<<
>>

Выступление на заседании круглого стола «Интеллектуальная собственность: правовое регулирование, проблемы и перспективы» 15 ноября 2000 г.1

Сложно что-либо добавить к блестящему выступлению В.А. Дозорцева, с которым я абсолютно согласен по большинству позиций. Кроме того, полагаю, было бы неправильно, если бы на на­шем «круглом столе» выступали только участники рабочей группы по третьей части Гражданского кодекса.

Поэтому, дабы дать воз­можность и другим участникам нашего заседания высказать свои мнения, я постараюсь ограничиться лишь краткими замечаниями по основным проблемам, затронутым проф. В.А. Дозорцевым.

Говоря о целесообразности кодификации сферы исключитель­ных прав, Виктор Абрамович, как мне кажется, убедительно по­казал, что такая кодификация совершенно необходима. В самом деле, результаты интеллектуальной деятельности и средства ин­дивидуализации представляют собой очень важную группу объ­ектов гражданских прав, значение которых для экономического оборота неуклонно растет. Поэтому основной акт гражданского законодательства, каковым является Гражданский кодекс, ни­как не может обойти эту группу объектов стороной. В ином слу­чае Гражданский кодекс нельзя было бы назвать полноценным, поскольку в нем не были бы урегулированы важнейшие объекты гражданских прав, которые с каждым годом занимают все более заметное место в общественных отношениях.

Таким образом, кодификация интеллектуальной собственно­сти - это совершенно естественный процесс и, если угодно, веле­ние времени. Какой же быть этой кодификации? Насколько полно она должна охватывать все отношения, складывающиеся по по­воду объектов исключительных прав? По этому вопросу, как мы

все знаем, единой позиции нет, что в итоге и привело к исключе­нию раздела об интеллектуальной собственности из проекта части третьей ГК РФ.

Рабочая группа, готовившая проект, исходила из того, что в Гражданском кодексе должны быть как общие положения об ис­ключительных правах, так и нормы, специально посвященные

отдельным их видам. Наиболее непримиримые наши оппоненты - Роспатент (хотя его представители и принимали непосредствен­ное участие в разработке проекта), проф. А.П. Сергеев и некоторые другие полагают, что в Кодекс следует включить лишь общие по­ложения, а специальные нормы оставить для специальных зако­нов. Думаю, что эта позиция ошибочна. Гражданский кодекс - не декларация, устанавливающая в общей форме некие абстрактно сформулированные принципы, а нормативный акт, призванный непосредственно регулировать общественные отношения. Если мы хотим, чтобы наш Кодекс отвечал этому требованию, в нем должны быть правовые нормы, которые могли бы применяться на практике, а не только служить путеводной звездой будущему законодателю. Очевидно, что если в Гражданском кодексе будут только общие положения об исключительных правах, то без при­вязки к специальным нормам они не будут иметь никакого прак­тического применения. Кстати, это прекрасно понимают и наши оппоненты, в частности, Роспатент, который соглашается на вклю­чение в Кодекс общих положений об интеллектуальной собствен­ности именно потому, что в таком виде Кодекс не сможет оказать реального влияния на содержание патентного права. Отношения в этой области по-прежнему будут регулироваться исключитель­но специальным законодательством, а именно этого и хотелось бы указанному ведомству.

Итак, на мой взгляд, включение в ГК РФ общих положений об интеллектуальной собственности без специальных норм лишено смысла. И здесь возникает следующий вопрос, по которому рас­ходятся позиции уже и членов рабочей группы. А именно: каков должен быть объем специальных норм и в каком соотношении они должны находиться с законами, посвященными отдельным видам исключительных прав? Полагаю, что по этому вопросу подготов­ленный проект занял половинчатую позицию, которая сделала сам проект и лежащую в его основе концепцию весьма уязвимыми для критики. Действительно, порой бывает довольно трудно аргу­ментированно объяснить, почему одна норма, скажем, действую­щего авторского закона, включена в проект, а другая, связан­ная с ней по контексту, осталась «за бортом». Почему, например, в проект вошли нормы, определяющие круг правомочий обладателя авторского права, но не нашлось места нормам, устанавливающим ограничения авторских прав? И хотя на самом деле отбор норм осуществлялся отнюдь не по случайному признаку, а на основе вполне определенных критериев, сама идея такого отбора оказа­лась, на мой взгляд, неудачной.

Придется с сожалением констатировать, что мое видение ко­дификации и стоящих перед ней задач не полностью совпадает с позицией В.А. Дозорцева. Безусловно, главная цель любой коди­фикации состоит в упорядочении законодательства и приведе­нии его в единую систему. Однако эта задача - не единственная. Необходимым элементом кодификации является также и посту­пательная консолидация законодательства, т.е. постепенное объ­единение в рамках единого акта разрозненных правовых норм, относящихся к институтам гражданского права. Без этого, как показывает опыт, трудно добиться решения и первой задачи, о которой говорил В.А. Дозорцев. Например, о какой упорядоченно­сти законодательства о некоммерческих организациях можем мы говорить сегодня, когда принятые уже на основе первой части ГК РФ специальные законы полны противоречий и поражают неряш­ливостью своего юридико-технического исполнения?

Если же под этим углом зрения мы без предвзятости посмотрим на наш проект пятого раздела ГК РФ, придется признать, что он, как и в свое время глава четвертая, не может в достаточной степени обеспечить упорядочение законодательства, поскольку предпола­гает сосуществование специальных положений ГК РФ и законов об отдельных объектах исключительных прав с неизбежным ду­блированием нормативного материала и, что еще хуже, столь же неизбежными противоречиями. Поэтому мне представляется, что кодификация должна быть по возможности максимально полной, ведь кодекс - это, по сути, свод правил, и чем этот свод полнее, тем лучше. По крайней мере все нормы гражданско-правового харак­тера, которые содержатся в специальных законах об интеллек­туальной собственности, безусловно, могли бы быть включены в Кодекс. Более того, я не вижу особой крамолы в том, чтобы инкор­порировать в Кодекс и административно-процессуальные нормы, которых немало, например, в Патентном законе. Во всяком случае, опыт зарубежных кодификаций последнего времени показывает, что бояться этого не следует. В частности, гражданские кодексы Нидерландов и Квебека не стали хуже от того, что в них присут­ствуют не только гражданско-правовые, но и сопутствующие им административно-процессуальные нормы. Если мы пойдем по это­му пути, то в идеале такая острая на сегодняшний день проблема, как соотношение Гражданского кодекса и специальных законов, отпадет сама собой, поскольку специальные законы либо будут полностью инкорпорированы в Кодекс, либо сведутся к относи­тельно небольшому набору норм, которые будут лишь дополнять Кодекс, а не дублировать или, тем более, опровергать его.

Мне кажется, не следует опасаться и того, что введение в Кодекс большей части норм специальных законов об интеллекту­альной собственности нарушит баланс между различными раз­делами и главами Кодекса с точки зрения объема и детальности регулирования. Во-первых, такой баланс и сейчас выдерживает­ся не полностью, а во-вторых, как я уже упоминал, консолидация представляет собой поступательный процесс, который позволя­ет наполнять различные части Кодекса новыми нормами по ме­ре того, как для этого созревают условия. Почему, например, при разработке первой части было принято решение о том, чтобы не включать в ГК РФ исчерпывающие положения об отдельных ор­ганизационно-правовых формах хозяйственных обществ и неком­мерческих организаций? Только ли из эстетических соображений, связанных с желанием обеспечить баланс между регулированием различных институтов гражданского права? Думаю, скорее это решение диктовалось тем, что в рамках работы над первой частью Кодекса было практически невозможно создать с нуля отсутство­вавшее на тот момент законодательство. Поэтому и пришлось ограничиться лишь основными, наиболее принципиальными по­ложениями. К чему это привело впоследствии, я уже упоминал. Однако в сфере интеллектуальной собственности мы имеем дело с совсем иной ситуацией. Здесь специальные законы, пусть и не­совершенные, давно приняты и действуют, а значит, есть доста­точная основа для дальнейшего развития этой области законода­тельства, в том числе и для его упорядочения путем кодификации.

В заключение несколько слов о терминологии. В.А. Дозорцев уже привел примеры, свидетельствующие о том, что этот сугу­бо академический, на первый взгляд, спор может иметь далеко идущие практические последствия. Однако особо следует под­черкнуть, что термин «интеллектуальная собственность» может, конечно, употребляться как политэкономическая категория, но юридически является неправильным, поскольку не соответству­ет понятийному аппарату, принятому в российском гражданском праве. Когда мы говорим об интеллектуальной собственности, на самом деле имеем в виду не право собственности, а особый род имущества, не относящийся к предметам материального ми­ра. Как известно, этот термин впервые появился во Франции и своим рождением был обязан не столько юридическим, сколько общественно-политическим причинам. При этом следует учесть, что французскому гражданскому праву, в отличие от россий­ского, известно понятие бестелесной вещи (или бестелесного имущества), благодаря чему термин «интеллектуальная соб­ственность» безболезненно вошел в понятийный аппарат фран­цузского права. С точки зрения русского юридического языка, к бестелесной вещи ближе всего стоит абсолютное имущественное право, разновидностью которого является исключительное пра­во на результаты интеллектуальной деятельности и средства ин­дивидуализации. Поэтому мне кажется, что предложенный про­фессором В.А. Дозорцевым термин «интеллектуальные права» весьма удачен, так как он верно отражает суть дела и позволяет найти этим правам достойное место в системе гражданских прав.

<< | >>
Источник: Авилов Г.Е.. Избранное / Институт законодательства и сравнительного правоведе­ния при Правительстве Российской Федерации.. 2012

Еще по теме Выступление на заседании круглого стола «Интеллектуальная собственность: правовое регулирование, проблемы и перспективы» 15 ноября 2000 г.1:

  1. Обшая характеристика правового регулирования отношений интеллектуальной собственности в сфере спортивного движения
  2. ПРЕДИСЛОВИЕ К ИЗДАНИЮ НА АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ (из выступлений на презентации книги 16 ноября 2009 г., в Торгово-промышленной палате РФ)
  3. ВЫСТУПЛЕНИЕ АДВОКАТА В СУДЕБНОМ ЗАСЕДАНИИ ПО ГРАЖДАНСКОМУ ДЕЛУ
  4. ТРЕТИЙ КРУГЛЫЙ СТОЛ «ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ»
  5. Социальная справедливость, проблемы и перспективы развития правовых отношений, возникающих вследствие причинения вреда
  6. Природа интеллектуальной собственности
  7. Объекты интеллектуальной собственности
  8. ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА В ИНФОРМАЦИОННОМ ОБЩЕСТВЕ
  9. § 6. О проблемах нормативно-правового регулирования права на здоровье
  10. Социальная справедливость, законность и проблемы правового регулирования борьбы с извлечением нетрудовых доходов
  11. Проблемы правового регулирования ответственности органов управления корпорации
  12. НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ В СЕТИ ИНТЕРНЕТ
  13. Объем, характер и размер возмещения вреда и проблемы их правового регулирования
  14. 22. Механизм правового регулирования: понятие, структура, стадии. Соотношение правового регулирование и правового воздействия.
  15. 3.1 Проблемы правового регулирования качества медицинских услуг. Пути совершенствования законодательства в сфере здравоохранения РФ.
  16. § 6. Государственные функции: проблемы и перспективы
  17. Доступ и умение делиться понимаются как установление «новой экономики интеллектуальной собственности».
  18. О СИСТЕМЕ И ЗАДАЧАХ КОДИФИКАЦИИ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ
  19. 6. ПЕРСПЕКТИВЫ РЕШЕНИЯ ПСИХОФИЗИЧЕСКОЙ ПРОБЛЕМЫ
  20. 3.2. Проблемы правового регулирования и применения электронных банков­ских технологий и возможные пути их решения