<<
>>

§2. Контроль над преступностью

Контроль над преступностью - один из видов социального контроля. Поскольку преступность (что бы ни вкладывалось в это понятие в различные эпохи у разных народов) издавна воспринималась как самая опасная форма «отклонений», постольку и средства воздействия на лиц, признанных преступниками, применялись самые жесткие (жестокие).

Так, в 1487 г. инквизиторами Г. Инститорисом и Я. Шпрен- гером был создан печально знаменитый трактат «Молот ведьм» (нем. Hexenhammer, лат. Malleus Maleficarum) - своеобразное методическое пособие по охоте за ведьмами и уничтожению несчастных. А вот рекомендации прогрессивного для своего времени (XIII в.) «Саксонского зерцала»: «Вора надо повесить... Всех тайных убийц и тех, которые ограбят плуг23, или мельницу, или церковь, или кладбище, а также изменников и тайных поджигателей, или тех, которые выполняют чужое поручение в своих корыстных целях, - их всех следует колесовать. Кто убьет кого-нибудь, или (незаконно) возьмет под стражу, или ограбит, или подожжет. или изнасилует девушку или женщину, или нарушит мир, или будет застигнут в нарушении супружеской верности, тем следует отрубить голову. Христианина - мужчину или женщину, - если он еретик, и того, кто имеет дело с волшебством или с отравлениями. следует подвергнуть сожжению на костре»24. Печально знаменитая «Каролина» (1532) в качестве основной меры наказания предусматривает «простые» и квалифицированные виды смертной казни: утопление, повешение, отруба-

22. Goffman E. Asylums. Harmondsworth, Penguin Books, 1961.

23. Те. выпрягут и украдут лошадей или волов из плуга.

24 . Саксонское зерцало. М., 1985. С.54-55.

ние головы, закапывание живым, сажание на кол, сжигание, колесование, четвертование.

История человечества знает все мыслимые и немыслимые виды пыток, квалифицированных видов смертной казни, калечения[705]. Но преступность не покидает общество...

Контроль над преступностью включает:

< установление того, что именно в данном обществе расценивается как преступление (криминализация деяний);

< установление системы санкций (наказаний) и конкретных санкций за конкретные преступления;

< формирование институтов формального социального контроля над преступностью (полиция, прокуратура, суд, органы исполнения наказания, включая пенитенциарную систему, и т.п.);

< определение порядка деятельности учреждений и должностных лиц, представляющих институты контроля над преступностью;

< деятельность этих учреждений и должностных лиц по выявлению и регистрации совершенных преступлений, выявлению и разоблачению лиц, их совершивших, назначению наказаний в отношении таких лиц (преступников), обеспечению исполнения назначенных наказаний;

< деятельность институтов, организаций, частных лиц по осуществлению неформального контроля над преступностью (от семьи и школы до общины, клана, землячества, «соседского контроля» - neighbourhood watch, о котором речь впереди);

< деятельность многочисленных институтов, учреждений, должностных лиц, общественных организаций по профилактике (предупреждению) преступлений.

Остановимся кратко на некоторых из перечисленных элементов социального контроля над преступностью, имея в виду, что часть из них будет подробнее рассмотрена в последующих главах (16 и 17).

Криминализация деяний (или конструирование преступности)

Государство в лице законодательных органов устанавливает, что именно, какие конкретно поведенческие формы оно считает необходимым определить как преступные. В подавляющем большинстве стран до сих пор преобладает избыточная криминализация и избыточная репрессивность.

Подробнее основания криминализации/декриминали- зации деяний изложены в ряде отечественных работ[706]. Не со всеми из них можно согласиться (так, некоторые авторы, с моей точки зрения, оказались сторонниками излишней, избыточной криминализации и репрессивности). Исторический опыт свидетельствует о том, что излишняя криминализация, в том числе «преступлений без жертв», не только не способствует укреплению порядка, но влечет ряд негативных последствий как для «виновного», так и для общества: отвлечение сил и средств на преследование малозначительных нарушений, «стигматизация» с последующей «вторичной девиантностью», усиление ригоризма и нетерпимости в общественном сознании и др.

Многочисленным сторонникам «твердой руки», «железного порядка», «непримиримой борьбы» и т.п. хотелось бы напомнить, что, во-первых, человечество перепробовало все репрессивные меры «наведения порядка», не добившись желаемого. Во-вторых, негативные санкции вообще обладают низкой эффективностью (если не нулевой, а то и отрицательной - когда негативные последствия санкций «перевешивают» положительный эффект). В-третьих, умножение запретов порождает лишь желание их нарушить («запретный плод сладок», а эмоциональные, физические, интеллектуальные потенции человека не могут оставаться все более стесненными, ограниченными, рано или поздно плотина запретов

будет прорвана). Это давно усвоили в развитых странах, провозгласив кредо демократического государства: «разрешено все, что не запрещено законом». В-четвертых, излишняя криминализация неизбежно приводит к тому, что большинство малозначительных деяний все равно не будут преследоваться реально (сил не хватит, правоохранительная система «не переварит»), а это означает, в свою очередь, «избирательный» подход правоохранительных органов (преследуем только того, «кого надо») и девальвацию принципа неотвратимости уголовной ответственности. В-пятых, уголовно-правовые санкции не единственные в правовой системе. В большинстве случаев не очень опасных правонарушений целесообразнее предусмотреть и применять меры административной, гражданско-правовой, дисциплинарной ответственности. Да, побои (ст.116 УК РФ), клевета и оскорбление (ст.129, 130 УК), отказ в предоставлении гражданину информации (ст.140 УК), уничтожение или повреждение имущества по неосторожности (ст.168 УК), многие из преступлений в сфере экономической деятельности (гл.22 УК), незаконное распространение порнографических материалов или предметов (ст.242 УК) и ряд подобных действий причиняют определенный вред, заслуживают порицания, но так ли уж необходимо - уголовного преследования и наказания? Что же касается последнего из упомянутых составов - кто достоверно и обоснованно знает, что такое «порнография»?..

Система уголовно-правовых санкций

Тяжесть предусматриваемых законом наказаний, так же как масштабы криминализации, существенно зависят от степени цивилизованности общества, менталитета населения (терпимость/нетерпимость, либерализм/авторитаризм, гуманность, милосердие, ригоризм, жестокость и т.п.), политического режима. Роль последнего особенно велика27.

27. Подробнее см.: Политический режим и преступность. СПб.: Юридический Центр пресс, 2001.

Понятие политического режима не вполне определенно. Ряд американских авторов понимают под политическим режимом «совокупность явных или неявных моделей, определяющих формы и каналы доступа к важнейшим управленческим позициям, характеристики субъектов, имеющих такой доступ или лишенных его, а также доступные субъектам стратегии борьбы за него»[707]. В отечественной литературе под политическим режимом понимается также характер политических взаимоотношений между людьми, между людьми и государством[708].

Мы исходим из того, что в наиболее общем виде политический режим означает реальный механизм функционирования власти, форму государственного правления (Regierungsform[709]), его стиль, проявляющийся в совокупности методов и приемов осуществления государственной власти.

В современной отечественной государственно-правовой литературе различаются два основных вида политического режима: демократический и тоталитарный. Нередко в качестве «промежуточного», переходного называется авторитарный режим. Фашистский режим рассматривается как разновидность тоталитарного. Однако все это не охватывает возможные разновидности режимов. Неслучайно поэтому исторически, начиная с Аристотеля и Платона, выделялись также тимократия (власть благородных воинов), олигархия (правление богатых семей), тирания и деспотия (предшественницы современного тоталитаризма). Позднее появились представления об охлократия (власть толпы, плебса), меритократии (правление «лучших», элиты) и даже «серократии» - власти серой посредственности (термин, предложенный Л. Баткиным для характеристики советского режима после Н. Хрущева). Конечно, определить, кто стоит у власти, в чьих она

руках, еще не значит охарактеризовать политический режим. Однако это определяет в какой-то степени общую его направленность.

Оригинальная классификация политических режимов предложена Г.В. Голосовым, исходя из ряда критериев: характера борьбы за лидерство (открытые и закрытые режимы), внутренней дифференциации (монолитные и дифференцированные элиты), уровня участия масс в политике (включающие и исключающие)31. В результате называются шесть политических режимов: традиционный (закрытый, с монолитной правящей группой, исключающий массы из политики, например, Саудовская Аравия); авторитарно-бюрократический (закрытый, с дифференцированной правящей группой, исключающий массы из политики, например, Португалия 1926-1974 гг.); соревновательная олигархия (открытый, исключающий массы из политики, например, ряд стран Латинской Америки); эгалитарно-авторитарный (закрытый, с монолитной правящей группой, включающий массы в политику, например, социалистические страны); авторитарно-инэгалитар- ный (закрытый, с дифференцированной правящей группой, включающий массы в политику, например, фашистские и нацистские режимы); либеральная демократия (открытый, включающий массы в политику).

Для нас важно, что политический режим, независимо от формы организации власти (республика президентская или парламентская, монархия абсолютная или ограниченная), определяет, в конечном счете, политическую жизнь страны, реальные права и свободы граждан (или же юридическое или фактическое их бесправие), терпимость или нетерпимость к различного рода «отклонениям», включая преступность и реальную политику в отношении «девиантов».

Именно режим конструирует различные виды девиантности, включая преступность, определяет санкции в отношении девиантов (преступников), формирует отношение к

31. Голосов Г.В. Сравнительная политология: Учебник. 2-е изд. Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1995 (гл.3).

ним населения. Так, проводимая тоталитарными режимами политика запрета всяческих «отклонений», криминализация большинства из них сопровождается активным пропагандистским воздействием на сознание, взгляды и представления людей. И небезуспешно. Вспомним, как взгляды и нормы цивилизованного германского общества, существовавшие до установления гитлеровского фашистского режима, были в короткие сроки трансформированы под воздействием расистских, националистических воззрений правящей верхушки и умелой пропаганды ведомства Геббельса. Да и печальный отечественный опыт дает немало примеров трансформации, перерождения и вырождения нравственных ценностей и традиций. Толерантность к инакомыслию и инакодействию, к иным культурам и этносам, уважение их, как и всякого чужого мнения, постепенно сменяются ригоризмом, нетерпимостью, требованиями «усиления борьбы», расправы над «врагами народа», «убийцами в белых халатах», «стилягами» и несть им числа (вплоть до «агентов влияния» и «лиц кавказской национальности»...).

Наши исследования показывают, что годы либерализации и демократизации постсоветского периода (горбачевская «перестройка») отмечены снижением уровня ригоризма и повышением уровня терпимости населения (во всяком случае, в Ленинграде - Санкт-Петербурге). Так, в 1989 г. по результатам выборочного репрезентативного опроса жителей города за смертную казнь высказался 51% респондентов, против смертной казни - 38%, за усиление уголовной ответственности - 48%, за смягчение - 15%. По мере «торможения перестройки» (и авториторизации режима) меняется настроение горожан. Уже в 1992 г. за смертную казнь высказывается 67% опрошенных, против - всего 22%, хотя количество сторонников усиления уголовной ответственности еще продолжает сокращаться - 29%, а противников увеличивается до 22%. Еще нагляднее сравнение результатов опросов 1991 и 1994 гг. Если в 1991 г. за отмену смертной казни были 22% респондентов, а за сохранение или расширение применения - 67%, то в 1994 г. соответственно 14 и 72%. В 1991 г. за уголовную ответственность потребителей наркотиков высказались 45% опрошенных, в 1994 г. - 58%, за уголовное преследование проституток в 1991 г. были 34% респондентов, в 1994 г. - 50%, уголовную ответственность за бродяжничество и попрошайничество в 1991 г. поддержали 27%, в 1994 г. - 38 %, за мужеложство соответственно 24 и 44%[710]. В наступившем XXI в. ригоризм и нетерпимость лишь возрастают, о чем свидетельствуют результаты опросов, проводимых ВЦИОМ, Левада-Центром и другими социологическими организациями.

Одним из наиболее значимых показателей цивилизован- ности/нецивилизованности современного общества, демо- кратичности/авторитарности (тоталитарности) политического режима служит сохранение смертной казни в системе наказаний или же отказ от нее. Сохранение смертной казни во многих штатах США и в Японии (правда, чрезвычайно редко в ней применяемой) свидетельствует, с моей точки зрения, о недостаточной (неполной) их цивилизованности. Подробнее вопрос о смертной казни будет рассмотрен в следующей главе.

Другим важным элементом системы наказания, свидетельствующим о большей или меньшей цивилизованности общества и государства, большим или меньшим их демократизмом и либерализмом, является лишение свободы, точнее, его место в системе наказания, широта применения, предельные сроки, условия отбывания. И этот вопрос станет предметом более подробного анализа в следующей главе.

Порядок признания лица совершившим преступление и применения к нему уголовных санкций регулируется уголовнопроцессуальным законом, а порядок исполнения наказания - кроме того, уголовно-исполнительным законодательством.

Неформальному контролю над преступностью, его роли в профилактики преступлений будет уделено внимание в заключительной - 17-й главе монографии.

§3. Уголовная политика

На основе идеологических, политических, правовых концепций, разделяемых высшими органами государственной власти и управления, вырабатывается уголовная политика государства, как разновидность государственной политики (наряду с экономической, социальной, экологической и др.). Уголовная политика может быть явно выражена в конституционных, программных, правовых документах или же неявно (имплицитно) содержаться в реальной деятельности государства и его органов по противодействию преступности и ее отдельным видам.

В 1980-е годы в бывшем СССР активно разрабатывались проблемы уголовной политики советского государства[711]. Результаты носили двойственный характер. С одной стороны, сама проблема и ее решение были явно отягощены советской идеологией, рассматривались с позиций интересов советского (тоталитарного) государства и КПСС. С другой стороны, в процессе обсуждения вырабатывались основные понятия, обсуждались стратегия, тактика, пути и методы уголовной политики.

Обобщающая оценка этого этапа и основные положения современной российской уголовной политики подробно изложены в книге С.С. Босхолова[712]. Автор, совершенно верно, с нашей точки зрения, отмечает ущербность ранее широко распространенной стратегии «борьбы с преступностью». Приведем длинную, но принципиально важную цитату. «Слово «борьба» ... толкуется как схватка, сражение, поединок, главной целью которых является подавление, искоренение, уничтожение чего-нибудь или кого-нибудь. Борьба зачастую предполагает непримиримое противостояние вступивших в нее сторон с конечной целью победы, для достижения которой могут быть использованы любые средства... Увлекшись борьбой (а борьба всегда увлекает, завораживает и даже ослепляет борющихся), те, кто призваны по долгу службы вести ее против преступности, зачастую переходят грань, которая разделяет право и произвол, законность и беззаконие...Призывы к войне с преступностью, усилению борьбы с нею, по сути дела, ставят перед органами уголовной юстиции, государством и обществом несодержательную цель. Они не только дезориентируют, но и дезорганизуют их деятельность по обеспечению безопасности и правопорядка, влекут, как правило, массовые нарушения законности, прав и свобод граждан»[713].

С.С. Босхолов в конце 1990-х годов рассматривает основные тенденции изменений российской уголовной политики: отказ от возможности разрешения социальных проблем (включая преступность) методом принуждения, подавления личности; поворот к гуманизации уголовной политики; ориентация на международные стандарты и опыт противодействия преступности; ориентация уголовной политики на пересмотр уголовного, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного законодательства под углом зрения его соответствия Конституции РФ[714]. Перечисленные тенденции безусловно желательны, но я боюсь, что автор излишне оптимистичен в своих наблюдениях и оценках.

Законодательство и правоприменительная практика - особенно в 2000-е годы - подтверждает мои опасения. Для меня очень тревожную тенденцию постперестроечного режима в области социального контроля над девиантностью вообще, преступностью в особенности, отражают новый Уголовный кодекс (1997) и Закон «О наркотических средствах и психотропных веществах» (1998). Уголовный кодекс провозглашает основной целью наказания «восстановление социальной справедливости» (ст.43 УК РФ). Это что - возврат к идее мести? Сохраняя смертную казнь (ст.59 УК), несовместимую с цивилизованностью, УК вводит пожизненное лишение свободы (ст.57 УК), которое могло бы быть отчасти оправданным только как альтернатива отмененной раз и навсегда смертной казни. Лишение свободы предусматривается до 20 лет, по совокупности преступлений - до 25 лет, а по совокупности приговоров - до 30 лет (ст.56 УК). Ни пожизненного лишения свободы, ни 30-летнего срока не знало даже сталинское уголовное законодательство... Кроме того, по неизвестным причинам законодатель отказался от института отсрочки исполнения приговора, который ранее широко применялся особенно в отношении несовершеннолетних (см. табл. 16.1). Что касается Закона «О наркотических средствах и психотропных веществах», то моя позиция была изложена выше (гл.13).

Наконец, С.С. Босхолов формулирует основные приоритеты и направления уголовной политики: максимальное обеспечение безопасности личности, прав и свобод человека и гражданина от преступных посягательств; активное противодействие организованной преступности; активное противодействие коррупции; обеспечение экономической безопасности государства; защита основ конституционного строя и безопасности государства. В целом с этим можно согласиться, хотя я рассматриваю действенную реакцию на организованную преступность и коррупцию прежде всего как проблемы социально-экономической политики государства и лишь во вторую очередь - уголовной.

Вообще, с моей точки зрения, в России отсутствует реалистическая, научно-обоснованная уголовная политика в виде обсужденной и принятой концепции, стратегии, программы. Те документы, которые время от времени принимаются ad hoc, не могут ясно обозначить целостную уголовную политику государства37. Если же исходить не из провозглашаемых лозунгов, а из реальной законодательной и правоприменительной практики, то прослеживаются два направления современной уголовной политики.

37. Имеющиеся правовые акты перечислены и прокомментированы в: Шестаков Д.А. Криминология: Краткий курс. СПб: Лань, 2001. С.175-181.

Первое, господствующее - традиционное «усиление борьбы» с преступностью. Бесперспективность и зло такого подхода для многих специалистов очевидны. К сожалению, популистские призывы к «усилению» находят широкую поддержку населения, работников правоохранительных органов. Твердо сохраняется уверенность, воспитанная еще советской властью: если растет (не уменьшается) количество преступлений, то надо больше, чаще «сажать» и на более длительные сроки. А еще лучше - стрелять... Это страшный, устойчивый элемент правосознания самых широких масс, который с радостью используется властными структурами - в негодных целях и с крайне негативными последствиями.

Сегодня наблюдается бесконечная, бессмысленная, при крайне низкой юридической технике криминализация деяний, не представляющих опасности (к этому ведет деятельность Госдумы, уже удостоившейся такого определения, как «безумный принтер»). Более того, такие законы и законопроекты, как уголовная или административная ответственность за «пропаганду нетрадиционной сексуальной ориентации», «оскорбление чувств верующих», «оскорбление патриотических чувств» и т.п., способны вызвать лишь негативные последствия: рост ксенофобии (включая гомофобию), преступления на почве ненависти или вражды (hate crimes), неосновательное осуждение граждан de facto по политическим мотивам.

Правоприменительная деятельность следует за законодательной.

Незаконно, с моей точки зрения, осуждение девушек из Pussy Riot за «хулиганство» (ст. 213 УК РФ) при отсутствии в их действиях состава преступления. Отсутствуют необходимые признаки объективной стороны, предусмотренные ст. 213 УК: а) не было «применения оружия или предметов, используемых в качестве оружия», б) не было мотивов «политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды». Был перформанс в не очень продуманном месте, что могло повлечь максимум административную ответственность за мелкое хулиганство. Еще нелепее

и непрофессиональнее выглядит предъявленное участникам Greenpeace скандальное обвинение в пиратстве при отсутствии всех трех элементов объективной стороны (ст. 227 УК). Вот они: 1) «нападение на морское или речное судно» (платформа не является ни тем, ни другим); 2) «в целях завладения чужим имуществом» (экологические цели Greenpeace известны всему миру); 3) «совершенное с применением насилия или угрозой его применения» (не было ни того, ни другого). По иронии, все три элемента состава преступления, предусмотренного ст. 227 УК, были в действиях российских пограничников, захвативших судно Greenpeace... Кстати, состав ст. 213 УК также отсутствует в действиях гринписовцев - по ранее изложенным основаниям.

Политически мотивированные процессы («болотное дело», вышеупомянутые дела Pussy Riot и Greenpeace, «лесное дело» в отношении Алексея Навального и др.), зависимые судьи, выполняющие «указания свыше», - все это наносит ущерб и конкретным людям, и правовой системе, и престижу России.

Второе направление реальной политики, начиная с 19931994 гг. - массовое сокрытие преступлений от регистрации, о чем уже говорилось.

Солидный анализ уголовной политики представлен в монографиях В.Н. Кудрявцева38 и Н.А. Лопашенко39, а также в материалах Всероссийской конференции 2010 года40.

Важнейшими необходимыми направлениями современной российской уголовной политики нам представляются:

< декриминализация большинства малозначительных, неопасных деяний с «переводом» части из них в разряд административных проступков или гражданско-правовых деликтов;

< реализация принципа «минимум репрессий»; безусловная законодательная отмена смертной казни; отношение к

38. Кудрявцев В.Н. Стратегии борьбы с преступностью. М.: Юристъ, 2003.

39. Лопашенко Н.А. Уголовная политика. М.: WoLters KLuwer, 2008.

40. Современные проблемы уголовной политики. Материалы Всероссийской научнопрактической конференции. В 2-х томах / ред. А.Н. Ильяшенко. Краснодар. 2010.

лишению свободы как к «высшей мере наказания», применяемой, как правило, только в отношении совершеннолетних насильственных преступников;

< на основе вышеназванного более последовательная реализация принципа неотвратимости наказания, независимо от социального статуса виновного;

< либерально-демократическая реформа полиции; главная задача полиции (кстати говоря, провозглашенная в действующем Законе о полиции) - защита граждан от преступных посягательств; сервисный характер деятельности полиции - оказание услуг (по защите, охране и т.п.) населению, налогоплательщикам, а не «борьба с преступностью»; абсолютная недопустимость применения незаконного насилия, включая пытки, которыми «славится» милиция[715];

< либерально-демократическая судебная реформа; обеспечение подлинной независимости судей;

< разработка и реализация действенной антикоррупционной программы на основе экономических, политических, социальных, правовых мер противодействия массовой продажности чиновников и работников правоохранительных и судебных органов; имплементация ст. 20 («Незаконное обогащение») Конвенции ООН против коррупции (2003) и осуществление принципа in rem, предполагающего в данном случае конфискацию имущества, превышающего доходы чиновника, если не подтвержден легальный источник (наследство, выигрыш, подарок) его приобретения;

< приоритет превенции преступлений;

< формирование альтернативной «восстановительной»

юстиции (restorative justice), обеспечивающей права и интересы потерпевших вне рамок уголовного правосудия;

< формирование ювенальной юстиции с передачей всех дел о преступлениях несовершеннолетних в их юрисдикцию;

< формирование либерально-демократического правосознания населения.

Без осуществления этих и некоторых других мер совершенствования уголовной политики в современной России трудно говорить о реализации идей демократического и правового государства.

<< | >>
Источник: Гилинский Я.И.. Криминология: теория, история, эмпирическая база, социальный контроль. 3-е издание, переработанное и дополненное. 2014

Еще по теме §2. Контроль над преступностью:

  1. § 2. Контроль над преступностью
  2. Глава 15 Социальный контроль над преступностью
  3. ЧАСТЬ IV. СОЦИАЛЬНАЯ РЕАКЦИЯ НА ПРЕСТУПНОСТЬ ГЛАВА 15. СОЦИАЛЬНЫЙ КОНТРОЛЬ НАД ПРЕСТУПНОСТЬЮ
  4. Контроль судов над администрацией
  5. Контроль судов над администрацией
  6. 15. Контроль над разумом
  7. Приобретение контроля над корпорацией в американском праве
  8. 4.3. Антимонопольный контроль над деятельностью органов власти
  9. Статья 23.62. Органы, осуществляющие контроль за исполнением законодательства о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма Комментарий к статье 23.62
  10. Субъекты государственного финансового контроля: Счетная палата РФ, Министерство финансов РФ, налоговые органы РФ, банковский контроль. Внутрихозяйственный контроль, аудиторский (независимый) финансовый контроль. Бюджетное право, бюджетная система, бюджетный процесс (общие понятия)
  11. Тема 26. Основные принципы судебного контроля над администрацией в США 26.1. Принципы устройства судебной системы в США
  12. Статья 19.6.1. Несоблюдение должностными лицами органов государственного контроля (надзора), органов муниципального контроля требований законодательства о государственном контроле (надзоре), муниципальном контроле Комментарий к статье 19.6.1
  13. 2. Современное состояние и основные направления влияния организованной преступности на общую преступность