомбарт В. Современный капитализм. Т. 2. Теория капиталистического развития. М., 1904. С. 99. 248

ход1. В. Зомбарт использует при анализе тенденций изменения земельной ренты статистику изменения арендной платы и цен на земельные участки2. "Приведенные цифры, - пишет он, - могут служить также приблизитель­ным выражением и для роста земельной ренты...

А цена земли, это конеч­ное выражение капиталистического земледелия, есть не что иное, как за­стывшая или, употребляя обычное выражение, капитализированная и обыкновенно - во времена повышающейся конъюнктуры - уже наперед реализованная рента. Рост земельной цены является отражением возрос­шего в прошлом чистого дохода или же учетом чистого дохода, на кото­рый можно рассчитывать в будущем" . В прикладном аспекте теории зе­мельной ренты эти положения (даже с учетом издания в Германии его книги в 1902 г.) важны в том смысле, что дают возможность в статистиче­ских расчетах ренты не только использовать прямой метод ее определения на основе разности затрат на худших и лучших землях, но и выводить ее из рыночной цены земли и ставок аренды как в краткосрочном, так и в долго­срочном периоде. Не менее интересны замечания В. Зомбарта по поводу ренты на земельные участки в городах. Он анализирует факты, влияющие на движение земельной ренты в городах, и подчеркивает: "То, что в сель­ском хозяйстве является необходимым результатом повышенной интен­сивности обработки, в городах вследствие подобных же причин возникает как результат повышенной интенсивности заселения. В свою очередь по­следняя в капиталистических терминах означает: растущие доходы (с квартиронанимателей), растущая земельная рента, растущие цены на зем­лю и постройки; и затем новый круг: высокие цены на землю опять-таки вызывают высокие квартирные платы"4. Анализ различий в квартирной плате В. Зомбарт ведет по классам нанимателей, выделяет цены на покуп­ку и наем на жилых и нежилых помещений, а в ходе своего конкретного исследования показывает, что "как видно уже из приведенных данных и как следует из самой природы капиталистического движения цен, цены на землю и дома постепенно повышаются по мере приближения к центру го­рода или путей сообщения"5. На основе статистики цен он отмечает, что "результатом дифференцирования земельных цен является тот феномен, который называют обыкновенно образованием сити (city): обезлюдение внутреннего города, который все в большей и большей степени становится

Зомбарт В. Указ. соч. С. 95. Там же. Там же. С. 97. Там же. С. 200. Там же.

лишь центром обращения, местом пребывания лавок и контор..."1. С уче­том времени этих исследований результаты их заслуживают всяческих по­хвал, более того, В. Зомбарт придерживается положений классической экономической теории, корректно применяет ее категории при анализе рынка земли, ее аренды и недвижимости в Германии, Австрии, Франции, Швейцарии и Англии. Впоследствии очень многие выводы по проблемам ренты, особенно в советские годы, делались учеными-теоретиками на ос­нове только умозрительных заключений. Новая историческая школа спо­собствовала критическому восприятию современной ее авторам экономи­ческой теории с другой позиции - она поставила извечный для науки во­прос о практике, роли ее как критерия истины при оценке результатов теоретических изысканий. Другой положительной стороной новой исто­рической школы стала попытка осмысления Максом Вебером историче­ского процесса с позиции формализации и моделирования (концепция "идеальных типов хозяйствования"). По мнению отдельных авторов, М. Вебер "доказал (в отличие от марксистской теории. - В.М.) возможность развития по обратной схеме: от "надстройки" через "базис" к "производи­тельным силам" . "Причинные связи... - отмечал М. Вебер, - ведут в один период времени в направлении от технических факторов к экономическим и политическим, а в другой - от политических к религиозным и экономи­ческим (е^). Нет остановки в движении" . Именно эту сторону в исследо­ваниях новой исторической школы (особенно М. Вебера) можно рассмат­ривать как первый шаг в процессе создания институциональной теории.

Т. Веблен, в сущности, определяет предмет институциональной тео­рии - взаимодействие групп индивидуумов в рамках институтов - и под­черкивает, что развитие есть результат естественного отбора институтов в обществе: "Жизнь человека в обществе, точно так же как жизнь других ви­дов, есть борьба за существование и, следовательно, представляет собой процесс отбора и приспособления. Эволюция общественной структуры есть процесс естественного отбора институтов"4.

Зомбарт В. Указ. соч. С. 207.

2 ГродскийВ.С. Указ. соч. С. 249.

3 Цит. по: Там же. С. 249.

4 Цит. по: Селигмен Б. Основные течения современной экономической мысли. М., 1968.

С. 61. 250


Разграничение собственно экономических и институциональных аспектов хозяйствования является непростым, но практически необ­ходимым анализом при исследовании большинства экономических процессов. Если принимать за факт существование объективных ин­ститутов, обеспечивающих функционирование экономики, то можно говорить о системе институтов, закономерностях их существования, противоречиях институциональной структуры экономики и т.д. Хо­зяйственная жизнь предполагает наличие двух типов отношений -экономических и институциональных. Экономические выступают как отношения распределения ресурсов производства и, соответственно, произведенной продукции между субъектами таких отношений. Д. Рикардо ясно выразил суть экономических отношений. "Продукт зем­ли, - все, что получается с ее поверхности путем соединения труда, машин и капитала, - писал он, - делится между тремя классами обще­ства, а именно: владельцами земли, собственниками денег и капитала, необходимого для ее обработки, и рабочими, трудом которых она об­рабатывается. Но доли всего продукта земли, достающиеся каждому из этих классов под именем "ренты", "прибыли" и "заработной платы", весьма различны... Определять законы, которые управляют этим рас­пределением, - главная задача политэкономии"1. В этом качестве эко­номические отношения охватывают все воспроизводственные фазы и рассматриваются нами как предмет политической экономии. В зави­симости от этого мы должны рассматривать и систему экономических интересов. Институциональная теория, утверждая, что хозяйственное развитие есть результат естественного отбора институтов, дает воз­можность говорить об институциональных отношениях как самостоя­тельных элементах хозяйственной жизни. Для уточнения позиции важно дать определенные пояснения. Если институциональные отно­шения глобально воздействуют на экономическое развитие, то, види­мо, их необходимо рассматривать как объективные отношения, со­ставляющую часть базиса, и в качестве другого обстоятельства нужно назвать наличие существенной взаимосвязи между экономическими отношениями и институтами в этом их понимании. Различие между юридическими и экономическими институтами также становится важным условием при исследовании экономических институтов. По­следние есть форма существования экономических отношений.

Определение институциональных отношений, присущих хозяйст­венной деятельности, является важнейшим моментом в понимании институциональной экономики как составной части (наряду с полит­экономией, макро- и микроэкономическим анализом, историей эконо­мических учений и экономической историей) общей науки - экономи­ческой теории. Ответом на этот вопрос на данном уровне развития ис­следований в области институциональной экономики может быть оп­

НортД. Институты и институциональные изменения. М., 1997. С. 17.

2 Там же. С. 23.

3 Там же. С. 23.


ределение института вообще. Свою работу "Институты, институцио­нальные изменения и функционирование экономики" лауреат Нобе­левской премии Дуглас Норт начинает именно с выяснения понятия института: "Институты - это "правила игры" в обществе, или, выража­ясь более формально, созданные человеком ограничительные рамки, которые организуют взаимоотношения между людьми"1. Таким обра­зом, институциональные формы ограничивают развитие экономиче­ских процессов, придают им некий институциональный вектор разви­тия. Другим важным моментом в понимании институциональной тео­рии стало выявленное Д. Нортом различие между определением ин­ститута и организации. Наряду с категорией института в институцио­нальной теории есть понятие организации. У Норта эти понятия на­ходятся в определенном (можно сказать, диалектическом) единстве. Он ставит вопрос: "Можно объяснить существование неэффективных институтов, но почему же давление конкуренции не ведет к их отми­ранию? Почему бы политическим руководителям государств со стаг-нирующей экономикой не заимствовать у других более успешную по­литику? Ответ надо искать в различии между институтами и органи­зациями и в их взаимодействии, которое определяет направление ин­ституциональных изменений. Институты, наряду со стандартными ог­раничениями, описываемыми экономической теорией, формируют возможности, которыми располагают члены общества. Организации создаются для того, чтобы использовать эти возможности, и по мере своего развития организации изменяют институты" . Д. Норт, по сути, дает структуру институциональных отношений, определяя ее в виде институциональной матрицы. Способность этой матрицы к "эффекту блокировки", по его мнению, "...порождается зависимостью органи­заций от институциональных рамок, в которых они возникли, и после­дующим возникновением структур, сопутствующих данным органи­зациям" . Организация как часть институциональной системы в опре­деленных моментах может ее отрицать, но, используя возможности сложившихся институциональных форм, она стремится изменить ин­ституты "под себя". Поэтому при оценке системы институциональных отношений можно говорить о наличии в ней противоречий между собственно институтами и организациями, которые своей деятельно­стью подрывают существующий институциональный порядок. Это противоречие объясняет самостоятельные механизмы развития инсти­туциональных отношений. Чаще всего сторонники институциональ­ной теории подчеркивают, что это развитие не является дискретным. Здесь следует подчеркнуть важнейший момент в понимании институ­циональной теории, ее кардинальное отличие от классических и не­оклассических концепций экономического развития. До сих пор эко­номическая теория строится в значительной степени на признании резкой противоположности экономических интересов субъектов от­ношений. Противоречия в экономике - альфа и омега хозяйственного развития. В сложившейся политэкономии одни отрицали возможность существующего строя (прежде всего, марксисты), другие лакировали действительность. "Теория, - считает Д. Норт, - исходит из фундамен­тальных посылок о редкости ресурсов и, следовательно, о наличии конкуренции; ее красивые выводы опираются на исходные идеи о процессах обмена и взаимодействия, которые не сопровождаются " трением", при этом права собственности являются совершенными (полными)"1. Д. Норт выдвигает на передний план анализа вопрос о кооперации и сотрудничестве людей в ходе хозяйственной деятель­ности. " Другие экономисты, - замечает далее он, - представители иных общественных наук в течение последних 30 лет пытались внести изменения в понимание этих вопросов и разобраться в них, чтобы по­нять, чего же недостает имеющимся объяснениям. Если говорить уп­рощенно, то недостает понимания природы координации и сотрудни­чества между людьми" . Здесь мы подходим к глубокому пониманию институциональной теории хозяйствования: сущность институцио­нальных отношений заключается в их кооперативной природе, а ос­новными отношениями можно вполне считать отношения сотрудни­чества между людьми. Такая постановка вопроса кажется неуместной с экономических позиций, когда различия в присвоении и использо­вании факторов производства порождают различия в присвоении про­дукта и услуг, сопровождающиеся конкуренцией, монополизацией производства и обращения. Но именно благодаря отношениям со­трудничества такая экономическая система по мере роста ограничен­ности ресурсов в индустриально развитых странах не разрывается со­циальными революциями, а имеет все возможности для дальнейшего развития. Институты есть форма, а экономические отношения - сущ­ность всей системы хозяйствования. Для современной российской экономической науки курьезность такого подхода к пониманию сущ-

ности институциональной теории в том, что в свое время идея "това­рищеского сотрудничества" как основного производственного отно­шения высказывалась отечественными экономистами1.

Эта идея была высказана применительно к советской экономике И.И. Кузьминовым (см.: Кузьминов И.И. Очерки политической экономики социализма. М, 1971. С. 130). Постановка вопроса о "товарищеском сотрудничестве" в канун гибели советской системы хозяйствования подчеркивает, на наш взгляд, одну важную мысль о том, что совет­ская партийная наука пыталась идеей сотрудничества приглушить возрастающее противоре­чие между государством - собственником практически всех ресурсов производства и подав­ляющей массой населения.

2 Кронрод Я.А. Законы политической экономии социализма. М., 1966. С. 62.

3 Аветисян В. Е. Современное предпринимательство: проблемы теории и практики хозяйствования. Самара, 2001. С. 32.

254


Сотрудничество в условиях рыночной экономики, основанной на ча­стной собственности и предпринимательстве, конкуренции и монополиз­ме, является в краткосрочном периоде выражением развития кооператив­ных отношений между субъектами хозяйствования. Кооперативный ха­рактер функционирования всей экономики становится исходным момен­том в формировании сотрудничества как основного институционального отношения. Этими рассуждениями мы не пытаемся представить ситуацию в нашей стране безоблачной, но лишь подчеркиваем общие параметры по­нимания институциональных отношений и интересов. Становление инсти­тутов является результатом столкновения интересов различных субъектов хозяйствования. Как результат таких столкновений можно рассматривать постепенное изменение институтов под влиянием действий тех или иных организаций. В данной связи нам представляется более последовательным подход к проблеме коллективизма и сотрудничества, высказанный в свое время Я.А. Кронродом. Он полагал, что все общественные способы произ­водства "представляют собой те или иные... формы коллективности людей, их взаимосвязей в коллективе, их сотрудничества по производству как ме­жду отдельными производителями, так и между теми или иными коллек­тивами, т.е. определенные формы коллективного соединения работников со средствами производства" . Определенной конкретизацией роли инсти­туциональных отношений может быть постановка вопроса об их основной целевой функции. "Институциональные отношения и институциональные интересы, - отмечает, например, В.Е. Аветисян, - можно, соответственно, определить как отношения по поводу обеспечения единства хозяйственной системы, которые проявляются в особых интересах, направленных на дос­тижение данной цели. Важную роль при этом играет государство" . Ин­ституциональная форма в хозяйственной системе играет роль центростре­мительной силы, а экономические отношения - центробежной. Революци­онный (скачкообразный) путь преобразований есть слом одних экономи­ческих и институциональных отношений и становление других, что со­провождается хаосом, перераспределением собственности на внеэкономи­ческой основе, глобальным падением в развитии производительных сил и национальными катастрофами. Но наиболее характерным явлением стано­вятся эволюционные изменения как экономических, так и институцио­нальных отношений.

Переход от институциональных форм советской экономики к совре­менным рыночным институтам в России подтверждает общий эволюци­онный характер развития институциональных изменений. Движение эко­номики России от социалистического (центрально-управляемого хозяйст­ва) к рыночной системе сопровождалось относительно небольшим перио­дом трансформационного состояния экономических отношений. В опре­деленном смысле можно говорить о многоукладной экономике трансфор­мационного периода - наличии как минимум пяти хозяйственных укладов - государственного (социалистического), частнокапиталистического, мел­котоварного, кооперативного и патриархального. Наиболее важной тен­денцией развития в условиях переходного периода было изменение при­роды государственного уклада из социалистического в капиталистический тип. Так, с приватизацией основные отрасли экономики (энергетика, газо­вая промышленность, железнодорожный и трубопроводной транспорт, большая часть нефтедобычи и нефтепереработки) приобрели государст­венно-капиталистическую форму хозяйствования. Современные институ­циональные отношения соответствуют экономическим отношениям, при которых разные позиции разных укладов еще не сбалансированы. Новые организационные структуры в обществе (формальные и неформальные) активно участвуют в процессе перераспределения ресурсов производства, деформируя существующие институты в своих целях. Это относится и к проблемам земельной ренты в сельском хозяйстве, добывающей про­мышленности, строительстве, а также технологической ренты в период трансформационных процессов. Рентные отношения предполагают су­ществование рентного механизма. В этом смысле экономической ренте соответствует взаимодействие институциональных форм. Это, на наш взгляд, является сутью институционального рентного механизма. Точную постановку этой проблемы в свое время дал Е.И. Карпиков, который ввел в институциональную теорию хозяйствова­ния понятие институциональной рентной парадигмы, которую он связывал "с реальной капитализацией рентных ресурсов (элементов национального богатства), с одной стороны, и созданием финансовой основы для образо­вания рентных институтов по формированию рентных доходов в различ­ных отраслях - с другой"1. По мнению Е.И. Карпикова, "институциональ­ный подход дает возможность объяснить, почему рента может появляться как форма добавочной сверхприбыли фактически везде" . Нам представля­ется, заслуживает серьезного внимания следующее высказанное им мне­ние: в условиях государственной собственности на природные ресурсы в добывающей промышленности объяснение "так называемых потерь при­родной ренты" в ценообразовании есть лишь попытка скрыть тот очевид­ный факт в современной экономике России, что "существенную часть рен­ты присваивает не владелец ресурса - общество, а его пользователь - кор­порация".

"Под рентным институтом, - писал Е.И. Карпиков, - мы понимаем системную структуру, основным назначением которой является получение рентного дохода" . Можно согласиться, что целью рентного института выступает рентный доход, но более точно следовало бы отметить не по­лучение рентного дохода, а его обособление от других форм чистого дохо­да в соответствии с собственностью на рентный ресурс. Границы собст­венности на рентный ресурс и рентный доход являются главными момен­тами в понятии рентного института. С этой стороны необходимо рассмат­ривать положение Е.И. Карпикова "о создании монополий на ресурсы".

Итак, монополию как понятие институциональной теории, с нашей точки зрения, необходимо рассматривать как экономическую власть над рентным ресурсом. В определении рентных ресурсов подчас имеют место разночтения. Так, Е.И. Карпиков утверждал, что рентные ресурсы вытека­ют из требований институциональной экономики, в то время как финансо­вые ресурсы стали порождением развитой рыночной экономики. С этим сложно согласиться, так как рента - составная часть рыночной стоимости и, естественно, финансовые потоки обслуживают образование и реализа­цию рентных доходов. Но правильно то, что определение рентных ресур­сов принципиально важно для институциональной теории вообще. Рент­ные ресурсы в экономическом аспекте противостоят капиталу, и институ­циональное их разграничение предполагает учет этого обстоятельства. Общепризнанное же деление на основные ресурсы производства - природ­ные, материальные, трудовые - осуществляется независимо от их общест­венной формы. Если мы возвращаемся к проблеме общественной формы, то при капитализме она имеет форму капитала, точнее, денежного капита­ла, исходной формы промышленного капитала в ходе его кругооборота.

Карпиков Е.И. "Свежий" взгляд на рентную проблему // Экон. науки. 2004. № 6.

С. 20.

Это дает нам понятие финансовых ресурсов, причем необходимо разли­чать авансирование денежного капитала в кругооборот действительного капитала и фиктивного. В данном смысле за определением финансовых ресурсов скрывается двойственное авансирование денежного капитала. Как действительный капитал противостоит фиктивному, так и обычная прибыль - ренте, и, только понимая эти различия упрощенно, можно по­нять границу рентных ресурсов в институциональной экономике. В эко­номическом плане рентные ресурсы - это бесплатные ресурсы в общест­венном смысле этого слова. Следовательно, граница их связана количест­венным определением капитала, инвестиций. При инвестировании некоей суммы денег в экономику потенциально могут возникнуть два эффекта -первый определяется уровнем нормальной прибыли (процент + абсолют­ная финансовая рента), второй - избыточной прибылью, если последняя может быть монополизирована, то она приобретает форму дифференци­альной ренты. При использовании своего денежного капитала, например, для приобретения корпорации, инвестор оценивает возможность этого предприятия приносить не только нормальную прибыль, но и сверхпри­быль (т.е. природную или технологическую ренту), поэтому его финансо­вые ресурсы делятся на две части - вложения в действительный и фиктив­ный капитал, в последнем случае речь идет о капитализированной ренте. В практическом аспекте разделить финансовые ресурсы вполне возможно в зависимости от их целевого назначения, таким образом определяются ин­ституциональные формы рентных ресурсов. Обоснование границ рентных ресурсов дает возможность их вводить в общее понятие рентного институ­та. Можно согласиться и с положением о том, что ". трансакциями тако­го института (рентного института. - В.М.) являются собственно инвести­ции, ориентированные на поддержание длительного рентного периода1", если полагать, что речь идет о вложениях в приобретение фиктивного ка­питала. Природа этого монопольного использования рентных ресурсов имеет свою историю, начало которой, безусловно, связано с существова­нием природной дифференциальной ренты. Утверждение господства ка­питалистических отношений достаточно быстро поставило вопрос о зна­чимости технологий, основанных на индустриальном развитии, для всей экономики, а следовательно, наступила эпоха технологической ренты. Концентрация производства и капитала с самого начала становления капи­тализма стала базисом образования этой ренты. Появление монополий в промышленности, транспорте и других отраслях является высшей точкой процесса возникновения технологической ренты. Следовательно, институ­циональные формы монополий есть составная часть рентного института. Оценка монополии как важнейшего элемента рентного института позволя­ет сделать интересный вывод: если в рамках системы экономических от­ношений монополия противостоит конкуренции, а монопольные рынки конкурентным, то для институциональной теории институт монополии противостоит институту промышленного капитала, в определенном смыс­ле отрицая последний. Фиктивный капитал, возникая на базе действитель­ного капитала, отрицает последний. В условиях становления промышлен­ного капитализма роль технологической ренты была весьма незначитель­ной и фиктивный капитал существовал, главным образом, на основе ис­пользования природных ресурсов, прежде всего в сельском хозяйстве. Сельскохозяйственная земельная рента была основой возникновения фи­нансового капитала. Рентные ресурсы и, соответственно, рента фиксиро­вались в системе экономических отношений. Появление дифференциаль­ной технологической ренты как глобального явления связано с переходом капитализма от эпохи свободной конкуренции к монопольной стадии его развития.

Карпиков Е.И. Указ. соч. С. 20. 2 ГэлбрейтДж. Экономические теории и цели общества. М., 1976. С. 69-70.

Монополизация рентных технологических ресурсов есть процесс создания монополии, о чем говорил Е. И. Карпиков. При более под­робной характеристике рентного института ученый полагал, что в его рамках "...создается монополия на ресурсы, потребительские свойства качества которых могут использоваться в течение достаточно дли­тельного периода времени (рентного горизонта)"1. Проблема собст­венности и монополий на рентные ресурсы получила достаточно пол­ный анализ в экономической литературе. Поэтому здесь речь должна идти о понимании ее в институциональном смысле, т. е. понятие ин­ститута монополии приобретает важнейшее значение. Это особенно ясно видно на положении, которое складывается в крупных корпора­циях. "Важное обстоятельство состоит в том, - отмечал Дж. К. Гэл-брейт, - что по мере того, как организация развивается и становится более сложной... на мелком предприятии с несложным производством власть исходит от собственности на капитал, на средства производст­ва. В крупной высокоорганизованной фирме власть переходит к самой организации - к техноструктуре корпорации. На самом высоком уров­не развития, пока фирма делает деньги, власть техноструктуры абсо­лютна. Власть собственников капитала, т. е. держателей акций, равна нулю" . Это положение подтверждает нашу мысль о том, что рентный технологический ресурс достается техноструктуре бесплатно. Борьба за технологическую ренту между собственниками капитала и техност-руктурой проходит в основном по тому же алгоритму, что и столкно­вение интересов между собственниками земли и ее арендаторами при образовании дифференциальной ренты 2. Институциональной грани­цей таких отношений при использовании рентных природных ресур­сов выступает арендный договор, который в принципе есть важней­ший элемент рентного института. Для крупной фирмы ситуация вы­глядит более сложной. В рамках институциональной матрицы техно-структура является типичной организацией, которая противостоит ин­ституту управления внутри корпорации, так как этот институт высту­пает исключительно функцией собственности на действительный и фиктивный капитал, используемый данной фирмой. Техноструктура не всегда адекватно реализует функции института управления, имеет собственные интересы и методы их достижения. Институциональные взаимоотношения между собственниками действительного и фиктив­ного капитала и техноструктурой необходимо проследить по двум основным направлениям: техноструктура берет на себя обязательства использования, во-первых, средств производства, рабочей силы, мас­сы произведенной продукции и услуг (т.е. действительного капитала); во-вторых, рентных ресурсов (фиктивного капитала). Эти два процес­са сливаются на практике в один, но они не отличаются от положения при образовании дифференциальной ренты 2: достаточно допустить, например, в сельском хозяйстве ситуацию, когда собственник земли предоставляет арендатору не только землю, но и капитал на основе процента. Разграничение между собственниками капитала и техност-руктурой корпораций вписывается в общую структуру рентного ин­ститута. Институциональным инструментом здесь выступает контракт между собственниками и топ-менеджерами корпорации, дополненный системой институциональных решений собрания акционеров и про­чими инструктивными документами фирм. Это, конечно, сглаживает противоречия между собственниками капитала и техноструктурой, но преодолеть их окончательно невозможно, так как техноструктура все­гда будет претендовать на часть дифференциальной технологической ренты.

Рентные технологические ресурсы существенно отличались от рентных природных ресурсов прежде всего неустойчивостью их су­ществования. Если искать аналогии понятиям рентных природных и технологических ресурсов в других науках, то можно сравнить их в рамках таблицы Менделеева с устойчивыми ее элементами и неустой­чивыми. Рентные технологические ресурсы - это неустойчивые эле­менты экономической системы, для них особенное значение имеет фактор времени. Однако в отличие от существования избыточной прибыли в эпоху свободной конкуренции дифференциальная техноло­гическая рента выступает как монополизированная сверхприбыль. Этим мы не отрицаем борьбу собственников капитала за технологиче­скую ренту, но понимаем, что сама технологическая рента для собст­венников капитала есть подарок им со стороны научно-технического прогресса. Здесь следует обратить внимание на другое обстоятельст­во. Понятно, что в основе технологической ренты лежит, главным об­разом, рента на рабочую силу. Сам работник с его способностями яв­ляется результатом развития не только общественного производства, но и природы. Естественные его способности формируются на базе изменений в природе и обществе, в определенной степени они имеют дифференциальный характер и становятся основой возникновения дифференциальной технологической ренты. Однако вряд ли стоит от­рицать, что внедрение достижений науки и техники в корпорации происходит вне роли техноструктуры, и здесь важно отделить права собственников на рентные технологические ресурсы в виде авансиро­вания их денежных средств на приобретение таких ресурсов, получе­ния дохода на эти вложения (т.е. собственно кругооборот фиктивного капитала корпорации) от появления дополнительной технологической ренты за счет действий техноструктуры. В рамках корпорации как ин­ститута хозяйственной деятельности эти вопросы не могут быть ре­шены в полной мере, и в данных условиях особое значение приобре­тает институт рынка. Институт рынка в широком его понимании - как рынок природных ресурсов, средств производства, труда, интеллекту­альной собственности, финансовых рынков и т.д. - с присущей ему системой ограничения становится важнейшим инструментом сущест­вования современной рыночной экономики. Эти моменты особенно видны на примере рынка ценных бумаг, который позволяет разграни­чить движение действительного и фиктивного капитала в рамках кор­пораций. Рынок кредитных ресурсов и рынок ценных бумаг являются наиболее развитыми формами проявления процесса образования, со­ответственно, стоимости и ренты в экономике. Для дифференциаль­ной ренты (природной и технологической) проблема разграничения ее на сверхприбыль в виде дивиденда, предпринимательского дохода и в других формах добавочной прибыли непосредственно связана в крупных корпорациях с функционированием рынка ценных бумаг. В этом аспекте институт рынка ценных бумаг взаимодействует с рент­ным институтом.

Институт рынка ценных бумаг выступает как совокупность ин­ституциональных форм (ограничений), обеспечивающих функциони­рование этого рынка в определенных границах. К таким формам сле­дует отнести правила поведения и специализированные структуры, обусловливающие особенности рынка ценных бумаг. Общее понятие института рынка ценных бумаг можно представить в виде взаимосвя­занных частных институтов, которые составляют институциональную структуру этого рынка. Необходимо выделить три основных компо­нента данной структуры: а) собственно институциональные ограниче­ния, определенные государством для операций с ценными бумагами; б) институциональных участников, осуществляющих куплю-продажу ценных бумаг; в) специализированные институты, обеспечивающие нормальное функционирование инфраструктуры рынка ценных бумаг.

Государство осуществляет контроль за движением ценных бумаг в стране, устанавливает от имени общества определенные ограниче­ния и запреты, определяет налоги с таких операций. Эти институцио­нальные ограничения являются исходными институциональными формами для функционирования рынка ценных бумаг. Более серьез­ные требования предъявляет государство к определению параметров специальной деятельности профессиональных участников рынка цен­ных бумаг. Институциональные формы этой деятельности, контроль за ней со стороны общества являются здесь важнейшими. Институты деятельности брокера, дилера, инвестиционного консультанта требу­ют, как правило, наличия определенного собственного капитала и профессиональных лицензий. Такие же требования предъявляются к институтам, обеспечивающим инфраструктурное обслуживание рынка ценных бумаг (биржевая деятельность, депозитарное и денежно-расчетное обслуживание этих операций). В аспекте настоящего иссле­дования нас интересуют принципы построения института рынка цен­ных бумаг в связи с общим функционированием рентного института, и здесь мы сталкиваемся с одной особенностью этого процесса в США и большинстве европейских стран, включая и современную Рос­сию. Вопрос состоит в различиях построения института рынка цен­ных бумаг в этих крупнейших регионах мира. Для европейских стран характерно активное участие коммерческих банков на рынке ценных бумаг в качестве как дилеров, так и брокеров. В США ситуация сло­жилась иная, здесь в 1933 г. конгрессом страны принят закон о банках (как кредитных институтах) под названием Акта Гласса - Стигалла,

Закон о банках 1933 г. существенно ограничил возможности коммерческих бан­ков на фондовом рынке, создал Федеральную банковскую корпорацию по страхованию депозитов. Существенные государственные ограничения деятельности на фондовом рынке были введены согласно Закону о ценных бумагах 1933 г. и Закону о торговле ценными бумагами 1934 г., на основе которого была создана Комиссия по ценным бума­гам и биржам в США.

2МусатовВ.Т. США: биржа и экономика. М., 1985. С. 33.


согласно которому коммерческим банкам запрещено было заниматься основными операциями на рынке ценных бумаг (размещение через них эмиссий ценных бумаг, сделки с акциями и облигациями и т. д.). Эти все функции закреплялись за так называемыми инвестиционными банками1. В экономическом аспекте разграничения в деятельности кре­дитных банковских организаций и инвестиционных банков можно рас­сматривать как определенный этап в развитии разделения труда во вновь формирующейся отрасли сферы обращения. Вполне ясна и причина таких действий со стороны общества - под влиянием участия кредитных банков­ских организаций в биржевых спекуляциях в период кризиса 1929 - 1933 гг. сложилось четкое мнение о необходимости разработки механизма за­щиты собственных и заемных средств коммерческих банков от рисков (кредитных и операционных), которые возникают у банков на рынке цен­ных бумаг. Однако обратим внимание на другую сторону государствен­ных решений по регулированию финансового рынка США. Для этого ис­пользуем положение из книги В. Т. Мусатовой "США: биржа и экономи­ка". Автор этой работы замечает, что "Уолл-стрит немыслим без гигант­ских коммерческих банков, однако его такой же неотъемлемой составной частью являются инвестиционные банки. Они образуют институциональ­ную основу рынка фиктивного капитала США... и обслуживают весь об­ширный комплекс операций, связанных с эмиссией ценных бумаг, бирже­вой и в значительной мере внебиржевой торговлей ими" . Институт рент­ных (природных и технологических) ресурсов (а следовательно, и фиктив­ный капитал) в США имеет собственную институциональную основу су­ществования - институт инвестиционных банков. Если инвестиционные банки обслуживают рентный рынок, то кредитные банковские организа­ции - стоимостный. Положения стоимостной и маржинальной теорий в ас­пекте их синтеза на основе единого взгляда на природу рентных отноше­ний дополняются в ведущей стране мира - США - разумным построением институтов кредитного рынка и рынка ценных бумаг. Видимо, в ближай­шей перспективе можно будет в широком плане говорить о синтезе учения о трудовой стоимости и маржинальных взглядов с институциональной теорией хозяйствования. Это будет подтверждаться не только логически­ми выводами анализа, но и реальной практикой развития мировой эконо­мики.

Институциональную структуру хозяйственной деятельности можно представить также как соотношение двух типов институтов - институтов фирм и рынков. Фирмы построены на сложных вертикальных системах институциональных ограничений разной степени значимости. Важнейшие из них - контракты между обществом и фирмой, собственниками фирмы -топ-менеджерами, руководителями более высокого ранга (принципалами) и подчиненными. Институт рынка предполагает альтернативные отноше­ния между его субъектами. Для России проблема становления развитой рыночной экономики - это прежде всего проблема института рынка. От­сутствие четких институциональных ограничений, присущих институту рынка, создает неопределенность в распределении чистого дохода между участниками хозяйственной деятельности внутри фирм.

Проблема учета здесь рентных факторов (технологической и природ­ной ренты) становится центральной, хотя институты организованных рынков (природных ресурсов, фондовых, товарно-сырьевых и т.д.), вклю­чая и биржевую торговлю, являются достаточно эффективным механиз­мом, способным давать постоянную рыночную оценку не только природ­ным, но и другим факторам производства. Такие рыночные институты обеспечивают достаточно объективную оценку бесплатных рентных при­родных и технологических ресурсов. В нашей стране эти институты раз­виты слабо, на практике существуют лишь системные решения государст­ва по организации биржевой деятельности на рынке ценных бумаг и ва­лютном рынке. Предприняты незначительные попытки создать единый федеральный биржевой рынок зерна. В определенной степени сложилось мнение среди части российских экономистов, что институциональная сис­тема хозяйствования есть результат принятия современных правовых до­кументов. Это справедливо лишь отчасти. Институты - явление объектив­ное, и правовые их формы могут не всегда соответствовать истинным функциям. Природа современных типов ренты (природной и технологи­ческой) такова, что они в ряде стратегических отраслей мировой экономи­ки успешно могут не только взаимодействовать, но и замещать друг друга. Если общая тенденция роста дифференциальной ренты (природной и тех­нологической) усиливается, то в экономике возрастает значение фиктив­ного капитала по сравнению с действительным, происходит рост моно­польных рынков по сравнению с рынком свободной конкуренции, повы­шение доли ложной социальной стоимости по сравнению с действитель­ной стоимостью. К этому следует добавить возрастание трансакционных издержек по отношению к издержкам производства. С учетом данных

взглядов на предмет анализа можно сказать, что сами по себе институты могут представлять собой по отношению к экономическим процессам осо­бую общественную форму, временное или постоянное монопольное вла­дение которой позволяет извлекать реальной власти (истеблишменту) до­полнительный доход или политическую ренту. Для более точной трактов­ки проблемы ограничим наше исследование только институтами, которые обслуживают хозяйственную жизнь общества, а так называемую полити­ческую ренту будем определять как институциональную ренту. Мы пони­маем, что всякая рента (природная и технологическая) существует в рам­ках определенных институциональных форм, но в нашем анализе полити­ческой ренты мы вкладываем в понятие институциональной ренты нечто иное, а именно такую ситуацию, когда некий институт начинает использо­ваться субъектами экономических или институциональных отношений (государством, фирмами, отдельными индивидами) как рентный ресурс, т.е. на бесплатной основе.

Четкое представление об институциональной рентной парадигме требует понимания того, что существует реальное институциональное пространство, собственником которого является государство. Институ­циональная система в своей основе представляется как совокупность от­ношений сотрудничества между классами, социальными группами, чле­нами общества. Она есть результат постоянной политической борьбы в самом широком понимании этого термина, но результатом такого развития являются государство и его исключительные права на формирование и развитие институциональной системы . Это означает, что государство ста­новится собственником институционального пространства, с характерной для него структурой организации. Государство, как собственник институ­ционального пространства, передает его в пользование определенному со­циальному слою общества - бюрократии, тем самым создает предпосылки для бесплатного использования ею институтов в связи с определенными экономическими возможностями последних, позволяющими ускорять или замедлять те или иные процессы в экономике. "Все большее значение, -отмечал Е.И. Карпиков, - приобретает "политическая рента", как в борьбе за места во властных структурах, позволяющих регулировать и формиро-

Институциональное пространство понимается как предельная возможность измене­ния институтов и организационных форм при данном состоянии развития экономических отношений, производительных сил в стране. Только в его пределах государство может по­зволять осуществлять определенные изменения в институтах, а следовательно, и в институ­циональной системе. Институциональное пространство можно представить в виде матри­цы, где количество институтов можно условно рассматривать в качестве функций, а органи­зационные формы - аргументов. 264 вать рентные потоки, так и в создании при конкурентной рыночной систе­ме благоприятной среды для нынешних ее обладателей. Для этого также важно понимать внутренние механизмы, способствующие появлению рен­ты в экономической системе"1. Нам представляется, автор вышеприведен­ного положения достаточно четко понимал экономическую основу "поли­тической ренты". Политические решения, институциональные изменения должны при ее образовании происходить таким образом, чтобы в конеч­ном счете в руках определенных субъектов экономических отношений возник некий рентный ресурс и была получена рента. Следовательно, при возникновении институциональной ренты имеют место определенные вложения капитала (например, на подкуп должностных лиц), существует конкретный механизм их окупаемости, а уже потом появляется монополия на пользование неким рентным ресурсом. По своему характеру инвести­ции здесь есть вложения фиктивного капитала, так как предназначены для "откупа" некоторой части будущей ренты (должностное лицо, предлагаю­щее эту услугу, не в силах реализовать возникшие у него возможности по­лучения ренты). По своей стоимостной природе политическая рента есть фиктивный капитал, т.е. типичная капитализированная дифференциальная рента. Движение денег в качестве фиктивного капитала за пределами про­изводства также можно рассматривать как теневую часть социально-экономических явлений современной общественной жизни. Эти явления неоинституционализм исследует в рамках так называемой теории общест­венного выбора и реализации общественных благ, т.е. благ (товаров и ус­луг), удовлетворяющих общественные потребности, необходимые обще­ству в целом, производство и потребление которых частным образом либо невозможно, либо неэффективно.

Карпиков Е.И. Указ. соч. С. 20. 2 Аветисян В. Е. Современное предпринимательство: проблемы теории и практики хозяйствования. Самара, 2001. С. 38.

Определенного пояснения требуют положения о собственности госу­дарства на экономическое пространство. Идея определения особой про­странственной ренты, которая присваивается государством, не является в экономической науке новой. В. Е. Аветисяном высказывалась мнение , что государство обладает особой собственностью на экономическое простран­ство. "Государство как собственник этого (экономического) пространства в силу монополии собственности устанавливает плату за пользование -прежде всего в виде разнообразных налогов. Их привязка к факторам про­изводства или скорости оборота не должна смущать, так как это лишь формы изъятия особой пространственной платы" . Заметим, что

В.Е. Аветисян ничего не говорит об пространственной ренте, в его рассу­ждениях фигурирует плата за пользование экономическим пространством. Тем не менее этот вопрос требует определенного анализа. Экономическое пространство как категорию подчас путают с понятием географического пространства. Мы считаем такую подмену необоснованной. Так же как и институциональное пространство хозяйственной деятельности, экономи­ческое пространство представляет собой некую виртуальную реальность, основными системообразующими элементами которой являются эконо­мические отношения. Существующие в стране экономические отношения нельзя рассматривать чьей-то частной собственностью. Они объективны и являются условием существования любой экономической деятельности. Государство, выражая интересы всего общества, присваивает их как объ­ект виртуальной собственности, или как интеллектуальную собственность. По своей природе экономическое пространство носит однородный харак­тер, и здесь, на наш взгляд, нет необходимости предполагать, что государ­ственная рента на экономическое пространство может быть дифференци­альной рентой. Государственная рента на экономическое пространство -это абсолютная финансовая рента, которая рассчитывается по отношению к действительному и фиктивному капиталу при прочих равных условиях по стандартной схеме на основе банковского процента. В этом смысле рента на экономическое пространство является квазирентой. В реальной жизни квазирента на экономическое пространство реализуется государст­вом через налоговую систему. Необходимо отличать налоги, экономиче­ским содержанием которых является квазирента, от налоговых отчисле­ний, непосредственно связанных с выполнением государством ряда обще­национальных функций.

Государство, как собственник экономического и институционального пространства, заинтересовано в расширении хозяйственной деятельности. Однако реализация экономической и институциональной функций госу­дарства предполагает возможность использования их бюрократией на бесплатной основе. В рамках институциональной экономики мы рассмат­риваем эти процессы как появление многочисленных организаций, кото­рые с помощью имеющейся у них власти пытаются создать новые рентные факторы даже на основе рынка свободной конкуренции. Реальная же сис­тема власти, изыскивающая политический доход (институциональную ренту), смещает функции расходов и доходов государственного бюджета. Путем чрезмерных налогообложения и налоговых поступлений происхо­дит изъятие рентного дохода у реальных собственников в пользу государ­ства, а затем через нецелевые расходы эти финансовые ресурсы переходят в руки тех лиц, которые за счет приобретения прав на фиктивный капитал

(путем организации "отката", коррупции, необоснованного протекциониз­ма) получают незаконные налоговые льготы и освобождения или, напро­тив, экономические права на неэффективные действия. Это, в отличие от производственного монополизма, приводит к удорожанию и уменьшению объемов предоставляемых общественных благ, а также сокращению инве­стирования для развития соответствующих сфер экономики. Рентоориен-тированное поведение бюрократии, как дефект государства, преодолевает­ся только путем восстановления и развития институтов гражданского об­щества.

В современном правовом гражданском обществе существует полити­ко-экономический механизм рационального поведения и выбора общест­венных благ. Ведущий представитель теории общественного выбора Д. Бьюкенен (р. 1919) пишет: "Политика есть сложная система обмена между индивидами, в которой последние коллективно стремятся к достижению своих частных целей, так как не могут реализовать их путем обычного ры­ночного обмена. Здесь нет других интересов, кроме индивидуальных. На рынке люди меняют яблоки на апельсины, а в политике - соглашаются платить налоги в обмен на блага, необходимые всем и каждому: от мест­ной пожарной охраны до суда"1. Основные положения теории обществен­ного выбора сводятся к следующему: 1) политическая сфера рассматрива­ется не как экзогенная, а как эндогенная по отношению к рыночной сфере; 2) для описания поведения человека в политической сфере используются те же гипотезы, что и в неоклассической экономической теории: гипотезы следования личному интересу, полноты и транзитивности предпочтений, рациональной максимизации цели; 3) процесс выявления предпочтений индивидов описывается в параметрах рыночного обмена и равновесия. В совокупности эти положения теории соответствуют совершенно-конкурентному выбору общественных благ. Такой подход к проблеме по­литических решений в своей основе чрезвычайно важен, так как позволяет выработать последовательные принципы рентной политики в современ­ных условиях хозяйствования. Предложений по вопросам рентной поли­тики среди наших экономистов достаточно много, но в данном случае не­обходимо выделить ту их группу, которая непосредственно касается во­просов развития института рентных отношений. В основном проблема сводится авторами к разработке механизма изъятия ренты в пользу госу­дарства через налоговую систему, распределение ее между центром и ре­гионами с рентными ресурсами, формирование за счет ренты стабилиза­ционного фонда и т.д. Нам представляется, все эти предложения имеют право на существование в современной России. Но рентную политику не­обходимо рассматривать не как разовое мероприятие, а как форму опреде­ленных прогнозируемых шагов государства по пути учета рентных факто­ров во всем воспроизводственном процессе.

Исследования механизма образования ренты в современных условиях хозяйствования подчеркивают тот факт, что в основе его лежат базисные процессы образования действительной и рыночной стоимости, сложное взаимодействие рынков ресурсов производства и произведенной продук­ции и услуг, экономических и институциональных форм хозяйствования. Рассмотренная теория ценообразования на рынке общественных благ по­казывает: во-первых, возможность их совершенно-конкурентного выбора; во-вторых, возможность применения стандартной модели и для столь спе­цифического сектора экономики; в-третьих, сохранение в силе для него критерия обоюдной прибыльности контрагентов рынка; в-четвертых, со­хранение принципа "горизонтального суммирования" функций индивиду­ального спроса и предложения при их отраслевом агрегировании. Приве­денная модель политико-экономического рынка общественных благ соот­ветствует обществу с совершенной демократией. Исходной проблемой при разработке принципов рентной политики в современных российских усло­виях является определение методов учета рентных ресурсов в аспекте ре­ального рынка. По сути, налоги на прибавочную стоимость есть прежде всего налоги на рентный доход, и здесь во многом следует согласиться с мнением академика РАН Дмитрия Львова: "На долю ренты в нераспреде­ленной чистой прибыли, - считает он, - приходится около 75% общего прироста совокупного дохода России. Вклад труда в 15 раз, а капитала -примерно в 4 раза меньше... Соотношение факторов производства в нало­говых доходах выглядит совсем иначе. Оно, по существу, является "пере­вернутым" отображением результатов первого расчета. Главной состав­ляющей налогооблагаемой базы в действующей системе налогов является отнюдь не рента и даже не капитал, а труд. Более точно - фонд оплаты труда"1. Можно подчеркнуть то обстоятельство, что тяжесть налогов на действительный капитал приводит к сворачиванию национального произ­водства. Как ни парадоксально, идеи Ф. Кенэ об установлении налогов на чистый продукт приобретают новый смысл в современной рентной эконо­мике.

Налоги на ренту должны в принципе устанавливаться в точке функ­ционирования рентного ресурса. Самым простым способом ухода от рент­ных налогов является перенос их из места образования в звенья экономи­ки, где происходит дальнейшее использование продукции и услуг. Это от­носится к природной и технологической ренте. Если рентные ресурсы на­ходятся в собственности государства, то рентная политика должна быть направлена на полное изъятие дифференциальной ренты у пользователя соответствующих ресурсов в виде арендной платы. Поэтому учет ренты, например, нефтедобывающей промышленности, является обязательным условием хозяйственной деятельности, даже если нефтяная корпорация сама осуществляет переработку сырой нефти. Формирование арендного рынка рентных ресурсов является непреложным условием стабилизации экономического развития. Другое дело - с определением собственно нало­га на ренту. Налог на ренту есть налог на рентные ресурсы, находящиеся в частной собственности. Наиболее простой формой этого налога является земельный налог. Д. Рикардо полагал, что данный налог - "пропорцио­нальный ренте с земли и изменяющийся с каждым изменением ренты... Так как такой налог не коснется ни земли, которая не дает ренты, ни про­дукта с капитала, который прилагается к земле в расчете только на при­быль и никогда не приносит ренты, то он нисколько не повлияет на цены сырых материалов, а всецело падает на землевладельцев"1. Фактически у Д. Рикардо рентный налог есть налог на дифференциальную ренту, что оз­начает налогообложение самого рентного фактора. А. Смит определил че­тыре принципа уплаты земельного налога, наиболее интересными из них являются второй - четвертый: "налог, который обязывается уплачивать каждое отдельное лицо, должен быть точно определен, а не произволен... Каждый налог должен взиматься в то время или тем способом, когда и как плательщику должно быть удобнее всего платить его. Каждый налог дол­жен быть так задуман и разработан, чтобы он брал и удерживал из карма­нов народа возможно меньше того, что он приносил казначейству государ­ства..." . Если исходить из этой логики анализа, то все налоги с производ­ства должны быть уплачены за счет дифференциальной ренты (природной и технологической), т. е. логика формирования их связана с зависимостями в рамках маржинальной теории. Это относится и к институциональной (политической) ренте. В России еще отсутствуют системные подходы к учету дифференциальной ренты даже в условиях сельского хозяйства, до­бывающей промышленности и строительства. Современные разработки в области методологии и теории рентных отношений, а также сложившаяся статистическая отчетность Госкомстата РФ, Центробанка России позво­ляют не только сформировать научно обоснованные варианты методики рентных расчетов, но и оперативно (ежегодно) прослеживать изменение рентных показателей. Вопрос о рентном институте следует рассматривать в связи с разработкой учета ренты государством в рамках сложившихся институциональных форм информации о хозяйственной деятельности в стране. Рентная политика, таким образом, предполагает создание реальных институциональных форм учета (расчетов) дифференциальной ренты в первичных звеньях ее образования, определение на ее основе рыночной оценки рентных ресурсов и установление налога на ренту. Это мы рас­сматриваем как важнейший раздел рентной политики государства. По­ставленная проблема является чрезвычайно сложной при ее решении (осо­бенно при учете технологической и институциональной ренты), но без по­следовательных действий в этом направлении в России постоянно будет воспроизводиться "экономика хаоса". Никакие правовые и прочие меро­приятия не позволят существенно расширить экономическое и институ­циональное пространство страны, повысить социальную и экономическую эффективность принимаемых хозяйственных решений. В данном плане мы обращаем внимание на высказанное Е.И. Карпиковым предложение в рамках разработанного им рентного меморандума. Можно полностью со­гласиться с первым разделом этого меморандума (включая описание мо­нополий на рентный ресурс, характера собственника, владельца, пользова­теля рентного ресурса, определение рентного горизонта, рисков получате­лей ренты и т.д.)1. В этом разделе, с нашей позиции, необходимо было бы поставить вопрос об учете дифференциальной ренты (природной и техно­логической) во всех основных отраслях экономики России. Нетрудно так­же заметить, что особенно сложно решение вопроса технологической и институциональной ренты. В обществе сложилось мнение, что поскольку рентные ресурсы имеют бесплатный характер, постольку они принадле­жат обществу. Это правильно отчасти по двум основным причинам. Во-первых, общество (государство) может всегда продать часть рентных ре­сурсов, но покупатель должен оплатить их по полной рыночной цене (т.е. выплатить сумму ренты за ряд лет по известным принципам капитализа­ции рентного дохода). Во-вторых, есть ресурсы, которые изначально при­надлежат не обществу, а отдельным индивидуумам или их организации. Наличие таких рентных ресурсов связано с интеллектуальным фактором экономического развития. Если рента является общим достоянием, то уче­ные, артисты, спортсмены не имеют в принципе права претендовать на высокую оплату труда, так как несложно показать, что экономический эф­фект, приносимый ими, больше суммы соответствующих вложений в че­ловеческий капитал и нормальной прибыли. В подходе к проблеме чело­веческого капитала многие ученые представляют ситуацию так, что вся эффективность деятельности человека есть результат вложений капитала, но это справедливо лишь отчасти. Здесь забывается возможность ренты на рабочую силу (А. Маршалл очень мудро заметил ее существование). При анализе проблем трудовых ресурсов и человеческого капитала без учета рентного фактора экономисты постоянно "натыкаются" на скрытые формы образования ренты. Так, Г. С. Беккер в своей интересной работе "Челове­ческое поведение: экономический подход" отмечает, что "предпосылка о возрастающих предельных издержках у репрезентативной фирмы обычно объясняется ограниченностью "предпринимательских способностей"... За­траты этого фактора плохо поддаются замещению при помощи услуг на­емных менеджеров и других привлеченных ресурсов "1. Затраты для фир­мы (оплата предпринимательской деятельности) включают в себя собст­венно затраты, связанные с воспроизводством, плюс нормальную при­быль, а также дифференциальную ренту. Эту ренту предприниматель по­лучает как форму реализации частной собственности на свою рабочую си­лу. На этом обстоятельстве одинаковость экономического положения предпринимателя и наемных менеджеров заканчивается. Предпринима­тель по отношению к остальным представителям наемного труда, собст­венникам предприятия обладает неким дополнительным институциональ­ным статусом - монополией хозяйствования, благодаря которой он может еще присваивать технологическую ренту или часть ее. Предприниматель­ский доход по своей структуре имеет, по крайней мере, три компонента -издержки воспроизводства рабочей силы предпринимателя, нормальную прибыль на человеческий капитал плюс дифференциальную технологиче­скую ренту, большая часть которой является рентой на предпринимателя как наемного работника. Это обстоятельство должен учитывать подоход­ный налог, благодаря которому изымаются не только большие доходы на­селения вообще, но и определенная доля ренты на рабочую силу в частно­сти. С этих позиций можно констатировать, что принятая сейчас в России 13%-я ставка подходного налога является весьма разумной со стороны го­сударства.

Проблема ставки налога на ренту для нашей страны и сейчас не явля­ется решенной. В реальной экономике разные типы ренты способны друг друга замещать в определенных границах. При определении налогов на ренту государство учитывает лишь минимальные параметры рентообразо­вания. Так, налог на ренту в сельском хозяйстве, добывающих отраслях промышленности не может быть больше не только всей ренты, но и диф­ференциальной ренты 1. Что же касается дифференциальной ренты 2, то вполне возможно то, что под ней мы подразумеваем технологическую дифференциальную ренту, собственником которой является не собствен­ник земли, а фермер, который вложил свой капитал, окупил его и получает возможность в пределах арендного срока получать такую ренту. То есть при оценке дифференциальной ренты 2 ее природная или технологическая основа может быть понята только при учете реальных факторов роста про­изводительной силы труда при добавочных вложениях капитала. Это не­сложно доказать на конкретных примерах. Так, если вкладывается допол­нительный капитал при той же самой урожайности в новые технологии первичной обработки зерна, сокращения его потерь при транспортировке и т.д., то собственно рост ни естественного, ни искусственного плодородия почвы здесь не причем. Дифференциальная рента увеличивается за счет роста технологического рентного дохода. Но наши исследования образо­вания дифференциальной ренты на строительные участки также показали, что разделение ренты на формы 1 и 2 характерно не только для сельского хозяйства и добывающей промышленности. Нам представляется, что рен­та технологическая также может быть представлена как формы 1 и 2 диф­ференциального рентного дохода. Установление налога на дифференци­альную ренту 2, по нашему мнению, в любой стране должно быть исклю­чительной мерой. Причина этого заключается в том, что данная форма ренты несет на себе все риски, связанные с развитием научно-технического прогресса в обществе. Собственники рентных ресурсов должны быть глобально заинтересованы в росте дифференциальной ренты 2. Определение налога на ренту в пределах дифференциальной ренты 1 яв­ляется экономической основой институциональной формы налогов на рен­ту (природную и технологическую) и рассматривается нами как второй важнейший пункт при разработке рентной политики. При этом принципом определения ренты формы 1 является ее объем, который возникает на каждом классе рентных ресурсов при нормальном минимуме вложений капитала. Поэтому положение Е.И. Карпикова в рентном меморандуме о рентном горизонте следует дополнить идеей классификации рентных ре­сурсов при возникновении не только природной, но и технологической ренты. Установление пределов изменения рентных налогов не означает, что их ставки не могут изменяться в зависимости от положения в стране, решения общегосударственных проблем. Положение о границах налога на ренту как части рентной политики государства определяется нами приме­нительно к нормальному состоянию воспроизводственного процесса. Не менее важным моментом является учет в рентной политике государства рентных преимуществ России в мировой экономике. Этот момент требует от государства рационального регулирования транснациональных корпо­раций российского происхождения, широкого выхода национального ка­питала за рубеж. Проблема экономического и институционального про­странства имеет здесь еще один существенный момент для понимания ро­ли ренты и рентного института в хозяйственном развитии новой России. Речь идет от том, что экономическое пространство есть развивающаяся система экономических отношений, главным моментом в которой являет­ся капитал. По мере унификации экономических систем в мире с экспор­том-импортом капитала экономическое пространство многих (прежде все­го развитых стран) выходит за свои национальные границы. В результате мировое хозяйство - это не только сумма национальных экономик, но и взаимопроникновение экономических пространств национальных госу­дарств в единое мировое экономическое пространство. Унификация ин­ституциональных форм в мировом хозяйстве, межгосударственные согла­шения (контракты) об отмене двойного обложения, по сути, создают воз­можность использовать образование рентных доходов от международных акций национального капитала для пополнения собственного государст­венного бюджета, избегая при этом ничем не оправданную передачу диф­ференциальной ренты (природной и технологической) бывшим союзным республикам. В определенной степени третьим пунктом национальной рентной политики может стать положение об ориентации России на миро­вую оценку рентных ресурсов и недопущении передачи рентных привиле­гий государствам СНГ и другим странам.

В результате анализа проблем рентных отношений в аспекте институ­циональных теорий можно сделать следующие выводы:

- важнейшим условием хозяйственной деятельности выступают ин­ституциональные отношения, которые являются формой развития эконо­мики; формирование системы институтов есть объективный процесс, при­сущий любому обществу; в общей хозяйственной деятельности институ­циональные отношения суть отношения сотрудничества, и они выполняют в хозяйственной системе роль центробежной силы в отличие от экономи­ческих, которые по своей природе являются отношениями распредели­тельными; рентный институт должен рассматриваться как важнейшая часть институциональных отношений и призван обеспечить нормальный процесс образования и распределения дифференциальной (природной и технологической) ренты;

- рентный институт есть единая система институциональных ограни­чений для разных типов рентных отношений, наряду с институтом дейст­вительного капитала, он является формой функционирования природных, материальных и трудовых ресурсов в обществе; институциональное обо­собление прав на рентный ресурс как фиктивный капитал не может в пол­ной мере, согласно и стоимостной, и маржинальной теории, достигнуть роста эффективности в соответствии с теоремой Коуза, более того, эти процессы будут способствовать росту трасакционных издержек; рацио­нальным решением здесь могло бы быть стимулирование развития инфра­структуры рынков (особенно рынка природных и технологических ресур­сов), создание биржевых систем, способствующих преодолению теневых форм рентных отношений;

- основными компонентами рентной политики являются разработки перспективных действий общества и государства по формированию эф­фективных институциональных форм, обеспечивающих нормальную реа­лизацию рентных отношений, введение эффективных налогов на ренту и недопущение теневых рентных отношений; в современной экономике ос­новная тяжесть налогов на прибавочный продукт должна ложиться не на реальный (действительный) капитал, а на использование рентных ресур­сов; к важнейшим принципам экономической политики можно отнести: создание системы учета рентных ресурсов на основе их рыночной оценки в виде капитализированной ренты; разграничение аренды рентных ресур­сов у государства от налогов на ренту; определение ставки налога на ренту (природную и технологическую) в границах образования дифференциаль­ной ренты 1; с интеграцией российской экономики в мировое экономиче­ское пространство постепенный переход к полному учету национальной ренты в рыночных ценах экспортных поставок.

<< | >>
Источник: В.А. Мещеров. СОВРЕМЕННЫЕ РЕНТНЫЕ ОТНОШЕНИЯ: ТЕОРИЯ, МЕТОДОЛОГИЯ И ПРАКТИКА ХОЗЯЙСТВОВАНИЯ. 2006

Еще по теме 4.2.Институциональная теория и проблемы рентных отношений:

  1. В.А. Мещеров. СОВРЕМЕННЫЕ РЕНТНЫЕ ОТНОШЕНИЯ: ТЕОРИЯ, МЕТОДОЛОГИЯ И ПРАКТИКА ХОЗЯЙСТВОВАНИЯ. 2006, 2006
  2. 4.3. Институциональная стоимость и рентные доходы
  3. Институциональная экономическая теория
  4. 9.4. Рентные отношения и цена земли
  5. 4.1. Элементы маржинальной теории в анализе рентных отношений
  6. Глава 4 РЕНТНЫЕ ПРОБЛЕМЫ В СОВРЕМЕННЫХ НАПРАВЛЕНИЯХ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
  7. Глава 2 ОСОБЕННОСТИ РЕНТНЫХ ОТНОШЕНИЙ В АГРОПРОМЫШЛЕННОМ КОМПЛЕКСЕ
  8. § 38. Институциональные изменения в системе отношений собственности в сельском хозяйстве. Аграрно-промышленный комплекс
  9. Транзакционная теория фидуциарных отношений
  10. 3. Социалистическая теория международных отношений. Мир-системные процессы в АТР
  11. 3.4. Учет рентного фактора в современном гражданском строительстве и реформировании жилищно-коммунального хозяйства
  12. 4. Философские проблемы различаются в соответствии с делением жизненных проблем на проблемы-образы, проблемы-действия и вербальные проблемы
  13. 59. МЕГАЭКОНОМИКА: ФОРМЫ МЕЖДУНАРОДНЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ. ТЕОРИЯ ГЛОБАЛИЗАЦИИ